- ХАЙФАИНФО - http://haifainfo.com -

К 100-летию РККА: ФЮРЕР В КАЧЕСТВЕ ТРОФЕЯ

Анна Шамонина,

Владимир Галайко

 

 

Pavlov Petr Petrovich.jpg

(«Танковая рапира» генерала Павлова ударила прямо в сердце рейха)

 

Неожиданно яркий для февраля солнечный луч пробился сквозь облака и осветил город — внимательно рассматривающий Запорожье в бинокль командир 25-го танкового корпуса генерал-майор танковых войск Петр Павлов воскликнул:

как же ты велика казацкая столица!

Окуляры приблизили громады строений, многочисленные полуразрушенные «сигары» заводских труб и стало ясно, что втягивать корпус в это промышленное царство будет преступлением — танки не созданы для боев в такой тесноте.

А как здорово было бы, подумал Петр Петрович, сейчас бы выйти к Днепрогэсу и оседлать днепровские переправы, чтобы вся страна да и весь мир увидел!

 

1943 год начался прекрасными новостями — Красная Армия мертвым узлом затянула «удавку на шее» 6-й немецкой армии, окруженной в Сталинграде. Хотя немцев оказалось значительно больше, чем докладывала разведка — «сталинградский котел сварил» всех их.

В это время войска Сталинградского и Юго-Западного фронтов без передышки начали наступательную операцию по освобождению Харькова, Донбасса и выходу к Днепру. После фантастического окружения гитлеровцев на Волге южный фланг немецкого фронта был разорван в клочья — казалось прорыв на территорию Украины будет выполнен быстро и сравнительно легко.

Но Гитлер, понимая важность этих территорий, подтянул свежие танковые и пехотные дивизии и предоставил свободу действий руководителю группы армий «Юг» фельдмаршалу Эриху фон Манштейну[1] [1] — наиболее одарённому стратегу вермахта. Военачальник, чьи 16 предков по прямой генеалогической линии  были генералами прусско-немецкой или русской службы, предпринял фантастические усилия по спасению положения. До сих пор его действия в этот период изучаются в военных академиях как образец подвижной обороны…

Но бойцов Красной Армии уже никто не мог удержать. 25-й танковый корпус, входивший в состав Юго-Западного фронта, наступал из района Воронежа в юго-восточном направлении, рубая под корень синюю «стрелку» немецких войск, спешащих на выручку в Сталинград. Генерал Павлов совместно с пехотой осуществил прорыв обороны противника и во взаимодействии с другими танковыми соединениями окружил главные силы 8-й итальянской армии. Известно, что «макаронники — плохие вояки». Мнение справедливое, но в те дни итальянцы еще не были деморализованы тяжелыми поражениями и дрались с отчаянностью обреченных…

Группировка, в составе которой действовал 25-й танковый корпус, сумела отрезать пути отхода на Миллерово итальянским дивизиям, оборонявшимся на правом берегу Дона, и создать серьезную угрозу соединениям противника, спешащим на подмогу окруженным в Сталинграде. Немцы вынуждены были «повернуть боевые порядки» в сторону наших танкистов. Ожесточенность боев нарастала…

Особенно жестокие схватки, вплоть до рукопашных, начались при освобождении Донбасса.

25-й танковый корпус, приданный 3-й гвардейской армии, дрался в  районе Ильинки, затем, действуя в интересах 6-й армии, вел наступление на рубеже Красноград — Новомосковск.

На короткий период танкистов вывели на переформирование.

Но как только обозначился успех, командующий Юго-Западным фронтом Николай Федорович Ватутин бросил вперед танковые корпуса, среди них и 25-й.

 Генерал Павлов обращается к бойцам перед боем

11 февраля 1943 года Павлов получил задачу: корпусу совершить марш в район Павлограда (Днепропетровская область) войти в прорыв и, действуя в направлении Синельниково, Славгород, Запорожье, перерезать узел железных и шоссейных дорог в районе Раздоры и, в конечном счете, отрезав пути отхода донбасской группировке противника, уничтожить ее. 12 февраля, в день рождения Павлова, корпус начал движение и, оставляя после себя сожженную немецкую технику и трупы врагов, к 19 февраля вышел к Запорожью.

…Петр Петрович пригласил начальника штаба корпуса полковника Васютина Николая Петровича (1900-1943) и они склонились над картой. Решили: нанести удар по расположенному на окраине аэродрому — разведка доложила, что тут находится крупный командный узел противника. Генерал подписал боевой приказ и снова припал к биноклю, наблюдая за начавшимся боем.

Петр Петрович тогда еще не знал, что это было главное сражение его жизни! Впрочем, при определенных обстоятельствах, схватка за запорожский аэродром могла стать главным сражением Второй мировой войны, потеснив абсолютно все другие битвы!

 

О том же, что происходило в это время на аэродроме стало известно лишь в начале XXI века, когда были рассекречены находящиеся в архиве ФСБ материалы, в частности, допросы генерал-лейтенанта вермахта Рейнера Штагеля.

Тут надо критически заметить, что мы плохо изучили врагов, которых победили наши деды и отцы в годы Великой Отечественной. На слуху немногие из них: теоретик и практик применения танков Гейнц Гудериан, командующий военно-воздушными силами Герман Геринг, руководитель военно-морского флота гросс-адмирал Карл Дениц, ну еще «лис  пустыни» —  командующий фашистскими войсками в Северной Африке генерал-фельдмаршал Эрвин Роммель. Пожалуй и все. А вот о каких-нибудь представителях зенитных войск — вряд ли кто и слышал, кроме узких специалистов.

 

Генерал Рейнер Штагель был на особом счету. Крест с дубовыми листьями Гитлер вручал ему лично [2]

Генерал Рейнер Штагель был на особом счету.

Крест с дубовыми листьями Гитлер вручал ему лично

Фото: gmic.co.uk

Но и там были свои «немецкие герои», в частности, упомянутый Рейнер Штагель.

Он родился в 1892 году в городе Билефильд, в семье офицера. В германской армии Рейнер с 1911 года, а воевать с русскими он начал еще в двадцатые годы — для этого перешел в качестве инструктора в финскую армию (шюцкор) и стоял у истоков ее создания. Его заслуги были отмечены Командорским знаком ордена Финской Белой Розы — высшей наградой Суоми.

После поражения в Первой мировой войне Штагель уволился из армии и вернулся в нее с приходом Гитлера к власти. С 1933 по 1938 год  занимался организацией и развитием зенитной артиллерии: состоял в должностях от командира батареи до командира дивизиона. Специалистом оказался хорошим и летом 1940 года его привлекли к работе Германской контрольной комиссии по разоружению французской армии — принимал от поверженных «лягушатников» зенитно-артиллерийское оружие. Во Вторую мировую  войну вступил полковником, командиром полка.

«Взлет» Штагеля начался, как это не странно, благодаря успехам Красной Армии, когда наши отцы и деды научились брать в окружение немцев. Попадая в эти «котлы», большинство немецких военачальников теряли волю и желание сопротивляться, их «капут» был делом времени, причем, недолгого. Но Штагель сумел находить в себе силы для преодоления подобного паралича, наоборот, опасность прибавляла ему сил и умения драться. Для прорыва позиций Красной Армии он смело использовал зенитные пушки, которые, имея огромную начальную скорость снаряда, пробивали насквозь танки.

После первых же успешных боев полковник получил неофициальный титул «прорывателя котлов» и на него обратил внимание сам Гитлер. Фюрер приблизил его, присвоил звание генерала и стал давать самые важные поручения. Так, Штагель, в связи с выходом Италии из войны, был назначен комендантом Рима. Позже, когда грянуло Варшавское восстание, он стал комендантом польской столицы. И вообще, как только где-нибудь на Восточном фронте создавалось для армий вермахта тяжелое положение, фюрер вызывал «прорывателя» к себе и лично ставил задачу. Штагель дрался под Выборгом, выходил из окружения под Вильно, кстати, его путь мог пересечься с 25-м танковым корпусом и в районе Миллерово,…

В 1944 году, когда из войны на стороне Германии стала выходить Румыния, Гитлер бросил «прорывателя» в Бухарест, спасать окруженные там немецкие войска. Штагель вступил в командование ими и, как всегда, действуя решительно, сумел вырваться из одного кольца, но сразу же попал во второе. Сил больше не было и генерал, вместе с группой румынских военачальников, был интернирован. Об этом событии  20 сентября 1944 года  газета  «Правда» опубликовала официальное сообщение под заголовком «Арест группы маршала Антонеску[2] [3] и представителей германского командования в Румынии».

Чтобы читатели имели полное представление о Штагеле сообщим: за прорыв из окруженного Вильнюса Штагель получил из рук фюрера «мечи» к рыцарской степени Железного креста с дубовыми листьями, став 79-м обладателем такого ордена. Всего же, как сообщает энциклопедия, в Германии подобную награду имели всего 160 человек! Это был враг, враг идейный, жестокий и непримиримый.

 

И вот что этот генерал рассказал о событиях, происходивших в феврале 1943 года на запорожском аэродроме (выдержки из протокола допроса).

«Ночью, 20 февраля 1943 года ко мне позвонила секретарша начальника генерального штаба ВВС Ешоннека[3] [4] и сообщила, что по приказу Ешоннека я с небольшим багажом должен немедленно вылететь в Винницу.

Вопрос: Где располагалась ставка?

Ставка Гитлера была расположена в лесу, примерно в 10 км. от города. В отличие от восточно-прусской ставки «Вольшанце» с ее бункерами и дотами, ставка в Виннице носила временный характер; все помещения были деревянными, правда, прекрасно замаскированными под окружающую местность. Здесь произошла моя вторая встреча с Гитлером…

Стоя за столом, на котором лежала карта, как я разглядел, карта района Запорожья, Гитлер в каком-то сильном возбуждении, причина которого была мне объяснена позже, обратился ко мне с потоком отрывистых, беспорядочных указаний: «Назначаю Вас начальником обороны района Запорожья. Хорошо, что Вы приехали, мои генералы ничего не смыслят ни в экономике, ни в политике. Один из них чуть не проиграл Прибалтику. Так вот, – Запорожье очень важно. Это – днепровская плотина, марганцевые рудники. Марганец мне нужен для пушек. Без пушек даже я не могу выиграть войны с большевиками. Они (кивок в сторону притихших генералов) не хотят этого понимать. Организуйте несокрушимую оборону, не забудьте об особом значении аэродрома, так как это единственный, приличный аэродром, оставшийся в нашем распоряжении на этом участке».

…Прием был окончен. Четверть часа спустя я имел интересную беседу с Цейтцлером[4] [5] в офицерской столовой. Во время этой беседы Цейтцлер объяснил мне причину необычайного возбуждения Гитлера.

Вопрос: В чем заключалась эта причина?

Ответ: Причиной чрезвычайного возбуждения Гитлера, как оказалось, было не опасение потерять марганцевые рудники. Фюрер был перепуган до смерти, ибо накануне, как мне рассказал Цейтцлер, Гитлер чуть было не попал в качестве трофея в руки советских танкистов.  Дело в том, что 20[5] [6] февраля 1943 года русские прорвали фронт в районе г. Изюм, и одной танковой колонне удалось прорваться в район Запорожья, куда накануне приехал Гитлер для встречи с Манштейном. Самолет Гитлера был на том самом аэродроме, о важности которого мне толковал фюрер. Русские танкисты были в 5-ти километрах от аэродрома, когда им преградил путь немецкий бронепоезд с зенитными установками. Одновременно с аэродрома были подняты самолеты прикрытия. Русские танки удалось задержать, и поздно вечером Гитлер на своем самолете с эскортом истребителей вылетел в Винницу. Гитлер был охвачен паникой.  Достаточно сказать, что за всю последующую кампанию он ни разу не выезжал за пределы Германии, если не считать прилета на 2 часа в Запорожье месяц спустя. Но тогда фронт был в известной мере стабилизирован, а район Запорожья я укрепил по всем рецептам немецкой фортификации…

Допросил: ст[арший] оперуполномоченный Следотдела 2 Главного управления МГБ СССР

Майор Копелянский».

