Главная / Новости / Связь со страной исхода / Олег Мицура. Война, любовь, верность

Олег Мицура. Война, любовь, верность

Автор о себе:

Живу я в Хабаровске, офицер запаса. Выпускник ЛВВПУ-КПР 1984 года.

Первое место службы — дисциплинарный батальон, в должности замполита-начальник клуба.

С 1986 года служба в отдельном батальоне хим защиты в ГСВГ. В его составе в числе первых принимал участие в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС.

Затем с 1987 года служба в политотделе 45 потсдамской МСД до 1990 года.

Был свидетелем разрушения берлинской стены.

С 1990 по 1995 год служба в  Лесозаводской 35 МСД, в той же должности.

В 1995 году дивизию сократили и с 1995 по 2005 год  — начальник гарнизонного Дома Офицеров, вплоть до его сокращения, с 2005 по 2012 выведен в распоряжение, уволен по достижению предельного возраста в 2013 году.

Дальше — управляющий АХЧ холдинга промышленно-продовольственного, директор по развитию направления Дальний Восток московского холдинга Триал-Спорт (10 лет).

Уволили, как достигшего предельного возраста 55 лет (политика компании).

В настоящий момент —  «свободный  художник». 

С уважением, Олег Борисович Мицура

============================================

 

Шёл июль 1941 года. Мою маму, тогда ещё совсем молодую, восемнадцати летнюю девушку Клямар Елизавету Филипповну,  повесткой вызвали в Горисполком города Мозыря. Преодолев робость, она переступила высокий порог кабинета Председателя Горисполкома. На встречу поднялся дородный мужчина в военном кителе без знаков различия. Безупречно отглаженное галифе. В начищенных до зеркального блеска хромовых сапогах отражались огни тяжёлой хрустальной люстры, висящей под потолком огромного кабинета.

Помимо него, в кабинете сидел офицер в форме войск НКВД и с двумя рубиновыми ромбами на петлицах гимнастёрки .

  • Ну, здравствуй, Лизавета, широко раскрыл руки председатель, словно собираясь её обнять. Присаживайся, вот чаёк, рафинад к нему. Ты не стесняйся, разговор у нас с тобой будет долгий и сурьёзный.

Лиза оробела, мама и отец постоянно предупреждали: Будь осторожной, не дай бог никому не говори о своих дворянских корнях. Веди себя как все, не высовывайся. Запомни, твой отец простой советский ветеринар, мама —  домохозяйка. Но, тонкие черты лица, пышные, волнистые волосы, безупречная фигура, выделяли её из череды одноклассниц. Елизавету это не радовало. И вот этот вызов…

— А , почему ты до сих пор не комсомолка, — спросил офицер. Не приняли, сказали — родители чуждый трудовому классу элемент. А то, что Иосиф Виссарионович сказал — дети за родителей не отвечают, ваше горисполкомовское начальство не знает?! Повернулся офицер всем корпусом в сторону Председателя.

— Неувязочка вышла, поспешил ответить последний, вытирая мгновенно вспотевшие ладони о сукно сатиновых галифе.

— Всё у вас неувязка за неувязкой. Родина в опасности, а у вас молодёжь не охвачена комсомолом! В общем так, Елизавета, — продолжил он разговор, — говори честно и искренне, ты патриот нашей страны?

— Да-а-а…

— Э –э, нет девонька, так не пойдёт! То. что ты сейчас услышишь, в корне изменит твою жизнь и жизнь твоих родных. После нашего разговора обратной дороги у тебя не будет. У тебя появился шанс доказать свою любовь и преданность стране в трудную для неё минуту. Ну, отвечай, готова ли ты пожертвовать если понадобиться своей жизнью для победы над врагом.

— Да!

Словно у неё был выбор… — Только почему я, почему меня?

