Слава Шифрин. Бельё тут быстро сохнет…

На третий день нашего пребывания в Израиле родственник-«старожил» Зяма пригласили нас к себе домой на званый ужин.
Зяма у нас в семье считался диссидентом, пострадавшим от коммунистического режима.

Он уехал в Израиль в 1975 году, буквально за 2 месяца до обширной ревизии в его универмаге.

По результатам ревизии директор универмага получил 10 лет,

замдиректора 8 лет,

завсекцией отделался исключением из партии и инфарктом,

а скромный товаровед Зяма к моменту суда уже пил теплую водку на берегу Средиземного моря и оплакивал богатства, нажитые непосильным трудом и оставленные на сохранение не очень надежным людям.

Сидя во главе стола, уставленного незнакомой нам едой и изысканным алкоголем (водка «Голд», бренди, привезенное Зямой «с Америки» и вино двух видов — «Белое» и «Красное»), Зяма излагал нам своё видение израильской реальности.

— Климат тут ужасный. Жара эта совершенно невыносима для нас, европейцев (себя Зяма, как понятно, считал носителем великой европейской культуры. Наверное, потому что он родился в самом сердце Европы — в местечке Барановичи Брестской области. Или потому что он в школе учил немецкий и мог по-немецки сконструировать фразу «Фрау, а если я возьму 4 штуки, я получу скидку?»).
— Экономика в Израиле загибается. Тут же ничего своего нет: ни металлургических заводов, ни нефти, ни угля, ни самолетов, ни авианосцев («Ни ледоколов», — услужливо добавил кто-то из гостей). Если бы не американская помощь, эту страну завтра можно было бы закрыть.
— Армия это один большой миф. Пару раз победили тупых арабов и рады. Посмотрите, как тут солдаты выглядят — как белорусские партизаны, вышедшие из леса. Они же не могут нормально строем пройти, я уже не говорю за строевую песню.
— Медицина в Израиле — просто позор. Моя тёща (он указал вилкой на старушку, сосредоточенно пережевывающую бутерброд с икрой новенькими, явно не в Советском Союзе вставленными зубными протезами) третий месяц стоит в очереди на катаракту (он так и сказал «очереди на катаракту»). У нас я бы дал врачу 100 рублей и тёща уже вчера была бы прооперирована, а сегодня уже пила бы кислородный коктейль в профилактории «Зелёный бор».
— А разве тут образование? Они же в школе ничего не учат: ни физику, ни математику, ни эту, как её?…химию.

Я к 16 годам прочитал всю литературу («К 18 переслушал всю музыку, к 20 пересмотрел всю живопись», — подумал я). А они вообще не знают мировую литературу: ни Дрюона, ни Станкевича, ни Мопассана (брат Зямы был директором пункта сбора макулатуры, поэтому у Зямы дома всегда была свежайшая дефицитная литература).

— А что-нибудь хорошее в Израиле есть?, — с

надеждой спросил я.

Зяма замолчал, налил себе рюмку водки, точным натренированным движением опрокинул её прямо в желудок, не торопясь закусил шампиньоном, фаршированным гусиной печенкой, немного подумал и ответил:
— БЕЛЬЁ ТУТ БЫСТРО СОХНЕТ…