 

Итак, немецкий генерал, являвшийся в то время одним из самых доверенных лиц Гитлера, сообщил, что атаке 25-го танкового корпуса подвергся сам фюрер!

Невероятно, учитывая время и регион действия!

Современные запорожские  историки установили, что фюрер бывал в их городе несколько раз. Нас интересует его визит, совершенный в феврале 1943 года. Цель прибытия — провести совещание с военачальниками о перегруппировке сил[6] [7]. Жил он в помещениях бывших   авиационных казарм (сейчас на их месте Космический микрорайон города).

И вот — целый день, находясь на аэродроме, фюрер был в сфере досягаемости Красной Армии. Корпус генерала Павлова как «танковая рапира» был направлен  прямо в сердце фашистского рейха. Судьба предоставила 25-му корпусу редкий случай: в феврале 1943 года пленить или уничтожить руководителя рейха. Будь у генерал Павлова достаточно боеприпасов и горючего[7] [8] — неизвестно удалось бы улететь Гитлеру.

Между прочим, за весь период осенне-зимней кампании 1942-43 годов так далеко в тыл врага не заходила ни одна часть Красной Армии!

 

Но тут нужно сделать отступление и дать объяснения на некоторые вопросы, которые уже, по всей видимости, появились у проницательных читателей. Почему, к примеру, плененного Штагеля допрашивали через 6 лет после окончания войны? Почему фантастический факт «возможного пленения Гитлера» оказался под спудом и стал известен совсем недавно?

Объясняется это личностью ведшего допрос офицера. Дело в том, что бывший сотрудник Главного управления контрразведки «Смерш» майор Копелянский Даниил Григорьевич (1918–?) незадолго до описываемых событий работал в специальной группе по установлению судьбы Гитлера. По указанию Сталина (подозревающего, что руководитель рейха сумел уйти от возмездия) было проведено тщательное изучение последних дней жизни фюрера и всех обстоятельств его гибели. С этой целью из чекистов была создана оперативная группа, которая разыскала и допросила много лиц из близкого окружения Гитлера: обслугу, врачей, адъютантов, родственников.

Можно с полным основанием считать, что Даниил Григорьевич принимавший активное участие в работе указанной группы, и дальше продолжал выяснение судьбы фюрера (об этом можно судить по содержанию протоколов проводимых им допросов)[8] [9].

Ну а на тот факт, что Гитлера чуть не пленили — мог и не обратить внимание, ведь не пленили и не убили…

 

Гитлер действительно пережил большой испуг и, улетая, повелел Манштейну, «стереть» с лица земли тех русских танкистов, которые посмели ему угрожать. Генерал-фельдмаршал, получив усиление, не только выполнил, но и перевыполнил этот приказ: он разгромил не только 25-й танковый корпус и 6-ю армию, но и сумел как бы повернуть вспять «колесо истории» — снова захватил Харьков, второй по величине город Украины. Война несколько раз прокатилась по его улицам и площадям, в связи с чем историки считают, что Харьков[9] [10] был самым разрушенным советским городом, после Сталинграда, конечно…

 

Но вернемся в февраль 1943 года, на запорожский аэродром. Немцы нанесли контрудар 23 февраля, в День Красной Армии и Флота, тем горче было осознавать их преимущество в силах и средствах. А превосходство это, как посчитали современные историки, было семикратное. Уже 24 февраля генерал Павлов получил приказ на отступление. Генерал приказал слить остатки солярки, и на оставшихся в строю боевых машинах вывозить раненых, а оказавшиеся без  горючего танки взорвать. Танкисты отходили, цепляясь за каждое строение, за каждую ложбинку, за каждый лесополосу. Когда заканчивались боеприпасы — шли на таран! Ожесточение достигло высшего предела — снег буквально почернел от трупов, от копоти горящих танков…

У села  Терны[10] [11] Павлова, когда он, находясь на «виллисе», руководил отходом войск, тяжело ранили (это было уже второе ранение) — Петр Петрович передал командование корпусом начальнику штаба полковнику Васютину Николаю Петровичу[11] [12], который вскоре погиб.

Организованное отступление прекратилось — танкисты, разбились на небольшие группы, стали отходить на восток. 

В первых числах марта группа бойцов с тяжелораненым генералом Павловым оказалась в селе Николаевка, расположенном на границе нынешних Днепропетровской и Харьковской областей.

Что и как происходило дальше нам поможет документ, хранящийся в личном деле Петра Петровича.

Это доклад[12] [13] командующего 6-й армией генерал-майора Харитонова Федора Михайловича

  • Дата рождения 1899
  • Дата смерти 1943
Генерал-лейтенант. 1899 г. рождения. Член КПСС. В Советской Армии с 1919 г. Командующий 6-й армией Южного фронта. Умер от болезни 28 мая 1943 г. Похоронен в г. Москва

 

на имя командующего Юго-Западного фронта генерала Родиона Яковлевича Малиновского[13] [14] о мерах, предпринятых им для спасения командира 25-го танкового корпуса. Документ редкий (ранее неизвестный), позволяющий через много десятилетий разобраться в той трагичной ситуации. Можно только поблагодарить работника кадрового органа,[14] [15] сохранившего эти несколько страничек текста, густо отпечатанных на машинке.

Кстати, доклад позволяет рассеять распространившийся с некоторых пор миф о том, что красные генералы, оказывавшиеся в окружении, сразу списывались со счета — им оставалось или пулю в лоб или, попадая в плен, становиться «предателем», со всеми вытекающими трагическими последствиями, как для военачальника, так и для его ближайшей родни. Может быть в трагическом сорок первом году так и было. Ну а вот так происходило спасение генерала в 1943 году.

…В штабе 6-й армии 12 марта стало известно о том, что Павлов ранен и находится в деревне Николаевка[15] [16] — от полковника Стебловцева[16] [17] Алексея Ивановича, заместителя по политической части командира 16-й мотострелковой бригады 25-го танкового корпуса, который вышел из окружения. Позже пришло подтверждение этого факта от пробившегося к своим начальника политического отдела 175 танковой бригады майора Кизюна[17] [18] Василия Галактионовича.

На следующий день, 13 марта, в район деревни Николаевка был послан летчик 734 авиационного полка[18] [19] лейтенант Зайков[19] [20] «с задачей розыска и вывоза из тыла противника тов. Павлова». Но «большой туман не дал возможности летчику выполнить задание».

14 марта в тот же «район был выслан летчик того же полка лейтенант Яковлев[20] [21] с разведчиком младшим лейтенантом Ерниковым[21] [22]». Плохая видимость не позволила офицерам сесть в намеченном пункте. Но, разобравшись в обстановке, они снова взлетели и перебазировались ближе к деревне. Во время второй посадки (возле села Михайловка) самолет попал в яму — сломал лопасти винта. После небольшого ремонта стали запускать двигатель и младший лейтенант Ерников, по неумению, ранил винтом плечо и кисть левой руки. На шум прибежали люди — это оказались бойцы санитарного взвода 162-й танковой бригады старшина Василий Порецкий и медсестра Полина Губарева.  Выяснилось, что Губарева не только знает где генерал Павлов, более того, она почти каждый день скрытно ходит в деревню Николаевка и делает ему перевязку.

Наступило утро. Летчик и разведчик, замаскировав самолет у скирды соломы, пошли искать гвозди, щипцы и другие материалы, необходимые для ремонта У-2. Медсестра получила задание — скрытно пройти к Павлову и сообщить ему место нахождения самолета. Уже в 8 утра она зашла в здание, в котором находился генерал. Удивительное совпадение — Павлов прятался в доме Павляковых (по некоторым данным хозяйка была учительницей).

Петр Петрович был трижды ранен: «осколком снаряда в левое бедро, пулевые — в левую руку и левую кисть руки», ходить не мог.

При генерале находились его «адъютант старший лейтенант Домрацкий[22] [23] и командир 2-го батальона 162-й танковой бригады капитан Пантелеев» [23] [24] оба также ранены.

Павлов приказал чтобы при его разговоре с Губаревой также присутствовали  капитан Пантелеев и квартирная хозяйка. Кроме сообщения о самолете и прилетевших в нем офицерах, медсестра также предложила генералу поменять квартиру — перейти или в деревню Михайловка или Украинка, дома она уже подобрала. В Николаевке многие уже прослышали, что в доме Павляковых прячется раненый советский генерал, надо сказать, первое время Петр Петрович форму не снимал и не маскировался. Позже он переоделся и стал всем говорить, что является военным врачом по фамилии Генералов…

Павлов менять место жительства отказался, сказав, что находится в «квартире советского человека в полной безопасности» и приказал капитану и медсестре найти подводу для переезда к самолету. Но, по всей видимости, появление самолета заметили и местные полицейские. Медсестра и Пантелеев еще находились в хате, как туда вошел николаевский староста, некто Антон Тягло («изменник Родине, находившийся до этого у немцев») вместе со своей женой, которые сели у кровати генерала и не уходили до тех пор, пока в дом не вошли два местных полицейских. Эти полицейские, видимо, оповещенные старостой, приехали из села Орельки[24] [25], старшим среди них был агроном («бывший майор инженерных войск, фамилия не известна»). В 16.00 часов они арестовали Павлова, погрузили на подводу и повезли в село Артельное.

Предчувствуя столь печальный исход, Павлов попросил квартирную хозяйку дать ему спрятанный револьвер или нож — он хотел покончить жизнь самоубийством. Но женщина не смогла этого сделать — полицаи тщательно за всеми следили. Все же генерал тихо сказал ей, чтобы старший лейтенант Доморацкий взял его партийный билет, ордена и документы, садился на самолет и сообщил в штабе 6-й армии о его пленении.

Летчик лейтенант Яковлев и разведчик младший лейтенант Ерликов прибыли в Николаевку в тот момент, когда полицейские вывозили Павлова из деревни. Для того, чтобы не потерять его след, офицеры попросили знакомую девушку[25] [26] (местная жительница, «советски настроена», имела незаконченное медицинское образование) поехать вместе с генералом в качестве медсестры. Девушка оказалась сообразительной, мигом поняла что к чему, она догнала подводу на которой везли Павлова, и запрыгнула на нее. Для связи с ней в Николаевке находились Порецкий и Губарева.

Ночью летчик, разведчик и адъютант вернулись в штаб 6-й армии.  Заслушав их доклад, генерал-майор Харитонов принял решение: направить еще одного, более опытного разведчика, который уточнит место пребывания командира 25-го танкового корпуса. И одновременно приказал подготовить из десантников «активную группу в количестве 25-30 человек, при помощи которой освободить из плена генерал-майора тов. Павлова».

В ночь на 17 марта летчик лейтенант Яковлев доставил в тыл противника разведчицу Валентину Шелепову[26] [27], «с задачей доразведки и уточнения местонахождения тов. Павлова, условий его расположения, охраны, выбор посадочной площадки вблизи размещения тов. Павлова для посадки Дугласов[27] [28] с десантом». Обратно лейтенант Яковлев  вывез комбата капитана Пантелеева.

Прошли сутки в течении которых десант в количестве 25 человек, под командованием лейтенанта Ширина, находился в ожидании на аэродроме. В 22.00 час 17 марта, по решению командарма, в немецкий тыл вылетели летчики капитан Мироненко[28] [29] и  лейтенант Яковлев. Однако подвела техника: забарахлил мотор у Яковлева — тот вернулся обратно, сменил самолет, но и эта машина «не полетела». Тогда генерал Харитонов приказал взлетать самолету с десантом, садится и, опираясь на информацию Шелеповой и «Кати», освободить генерала Павлова. Он также приказал еще одному Дугласу быть в готовности на аэродроме.