  • Да твоя биография отлично подходит для задания, которое мы хотим тебе поручить! Ты по национальности немка — это раз! Родители твои, мало того что немцы, ещё и деклассированный элемент, графья! Это два! Обиженны советской властью, отобрано всё имущество, значит недовольные- это три! С кем, как не с тобой, немецкой администрации сотрудничать? Родители твои больны, сёстры и братец — малолетки. А тебе девятнадцатый годок , закончила курсы машинописи, знаешь немецкий язык. В общем, хотим мы тебя оставить в подполье, с заданием  втереться в немецкую администрацию. Сейчас ты напишешь письмо о согласии сотрудничать с нами на ДОБРОВОЛЬНОЙ основе. Это гарантия для тебя, для нас , для твоих родных. Две недели тебе на подготовку. Для всех твоих —  ты отмобилизована на строительство оборонительных заграждений. За эти недели тебя ускоренно обучат всему, что должна знать для подпольной работы. И помни:  мы всегда сможем если что, достать и тебя и твоих родных. Предательство, измена караются строго по закону военного времени — расстрелом. И вот в этом случае, за предателя ответят все его родные.

— Я никого не предам, я готова.

— Ну, вот и хорошо. Иди домой , предупреди своих, что на две недели едешь как отмобилизованная на работы, и… с Богом! Неожиданно закончил он.

Долго Председатель и офицер смотрели из окна в след удаляющейся по парковой аллее хрупкой девичьей фигурке.

— Совсем ещё молоденькая, по-бабски вздохнул Председатель.

-Отставить! С этого дня, она боец Красной Армии! Прервал его НКВДэшник.

— Ну да , ну да…
Кто и как готовил маму к подпольной работе, она не рассказывала, а у меня не хватило ума в своё время расспросить.
В сентябре  головные части вермахта  вошли в притихший провинциальный белорусский город Мозырь. Как рассказывала мама, город, сначала настороженно и с опаской воспринял завоевателей. Но затем оживился. Маршевые войсковые части, ненадолго задерживались в нём, больших неудобств местному населению не чинили. Зачастую растроганные немецкие солдаты старшего возраста, угощали плитками шоколада местных детишек, которые никогда в жизни не пробовали подобного лакомства. Если армейские фуражиры и брали скотину, то расплачивались за неё рейхсмарками. Городское население помалу успокоилось. Всё чаще стали говорить о немецкой добропорядочности и о том, что пережили Советы, переживём и немцев.
Но вслед за армейскими частями, в город вступили части SD и SS, а вместе с ними, карательный украинский батальон УНА УНСО. Этот день  стал чёрным для горожан. Начались повальные облавы. Всё многочисленное еврейское население города, не ушедшее с нашими частями из него, было согнано в местное гетто. Судьба их трагична, часть расстреляна, остальных затолкали в железнодорожные вагоны для перевозки скота и отправили, как шутили фашисты на «Мадагаскар». Ни один еврей не вернулся из той «поездки» в один конец. Местные полицаи с ОУНовцами прочёсывали дома и квартиры , выискивая сочувствующих Советской Власти. Город захлестнули потоки крови… Особенно свирепствовали украинские националисты. Самую грязную работу  немцы поручали им, брезгуя пачкать руки. А уж те отрывались по полной.

Мне довелось беседовать с женщиной, служившей уборщицей в казарме ОУНовцев. Тогда она была молодой девушкой, вынужденной работать у этих упырей уборщицей. Чтобы прокормить себя и семью, молоденькая девушка пошла в этот ад. Она специально одевалась в старую вонючую одежду, пачкала лицо сажей , наматывала грязный платок до глаз, всё это с одной целью, избежать насилия этих нелюдей . То, что она увидела в стенах казармы, выбелило сединой до корней ее девичьи косы. Вода, которой она мыла полы в казарме, была красной от крови жертв, над которыми глумились садисты. До конца своих дней, она утратила способность улыбаться…
После открытия немецкой комендатуры, в здании бывшего Горисполкома, в дом маминых родителей, без стука, ввалились двое полицейских . Собирайся, Лизавета, тебя сам гер комендант вызывает!
Комендант оказался мужчиной зрелого возраста , практически ровесник маминого отца.

— Ты говоришь на немецком ? — С порога спросил он.

