9 декабря 2016 года – 80 лет А.А.Иванову

Впервые «Литературная газета» удостоила меня своим вниманием в 1968 году. Вы заметили, читатель, я не написал: опубликовала. А всё дело в том, что тогда при редакции «Клуба 12 стульев» существовала рубрика «Бумеранг». И вот в этой хитрой рубрике я, мастер лесных культур питомника Среднеазиатской железной дороги, прочитал в ответ на посланные в редакцию свои «хохмы»: «М.З-чуку, станция Мехнат, Узбекской СССР: «Нельзя, товарищ, жить вчерашним днём». Совет был более, чем дельным. Ничего не скажешь.

Ровно 10 лет спустя, к тому времени уже слушатель Военно-политической академии, я пришёл в «Клуб ДС» и представился главному администратору Виктору Васильевичу Веселовскому:

«Капитан Захарчук прибыл для отмечания 10-летнего юбилея своей публикации в «ЛГ». Достал из портфеля газету и «фуфырь» 0,7 литра. И без того круглые, навыкат глаза Веселовского сделались вообще, как велосипедные колёса. То есть, я его сумел удивить. И куя железо, пока оно горячее, заметил: «Только перед тем, как отметить столь славную дату, позвольте взять у вас интервью для газеты «Советский воин» Сибирского военного округа» — «Вы знаете, я просто не в силах вам отказать в создавшейся ситуации. Но если не возражаете, я бы пригласил ещё одного товарища. Чтобы уж образовалась классическая конфигурация: на троих». Третьим оказался пародист Александр Иванов. Тогда он как раз восходил во всесоюзные телезвезды с передачей «Вокруг смеха». Её участниками, в основном, были авторы-юмористы из «Литгазеты», где сам Сан Саныч, между прочим, получал зарплату литсотрудника. Надо ли говорить, что и пародиста я, не отходя от кассы, тоже напряг на тему интервью.

Вослед за интервью с Веселовским, я отправил в упомянутую газету, которую возглавлял мой большой друг полковник Чистов, три с половиной странички безыскусного рассказа о поэте-пародисте Иванове. Родился в семье художника. Окончил пединститут. Преподавал затем во Всесоюзном заочном инженерно-строительном институте начертательную геометрию и рисование. Печататься начал в 1963 году. Но всесоюзную известность приобрёл именно в «Литературной газете». Совершенно никаких завязок с армией у Сан Саныча не наблюдалось, за исключением того факта, что дед его по матери был полковником, а прадед – генералом Российской армии! Тем не менее, более штатского человека трудно было даже себе вообразить. (Любимое, самим же им и придуманное присловье: «В любых конфликтах, в любых войнах мое место – в плену!»)

Как же я удивился, когда Борис Андреевич позвонил и, с сожалением сообщил, что опубликовать мою «интервьюшку» с Ивановым не сможет. Есть, мол, негласное распоряжение из ГлавПУра: о гнусном кривляке-пародисте в военных изданиях не упоминать ни словом, ни полусловом. Во-первых, он поиздевался над патриотическими стихами Юлии Друниной: дескать, она на мир смотрит только из окопа. А, во-вторых (и это главное!), он проходу не дает военным поэтам. Просто наглым образом их преследует. То есть военное руководство воспринимало пародии буквально в лоб, как злостную критику. На большее понимание ума, к сожалению, не хватало. Чистов посоветовал мне извиниться перед пародистом и попробовать пристроить материал в какой-нибудь гражданской газете. «Пойми, Миша, — добавил рассудительно, — одно дело рисковать нарваться на выговор, публикуя твоё интервью с Володей Высоцким, и совсем другое — дразнить главпуровского быка Сашей Ивановым. Не та фигура».

Ясное дело, что я, не медля, объяснился с Александром Александровичем, выразив искреннее сожаление по поводу такого дуболомства своего высокого главпуровского начальства.

Думалось, Иванов огорчится.

Не тут-то было.