Казалось, операция вступила в заключительную фазу и генерал Павлов вот-вот окажется на воле. Однако «тщательный осмотр и облет указанного района» результата не дал, сигналов с земли не последовало и 02.30 час. самолеты повернули обратно.

Дабы понять, что происходит в ночь на 19 марта в район Николаевки были отправлены разведчики:

старшина Иван Гарлюков[29] [30] и Вера Кононенко.

Кроме получения информации о генерале Павлове, Гарлюков должен был также «уточнить нахождение в районе х. Веселый начальника особого отдела  25 ТК — подполковника тов. Леонова».

Чекист был ранен в ногу и красноармейцу предстояло оказать ему помощь в эвакуации на «Большую землю».

В этот раз летчики Мироненко и Яковлев доставили разведчиков в тыл врага без происшествий.

Десант все также находился в готовности на аэродроме.

Но никаких сигналов из района Николаевки не поступило.

В ночь на 20 марта, как романтически написано в рапорте, «с восходом Луны» летчики Мироненко и Яковлев снова улетели в немецкий тыл. С ними был капитан Пантелеев, который «в случае отсутствия  наших разведчиков, уточнил бы обстановку накоротке через бывших хозяев тов. Павлова и других знакомых». Казалось, операция по спасению генерала Павлова приобрела новое дыхание и его эвакуация — дело ближайших часов. Но в эту же ночь, в 02.30 час самолеты вернулись и доставили разведчиков Шелепову, Кононенко, Гарлюкова[30] [31] и капитана Пантелеева.

Вот их доклад, основанный на свидетельстве «Кати». Вначале полицаи доставили генерала в Артельное[31] [32], потом, 16 марта, его перевезли в село Орельки, где разместили в доме местного коменданта, этот комендант был уже немцем. Фашист сразу же обрушился на Павлова, утверждая, что он не «военный врач по фамилии Генералов», как себя называет, а советский генерал, командир корпуса. В подтверждение своих слов комендант сослался на показания двух водителей санитарного взвода 162 танковой бригады Тимофеева и Алешина. Эту ночь генерал Павлов провел уже под охраной немецких часовых.

Тем временем, «Кате» удалось узнать, что комендант планирует отправить Павлова в госпиталь на станцию Лозовую или в Днепропетровск. Она поспешила в Николаевку и сообщила об этом разведчикам. Кроме того, она принесла данные о гарнизоне села Орельки и расположении немецких постов.

Гарнизон был малочисленным (не более взвода солдат) и разведчики принимают единственно верное в этих условиях решение — идти в село и силой оружия отбить генерала, спрятать его до ночи у надежных людей, а потом доставить к своим. У них была надежда, что в нужный момент им окажет помощь десант, подготовленный генералом Харитоновым.

Однако, как и в первом случае, разведчики опоздали. За час-два до их появления в Орельках немцы поездом отправили Павлова в Лозовую. Расстроенные этим разведчики потеряли бдительность — возвращаясь они были «задержаны немецким патрулем и отведены в местную полицию для уточнения личности». Разведчик Шелепова у которой находилось оружие, гранаты, карты, светосигнальные фонари, компас, сумела убежать из-под стражи, а «Катя», Губарева и Порецкий были освобождены утром. Видимо, некоторые местные полицаи уже понимали, что немцам скоро «капут» и освободили задержанных. Кстати, этот арест и объяснил отсутствие сигналов во время вылета Дугласа с десантом в ночь на 18 марта…

Находящаяся в Николаевке Шелепова, как опытный разведчик, берет на себя организацию работы по освобождению Павлова. 19 марта она отправляет «Катю» в Лозовую с задачей собрать информацию о месте пребывания генерала, о его охране, а также поручает той подобрать пару площадок для посадки Дугласа с десантом. 20 марта с этой же задачей отправляет на станцию жительницу Николаевки Павлякову, хозяйку дома в котором находился генерал. Об этом своем решении она информирует штаб 6-й армии. Обе разведчицы должны вернуться в Николаевку 22 марта, поэтому 21 марта самолеты в немецкий тыл для поиска Павлова не отправлялись. Но не смогли они вылететь и 22, 23, 24 марта — из-за плохих метеоусловий («сильный туман с восходом Луны»). Только в ночь на 25 марта летчик Яковлев смог доставить в немецкий тыл двух разведчиков — старшину Ивана Гарлюкова и Веру Кононенко. Основной задачей их было — организация условий для освобождения Павлова, а попутной — добыть данные о местонахождении начальника особого отдела корпуса подполковника Леонова.

В ночь на 26 марта авиаторы доставили из вражеского тыла старшину Василия Порецкого, старшину Ивана Гарлюкова и медсестру Полину Губареву (разведчик Вера Кононенко «была оставлена в тылу противника для дальнейшей агентурной работы»).

Прибывшие сообщили, что 21 марта генерал Павлов на автомашине под усиленным конвоем фашистов был отвезен в Днепропетровск. 

Заключительные абзацы доклада выглядят так:

«На этом разведка и действия по спасению генерал-майора Павлова и подполковника тов. Леонова[32] [33] были  прекращены.

ВЫВОД: Арест полицейскими Леонова,[33] [34] а отсюда невозможность вывоза его на нашу территорию — явились следствием игнорирования элементарной конспирации со стороны самого тов. Павлова.

Необходимо отметить отличную работу в этой операции летчиков Яковлева[34] [35], Мироненко[35] [36] и Зайкова[36] [37], штурмана Петрушина[37] [38] и разведчиков Шелеповой[38] [39], Губаревой, Кононенко, Гарлюкова[39] [40] и Парецкого, которые за смелую работу в тылу противника награждены мною правительственными наградами[40] [41]».

Подписан доклад двумя военачальниками — командующим 6-й армией генерал-майором Харитоновым и членом Военного совета этой же армии — генерал-майором авиации  Клоковым Василием Яковлевичем.  Эти генералы приняли в судьбе 25 танкового корпуса и особенно в спасении Петра Петровича столь важное значение, что они достойны более подробного рассказа.

Командарм-6 Харитонов родился в 1889 году городе Рыбинске Ярославской области в многодетной семье. Революцию и советскую власть принял всей душой — рано вступил в партию и в анкетах с гордостью писал, что является членом ВКП(б) с 1918 года. Вначале делал революцию в своей Ярославской губернии, а потом ушел на Гражданскую войну. Федор Михайлович воевал на Восточном фронте против Колчака, и на Южном фронте — против Деникина и Врангеля. Недолгое время его эскадрон входил в состав 25-й Чапаевской дивизии и он лично встречался с прославленным героем, потом рассказывал об уроках военного дела, полученных им от Василия Ивановича. Харитонов хорошо знал Запорожье (в начале прошлого века город назывался Александровск) и его окрестности: в годы Гражданской войны он служил здесь в должности  командира кавалерийского отряда особого назначения при штабе 13-й армии и одновременно являлся заместителем председателя революционного комитета. А в первые месяцы Великой Отечественной войны организовывал оборону Запорожья от прорвавшихся немецких танков. Но между этими двумя датами пролегла жизнь Харитонова — командование полком, учеба в Военной академии имени М. В. Фрунзе. Харитонов некоторое время командовал 2-м воздушно-десантным корпусом — он хорошо знал возможности «крылатой пехоты», отсюда была его ставка на спасение Павлова с помощью десанта.

Начало Великой Отечественной войны Харитонов встретил в звании генерал-майора на должности заместителя начальника штаба Южного фронта и постоянно находился там, где складывалась исключительно опасная для наших войск. Потом командовал 9-й армией и  осуществил  ряд  блестящих  операций. Так, в  трудные  дни,  когда гитлеровцы рвались к Москве, Харитонов отвоевал у врага Ростов-на-Дону.

Как известно, в 1942 году Красная Армия потерпела сокрушительное поражение под Харьковом. Вина генерала Харитонова в этом была, но не самой большая. Командование же  Юго-Западного направления выставило генерала основным виновником и решило предать его суду. Ставка утвердила это решение. Харитонова вызвали в Москву, началось следствие, однако передавать дело в трибунал, вопреки обыкновению, не торопились.

Вот что впоследствии писал об этом Александр Михайлович Василевский[41]Картинки по запросу [42]:

«После неудачной Харьковско-Барвенковской операции, проводившейся войсками Юго-Западного и Южного фронтов в мае 1942 года, генерал-майор Харитонов, командовавший тогда 9-й армией Южного фронта, был отстранен от обязанностей и по настоянию командования Юго-Западного направления привлечен к судебной ответственности. Подробно зная всю историю этой операции и истинные причины ее неудач[42] [43], я доложил Сталину, что вина Харитонова в данном случае является относительной, и просил не только не отдавать его под суд, а как хорошего военачальника назначить командующим войсками армии».  Так в том же 1942  году  генерал оказался во главе 6-й  армией…

Если бы не ранний уход из жизни Федор Михайлович несомненно мог бы вырасти в военачальника крупного масштаба, мог стать бы одним из советских маршалов-победителей. Это был, как говорят, генерал суворовского типа: небольшого роста, смуглый, энергичный он поражал бойцов выносливостью и отвагой и они шли за ним, презирая опасность. Но судьба распорядилась так, что Харитонов заболел и скоропостижно скончался 28 мая  1943 года, в полном расцвете сил и военного таланта.

Под стать командарму был и его комиссар. Член военного совета 6-й армии генерал Клоков Василий Яковлевич (1902-1968) отличался храбростью, спокойствием и хладнокровием даже в самой напряженной боевой обстановке. Он был уроженцем города Мариуполя Донецкой области и очень рано приобщился к революционной деятельности — участник Гражданской войны. В ряды Коммунистической партии вступил в 1924 году, по так называемому «ленинскому призыву» (в дни смерти В.И. Ленина). Участник советско-финской войны.

Указанное в рапорте звание «генерал-майора авиации» было присвоено ошибочно, присвоение в последующем звания генерал-лейтенант обошлось уже без приставки «авиации». После окончания Великой Отечественной войны был членом военных советов армии, округа, Воздушно-Десантных войск и Военно-Воздушных Сил СССР, занимался освоением космоса.

В шестидесятые годы Василий Яковлевич стал известен тем, что после создания отряда космонавтов пришел «за квартирами» в Моссовет: «Космонавтов надо где-то поселить». Работы эти были настолько секретными, что столичное руководство даже не подозревало об них. Ему ответили: «Какие космонавты? Кончай! Это будет лет через 20!» — и посоветовали не увлекаться чтением фантастики. Космонавты «гагаринского набора» любили и ценили Клокова его за деловитость и энергию.

 

…Надо подчеркнуть, что командование 6-й армии очень хотело оказать помощь Павлову и использовало все имевшиеся у него возможности для его спасения из немецкого плена. А возможности  их были ограничены, ведь и сама 6-я армия попала под удар немецкого «бронированного кулака» — танкового корпуса СС и 48 танкового корпуса, прорвавшего нашу оборону.

Казалось, что в такой обстановке командованию 6-й армии было бы не до командира 25-го корпуса, но старые вояки делали все, чтобы спасти раненого генерала Павлова. Впрочем, для тех, кто помнит выражение: «Русские своих не бросают!» — в их действиях нет ничего странного.

Но не только командиры Павлова, но и подчиненные боролись за его спасение.

Один только поступок командира 2-го танкового батальона 162-й танковой бригады капитана Пантелеева о много говорит. Константин Константинович, по сути инвалид, да еще и раненый, находит в себе силы и летит во вражеский тыл — спасать комкора.

Вообще, близкое знакомство с этой историей, свидетельствует об удивительном оптимизме и самого Петра Петровича и тех людей, которые его знали. Когда весть о его пленении, точнее, о том, что он пропал без вести, достигла семьи, супруга генерала Анна Андреевна, которая в это время находилась в Горьком в эвакуации, оставила сына Вячеслава у родителей и поехала в Москву — «спасать мужа». Она прорвалась к командующему бронетанковыми и механизированными войсками Красной армии генерал-полковнику танковых войск Якову Николаевичу Федоренко[43] [44], с которым семья Павловых познакомилась еще в предвоенные годы во время службы в Киевском военном округе. Картинки по запросу генерал-полковник танковых войск Яков Николаевич ФедоренкоЯков Николаевич, выслушав встревоженную Анну Андреевну и сказал:

— Аннушка, не волнуйся, не пропадет твой Петр! Обязательно вернется!