— Совсем немного. — Плёхо, немецкая фрау должна хорошо знать свой родной язык. Советы этого не приветствовали. Но сейчас пришли другие времена! — Садись, кивком головы он указал на стул стоящий перед пишущей машинкой, стоящей на маленьком столике под окном. — Печатай! Он стал диктовать распоряжение. Закончив,  резко вытащил лист бумаги с напечатанным текстом из пишущей машинки . Хорошо, ты принята на работу. Завтра, в 7 утра ты на рабочем месте, обед с 13 до 13.30, в 19.00 конец рабочего дня. Один день выходной. Будешь получать ежемесячный продовольственный паёк и зарплату в марках. Сейчас тебе оформят аусвайс. Опаздывать нельзя! Будет очшень плёхо!
Через связного, мама сообщила партизанам о начале своей работы в комендатуре. События развивались по ранее намеченному плану.
Раз в неделю  она получала задания от партизан через связных. Задания были самыми разнообразными. Пользуясь отлучкой коменданта в кабинете, доставала чистые , не заполненные бланки немецких пропусков. Собирала данные о передислокации немецких подразделений. Расклеивала по городу сводки «Совинформбюро», призывы подпольного Горисполкома, обращения партизан к местному населению. Благодаря её работе, удалось спасти многие сотни человеческих жизней, обеспечить безопасную работу московской разведгруппе, сброшенной на парашютах в тыл врага. Спасти от угона в неметчину сотни молодых людей.
Как-то  от связного, она получила новое задание:  установить контакт с ротой чехов . Их часть дислоцировалась в городе, они были союзниками фашистов. Немцы использовали их подразделение в качестве охранников на складах, железнодорожных путях, особо не доверяя своим «союзникам». Нужно было установить с ними доверительные отношения, разузнать, как они относятся к немцам. Что думают о Красной Армии.
Через подругу, работавшую у чехов на кухне, мама передала командиру роты приглашение на молодёжную вечеринку по случаю Рождества. Она должна была пройти в доме родителей. Приглашение с благодарностью приняли. Командир чехов пришёл с двумя сослуживцами. С собой они принесли бутылку чешской «Сливянки» и копчёный свиной окорок. В начале вечера все приглашённые чувствовали холодок отчуждения. Чехи были явно не в своей «тарелке». Но музыка из патефона, хмельная чешская «Сливянка» с белорусским «Первачом», сытная еда, молодость, взяли своё ! Холод отчуждения растаял! Неожиданно оказалось, что языкового барьера с чешскими гостями нет. Очень много созвучных слов оказалось в русском , белорусском и чешском языках. В эту рождественскую ночь  войне не было места за столом. За ним царила молодость и веселье! Красивым ребятам и девчатам хотелось радоваться, петь, танцевать, любить, просто ЖИТЬ!
Такие встречи стали регулярными. Выяснилось , что чехи далеко не в восторге от своих «союзников», не горят желанием погибнуть во славу «Великого Рейха». Командир роты, Ян Быстран, влюбился в мою маму. Это и не мудрено. Голубоглазая красавица с безупречной фигурой, копной волнистых, каштановых волос, любого могла свести с «ума»! Но на неоднократные признания в любви, отвечала одно: « Ян, сейчас идёт война, гибнут люди, мы не имеем право на любовь». Как потом мне рассказывал дядя Ян: — твоя мама Лешик , патриотка высшей пробы. Я любил, но ещё больше — уважал её! Любовь к маме он пронёс в сердце до конца своих дней. Об этой романтической истории, рассказ впереди. А пока, конечным результатом встреч, стал переход чешской роты в полном составе с оружием , на сторону партизан.

Но и немецкая разведка не спала. Вечером, перед уходом домой, комендант как бы невзначай обронил:

— Вами, фрау, интересовались из службы безопасности. Приказ командира партизанского отряда был категоричен — немедленно уходить в лес! Маму в расположение партизан  вывел связной. Дед Филипп, бабушка Даша, младший братик мамы Алёша, сёстры Нина и Оля, предупреждённые партизанами, уходили ночью в лес самостоятельно. В темноте вышли на минное поле, где дедушка, бабушка их сын Алексей погибли . Тётя Нина получила осколочное ранение в голову. Маленький осколок мины, так и остался до конца её дней в голове, острой болью напоминая о том трагическом событии. Тётя Оля получила контузию. Двух выживших сестёр спасли партизаны. Маму зачислили в отряд. Она стала связной с деревенскими подпольщиками. На задание, до кромки леса, её сопровождали как правило двое партизан. Дальше,  обходя немецкие посты,  мама шла одна. Сколько таких выходов она совершила, за давностью лет, припомнить не могла. Каждый раз, идя на задание, лишь тонкая грань отделяла её жизнь от смерти. Один такой выход, стал роковым. Ничто казалось , не предвещало опасности. Она шла знакомым маршрутом в деревню. Был поздний сентябрь 1942 года. Ночью уже подмораживало, но к полудню, солнышко пригревало по-летнему. Не доходя пары километров до села, сняла солдатскую шинель и вместе с винтовкой, которую несла на плече, спрятала в кустах. Оставшись лишь в лёгком платье и вязаной синей кофте. Войдя в село, бодрой походкой направилась в знакомую хату, хозяйка которой уже ждала её.
На столе в хате, к её приходу уже выставлено немудрёное угощение .