Он воспринял «военно-политическое гонение на себя», как личную, почти выдающуюся заслугу и стал регулярно хвастаться коллегам типа того:

слышал, старик, за пару пародий Главпур

на меня войной пошёл.

Дескать, не каждый пародист может быть удостоен такой уникальной чести.

Знаю это доподлинно потому, что спустя какое-то время, случайно встретился с Ивановым в кабинете Владислава Листьева. И первое, что сделал пародист – рассказал генеральному директору ОРТ о моём несостоявшимся с ним интервью и о том, какую бочку покатил на него ГлавПУр. Ну, а дальше, в целях экономии места, приведу цитату из собственной книги «Леонид Якубович. Вся жизнь – «Поле чудес»: «Зато после передачи получил истинное наслаждение, о котором не грех сейчас вспомнить в подробностях. Мы все поднялись на лифте в кабинет Листьева. Там уже был великолепно сервирован стол. Из напитков — армянский коньяк и сногсшибательное виски. К Владу как раз зашел известный поэт-пародист, а мой старый знакомец Александр Иванов. Мы все расположились вокруг громадного рабочего стола Влада. Детям был накрыт маленький столик. Листьев и Якубович изображали трезвенников. Влад, правда, пил безалкогольное пиво, а Леня периодически нюхал виски в своем фужере. Ему ещё предстояла вторая запись. Остальные гости застенчивостью явно не страдали, и Влад ещё дважды доставал из сейфа бутылки с виски. Тамадой был Сан Саныч. К сожалению, в моём дневнике нет его великолепных тостов. А по памяти их передать совершенно невозможно. Да, откровенно говоря, и с моей памятью в тот вечер «что-то сталось». Больше всего запомнился незамутненный восторг наших девочек. Моя Вера, как героиня «Ночей Кабирии», сожалела лишь об одном: подруги не видят и ещё, чего доброго, не поверят, что она сидела за столом с самими Листьевым и Якубовичем».

Надо заметить, что помимо поэтических уникальных способностей Иванов обладал ещё и неотразимым даром рассказчика. То есть, в любой компании он, не выказывая даже особых усилий, сразу становиться лидером. Во многом и поэтому Сан Саныч (друзья и знакомы только так его называли) стал ведущим эпохальной телепередачи «Вокруг смеха». Правда, тут сработало ещё и довольно мощное привходящее обстоятельство, о котором есть смысл порассказать подробнее.

Программа «Вокруг смеха», как уже говорилось, выросла из юмористического отдела «Клуб 12 стульев» «Литературной газеты» с непосредственным участием Веселовского. Но её концепцию придумал и разработал заместитель редактора литературно-драматического вещания ТВ Валериан Каландадзе. Тогда на роль ведущего метили Александр Ширвиндт и Андрей Миронов.

Однако телевизионное начальство решило, что раз в передаче будут участвовать, в основном, писатели-сатирики, то и рулить всем процессом должен один из них. И тут решающую для Иванова роль сыграла его национальность.

Александр Александрович оказался единственным русским среди стройных рядов шутников-евреев:

Семен Альтов (Альтшулер), Аркадий Арканов (Штейнбок), Григорий Горин (Офштейн), Лион Измайлов (Поляк), Аркадий Инин (Гуревич), ну и так далее.

(Задорнов, Трушкин, Коклюшкин пришли в «ЛГ» позже).

Помнится, покойный Виктор Веселовский не раз

(и не поддельно!) сокрушался:

«Ну что я могу поделать с тем фактом,

что евреи шутят лучше русских?»

Вот так в кресло ведущего и сел худой, как оглобля Сана Саныч Иванов.

Эта его потрясающая худоба не раз становилась объектом насмешек.

Друзья-сатирики то и дело подкалывали Сан Саныча:

стать самой большой фигурой в литературе ты, мол, сможешь лишь тогда, когда будешь питаться исключительно мучным и сладким. Даже прозвище у него было – Язва.