 Как мне кажется заключительная часть рапорта нуждается в неком комментарии.

Во-первых, трудно не согласиться с высокой оценкой действий летчиков и разведчиков. Эти, в основном очень молодые люди, действительно проявили чудеса храбрости и находчивости. Согласитесь, не так это просто сажать самолет во вражеском тылу, идти в разведку и постоянно пренебрегать опасностью. Ведь ворвавшиеся в Запорожье гитлеровцы продолжили террор в отношении местного населения, расстреливая за каждого своего убитого по «десять коммунистов», хватая первых попавшихся людей. Кстати, для летчиков и разведчиков участие в операции по освобождению генерала Павлова — также было заметным событием. К примеру, в личных делах авиаторов эти эпизоды прописаны с подробностями.

Но, и это во-вторых, вывод генералов Харитонова и Клокова о том, что «невозможность вывоза его (Павлова — авт.) на нашу территорию — явились следствием игнорирования элементарной конспирации со стороны самого тов. Павлова» — вызывает резкое возражения. Конечно, генерал Харитонов и генерал Клоков много сделали для освобождения Павлова, но ведь спасти его не смогли. И видимо опасаясь упреков старших начальников захотели себя  хоть как-то реабилитировать — и вписали про «элементарную конспирацию». Конечно, себя они «обелили», хотя, как сейчас мы понимаем, их и не в чем было упрекать. Как нельзя, на мой взгляд, также упрекнуть в чем-то и трижды раненого генерала. Но Петру Петровичу, как можно предположить, эта запись впоследствии аукнулась не раз. Показательно, что в рапорте  строчки подчеркнуты толстой черной линией, сделанной, видимо, в послевоенные годы…

 

Петр Петрович Павлов появился на свет в слободе Уразово Курской области, ныне Валуйского района Белгородской области, в многодетной крестьянской семье.

Несмотря на то, что его родители занимались сельскохозяйственным трудом, они хорошо понимали важность образования и сумели выучить всех своих восьмерых детей.

Петр учился в Уразовском коммерческом училище[44] [45], но не закончил — началась революция.

Павлов родился в 1902 году, на момент начала Гражданской войны ему исполнилось 15 лет — воевать было еще рано. Но парнем он  был не по годам крепким, а потому решился на «революционный подлог», добавил себе четыре года и новая дата рождения (1898 год) сопровождала его до конца жизни. Уже в октябре 1917 года он становится бойцом Купянского[45] [46] пролетарского красногвардейского отряда. Крупный железнодорожный узел Купянск в годы  Гражданской войны побывал в нескольких «государствах»: входил в красную «Донецко-Криворожскую Республику», Украинскую державу гетмана Скоропадского (был оккупирован немцами, приглашенными гетманом), входил в Украинскую ССР, в состав белогвардейского Юга России и опять вернулся в УССР. Такая же бурная участь была и у бойцов сформированного в нем отряда.

Так, в феврале 1918 года Петр становится отделенным командиром 12 стрелкового полка 42 стрелковой дивизии Южного фронта. А уже в мае того же года — командиром взвода Отдельного кавалерийского эскадрона Южного фронта. Потом он вытянул «счастливый билет» — стал командиром эскадрона и начальником хозяйственной команды в 23 Кавалерийском полку 1-й Конной армии. Именно служба в этой прославленной армии, командиры которой возглавили впоследствии вооруженные силы страны, служила ему «защитным зонтиком» в годы службы, оберегая от репрессий и других неприятностей.

После Гражданской войны Павлов остался в армии и служил командиром эскадрона в 24-м Донском кавалерийском полку, потом — в 19-м Кавалерийском Манычском полку. В октябре 1927 года, как опытного командира, его назначают временно исполняющим должность начальника учебной полковой школы и к нему приходит понимание о необходимости учиться, знаний не хватало. В 1928 году Павлов становится слушателем Кавалерийских курсов усовершенствования комсостава РККА в Новочеркасске.

После годичной учебы возвращается в полк и два года служит на разных должностях в 4-й Ленинградской кавалерийской дивизии, расквартированной в Петергофе. Это было одно из самых славных соединений 1-й Конной, дивизией в разное время командовали такие известные военачальники, как Борис Мокеевич Думенко, Семен Михайлович Буденный, Ока Иванович Городовиков, Семен Константинович Тимошенко и Георгий Константинович Жуков. В 1932 году дивизию перебазировали в Белорусский военный округ, в город Слуцк, но Петр Петрович остается в Северной столице. В его судьбе наступили большие перемены: из кавалериста он становится танкистом. Пришлось снять шпоры, малиновым звоном отдающие при каждом шаге, и учить материальную часть танка. Павлов имел рост 183 сантиметра, был крупным в плечах — трудно даже сказать как помещался в боевой машине, но он очень увлекся бронетанковым делом, понимая, что именно новый род войск будет определять исход предстоящей войны. Учился хорошо, его старания были оценены — Павлова направили преподавателем тактики и типографии в Горьковскую бронетанковую школу имени Сталина.

Но как говорится, суха теория, а древо жизни пышно зеленеет, с января 1939 года Павлов, в качестве помощника командира 38-й легкотанковой бригады Киевского военного  округа, на практике воплощает те принципы, которые он провозглашал в качестве преподавателя. Бригада, командиром которой являлся полковник Михаил Ефимович Катуков (1900 — 1976), будущий маршал бронетанковых войск и дважды Герой Советского Союза, была вооружена лёгкими танками Т-26 и дислоцировалась в Шепетовке. В ее составе Петр Петрович принял участие, как тогда писали, «в освободительном походе рабочих и крестьян от гнёта капиталистов и помещиков в сентябре-октябре 1939 года в восточных районах Польши».

Служба ладилась и уже в августе 1940 года он становится помощником генерал-инспектора Бронетанковых войск Красной армии, эту должность тогда занимал генерал Вершинин Борис Георгиевич (1899 — 1953) недавний военный атташе при посольстве СССР в Германии.

Вскоре Павлов вернулся на должность командира 38-й легкотанковой бригады, но возглавлял ее недолго — в преддверии приближающейся войны в танковых войсках начались структурные изменения. В начале 1941 года на основе 38-й и 36-й танковых бригад приступили к формированию 41-й танковой дивизии и в марте того же года Павлова назначили ее командиром. Дивизия входила в 22-й механизированный корпус и располагалась в небольшом городке Владимире-Волынском, буквально на границе с Польшей, которая уже была захвачена немцами.

Такое расположение дивизии способствовало тому, что уже в 4.00 часа 22 июня она была обстреляна огнём немецкой артиллерии. Несмотря на превосходство противника, 41-я дивизия не только оборонялась, но участвовала в контрнаступлениях — под Дубно, уничтожив до трёх батальонов пехоты противника, 10 противотанковых орудий и 2 артбатареи. Бои были настолько тяжелыми, что через месяц в строю остался только один танк (из 415 начинавших войну) и полтысячи солдат и офицеров. В сентябре из оставшихся в живых бойцов была сформирована 143-я танковая бригада.

Павлов получил новую должность — в сентябре 1941 года его назначили заместителем командира 46-й танковой бригады, которая располагалась в подмосковной Кубинке. Командиром соединения являлся Картинки по запросу генерал-майор танковых войск Василий Алексеевич  Копцовгенерал-майор танковых войск Василий Алексеевич  Копцов,[46] [47] удостоенный звания Героя Советского Союза за бои с японскими милитаристами на реке Халхин-Гол (Монголия) в 1939 году. Бригада была направлена на Волховский фронт, отлично воевала и  впоследствии стала 7-й гвардейской. В этих боях Петр Петрович зарекомендовал себя смелым, инициативным командиром, умеющим быстро ориентироваться в любой обстановке. Под Тихвином он заменил раненого командира бригады и за умелое руководство боем, мужество и отвагу был представлен к награждению  орденом Красного Знамени. Правда, позже начальство рассудило иначе — Павлова удостоили Красной Звезды (орден Красного Знамени получил комбриг Копцов), но, как бы в виде компенсации, Петра Петровича назначили заместителем командующего 59-й армией Волховского фронта по автобронетанковым войскам и представили к генеральскому званию.

17 декабря 1941 года был подписан Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении орденом Красной Звезды, а 4 мая 1942 года «Правда» опубликовала Постановление Совета Народных Комиссаров СССР о присвоении воинских званий высшему начальствующему составу Красной Армии, которым Павлову было присвоено звание «генерал-майора танковых войск».

Кстати, этим же документом был «произведен в генералы»  еще один знаменитый советский танкист — Черняховский Иван Данилович (1907-1945), впоследствии дважды Герой Советского Союза, генерал армии и командующий фронтом.

…Вскоре Петр Петрович был вызван в Москву. Ставка приняла решение о создании танковых корпусов[47] [48]. Всего предполагалось сформировать 25 таких соединений:

11 — на фронтах и 14 – в резерве.

Петру Петровичу поручалось сформировать 25-й танковый корпус.  Штаб корпуса размещался в Москве, а 111-я танковая бригада — под Тамбовом, 162-я танковая бригада — в лесах под Муромом, 175-я танковая бригада — в районе Куйбышева, 16-я мотострелковая бригада — в Гороховецких лагерях Горьковской области. Несмотря на такую разбросанность, работа по формированию корпуса были завершены быстро и уже в начале 1942 года соединение было передислоцировано на Брянский фронт. После раздела, 8 июля 1942 года, Брянского фронта на Брянский и Воронежский, корпус вошел в состав Воронежского фронта и продолжил комплектование.

Для иллюстрации дальнейшего боевого пути генерала и возглавляемого им корпуса обратимся к изданному Главным управлением кадров Министерства обороны России справочнику «Комкоры». В нем о 25 корпусе говорится: «Корпус участвовал в Воронежско-Ворошиловградской оборонительной операции, прочно удерживал оборону на чижовском[48] [49] плацдарме южнее г. Воронеж, затем в Среднедонской наступательной операции. В ходе последней части корпуса наносили удар в направлении городов Богучар, Слобода, Кашары и за 10 дней боев прошли свыше 350 км, вышли западнее г. Морозовск, задержав продвижение противника, пытавшегося деблокировать окруженную группировку войск под Сталинградом. С февраля 1943 г. корпус в составе 6-й армии Юго-Западного фронта участвовал в Донбасской наступательной операции, форсировании Днепра и захвате плацдарма на западном берегу южнее г. Запорожье. В этой операции корпус в течение 13 суток действовал в отрыве от главных сил армии, ведя тяжелые бои с превосходящими силами противника».

25-й танковый корпус вначале успешно действовал в обороне, а затем уверенно шел вперед, освобождал захваченные территории, и роль генерала Павлова в этих событиях особо подчеркивалась командованием фронта. Красноречиво об этом говорят наградные документы — за небольшой период генерал был награжден двумя орденами Красного Знамени.

Так, 7 октября 1942 года, по результатам боев за Воронеж, заместитель командующего войсками Воронежского фронта генерал-майор танковых войск Яркин Иван Осипович (1900-1967) представил Петра Петровича к награждению орденом Красного Знамени. В этом документе отмечается: «25 Танковый корпус, действуя на северной окраине Воронеж против 594 пехотной дивизии нанес противнику  следующие потери в живой силе и технике: 2000 солдат и офицеров, 7 самолетов, 22 ПТО, 47 пулеметов и в районе Подклетное — рабочий поселок  уничтожено: 5 танков, 1 самолет, 700 солдат и офицеров, захвачены трофеи: 3 грузовые машины, 1 пулемет, 2000 патронов.