— Боже, дзевонька, яка ж ты худа?! Запричитала хозяйка. Сядай , поснидай молочком, смятанкай , ось хлеб. Отдохни трохи.

— Да некогда, тётя Зина. Надо до обеда в лес вернуться. Немцы!!!! В хату с криком вбежал хозяйский сын Миша. Лиза метнулась к дверям. Поздно . С крыльца было хорошо видно, как неумолимо затягивается петлёй вокруг деревни цепь серых немецких шинелей, всё плотнее сжимая кольцо. Хозяйка кинула в горящую печь бумаги, предназначенные партизанам.

— Коли будуць пытать хто ты, кажы, что мая дваюродня племянница з Мазыра.

— Хорошо.

Спустя пол часа, немцы всех жителей села согнали на площадку перед зданием сельсовета. Среди сельских жителей внешностью и одеждой, мама выделялась как декоративный цветок на картофельном поле. Немецкий офицер сразу обратил на неё внимание.

— Кто это? Спросил он старосту села, указывая стеком на маму. Это к Зине Борович приехала племянница из города. Ком цу мир! Повелительным жестом офицер приказал маме подойти к нему. Кто знйт эту дефка? Обратился он к жителям села. Знаем мы её! Сродница Зинки Борович из города. За продуктами к ней приходит. Раздались возгласы с разных концов толпы. Мама перевела дух… Вдруг вперёд выступил дурковатого вида парнишка лет шестнадцати. Я бачыу гэту дзеуку! З лесу шла, шинель и винтоуку у кустах сховала! Я бачыу, бачыу!!

— Кто он ест? Обратился офицер к старосте. Да это Васька-дурачок, наш сельский пастушок. Бог его умом обделил, вот и несет невесть что. Васька бачыу дзеуку, шинель винтовку сховала у кустах! Не унимался дурачок. Пусть покажет. Распорядился офицер. Спустя час , солдаты принесли шинель и винтовку… Так говоришь племянница? Обратился немец к старосте? Кто же её знает, Зина сказала что племянница, ну и племянница. У неё же на лице не написано, кто она! Фройлен мы забираем с собой, а селянку запереть в подвале с детьми, за ней приедет зондер команда. Головой за неё отвечаешь! Яволь, гер офицер, всё исполним! Ночью все жители села  вместе с Зиной Борович и старостой ушли в лес к партизанам. Что значит приезд зондер-команды, было хорошо известно. Тотальное уничтожение жителей и села как такового. А мама оказалась арестована и препровождена в СД, армейскую разведку Абвера. Как потом она мне рассказала, ей повезло, что не попала ни в СС , ни в лапы полицаев. Допрашивал её молодой гауптман. Как она говорила, ни насилия, ни издевательств к ней не применяли. Повезло ещё и тем, что легенда, которую она выучила наизусть, полностью соответствовала фактам. В это время партизанский отряд Ковпака начал активно беспокоить немецкие гарнизоны. Абверовцам было не до юной пленницы. Через неделю, маме сообщили , что её отправят в Польшу, в лагерь. Пожилой немец-конвоир, выводивший раз в день Елизавету на прогулку всё это время, узнав, что мама немка, преисполнился к ней сочувствием. Он сообщил ей тайком, что это лагерь смерти из которого нет выхода. Фройлен Лизхен, ты сможешь бежать только из вагона, я помогу тебе. Перед посадкой в вагон, дам тебе гвоздодёр. Пол в вагоне деревянный. На ходу поезда, оторвёшь пару досок. Это единственный шанс. Охранник не подвёл, перед самой посадкой грубо взяв маму за руку, он незаметно просунул в рукав её кофты маленький гвоздодёр. Ну, пошёль грязный русский швайн, шнель! Грубо втолкнул маму в вагон. Если бы я мог найти детей этого сердобольного немца, своим поступком спасшего мою маму, а значит и меня, моих детей и внуков. Я бы встал перед ними встал на колени , чтобы хоть так , через них выразить благодарность его памяти за этот человеческий , гуманный поступок! Так в детстве, через маму я узнал что люди, оставались людьми даже в огне военного ожесточения с обоих противоборствующих сторон…
На вторые сутки пути , мама оторвала доски в вагоне. Протиснувшись в образовавшуюся в полу дыру и закрыв в ужасе глаза , по ходу движения поезда скользнула  в меж рельсовое пространство. Бог хранил её. Когда последний вагон поезда пронёсся над её головой, она услышала гортанную команду немецкого охранника. Дальше автоматные очереди , пули высекающие искры из рельс. Чьи то вскрики. Мама сломя голову неслась в сторону спасительных деревьев, едва выступающих из темноты. Всю ночь шла в неизвестном направлении, подальше от железной дороги. К утру, смертельно уставшая, она вышла к лесному хутору. Оглядевшись по сторонам и не увидав ничего подозрительного, вошла во двор. Навстречу ей из сеней вышла дородная женщина в суконной длинной юбке и украинской вышиванке. Густые чёрно смолянистые волосы были уложены на голове тяжёлой, плетёной короной.