Мало кто знал, что хроническое истощение мальчик Саша заработал ещё во время войны.

А потом так и не смог набрать приличного веса.

Вообще отроческую и юношескую биографию Иванова трудно полагать безоблачной. Его родители умерли рано. Друзей вне писательского цеха у него никогда не было. До первой женитьбы, случившейся глубоко за тридцать, Сашу совершенно не интересовал слабый пол. Над этим безразличием знакомцы часто прикалывались, а он лишь беззлобно отшучивался: ещё успеется. С первой женой познакомился на солнечном побережье Крыма. В московскую квартиру вернулся с ней и её сыном-тинейджером. Крымчанка быстро освоилась в столице. Завела себе несколько любовников и вскоре вышла замуж за обеспеченного иностранца. О том, что утлая семейная ладья разбилась о быт, Иванов узнал, что называется постфактум. Сильно расстроился, учинил бывшей грандиозный скандал и с шумом выгнал её из дома. Он действительно любил и ту женщину, и её сына. Даже много лет спустя признавался, что тоскует по пасынку – собственных детей у пародиста не было.

Вскоре после развода Сан Саныч уехал «на чёс» в Ленинград, где и познакомился с балериной Мариинского театра Ольгой Заботкиной. Если первая любовь уже к тому времени признанного пародиста представляла из себя просто эффектную женщину, то в Ольге неотразимая красота сочеталась с умом, грацией и просто великолепным умением подать себя. Утонченная, с хорошим вкусом, балерина умела натурально околдовывать мужиков. Кстати, читатель может её вспомнить по первой экранизации фильма «Два капитана». Там Заботкина сыграла Катю Татаринову.

Женитьбу Иванова на питерской балерине культурная тусовка двух столиц обсуждала в недоумении и долго. При этом никто не мог понять, почему умница-раскрасавица Заботкина внезапно отдала сердце мало, что не красавцу, так ещё и откровенному «буке». Сошлись на том, что она столь изощрённым способом попыталась «окоротить» своё давнее и безуспешное увлечение Алексеем Баталовым и на том успокоились. Но как бы там ни было, а новая супружеская чета оказалась на диво благополучной. И самое главное, что Ольга оказала в высшей степени благотворное влияние на мужа. Дело в том, что Иванов со студенческой молодости страдал известным пристрастием русского человека к «зелёному змию». Это его строки: «Своих привычек вредных не стыдись./ Курение, вино, порывы страсти,/ Конечно, укорачивают жизнь,/ Но могут продлевать мгновенья счастья». Так вот Заботкина своими тщательными заботами о муже (да простится мне сей каламбур), сумела убедить благоверного, что счастье возможно и без спиртного.

Когда Иванов пришёл на телевидение, Ольга оставила сцену, переехала в Москву и стала натуральным секретарём мужа. Она следила за его имиджем, советовала, когда и как менять прически, выбирала ему костюмы, редактировала тексты. Ольга не пропустила ни одной записи «Вокруг смеха».

На всех застольях, дружеских посиделках, днях рождения и прочих празднествах она присутствовала неизменно. И всегда вовремя уводила мужа из хмельной компании, чтобы тот, не приведи Господь, не «сорвался в очередной штопор».

…Передача «Вокруг смеха» стала популярной буквально с первого выхода. И в том несомненно была заслуга ведущего.

Ведь кого из юмористов в те времена знавал советский народ?

Конечно же, в первую очередь Аркадия Райкина.

Чуть меньшей популярностью пользовались Жванецкий, Карцева с Ильченко, Горин.

А передача «Вокруг смеха» стала работать с производительностью «Фабрики звёзд».

Здесь впервые показались Задорнов, Новикова, Бабкина, Розенбаум. В адрес программы плотным потоком хлынули юмористические творения «непризнанных гениев».