Тов. Павлов в военном отношении подготовлен отлично, систематически занимается вопросам боевой подготовки личного состава корпуса. Требовательный к себе и к подчиненным. Пользуется заслуженным, деловым и политическим авторитетом среди всего личного состава корпуса».

Любопытно, что генерал Яркин в тот же октябрьский день также оформлял представление на командира 17-го танкового корпуса полковника Павла Павловича Полубоярова,[49] [50] и сделал в его наградном листе «описку» —  назвал 17 танковый корпус «25 танковым корпусом», документ так и утвердили. Как говорится, оговорка по Фрейду…

Анализ награждения вторым орденом позволяет еще больше убедиться в высочайшей оценке командованием фронта его достижений. 2 января 1943 года исполняющий обязанности заместителя командующего 1-й гвардейской армией по танковым войскам гвардии подполковник Силин Николай Александрович (1900-?) подписал представление о награждении командира 25-го танкового корпуса орденом Суворова II степени. «Гвардии генерал-майор танковых войск тов. Павлов Петр Петрович командует корпусом, который успешно совершил прорыв оборонительной полосы противника и рейдом в глубокий тыл содействовал разгрому и уничтожению 8-й Итальянской армии и румынских частей.

Показал искусство вождения корпуса в рейде. Личным примером и непосредственным участием в бою воспитал наступательный порыв и бесстрашие в людях своего корпуса.

Корпусом в захваченных населенных пунктах взяты большие трофеи. Уничтожены тысячи гитлеровцев. Освобождены тысячи пленных красноармейцев.

Боевые приказы командования выполнял решительно и упорно, несмотря на постоянное превосходство сил противника».

Ознакомившись с этим представлением, командующий войсками Юго-Западного фронта генерал-полковник Ватутин синим карандашом зачеркивает «орден Суворова II степени» и собственноручно вписывает «орден Красного Знамени». Полководческий орден Суворова был учрежден 29 июля 1942 года и имел ярко выраженный «наступательный» характер, по тем временам это была довольно редкая награда. Но, учитывая достижения 25-го корпуса, комфронта повышает статус награды. Более того, как видно из документов, он отправляет телеграфное сообщение в Главное управление кадров НКО с просьбой немедленно включить Петра Петровича в ближайший указ о награждении, дескать, документы подошлем позже. Так оно и вышло…

Слава о рейдах генерала Павлове и его танкистов, как писали тогда «павловцев», стала достоянием всего советского народа.

Петра Петровича связывали дружеские отношения с Михаил Гаркави.jpgМихаилом Наумовичем Гаркави[50] [51] известным конферансье и исполнителем эстрадных куплетов, сейчас несколько забытом.

Михаил Наумович, высокий, толстый, в то же время легкий, подвижный, появлялся на эстраде всегда с улыбкой, широко раскрыв руки, как бы стремясь обнять зрительный зал.

Артист большого обаяния, Гаркави читал короткие фельетоны, исполнял куплеты, сыпал шутками, остроумно отвечал на реплики, подаваемые из зрительного зала.

И что могло связывать этого неистощимого балагура и затейника со скромным, молчаливым очень сдержанным в поведении генералом-танкистом?

Ответ прост — уважение, которое испытывал артист к мужеству и боевому мастерству Петра Петровича.

В личных бумагах генерала сохранились поэтические послания Михаила Наумовича. Основной их лейтмотив — преклонение  перед его воинским талантом.

Так, 7 сентября 1942 года Гаркави, как он себя называл «советского искусства цирик» прислал поэтический экспромт.

О Вас, о храбром генерале

Несется весть во все концы,

И нам об этом рассказали

И командиры и бойцы.

На поле боя рвутся бомбы —

Кошмар и ад стоит кругом,

Вы в полной генеральской форме

Стоите в рост перед врагом.

Известен нам Ваш смелый норов

Мы знаем, что в любом бою

Ведете четко, как Суворов,

Вы часть любимую свою

И пусть узнают все в Отчизне,

Узнает пусть весь наш народ

Что в боевой, на фронте, жизни

Есть лозунг: «Павловцы, вперед!»

Среди бумаг небольшого архива генерала Павлова, мы, вместе с его дочерью Еленой Петровной, обнаружили написанный карандашом (генерал любил карандаши, но не начальственные — разноцветные, а «простые» и практически все его тексты написаны именно ими) листок с перечнем населенных пунктов и дат.

При более внимательном изучении выяснилось, что это список тех населенных пунктов, в которых генерал находился сразу после своего пленения. 

«Николаевка с.1.III. по 15.III — 43.

Орельки с 15.III по 18.III

Лозовая с 8.III по 20.III

Днепропетровск с 22.III по 24.III

Запорожье с 24.III по 26.III

Владимир-Волынский с 30. III по 26.IV — 43

Нюрнберг с 1.V по 26.8.43…»

 

Почему же фашисты так долго возили пленного по разным населенным пунктам? Объясняется это тем, что Павлов продолжал настаивать: он никакой не советский генерал, а военный врач по фамилии Генералов. Ему немного помогло сообщение немецкого радио о том, что «танковый корпус генерала Павлова разбит и труп его обнаружен» — гитлеровцы засомневались, может быть пленный и не врет. Для установления истины они пытались найти людей, которые смогли бы подтвердить или отвергнуть высокий статус Петра Петровича. Но, к счастью, никто из тех, к кому они обращались (пленные офицеры и красноармейцы, сельчане, горожане), «не узнал» генерала. В немецком военном госпитале ему сделали операцию и Павлов пошел на поправку. И тогда гестаповцы, вспомнив о том, что он в предвоенное время возглавлял танковую дивизию в Владимир-Волынском и был комендантом гарнизона, повезли его туда — там-то, считали они, должны вспомнить этого крупного руководителя и известного человека. Почти месяц провел Павлов в Владимир-Волынском, каждый день его «выставляли» на опознание, но никто из жителей городка «не сумел» признавать в нем генерала!

Петру Петровичу казалось, еще немного и гестаповцы потеряют к нему интерес! Увы, он ошибся. Фашисты оказались тонкими и циничными психологами. Они подготовили ему испытание, которое генерал Павлов не  выдержал.

…В операционной ослепительно ярко горели лампы. На столе покрытом простыней стонал раненый. У стены стояли несколько людей в белых халатах, сквозь которые просвечивались черные эсэсовские мундиры.

Шеф госпиталя встретил вошедшего Павлова иронической фразой:

— У нас тяжелый случай и мы пригласили — он повернулся к эсэсовцам и они все дружно расхохотались, — пригласили известного русского хирурга Генералова сделать операцию. Глядя на лицо Петра Петровича, на котором внезапно выступил густой пот, он сказал.- Коллега, приступайте…

Тяжело опираясь на палку, Павлов медленно приблизился к операционному столу на котором лежал человек.

— Вы кто?

— Офицер-танкист, — ответил тот, еле слышно сказал он покусанными от боли губами. — Вчера пленили, ранили в ногу и плечо, обгорел. Товарищ, пить хочу — глоток воды…

— Воды? — переспросил ошеломленный ситуацией Петр Петрович, стараясь выиграть время и оттянуть-отодвинуть момент принятия решения. И он уже понимал какое это будет решение. Когда-то в молодости, еще в 1-й Конной ему приходилось оказывать помощь раненым бойцам, но делать настоящую операцию!

— Да,  коллега, — вновь подал голос шеф госпиталя. — С наркозом у нас проблемы, не хватает. Будете без него оперировать. Я лично буду вашим ассистентом.- Приступайте, доктор Генералов,- немец подал ему скальпель.

Петр Петрович автоматически взял хирургический инструмент в руки. В его голове вихрем проносились мысли — что делать. Ну лежал бы на столе раненый немец, он бы, пожалуй, взялся его оперировать, пожертвовал бы собою, но и отправил бы на тот свет еще одного фашиста. Но тут!

Генерал смахнул пот с лица, он понял, что немцы перехитрили его. Петр Петрович молча положил обратно скальпель и, тяжело опираясь на палку, пошел к выходу. В операционной, за его спиной, победно гоготали гитлеровцы.

 

Видимо эта удача в «разоблачении доктора Генералова» породила в душах фашистов уверенность в том, что они и дальше смогут влиять на Павлова в нужном им плане. Его все чаще стали вызывать на «душеспасительные беседы», которые проводили и немцы и представители так называемой Русской Освободительной Армии[51] [52], организованной бывшим командующим 2-й ударной армией генералом Андреем Власовым. Эти люди соблазняли его высокими должностями, «большими пайками» и пугали нечеловеческими условиями в концлагерях. Петр Петрович, по сути своей молчаливый и сдержанный человек, да еще не совсем оправившийся от тяжелого ранения, выслушав в очередной раз «антисоветские бредни» давал отрицательный ответ и просил отвести его в камеру, дескать, плохо себя чувствую. Чтобы «дожать» Петра Петровича к нему, в Нюрнбергскую тюрьму, приехал сам Власов. Высокий, карикатурно худой, одетый в какую-то нелепую форму без знаков различия, но с генеральскими лампасами, он без преамбул предложил Павлову вливаться в «антисталинское движение» и должность своего заместителя по танковым войскам. И тут генерала прорвало — он сказал, что с предателями не хочет иметь никаких дел. А что касается «освободительного движения», то он надеется дожить до того дня, когда его вожди закачаются на виселице. Взбешенный «вождь РОА» выскочил из комнаты, сказав при этом, что «ты еще пожалеешь«»…

Но генерал Павлов вытерпел все муки фашистских застенков и ни разу не даже не подумал о том, чтобы влиться в ряды предателей. Наоборот, он принял участие в движении сопротивления.

Большим духовным подспорьем для него была встреча с генерал-лейтенантом Карбышевым,[52] [53] которая произошла  в концлагере Хаммельбург.[53] [54]

Уже немолодой генерал стоически терпел истязания и презрительно отметал все предложения гитлеровцев о сотрудничестве и тем вдохновлял своих товарищей по несчастью. Этот пример вдохновлял на борьбу — офицеры стали разрабатывать планы восстания и побега. Чтобы сорвать их фашисты постоянно «тасовали» пленных, перевозя их с одного лагеря в другой.

Вскоре Петр Петрович оказался в одной из самых страшных «фабрик смерти» — концентрационном лагере Флоссенбург.[54] [55] Лагерь находился примерно в ста километрах от Нюрнберга, у чехословацкой границы, в горах. Большинство заключенных работали на расположенном здесь авиазаводе. Здесь же, в каменоломне (штейнбруке) заключенные добывали камень.

Лагерь был опоясан шестью рядами колючей проволоки под электротоком высокого напряжения. Через каждые 50 метров стояли каменные вышки, позволявшие охране простреливать из пулеметов и автоматов всю запретную зону и прилегавшую к ней местность. За проволокой находился и крематорий, две печи, а рядом с ними огромный котлован, где на кострах сжигали более ста трупов в сутки.

Концлагерь имел так называемый «арест», внутреннюю тюрьму, откуда заключенные, как правило, живыми не возвращались. Во дворе «ареста» были устроены под навесом виселицы — железные костыли, вбитые в столбы, и бойницы для расстрела заключенных, когда их приводили на казнь под навес.

О том в каких условиях содержались в лагере Флоссенбург заключенные можно судить по донесению Отдела военных преступлений военной прокуратуры штаба 3-й американской армии, которые цитировались на Нюрнбергском процессе: «Хотя на первый взгляд основным назначением лагеря являлось использование массового рабского труда, он имел другое назначение — уничтожение людей путём применения специальных методов при обращении с заключёнными. Голод и голодная смерть, садизм, плохая одежда, отсутствие медицинского обслуживания, болезни, избиения, виселицы, замораживание, вынужденные самоубийства, расстрелы и т. п., все это играло главную роль в достижении их цели. Заключённых убивали без разбора; преднамеренные убийства евреев были обычны; впрыскивание яда, расстрелы в затылок были ежедневными событиями; свирепствовавшие эпидемии брюшного и сыпного тифа, которым предоставляли неистовствовать, служили средством уничтожения заключённых; человеческая жизнь в этом лагере ничего не значила. Убийство стало обычным делом, настолько обычным, что несчастные жертвы просто приветствовали смерть, когда она наступала быстро».