— Хозяюшка, обратилась мама. Помогите, два дня макового зерна во рту не было. Немцы везли в концентрационный лагерь, ночью бежала из поезда.

— Ах ты, большевистская подстилка! Глаза украинки и без того тёмные, налились запредельной чернотой! Свинца тебе в глотку , а не хлеба! Геть з видсиля! Хозяин придёт, быстро с тебя живой шкуру большевистскую спустит! Последние слова мама услышала, несясь сломя голову в спасительную лесную глушь. Так мама узнала , что она находится на Украине. Две недели , пешком, питаясь только ягодами, грибами и тем , что удавалось утащить ночью с огородов, мама лесами добиралась до родного Полесья. Когда она предстала ночью пред глазами своей школьной подруги, та чуть не умерла от страха. Последняя решила что ей явился измождённый призрак моей мамы, явившейся с «того света». Год, до прихода наших войск, мама пряталась у знакомых. Партизанский отряд, в котором она состояла, давно передислоцировался в другой район Белоруссии, связь с ним была утеряна. После освобождения Мозыря, маму вызвали в компетентные органы, где письменно и детально, она составила отчёт о своих злоключениях в плену. Подробно описала где и у кого находилась до прихода наших войск. Майор НКВД, читая её отчёт, с иезуитской ухмылкой задал вопрос:

— Как же, Лиза, ты осталась жива? Ведь всех ИСТИННЫХ патриотов немцы убивали! А ты , жива… Странно это. Ну,  пока живи. Всё что ты написала, мы тщательно проверим. Упаси Бог, если что утаила!
Из большой семьи Клямар, в живых осталась мама и её три сестры, Нина, Оля и Раиса. Раиса, самая младшая. Она единственная не избежала угона в неметчину. Никогда , ничего и никому она не говорила о том, где находилась и что с ней произошло. Лишь густая седая шевелюра и вытатуированный шестизначный номер на руке пятнадцатилетней девчонки, намекали о тех ужасах, которые ей пришлось пережить… Мама, как самая старшая из трёх сестёр, взяла на себя всю полноту ответственности за них.
Жизнь постепенно перестраивалась на мирные рельсы. Мама работала в суде машинисткой –делопроизводителем. Заработанного едва хватало на еду, выручал огород, на котором выращивали немудрёный урожай. На троих сестёр  была единственная парадная юбка и пара приличных туфель. Но всё это были пустяки. Лишь бы НЕ БЫЛО ВОЙНЫ!
В 1948 году, в Мозырь приехал отпускник, молодой лётчик-майор. Звали его Борис и отпуск командование ему предоставило единственно с целью, найти жену. Ну,  не полагалось командиру, коммунисту при назначении на вышестоящую должность быть холостым! Вот и отправили его в отпуск с напутствием, без жены в часть не возвращаться. А где, как ни на родине искать жену? Тем более, что служить предстояло на далёком Дальнем Востоке! Пришёл он к своему давнему приятелю, Васе-моряку.