Вот что вспоминает Галина Баскова-Каландадзе (между прочим, родная тетя Николая Баскова): «И кто только нам ни присылал свои кассеты. Буквально осаждал передачу Евгений Петросян. Он звал на свои концерты, приглашал на семейные посиделки. Но наш Сан Саныч твёрдо стоял на своём: «Ничего из того, что делает Петросян,- твердил он,- для формата «Вокруг смеха» не подходит. Дешёвого юмора и «блатняк» у нас не может быть по определению».

Кстати, Ян Арлазоров со своим «мужик, мужик» появился у нас лишь единожды. Иванов счёл, что это рассчитано на слишком низкий интеллектуальный уровень. Творчество Шифрина он охарактеризовали как «Райкин для бедных».

То есть эти и другие юмористы имели, конечно, право на свою аудиторию. Но до уровня Иванова и его компании они, увы, не дотягивали. Что же касается артистов «подходящих», то их приглашали на программу подчас из самых неожиданных мест.

К примеру, Надежду Бабкину нашли в соборе, где она пела а капелла. Александра Розенбаума пригласили лишь после того, как он написал «Вальс-бостон». До этого шлягера все были убеждены, что бывший медик поет только «блатняк». Плюс ещё еврей.

О Михаиле Задорнове наводили справки у его отца — писателя Николая Задорнова. Папа усомнился: «Миша, конечно, что-то пишет, но вряд ли вам это подойдет». Разыскали Задорнова в Доме культуры МАИ, где он вел художественную самодеятельность. Мой муж пригласил его к нам на новогодние посиделки. А потом Миша всех нас насмешил до слёз своим «Вторым девятым вагоном».

«Вокруг смеха» закрыли в 1991 году.

Сделали это с легкой душой, потому что ресурс программы был исчерпан.

Авторы повторялись, новые таланты куда-то запропастились.

Последней «находкой» стал Михаил Евдокимов. Он работал на Алтае … директором столовой.

Для ведущего Иванова ликвидация юмористической программы явилась ударом сокрушительным.

На ТВ его больше не звали, книги перестали расходиться, гастроли практически прекратились.

Сан Саныч вынужден был лично продавать свои сборники на книжной ярмарке у «Олимпийского».

Привыкший к популярности почти бешеной, Иванов с трудом переносил забвение. Почему и ушёл в политику. Так называемые демократы – в народе: дерьмократы — были несказанно рады острому перу пародиста.

Вот образцы тогдашних его эпиграмм:

«Посмотрите скорей, / Дело-то хреновое:/ И фашист, и еврей-/ Это что-то новое» (Жириновский). «Прямо хоть не заикайся, / Говорю себе: окстись!/ Прав народ: дала — не кайся, / А легла — так не вертись». (С.Горячева).

Надо ли говорить, что став «заказным» перо пародиста быстро утеряло былую легкость. («Не писал стихов и не пиши», «Велик могучим русский языка», «А пародисты не умрут, Покамест не иссяк Куняев», «На бесптичье Женя соловей»).

То, что нещадно им же гналось с телевидения — пошлость, — все чаще стала мелькать в его позднем творчестве. Однако, благодаря политпамфлетам «новый Иванов» существенно поправил своё материальное положение.

У него даже появилась вилла на испанском побережье.

Ещё бы: Сан Саныч плотно «закорешовал» с семьей Ельцина, регулярно общался с приближенными к «семье» бизнесменами и политиками.

… Летом 1996 Иванов с женой отдыхали на своей испанской даче. И вдруг ему приходит телеграмма: «Срочно выезжай Москву. Выдвинут на Госпремию».

Сан Саныч немедля прилетел в столицу.

Но оказалось, что над ним… подшутили.

Пародист зашёл в ларёк рядом с домом, прикупил изрядно спиртного, крепко выпил и тут же скоропостижно скончался.

После похорон выяснилось, что из квартиры бесследно исчез литературный архив. Оказывается, Иванов писал в стол лирические стихи, посвящая их своей любимой жене Ольге.

Заботкина пережила мужа на пять лет и умерла от рака.