Руководил этим смертельным заведением Отто Макс Кёгельоберштурмбаннфюрер СС Макс Кегель (1895-1946) — один из первых активистов нацистского движения, «специалист» по массовому уничтожению евреев и других заключенных.

И вот этот отпетый фашист пожаловал в барак для того, чтобы лично допросить советского генерала. И Павлов, крепкий русский мужик, весивший в лагере 48 килограмм, тем не менее не дрогнул. В присутствии четырех сотен товарищей по несчастью генерал гордо ответил коменданту, что от своих коммунистических убеждений не отказывается и ничто не заставит его от них отказаться. Павлова ждала участь генерала авиации  Григория Илларионовича Тхор[55] [56], который был расстрелян в лагере Флоссенбург за антинацистскую агитацию и подготовку массового побега.

Но судьба сберегла Петра Петровича (хотя в «аресте» он побывал), а вот его мучитель оберштурмбаннфюрер СС Макс Кегель оказался слабаком. Он был 23 апреля 1945 года арестован американцами и, находясь в тюрьме, страшась ответственности, покончил жизнь самоубийством.

…Даже в таких нечеловеческих условиях советские офицеры искали в возможность побега. Павлову удалось его совершить в апреле 1945 года. Дело в том, что Гитлер и его окружение предполагали создать в горах так называемую Альпийскую крепость, укрепить ее, сделать неприступной и отсидеться до того времени, когда союзники рассорятся. Для выполнения этой бредовой идеи нужны были рабочие руки и было принято решение — согнать пленных со всей Германии. С многих лагерей началось  перемещение узников концлагерей, в основном пешим порядком. Из-за массовой гибели заключённых эти переходы получили название «марши смерти».

20 апреля заключенных лагеря Флоссенбург погнали в находившийся на пути в Альпы концлагерь Дахау.

Фото: Освобожденные узники концлагеря Дахау

К слову, там в это время находился отец и дед авторов этих строчек[56] [57]. По дороге внимание охраны ослабло и Петр Петрович сумел покинуть «транспорт» и нырнуть в кусты. Он сутки просидел в озере, слыша как эсэсовцы и их собаки ищут его след. Через какое-то время он сумел выйти в освобожденный от фашистов район и связаться с французскими партизанами. Они помогли русскому генералу добраться в Париж, где находилась советская военная миссия.

 

В конце войны все нити этой непростой истории связались в крепкий узел на Лубянке, что не удивительно, зная какую «основополагающую» роль играло тогда чекистское ведомство в жизни страны. Первым здесь появился «прорыватель котлов» генерал Штагель, который был этапирован из Румынии. После многолетних допросов он 16 февраля 1952 года был приговорен военным трибуналом  к 25 годам исправительно-трудовых лагерей, которые, впрочем, вскоре были заменены пребыванием в тюрьме. Наказание генерал отбывал во Владимирской централе и 30 ноября 1952 года умер от сердечной недостаточности…

Вторым, видимо, в лубянских подвалах появился Власов, чье имя для нашего народа стало символом подлости, омерзения, двурушничества. Тот самый Власов, который в первые недели пленения Павлова горячо уговаривал вступить формируемую им «Русскую освободительную армию».

 Кстати, в его лице судьба дала шанс 25-му танковому корпусу реабилитироваться после неудачного пленения Гитлера. Весной 1945 года именно офицер 25-го танкового корпуса (командир роты[57] [58] мотострелкового батальона 162-й танковой бригады) капитан Михаил Иванович Якушев (1922-2005) пленил Власова. На Лубянке предатель был допрошен, потом состоялся суд по приговору которого бывший командующий 2-й ударной армией 1 августа 1946 года был повешен. Его тело кремировали и прах высыпали в безымянном рву Донского монастыря. Вместе с ним таким же путем на тот свет отправились и его соратники по РОА. Как говорится в одной умной книге — воздалось по делам их.

 Дольше всех чекисты добирались до тех подонков, которые в феврале 1943 года охотились за обгорелыми и оглохшими от взрывов танкистами генерала Павлова — добивали их или передавали немцам. Но добрались, слава Богу. 13 марта 1971 года в городе Вольнянске[58] [59], районном центре Запорожской области, состоялся суд над предателями и пособниками фашистов, которые принимали участие в облавах на танкистов. Почему так долго искали? Да потому, что эта публика была храброй только с раненными и беспомощными, а когда пришла Красная Армия они, как крысы, разбежались по всей территории Советского Союза, поменяли имена и внешний вид. В 1971 году, как известно, мораторий на смертную казнь не действовал и все эти нелюди получили по заслугам — исключительную меру наказания.

 

27 мая 1945 года на столе Сталина оказалось сообщение начальника Главного управления контрразведки «СМЕРШ» генерала Виктора Семеновича Абакумова (1908-1954):

«В соответствии с Вашим указанием, вчера, 26 мая с.г., работниками Главного управления «СМЕРШ», действовавшими под видом сотрудников уполномоченного СНК СССР по репатриации, на двух самолетах из Парижа в Москву были доставлены 29 генералов Красной Армии, 3 комбрига и 1 бригадный врач, находившиеся в плену у немцев».

Так генерал-майор танковых войск Павлов оказался на Лубянке (в своем списке он иронично написал: «пребывание на даче»).

Семь месяцев шла проверка. Шаг за шагом был восстановлен весь фронтовой путь командира 25-го корпуса: взяты письменные объяснения, изучены многие документы, опрошены свидетели. Это был очень трудный период в его жизни, может быть, самый трудный — так больно ранило недоверие. Но тем радостней был момент освобождения — компетентные органы пришли к выводу, что Петр Петрович ничем себя не запятнал и достоин возвращения в Красную Армию, которая к моменту его выхода из тюрьмы стала называться Советской Армией. Новый 1946 год он встретил с семьей, благо жена и сын вернулись из эвакуации и им удалось обустроиться в двух комнатах коммуналки. По тем временам, по-царски!

Генерал-майор танковых войск Павлов был возвращен на действительную службу в ряды Советской Армии с зачислением в распоряжение командующего бронетанковыми и механизированными войсками.

Петр Петрович сразу же совершил визит к маршалу бронетанковых войск Федоренко, который как раз ими и руководил. Старые боевые друзья обнялись  и даже прослезились.

— Говорил же я твоей Ане, что ты выкрутишься!

На вопрос Павлова, когда приступать к службе, Яков Николаевич нарисовал ближайшее будущее Петра Петровича: лечение, отдых, учеба.

— А уж к потом подберем тебе достойную должность, — завершил маршал встречу.

Вначале все и шло по этому плану:

лечение в госпитале, отдых на юге, учеба на Высших академических курсах при Высшей военной ордена Суворова I академии имени К.Е. Ворошилова, которые Павлов закончил с оценкой  «хорошо».

Но потом случилось неожиданное — 26 марта 1947 года Яков Федоренко ушел из жизни. По всей видимости, эта смерть как-то повлияла и на назначение Павлова. Ему, несколько лет возглавлявшему корпус, предложили должность заместителя командира 36-го гвардейского стрелкового Неманского Краснознаменного корпуса 11-й гвардейской армии Прибалтийского военного округа. Но заскучавший по настоящему делу Павлов сразу согласился и семья перебралась к новому месту его службы — в город Черняховский[59] [60] Калининградской области.

36-м корпусом командовал генерал-лейтенант танковых войск Макар Терехин (1896-1967).

Картинки по запросу генерал-лейтенант танковых войск Макар Терехин

Военная судьба Макара Фомича, участвовавшего во многих конфликтах во многих странах мира (Испании, Монголии), сложилась весьма необычно — всю Великую Отечественную войну провел на Дальнем Востоке, командовал там армией. Звание генерал-лейтенанта получил в 1940 году и с ним же встретил День победы. Героем Советского Союза Терехин стал еще на Халхин-Голе и, конечно, фронтовой опыт Петра Петровича ему был интересен.

Засучив рукава, Петр Петрович взялся за работу — учения, маневры, стрельбы.

Семья устроилась чудесно — заняла полдома, ранее принадлежавшего какому-то немецкому чину.

Казалось бы живи, служи и радуйся. Но подвел организм — в 1950 году генерал Павлов ушел в отставку, по болезни. Сказались старые раны (три он получил на Гражданской и три — в Великую Отечественную войну), а также нечеловеческие условия гитлеровских лагерей.

Тогдашняя генеральская пенсия позволяла жить безбедно. Кажется, теперь можно было заняться дачей, автомобилем (благо права шофера-любителя он получил) и да и просто постучать во дворе с пенсионерами в домино.

Но последующая жизнь Павлова далеко не напоминала классическое времяпрепровождение отставного генерала. Как только здоровье поправилось, Петр Петрович окунулся в дела созданного в 1956 году Советского Комитета Ветеранов Войны. Во главе этой уважаемой организации тогда находился Маршал Советского Союза Александр Михайлович Василевский, ответственным ее секретарем был легендарный летчик Алексей Петрович Маресьев.[60] [61] Павлов принял на себя один из самых тяжелых участков — работу с бывшими военнопленными. Ведь, чего греха таить, долгие годы у нас в стране пребывание в плену считалось клеймом от которого не могли очистить никакие проверки. Получалось так, что воины, пережившие страшные лишения и мучения в концлагерях, попав туда зачастую не по своей вине, а из-за ошибок верховного руководства, теперь опять оказывались некими «изгоями на победном пиру», так сказать, «вечно  виноватыми» (что же ты не пустил себе пулю в лоб, а сдался на милость врагу?).

Генерал Павлов счел своей обязанностью повернуть общественное мнение в сторону бывших узников немецких застенков, в конце концов, разобраться во всех деталях этого трагического явления:

не замалчивать стыдливо, к примеру, наши недостатки начального периода войны, а воздать всем по их заслугам. Он в это время много встречался с трудовыми коллективами, личным составом воинских частей и, конечно, с бывшими узниками лагерей смерти. Петру Петровичу, кстати, удалось  побывать в Германской Демократической Республике и увидеться с немецкими антифашистами, вместе с которыми готовил подпольное выступление в концлагере Флоссенбург.

Но первое, что сделал Петр Петрович, он встретился с боевыми друзьями — офицерами и солдатами своего корпуса. Ведь несмотря на его пленение, корпус не позволил немцам уничтожить себя. В конце марта 1943 года к своим пробились 2063 человека, с ними было 10 бронетранспортеров и 174 автомашины.

Петр Петрович также пригласил в Советский Комитет Ветеранов Войны Иллариона Сергеевича Тхор, отца казненного гитлеровцами генерала авиации Григория Илларионовича Тхор. Павлову не пришлось видеться с Григорием Илларионовичем (тот был расстрелян в январе 1943 года), но обстоятельства сложились так, что именно ему впоследствии пришлось возглавить подпольную борьбу заключенных, начатую генералом Тхор. Иллариона Сергеевича приняли тепло — сообщили, что начата работа о награждении его сына за проявленное мужество и верность долгу. К сожалению, этот план удалось осуществить лишь через много лет — 26 июня 1991 года Указом Президента СССР за «мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов», генерал-майор авиации Григорий Илларионович Тхор был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза.Картинки по запросу генерал-майор авиации Григорий Илларионович Тхор был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза.

 

Умер генерал-майор танковых войск Петр Петрович Павлов 4 сентября 1962 года, ушел рано, еще далеко не старым человеком: по официальной версии ему исполнилось 64, а в действительности он еще не вышел из шести десятков лет.

По печальной традиции впереди гроба на подушечках несли награды:

орден Ленина, пять орденов Красного Знамени, орден Красной звезды и множество медалей.

