Главная / Хайфаинфо - Литературная гостиная / Александр ВОЛКОВИЧ. Быль. ГОЛОВА-ГОЛОВУШКА СОЛДАТСКАЯ

Александр ВОЛКОВИЧ. Быль. ГОЛОВА-ГОЛОВУШКА СОЛДАТСКАЯ

 

 

 

В 44-м в бою на подступах к Варшаве красноармейца Деренчука накрыло разрывом вражеского снаряда и осколком ранило в голову.

«Кажется, снесло напрочь», — успела промелькнуть мысль в угасающем сознании.

Как оказалось, горячий металл чиркнул по затылку бойца, и он, впав в беспамятство, почти бездыханный, не мог уже чувствовать, как санитары тащили его в медсанбат, а запрокинутая окровавленная голова с закрытыми глазами и перекошенным ртом вместе с пилоткой лежала рядом с туловищем и вот-вот была готова скатиться с носилок.

Сердитый медсанбатовский доктор спросил у изможденной медсестры:

— Ну, что, будем пришивать?

Сестричка, сама чуть живая, ошалевшая от недосыпаний, крови, увечий и смертей, сиплым прокуренным голосом ответила:

-Попробуем прилепить. Авось, получится…

Руки хирургов были слишком заняты, чтобы загибать  на пальцах реалии: раздробленные шейные позвонки… рассечение сухожилий и мягких тканей… контузия… черепно-мозговая… Полный букет.

Сознание вернулось к бойцу много позже, уже в тыловом госпитале. Ощупал себя: руки, ноги целы. А башка, словно чугунок. И такое состояние, будто внутри грохочут рассыпанные костяшки позвонков и голова вовсе не его- бойца Константина Деренчука, рядового отдельного штурмового батальона 1-го Белорусского фронта, а совсем постороннего человека.

Пилотку узнал: с инициалами изнутри, сделанными чернильным карандашом. Спасибо санитарам, подобрали, вот на тумбочке лежит, а голова, извините, того…

-А вдруг не ту пришили? – испугался боец. – Как проверить?

Говорить он толком не мог, заикался и почти оглох. Показывал на пальцах – голова не своя…

-Привыкнешь! С контузией жить можно, главное, есть что-то на плечах! – прокричал ему в ухо смекнувший, в чем дело, сосед по палате – выздоравливающий танкист с перебинтованными культями вместо ампутированных рук. – Им, коновалам, ничего не стоит первый попавшийся организм увечному бойцу приставить взамен испорченного. Мне вот не догадались сгоревшие руки заменить…

-Твоя правда! – поддержал разговор третий сосед, артиллерист. – Если бы напарники вовремя подсуетились и мою оторванную ногу отыскали, то не скакал бы сегодня на костылях, будто одноногий аист… Жаль, не нашли… Да и некому искать было: весь наш орудийный расчет немец одним снарядом похоронил. Меня через сутки из-под землицы достали, обезноженного…

— А что ж тебе другую конечность в санбате не подыскали?! – съязвил первый сосед. – Сам видел: охапками их отрезанными санитары из операционной выносили…

— Не пофартило, — ответил на упрек одноногий солдат. – Все левые ноги попадались… Моей правой на тот момент свободной в наличии не оказалось. И на кого бы я стал похож с двумя одинаковыми сапогами?!

— Да, конечно, с одинаковыми никак нельзя. Засмеют. И в строю шагать неловко, — согласились присутствующие.

Стали бойцы думать и гадать, как поступить с товарищем, озабоченным несоответствием головы, и удостовериться, та у него она или подменная. Проще всего сравнить по довоенной фотокарточке, но таковой не сохранилось. А в солдатской книжке красноармейца, как известно, фотографию владельца не наклеивают. Не положено.

Как быть?

Решили действовать проверенным фронтовым способом: поднесли солдату мензурку чистого спирта, выпрошенного для научных целей у сердобольной сестрички.

-Ну, как пошло? – спросили почти в голос после того, как Деренчук, обрадованный подзабытым за время госпитальной лежки наркомовским ста граммам, залпом их проглотил.

Ожидалась реакция испытуемой головы на выпивку.

— Слегка разбавлен! – разборчиво выдохнула солдатская голова, хотя до этого рот для разговоров почти не открывала.

-Не может быть! Спирт медицинский! – не поверили экзаменаторы.

— Что вы мне дурку дурите! Разбавлен, да еще как! Я-то знаю! – стояла на своем захмелевшая голова.

Бойцы начали по очереди пробовать оставшийся препарат.

Пришли к выводу: чистота  эксперимента не соблюдена, продолжать не имеет смысла.

Между тем испытуемый спокойненько себе уснул. Персональную пилотку со звездочкой засунул под небритую щеку.

Сон приснился хороший: мамка, жена-красавица, отчий дом. Первый раз после тяжелого ранения и контузии что-то вразумительное приснилось. И он слышал знакомые с детства звуки и голоса, понимал собак и цветы и даже пел.

Не знал солдат, да и знать не мог, что приказ о списании его «вчистую» уже лежит под стеклом в канцелярии и не догнать бойцу ушедший вперед штурмовой батальон, и не видать ему поверженного Берлина, как ушей своих на контуженой голове.

Обидно, но что поделать.

Зато проснулся с полной ясностью в мозгах.

Провожали демобилизованного солдата на «гражданку» всей госпитальной братией: адресов надавали, передачек.

Все наказы по прибытии на родину боец исполнил. Кому весточку с приветом передал, кому письмецо отписал. Жить заново начал.

Один лишь изъян со временем подметили за ним родные: где и как на фронте воевал, ничего никому не рассказывал. Забыл напрочь.

Так и прожил до самой старости про войну непомнящим, хотя боевые награды имел  и перед ребятишками в школу с рассказами о фронтовой юности не раз выступать приглашали. Отнекивался: дескать, пусть другие рассказывают, а мне вспомнить не о чем, геройских поступков не совершал.

Но только стоило, бывало, старому солдату тайком от жены пропустить рюмашку, все в его контуженной голове сразу прояснялось: и пыльные фронтовые дороги, и горящие переправы, и погибшие друзья-саперы – как один, целехонькие, живые…

И глухота в такие минуты пропадала, и слезы ручьем по морщинистым щекам текли…

А вслух рассказать обо всем этом, как и раньше, — не было сил…

Наверное, это головушка солдатская отторгала тяжкие мысли об ужасах прошедшей войны…

О Александр Волк

Александр Волк  ( волонтер до 2021) Хайфа

2 комментария

  1. Владимир Эйснер

    Уважаемый Александр Михайлович!

    Много читано мной рассказов про войну хороших и разных. Каждый автор в меру таланта своего сделал попытку описать это великое несчастье народов Земли.

    Но ТАК как Вы это сделали не удалоь никому.

    Малый рассказик сей освещает сознание как удар молнии и остаётся в душе навсегда!

    И вспомнилась мне строка из Екклесиаста:

    «Слова мудрых — как иглы и как вбитые гвозди, и составители их — от единого пастыря». (Екк. 12; 11.)

    Благодарю Вас, Александр!

  2. Рамазанов Алескендер

    И ранее говорил, и теперь скажу:

    проза Волковича — чистый родник!

Оставить комментарий

Ваш email нигде не будет показан