— Вася у меня 14 дней отпуска. За это время нужно найти невесту, чтоб хороша собой была, хозяйственная и порядочная.

— Боря, да за офицера, лётчика, не калеченного, любая пойдёт! Война мужиков покосила, безрукий, да безногий — уже завидный жених! А ты, о двух руках и ногах, голова на месте, очередь выстроится!

— Вот для этого, Вася, ты мне и нужен: любая не пойдёт, нужна только хорошая, чистая, Да-а, это посложнее, но подберём! Накрыли по-солдатски стол, выпили как полагается, помянули погибших друзей и сговорились. Каждый день будет Василий приводить на знакомство новую невесту и за 10 дней из десяти дивчин, уж одну-то точно подберут! Ударили по рукам и открыли новую бутылку «беленькой».
И вот уж десятый день на исходе. Десятая невеста на смотринах. Вроде всем девушки хороши, а не лежит душа Бориса ни к одной из них.

— Вася, никого у тебя на примете больше нет?

— Ну, ты и капризный Борис. Прямо не знаю… Есть моя двоюродная сестричка Лиза, всем хороша, но сирота, три сестрички на её шее, очень бедно живут.

— Сирота говоришь, трёх сестёр воспитывает? Вот такая, мне и нужна. Веди брат Вася свою сестру, не обижу её. Ну, тогда наливай!
Увидав Лизу, пропал боевой офицер Борис, утонул в голубизне глаз её! Дар речи потерял, мычит, как телок молочный. Приглашает Елизавету погулять завтра в парке. И видит не скромно одетую девушку в залатанном пиджачке и натёртых зубным порошком парусиновых туфлях, а блестящую королеву в парчовом одеянии! Пропал офицер. На третий день знакомства делает предложение руки и сердца. Только и Елизавета не проста, подпольщица как-никак.

— А покажите Борис ваш паспорт.

— У меня только удостоверение офицера при себе, паспорт в части остался.

— Как же нас без паспорта распишут? Елизавета, я полюбил вас всем сердцем. Когда приеду в часть, сразу вышлю вам вызов. Только дайте мне слово, что приедете. На Дальнем Востоке мы и распишемся! Слово офицера!

На том и расстались, даже щёчку поцеловать королева не дала! В этот день, уехал Борис к себе в часть. А Лиза? Она отнеслась к этой встрече спокойно. Всего-то три дня длилось их знакомство. Через два месяца и забыла она о кареглазом летуне. Поэтому громом среди ясного неба, явилось письмо с вызовом на Дальний Восток, куда попасть в те времена без него было нельзя. А ещё через два дня пришёл денежный перевод, которого хватило и на проезд и сёстрам на содержание. Благо они подросли и устроились на работу. Потому на семейном совете решили единогласно:   ехать надо!
Так моя мама, в двадцать шесть лет, с фанерным чемоданчиком отправилась через всю страну к жениху, с которым была знакома всего три дня! Добиралась она до города Берафельда Еврейской автономной области почти месяц. На последнем участке пути  две недели ехала в купе с молодым капитаном Иваном, который потерял «голову» от любви к маме. Лиза, будь моей женой! На руках носить буду, пылинки сдувать ! Призадумалась мама. Капитана она знает 12 дней, о многом успели переговорить, дорога сближает. И он маме приглянулся. Бориса-то всего три дня и видела, да разок по парку прошлись… Но слово-то  она ему дала!

— Ваня, давай дождёмся Берафельда? Если не придёт мой жених, или плохо встретит, значит, судьба моя ты! Я ему слово дала, я его сдержу!