Совсем немало для военачальника, который, по известным причинам, не участвовал в большей части Великой Отечественной. Заметим, он пропустил именно тот период войны, когда на наградах не экономили!

Генерал Павлов ушел так и не дождавшись признания Родины, не получив достойной оценки действий своего 25-го корпуса по освобождению Донбасса, а также блестящего рейда соединения к Запорожью!

Эти беспримерные подвиги зачеркнул плен и та самая… «черная линия в рапорте». Сейчас, когда мы готовимся встречать очередную годовщину Великой Победы есть возможность исправить эту досадную ошибку.

Просим Министерство обороны Российской Федерации и лично его руководителя генерала армии Сергея Кужугетовича Шойгу рассмотреть эту публикацию, как ходатайство о присвоении генерал-майору Петру Петровичу Павлову звания Герой России.

 

 

===================

Ссылки к тексту

[1] [62]Манштейн Эрих Фриц фон (1887–1973) – генерал-фельдмаршал (1942). Племянник Пауля фон Гиндербурга, сын генерала артиллерии Эдуарда фон Левински, усыновлен бездетным родственником генерал-лейтенантом Георгом фон Манштейном и принял его фамилию. Окончил Прусский кадетский корпус (1906). Окончил Военную академию (1914). Участник 1 мировой войны. Награжден Железным крестом 1 и 2 класса и орденом Дома Гогенцоллернов. После демобилизации армии остался служить в рейхсвере. В 1931 году входил в состав делегации, направленной для переговоров о военном сотрудничестве с СССР. В 1935 году начальник Оперативного отдела Генштаба сухопутных войск. С 1939 года начальник штаба главнокомандующего на Востоке генерала Герда фон Рунштедта, принимал участие в разработке оперативного плана войны против Польши. Участник Французской компании, награжден Рыцарским крестом Железного креста. С июня 1941 года на советско-германском фронте в составе 4 танковой группы генерала Эриха Гепнера. 30 марта 1944 года отстранен от командования группой армий. Остаток войны провел в своем имении. В конце войны арестован англичанами, 19 декабря 1949 года осужден военным трибуналом в Гамбурге и приговорен к 18 годам тюремного заключения. В 1952 году освобожден по состоянию здоровья. Автор мемуаров «Утраченные победы» и «Из жизни солдата».

[2] [63]Антонеску Ион (1882–1946) – румынский политический и военный деятель, генерал. В 1940–1941 гг. – военный диктатор («кондукатор») Румынии, которая с июня 1941 года воевала против СССР. 23 августа 1944 года в результате антифашистского вооруженного восстания был арестован и по приговору Народного трибунала расстрелян 1 июня 1946 года.

[3] [64]Ешоннек Ганс (1899–1943) – генерал-полковник люфтваффе (1942). Один из ближайших помощников Германа Геринга. Участник 1 мировой войны. За боевые отличия награжден Железным крестом 1 и 2 класса. После демобилизации армии остался в рейхсвере. С 1939 года – начальник Генерального штаба люфтваффе. Самый молодой генерал немецкой армии, занявший столь ответственный пост. Награжден Рыцарским крестом Железного креста (1939). 18 августа 1943 года. отдал приказ открыть огонь по группе в 200 германских истребителей, которые были ошибочно приняты за американские. На следующий день покончил жизнь самоубийством.

[4] [65]Цейтцлер Курт (1895–1963) – генерал-полковник (1944). Участник 1 мировой войны. Награжден Железным крестом 1 и 2 класса и болгарским Рыцарским крестом за военные заслуги. После демобилизации армии остался служить в рейхсвере. Занимался разработкой плана «Грюн» (оккупация Чехословакии). В 1939 году участвовал в Польской кампании. С марта 1940 года начальник штаба танковой группы Эвальда фон Клейста, затем группы армий «А». Награжден Рыцарским крестом Железного креста (1941). В 1942 году — начальник штаба группы армий «Д» на Западе, ближайший помощник генерал-фельдмаршала Герда фон Рунштедта. 22 сентября 1942 года заменил генерала Франца Гальдера на посту начальника генерального штаба сухопутных войск. После покушения на Гитлера 20 августа 1944 г. заменен генералом Гейнцом Гудерианом. 31 января 1945 года уволен с запрещением носить военную форму. В мае 1945 года взят в плен англичанами и помещен в лагерь военнопленных, в 1947 году освобожден.

[5] [66]Генерал Штагель Рейнер здесь не совсем точен — город Изюм был освобожден 5 февраля, а прорыв генерала Павлова на окраину Запорожья произошел 19 февраля 1943 года.

[6] [67]Показательно, что 18 февраля, министр пропаганды Германии Йозеф  Геббельс выступил на митинге в Берлинском дворце спорта о переходе к тотальной войне против СССР, войны с применением любых средств и способов массового уничтожения вооруженных сил и мирного населения противника.

[7] [68]Еще 17 февраля 1943 года Павлов докладывал Командующему Юго-Западным фронтом: «Корпус сосредоточился на Лозовой…Горючего нет»

[8] [69]Копелянский в 1936 году окончил в Москве специальную немецкую школу имени Карла Либкнехта и язык Шиллера знал как родной. Он известен тем, что проводил допросы многих знаменитых узников Лубянки, в том числе шведского дипломата Рауля Валенберга.

[9] [70]Посетивший в 1943 году город писатель Алексей Толстой писал: «Я видел Харьков. Таким был, наверное, Рим, когда в пятом веке через него прокатились орды германских варваров. Огромное кладбище…»

[10] [71]Терны — поселок городского типа на берегу реки Орельки, 50 км северо-восточнее Павлограда.

[11] [72]Васютин Николай Петрович. Уроженец Старого Оскола. В Красной Армии с 1919 года. Талантливый штабист — разработал план уничтожения итальянской группировки в районе Среднего Дона, в результате чего были уничтожены свыше 800 солдат и офицеров противника и 930 захвачены в плен, в качестве трофеев взяты 5 танков и около 200 автомобилей. В районе деревни Терны был убит вражеской пулей. За бои в районе Запорожья был 17 апреля 1943 года награжден орденом Ленина (посмертно).

[12] [73]Доклад был составлен 8 (?) апреля 1943 года.

[13] [74]Генерал-полковник Родион Яковлевич Малиновский был назначен командующим  войсками Юго-Западного фронта 27 марта 1943 года.

[14] [75]Этим человеком был офицер 1-го отдела Управления кадров Сухопутных войск капитан Стрельцов, который 25 июня 1947 года изготовил копию документа.

[15] [76] Николаевка (укр. Миколаївка), центр Николаевского сельского совета, в который, кроме того, входят села Копани, Литовщина, Марьевка, Алексеевка и Поды. Расположено на правом берегу реки Терновки, в 15 км от районного центра Лозовой. Отступая осенью 1943 года, фашисты сожгли село. Сейчас полностью отстроено.

[16] [77]Стебловцев Алексей Иванович (1906-?). Уроженец города Умань Киевской области. В Красной Армии с 1928 года. Участник советско-финской войны. Войну начал 22 июня в городе Бресте, в тот же день здесь погибла семья Стебловцева и он испытывал к фашистам особую ненависть. В боях под Москвой участвовал в качестве комиссара разведывательного отдела штаба Западного фронта. В ходе рейда 25-го танкового корпуса 14 раз лично водил бойцов в атаку, будучи раненым не покинул поле боя, когда был убит комбриг — взял командование на себя. 28 декабря 1942 года Стебловцева представили к ордену Красной Звезды, но командующий Юго-Западным фронтом повысил награду — до ордена Красного Знамени. После ранения Павлова и гибели Васютина принял командованием корпусом и выводил его из окружения. Впоследствии гвардии полковник Стебловцев возглавлял политический отдел 19-й гвардейской бригады 3-го гвардейского танкового Котельнического корпуса.

[17] [78]Кизюн Василий Галактионович (1912-?). Уроженец Новосибирской области. В Красной Армии с октября 1941 года. Участник войны с мая 1942 года. Отличался высокой личной храбростью, впоследствии перешел на командную работу, возглавил 2-й танковый батальон 175-й бригады, награжден орденами Красного Знамени, Отечественной войны I степени, Александра Невского Красного Знамени.

[18] [79]734-й ночной легкобомбардировочный авиационный полк имел на вооружении самолёты У-2. С 17 января 1942 года действовал на Западном фронте в составе ВВС 61-й армии, с июля 1942 года — на Воронежском фронте в составе 208-й ночной бомбардировочной авиационной дивизии. Впоследствии — 97-й гвардейский ночной бомбардировочный авиационный Измаильский ордена Суворова полк.

[19] [80]Зайков Владимир Константинович (1923-?). Уроженец села Ефремовка Мелитопольской области. Окончил Свердловскую школу пилотов в 1941 году. На фронте с 17 января 1942 года. К моменту операции по спасению генерала Павлова награжден орденом Красной Звезды. В представлении на награждение отмечалось: «На выполнение боевых заданий летает с желанием и выполняет честно. Для достижения точного выполнения боевого задания идет на риск. Питая жгучую ненависть к врагу отдает все свое умение и силы для борьбы с немецкими захватчиками».

[20] [81]Яковлев Александр Михайлович (1920-?). Уроженец деревни Замленье Ленинградской области. В 1937 году, по путевке комсомола, поступил в 1-ю Чкаловскую военно-авиационную школу имени К.Е. Ворошилова, после окончания которой остался в ней летчиком-инструктором. На фронте с ноября 1941 года. В описываемое время — командир звена 734-го ночного бомбардировочного авиационного полка. В его характеристике написано: «Смелый и решительный летчик. Для достижения полного поражения цели умеет пойти на риск. Умеет правильно оценить обстановку над целью и принять грамотное решение». За годы войны совершил 740 боевых вылетов. В феврале 1945 года представлен к званию Героя Советского Союза, но был награжден орденом Ленина, в мае 1945 года — орденом Александра Невского.

[21] [82]Ерников Алексей Николаевич (1916-?). Уроженец Тульской области. В 1937 году призван в пограничные войска. Участвовал в «освободительном походе рабочих и крестьян от гнёта капиталистов и помещиков в сентябре-октябре 1939 года в восточных районах Польши», был в ходе его ранен в руку. Служил в 98-ом пограничный отряде Западного пограничного округа. Воевал в составе  98-го пограничного полка на Сталинградском фронте. В указанное время — офицер для особых поручений Разведывательного отдела штаба 6-й армии (занимался организацией партизанских отрядов в тылу противника). В ходе операции по спасению Павлова трижды вылетал в немецкий тыл. После войны проживал в деревне Богово Ефремовского района Тульской области. Любопытно, что в Книге памяти Тульской области Ерников до сих пор числится без вести пропавшим.

[22] [83]Правильно -Доморацкий Петр Александрович (1923-?), уроженец Витебской области. В Красной Армии с апреля 1941 года. В Великой Отечественной войне принимал участие с июня 1941 года. Должностью адъютанта тяготился и рвался в разведку. После выхода из окружения стал старшим помощником начальника штаба 70-й механизированной Проскуровской Краснознаменной орденов Суворова и Кутузова бригады по разведке и лично ходил за «языками» в немецкий тыл.

[23] [84]Пантелеев Константин Константинович (1916-1943), уроженец Ленинграда, в Красной Армии с 1937 года. В Великой Отечественной войне принимал участие с 22 июня 1941 года. Выдающейся храбрости офицер. В октябре 1941 года под Гуляйполем (Запорожская область) танк лейтенанта Пантелеева был подбит, у него обгорела лицо и голова. Несмотря на это, он под сильным пулеметным огнем противника добежал до соседней машины, прицепил свой танк и вывел из поля боя на буксире. Был тяжело ранен в боях за Елец — снарядом оторвало часть пальцев на обеих руках. Медицинская комиссия признала его годным только для тыловой службы, но Пантелеев самовольно отправился на фронт и вступил в командование батальоном. В наградном листе по итогам рейда на Запорожье отмечается : «Тов. Пантелеев сам лично своим танком поджег три немецких танка, уничтожил 8 автоматических пушек, подавил пять пулеметных точек, истребил до 2-х взводов пехоты». Командиром бригады был представлен к награждению орденом Отечественной войны II степени, но командующий 11-й гвардейской армией генерал-лейтенант Иван Христофорович Баграмян повысил уровень награды — орден Отечественной войны I. После выхода из окружения снова вступил в должность командира 2 батальона 162 танковой бригады. Майор Пантелеев погиб в 22 июля 1943 года в ходе рейда по тылам противника под Орлом.

[24] [85]Орелька  (укр. Орілька), поселок городского типа, возник в 1902 году во время строительства железной дороги Лозовая-Полтава. Центр Орельского поселкового совета, в который, кроме того, входят села Запаровка, Захаровское, Петровское, Петрополье, Хижняковка, Шугаевка и Яблочное.
Расположен в 25 км от районного центра Лозовой.

[25] [86]В донесении ее называют «Катя», при этом имя взято в кавычки, видимо, условное имя.

[26] [87]Шелепова Валентина Филипповна (1923-?), военный фельдшер, старшина, специальный работник оперативной группы разведывательного отдела 6-й армии. На фронт пошла добровольцем, вначале служила по специальности, потом была направлена в военную разведку. В декабре 1941 года использовалась на Юго-Западном фронте в качестве командира диверсионной группы. Неоднократно выполняла задания во вражеском тылу.

[27] [88]Дуглас —  американский транспортный самолет, разработан предприятием Douglas Aircraft Company. Из США в СССР поставлялся по ленд-лизу — действовавшей во время войны программе поставок техники и вооружения.

[28] [89]Мироненко Николай Васильевич (1912-?). В описываемое время — заместитель по летной подготовке командира 993 авиационного полка ночных бомбардировщиков. Уроженец Николаевской области. В армии с 1930 года. В период с 1937 по 1938 год выполнял специальное правительственное задание в Китае. На фронте — с 9 ноября 1942 года. Опытный пилот: одновременно с выполнением боевых заданий, занимался подготовкой молодых летчиков. Впоследствии назначен заместителем командира по летной подготовке 18 отдельного учебно-тренировочного авиационного полка. Дал «путевку в небо» многим асам, за что был награжден орденом Отечественной войны II степени. В представлении отмечалось: «Личная техника пилотирования тов. МИРОНЕНКО — отличная, смелый и отважный летчик, летает на с-тах У-2, УТ-2,И-16,И-153,ИЛ-2,ЯК-7б и ЛА-5. Имеет общий налет — 1900 часов».

[29] [90]Гарлюков Иван Егорович (1919-?), старшина, специальный работник оперативной группы разведывательного отдела 6-й армии. Призван из Тбилиси в 1939 году.

[30] [91]Гарлюков сумел разыскать квартиру подполковника Леонова и «оставил через хозяйку записку с  просьбой о его явке на сборное место или на квартиру в д. Михайловке, где скрывался  Порецкий».

[31] [92]Артельное (укр. Артільне), центр Артельного сельского совета, в который, кроме того, входят села Барабашовка, Григоросово, Дивизийное, Николаевка и Надеждино. Расположено на левом берегу реки Орельки, в 25 км от районного центра Лозовая и в 15 км от железнодорожной станции Орелька.
[32] [93]«В отношении тов. Леонова было уточнено, что он, несколько оправившись от ранения в ногу, 20 марта уходил, затем 21 марта вернулся, прочел переданную ему записку, порвал ее и не сказав ничего к вечеру с прибывшим к нему каким-то майором ушел. После чего до 25 марта не возвращался». Видимо, у чекистов имелись свои пути выхода из окружения (как сложилась судьба подполковника Леонова установить не удалось).

[33] [94]Здесь вместо Павлова ошибочно вписан Леонов.

[34] [95]Летчик лейтенант Яковлев награжден орденом Красного Знамени.

[35] [96]Летчик капитан Мироненко награжден орденом Красного Знамени.

[36] [97]Летчик лейтенант Зайков награжден орденом Красного Знамени.

[37] [98]Штурман старший лейтенант Петрушин Сергей Никитович (1916 — ?). В описываемое время — штурман эскадрильи  993 авиационного полка ночных бомбардировщиков. Уроженец Ленинграда. В Красной Армии с 1936 года. В наградном представлении написано: «Смелый и инициативный, боевые задания выполняет хорошо и отлично. На боевые желания идет с большим желанием». За участие в поиске генерала Павлова награжден орденом Красного Знамени.

[38] [99]Разведчик Шелепова была награждена орденом Красной Звезды

[39] [100]Разведчик старшина Гарлюков был награжден орденом Отечественной войны I степени.

[40] [101]Здесь не указано, но разведчик младший лейтенант Ерников был также награжден орденом Красного Знамени.

[41] [102]Василевский Александр Михайлович (1895-1977), советский военачальник, Маршал Советского Союза, начальник Генерального штаба, член Ставки Верховного Главнокомандования.

[42] [103]Виною тут был авантюризм военного и политического руководства Юго-Западного направления и плохая подготовка операции Генеральным штабом.

[43] [104]Федоренко Яков Николаевич (1896-1947), маршал бронетанковых войск, заместитель наркома обороны СССР. Уроженец Харьковской области. Служил на царском флоте, устанавливал советскую власть в Одессе. Во главе бронепоезда «Коммунар» участвовал в Гражданской войне. В 1934 году, после окончания Военной академии имени М.В.Фрунзе, служил в танковых войсках. В июле 1941 года назначен заместителем наркома обороны СССР — начальником Автобронетанкового управления РККА, с декабря 1942 года — одновременно командующий бронетанковыми и механизированными войсками Красной Армии. Внес большой вклад в развитие бронетанковых и механизированных войск, способов их применения, в повышение выпуска танков и в их техническое совершенствование. Первый военачальник, которому, наряду с Павлом Алексеевичем Ротмистровым, присвоено звание маршал бронетанковых войск.

[44] [105]Любопытно, что в 1914-1916 годы здесь обучался Николай Федорович Ватутин.

[45] [106]Купянск, город в  Харьковской области. В 1941 году, после сдачи немцам Киева (сентябрь) и Харькова (октябрь), правительство Украинской ССР эвакуировалось в Купянск, откуда и «управляло» подконтрольной территорией (Купянск считают «третьей столицей Украины»).

[46] [107]Копцов Василий Алексеевич   (1904-1943). Уроженец Грузии. В Красной Армии с 1918. Участник Гражданской войны. Участник знаменитого похода Таманской армии, описанного в романе Александр Серафимовича «Железный поток». 21 мая 1942 года Копцова назначили командиром 15-го танкового корпуса (3-я танковая армия, Воронежский фронт). 3 апреля 1943 года корпус попал в окружение. При прорыве из вражеского кольца Копцов был тяжело ранен и через несколько часов скончался от ран и потери крови. По другим данным, генерал был тяжело ранен еще 29 марта, захвачен в плен и в тот же день скончался или был убит. Похоронен в поселке городского типа Первомайский Харьковской области. Это севернее того места, где был пленен Павлов.

[47] [108]В корпусе предусматривалось иметь: 5600 человек личного состава, 168 танков (Т-34, Т-60, Т-70), 32 орудия (45-мм, 76-мм), 20 зенитных орудий (37-мм), 44 миномета (82-мм, 120-мм), 8 установок реактивных минометов БМ-8 и БМ-13 (катюши). Это была мощная сила.

[48] [109]Чижовка — южное предместье (окраина) Воронежа.

[49] [110]Полубояров Павел Павлович (1901-1984), впоследствии маршал бронетанковых войск, Герой Советского Союза.

[50] [111]Гаркави Михаил Наумович (1897 — 1964). Артист разговорного жанра. Исполнитель роли первого советского Деда Мороза. Многое в манере выступления перенял у Владимира Маяковского из «разговоров-докладов» поэта на встречах с читателями. В период с 1929 года по 1942 год Михаил Наумович был мужем певицы Лидии Руслановой. Во время Великой Отечественной войны был постоянным участником фронтовых бригад, где и познакомился с генералом Павловым.

[51] [112]Русская освободительная армия (РОА)- название русских антисоветских частей и подразделений из коллаборационистов, финансировалась Третьим рейхом. Осознав неизбежность поражения Германии, руководство РОА в последних числах апреля 1945 года приняло решение выйти из подчинения германского командования и пробиваться на Запад с целью сдачи в плен союзникам. В соответствии с решениями Ялтинской конференции большинство членов РОА было передано советским властям.

[52] [113]Карбышев Дмитрий Михайлович (1880-18 февраля 1945), генерал-лейтенант, профессор Военной академии Генерального штаба РККА. Опубликовал более 100 научных трудов по военно-инженерному искусству и военной истории. Крупный специалист в области строительства, эксплуатации и восстановления железных дорог, мостов, туннелей, реставрации древних крепостей и храмов, консультант Учёного совета по реставрационным работам в Троице-Сергиевой Лавре. 8 августа 1941 года, выходя из окружения, в бою у деревни Добрейка Могилёвской области контужен и захвачен в плен. Замучен в концлагере Маутхаузен. Удостоен звания Героя Советского Союза (посмертно).

[53] [114]Концентрационный лагерь, располагался в Нижней Франконии. За время Великой Отечественной войны здесь было зарегистрировано более 18 000 советских офицеров.

[54] [115]Концентрационный лагерь СС в Баварии возле города Флоссенбюрг. За время существования лагеря через него прошли около 96 000 заключённых, из них более 30 000 скончались. Здесь были казнены участники немецкого Сопротивления, в частности адмирал Вильгельм Канарис.

[55] [116]Тхор Григорий Илларионович (1903 -1943), уроженец Сумской области, генерал-майор авиации, участник Гражданской войны в Испании и Великой Отечественной войны. Заместитель командира 62-й тяжёлой авиационной дивизии Киевского особого военного округа, в сентябре 1941 года был ранен и в бессознательном состоянии попал в плен. За организацию антифашистской работы среди пленных и подготовку побега был расстрелян.

[56] [117]Галайко Мусий Дмитриевич (родился в 1925 году). Уроженец Черкасской области. В 1941 году  насильно вывезен в Германию на принудительные работы. За неоднократные побеги осужден немецким судом на тюремный срок, который был замещен пребыванием в концлагере Дахау. Освобожден американскими войсками 30 апреля 1945 года. Окончил Киевский институт иностранных языков, преподавал немецкий язык, работал директором школы. Пенсионер.

[57] [118]За этот подвиг командир роты  был награждён полководческим орденом Суворова II степени.

[58] [119]В 1943 году назывался Красноармейск, переименован в Вольнянск в 1966 году.

[59] [120]До 1946 года — город Инстербург, был переименован в честь командующего войсками 3-го Белорусского фронта Ивана Даниловича Черняховского, погибшего 18 февраля 1945 года.

[60] [121] Маресьев Алексей Петрович (1916-2001) советский военный лётчик. Герой Советского Союза. Из-за тяжёлого ранения во время Великой Отечественной войны у него были ампутированы обе ноги. Однако, несмотря на инвалидность, лётчик вернулся в небо и летал с протезами. Всего за время войны совершил 86 боевых вылетов, сбил 11 самолётов врага: четыре — до ранения и семь — после. Является прототипом героя книги Бориса Полевого «Повесть о настоящем человеке».

=========  Об Авторах:

 

Владимир Мусиевич Галайко, служил срочную в Погранвойсках КГБ СССР, младший сержант, выпускник факультета журналистики ЛВВПУ и ВПА им. Ленина, полковник запаса, автор нескольких книг и лауреат литературных премий,

Соавтор данного очерка — Анна Шамонина — дочь Владимира Мусиевича.

Фото Владимира Галайко.