На том и порешили. А в Берафельде, в купе ворвался черноглазый «ураган» в майорских погонах. Подхватил маму на руки, закрутил, завернул в чёрную бурку, схватил чемоданчик и мигом вынес на перон, где поджидал служебный автомобиль. Иван и глазом моргнуть не успел, а в купе только легкий запах духов напоминал о его, так и не состоявшейся любви по имени Елизавета…
Шли годы. В Берафелде родилась моя старшая сестра, вторая родилась в городе Белая Церковь. Я же появился на свет, когда отец ушёл в запас и всей семьёй вернулись обратно в Мозырь. Из родильного дома  меня принесли в новый, только отстроенный дом.
Прошли годы. В один прекрасный день, маму и отца пригласили в Горисполком. Мама второй раз в жизни оказалась в том самом кабинете, в котором впервые оказалась в далёком 1941 году. Только на этот раз за столом сидела женщина  в строгом  деловом костюме.

— Вам знаком такой гражданин Чехословакии –Ян Быстран?

— А что случилось, что он натворил?

— Да ничего он не натворил! Просто ЦК КПЧ Чехословакии обратился в ЦК КПСС СССР с просьбой организовать ему встречу с вами, уважаемая Елизавета Филипповна, как с товарищем по борьбе с фашистами на оккупированной территории Беларуси. Потому, через месяц, встречайте вашего боевого товарища. А мы создадим комиссию, которая изучит условия вашего проживания. Чем сможем, поможем. Мы же должны достойно встретить чешского товарища!

Так в нашем доме появились хрустальные рюмки, бокалы и прочие предметы дефицита того времени. О маме внезапно вспомнили ветеранские комитеты и прочие общественные организации. Наградили медалью «За боевые заслуги» и орденом Отечественной Войны первой степени! Стали приглашать на телевидение.
К приезду Яна Быстрана, всё было готово! Я его запомнил как дядю Яна. Высокий, с роскошными усами, он излучал какую то неведомую энергию, его вещи пахли как-то не по-нашему, приятно и интригующе, явно «по-иностранному».

Мы с ним подружились сразу и окончательно! Я просто не слазил с его рук. А он, он, смотрел на мою маму и казалось, из глаз его лился свет. Я тогда ничего не понимал. Мне было всё безумно интересно. К нам приходили гости, у дома дежурил автомобиль. Было сделано всё, чтобы дорогой чешский гость ни в чём не испытывал неудобств. У себя на родине, Ян был егерем. В зону его ответственности, входил огромный участок горных Татр.
Провёл он у нас в гостях две недели. И взял твёрдое обещание у отца и матери, непременно приехать с ответным визитом к нему в гости. Не прошло и двух месяцев с отъезда гостя, как пришёл вызов на моих родителей.

Сбор в Чехословакию был длительный и весьма волнительный. Городские власти помогли подобрать подарки для семьи Яна Быстрана. Иностранец, которого курировали из центрального органа партии, не должен был остаться без хороших сувениров. Наконец настал волнительный момент расставания. Все жители нашей улицы пришли проводить моих родителей.

Подумать только:  Мицуры едут за ГРАНИЦУ! Это событие, по своей уникальности, тогда было сопоставимо с отправкой в космос! Была середина августа 1968 года ! Вернуться они должны были из путешествия к первому сентября…

А 31 августа , начались знаменитые Пражские события. На территорию Чехословакии были введены войска Варшавского договора, для подавления антисоциалистического восстания. Советские десантники захватили центральный Пражский аэропорт. Танки вошли в Прагу. По всей Чехословакии прокатились антисоветские митинги против присутствия наших войск на территории республики. Появились первые человеческие жертвы с обеих сторон. Мои родители , внезапно оказались в эпицентре этих событий! Никакой связи с ними не было! В оговорённый срок , они не приехали. Старшая сестра Лариса, всерьёз обсуждала со своим женихом, возможность моего усыновления . Я ничего не понимал, но очень хорошо улавливал общую тревожность. Ночью , 10 сентября, открылась входная дверь в дом. На пороге стояли мама и папа, измождённые , уставшие , но живые и здоровые! Сёстры с рёвом бросились им на шею Я ничего не понял, но из солидарности , тоже заревел.
Как потом говорила мама, даже в немецкую оккупацию , ей не было так страшно, как в период этих событий в Чехословакии! В момент входа войск, антисоветская истерия достигла своего пика. Пока родители гостили у Быстрана, их эти события не касались. Но срок пребывания в Чехословакии заканчивался, нужно было возвращаться. А как? Общественный транспорт не работал. Государственные органы закрыты. Прибыв на приграничную станцию, столкнулись с тем , что таможенные службы не функционируют, пограничные войска Чехословакии, или как их называли –«стража», деморализована. Услышав русскую речь , в лучшем случае в тебя плевали, могли и убить. Отец и мать уговорили Быстрана оставить их на станции, а самому ехать домой. Его семье тоже угрожала опасность. Поезда через границу не ходили. Два дня родители жили на маленьком приграничном вокзале, ежеминутно рискуя своими жизнями. В конце концов, на третьи сутки, мама вошла в кабинет к начальнику вокзала:

-т  Пан у вас есть свои дети, у меня в Союзе свои. Если нас с мужем здесь убьют, кто позаботится о моих детях? Мы мирные люди, никакого зла вам не причинили. Пан умоляю, спасите нас и наших детей!

Старый чех нахмурил брови:

—  Добже! Я дам вам ручную железнодорожную дрезину. Ночью переведу путевую стрелку, паненка с паном поедут на дрезине до Советского пограничного поста. Это всё, что я могу для вас сделать.

— Пусть будет благословенен пан!

Ночью  родители влезли на открытую платформу дрезины. Погрузив чемодан с подарками от Яна, взялись с обеих сторон за рукоятку механизма. Чех подтолкнул платформу, родители стали попеременно нажимать на рукояти механизма. Дрезина с тихим шелестом тронулась в путь. Позади остался добрый пан начальник, махающий им фонарём. Через час дрезина подъехала к шлагбауму, перекрывающему путь. На пограничных столбиках рядом с ним, красовался герб Советского Союза.

— Стой, кто идёт?! — Раздалось из темноты

— Мы свои, Советские!!!

Нервы мамы не выдержали, она упала на чемодан . Безудержные рыдания сотрясали её тело. Никогда, НИКОГДА я больше не выеду за пределы Союза!

Прошли годы. Чешские события канули в историю. Я поступил в военное училище. Ян Быстран продолжал периодически приезжать к нам в гости. А мои сёстры регулярно с мужьями отдыхали у него в Татрах. Правда,  ни мать, ни отец  так больше и не решились воспользоваться его гостеприимством. Чаще всего у него отдыхала с мужем моя старшая сестра. По её словам, Ян был настоящим домостроевцем в семье. Его авторитет для жены и двух сыновей был непререкаем!
Дети Лизы и Бориса для вас такие же родные, как и вы друг для друга! Не уставал он повторять своим детям. В горах у него было два шикарных дома, лучшие комнаты в которых всегда предназначались моей сестре и её мужу. Единственное место, куда он никогда не приглашал, был маленький домик, типа часовенки, расположенный в живописном месте на альпийской поляне. Впервые туда привёл её старший сын Яна, когда последний умер от мучительной болезни. Когда сестра перешагнула порог этого домика, она испытала настоящий шок! По стенам его  были развешены фотографии нашей мамы, на отдельном столике, в красивой коробке хранились письма её. На специальных полочках были аккуратно разложены вещи, принадлежащие ей, или подаренные мамой ему. Эта часовенка целиком  была посвящена ЕГО ЕЛИЗАВЕТЕ! Его любви, его божеству, верность которой он пронёс до смертного одра своего …. Не было дня, поведал сын, чтобы отец не проводил здесь время. Иногда заходил на час, а иногда оставался на сутки в этом домике. Жена Яна — Ганна — знала об этом и жила с этим.

— Он жил со мной, я рожала ему детей , но любил он единственно вашу маму! — С грустной улыбкой поведала она сестре.

Мама всю жизнь хранила верность и любила своего единственного, черноглазого майора –летуна Бориса….

Что есть любовь, что есть верность?

Вечные темы, которые понять и описать , не дано никому в подлунном мире.

Остаётся принять как данность.

И … писать свою историю любви, верности, жизни!

 

 

  

О Редакция Сайта

Статья размещена с помощью волонтёра сайта. Волонтер сайта не несет ответственность за мнения изложенные в статье. Статья написана не волонтером. Артур Клейн arthurhaifa@gmail.com

Оставить комментарий

Ваш email нигде не будет показан