Главная / Новости / Связь со страной исхода / Олег Мицура. Рассказ. Еврейский вопрос, нашей Советской семьи.Часть 2

Олег Мицура. Рассказ. Еврейский вопрос, нашей Советской семьи.Часть 2

 

  Уходит этот «вопрос» в глубину истории моей семьи, моих друзей, города, в котором мне случилось родиться.       

 

Картинки по запросу мозырь фото

 Родной город Мозырь, расположен на живописном,  правом берегу реки Припять. Летописные документы подтверждают, город старше Москвы более, чем на сто лет!

Старинное городище, давшее начало его развитию, обнаружено на высоком холме, возвышающимся над городским центром.

Что интересно, сколько помню себя,  на этом  месте располагались корпуса туберкулёзного диспансера. Присутствие столь пугающего медицинского учреждения, способствовало хорошей сохранности культурного слоя «городища», обнаруженного под этими корпусами  после их сноса. В наше время здесь провели реконструкцию сторожевых стен «старинного замка»», открыли краеведческий  музей.

Но, для меня интересна история возникновения названия города! Слышал я её от моих родителей, а те в свою очередь от своих. Эту историю знали все  жители города. Поэтому её можно смело отнести к изустному народному преданию.

Вот с него  и начну.

Исстари река Припять являлась торговой и транспортной артерией, соединяющей  разные племена и народы, проживавшие на её берегах.  И связь эту осуществляли торговые люди. Как вы думаете, кем они были?  Правильно, евреями!

Как гласит предание, в те далёкие времена только дикий зверь, да вольная птица обитали там, где ныне стоит город. Изредка челны рыбаков, да ладьи торговых людей тревожили гладь полноводной реки. Случилось в те стародавние времена плыть по реке в  летний день ладье. Два важных торговца восседали на корме лодки. Формами тучных тел своих, подобны они были бочкам, доверху наполненных жиром, которые и везли на продажу.   Гребцы дружно вёслами взбивали седые водные буруны, с журчанием уходящие в кильватерный след ладьи. Разомлевшие на солнце купцы, с ленцой обмахивались широкополыми шляпами, уронив глаза в щели, заплывших жиром щёк В это же время, в том же месте, но по берегу реки, позвякивая кольчугой и поблескивая остриями копий, молодой княжич с дружиной скачет. Не просто так скачет, место заветное для рода своего подыскивает.  Вот река, а вот и берег высокий. Удобнее земли для замка фамильного не найти! Как место сие зовется ? Пытает княжич дружину свою. Молчат служивые, лишь  плечами пожимают.  Не знамо нам это, господарь! Глядь, по реке ладья плоскодонная плывёт. Велит князь глашатаю своему, пытать людей торговых: как земля сия прозывается. Взревел глашатай белугой. От рёва его, деревья маковки склонили, кони на дыбы встали.

— Э-ге-гей !!! Кричит. Добры люди!!! Ответствуйте вельможному князю, как место сие зовётся!

От крика  его, гребцы с испугу вёсла в воду обронили  да на  дно ладьи   попадали. Накренилась от того  ладья, бочки  в воду и упали.  Из бочек тех, жир топлёный в реку вылился, дав круг судна утлого, ковром многоцветным  расплываться стал.

Заголосили  купцы! Друг друга пихают, жир из реки руками черпают, да обратно в бочки кидают.

Один кричит:

—  Мой зир!!!

Другой  пуще орёт:

— Нет, МОЙ ЗИР!

Схватили один другого за пейсы, давай волосы драть.  Понеслось над рекой, эхом отражаясь от берегов высоких — МОЙЗИР- МОЙЗИР- МОЙ- ЗИР!!!

  • Мозырем кличут место сие княжич!
  • Обернулся глашатай к молодому господину. 
  • — Ну, так и быть здесь  городу Мозырю! — Повелел князь.

Заложил он замок на берегу высоком, напротив того места, откуда название места услышал.  Стал город расти, да процветать  под именем, данным людьми торговыми, веры иудейской !

И повелось с тех пор помимо особ высоких, да холопов низких, проживать в городе том всякого  рода людям коммерческим, до ремесел охочих,  грамоте обученных, еврейского роду-племени.

 

Аркаша

 

 

Картинки по запросу музыка

 

Но вернёмся из тех времён в наши дни.  В дни моей молодости, когда деревья были большими, а небо бездонно глубоким и пронзительно синим!

В те годы улица наша была  мне средоточием всего мира. По обе стороны её один за другим тянулось более двадцати частных дома, окружённые садами. 

  В каждом доме, помимо взрослых, жили где два, а где и три  разновозрастных и разнополых подростка. Жили  дружно,  весело и безмятежно. Играли, дрались, ходили друг к другу в гости, короче — ДРУЖИЛИ!

Родители не особо заботились о воспитании чад своих.  С начала  каникул главной их заботой  было накормить, одеть и выпихнуть отроков на улицу. А с  темнотой — загнать обратно домой. Последнее было гораздо  труднее сделать, нежели первое.

Дети знали друг дружку как облупленные. Только один мальчик не участвовал в детской жизни улицы.   Дом, в котором он жил, был обнесён высоким забором. В отличие от остальных домов,  имел парадный вход на другую улицу. Лишь высокая ограда забора примыкала к нашему переулку. Играя  во дворе,  порой замечали блеск любопытных детских глаз, следивших за нами сквозь щели забора. От родителей знали, что  живёт в этом доме семья евреев. Кто такие евреи, мы понятия не имели. Но флёр таинственности, окутывавший наших соседей, их нелюдимость, вызывали невольный  интерес. У каждого из ребят был свой сад, где произрастали яблоки, груши, сливы и прочее. Но только у наших еврейских соседей произрастала красная ягода –паречка. И от этого  она была безумно желанна! Хотя вкус имела кисло-сладкий,  не шедший ни в никакое сравнение со вкусом фруктов и ягод,  произраставших у каждого в  огороде.

Нам хотелось именно ПАРЕЧКИ!

Но забор был очень высок, овчарка охраняющая двор, слишком свирепа. Единственный способ попробовать заветную ягоду, познакомиться с мальчиком, чьё молчаливое присутствие за забором мы ощущали во время своих игр.  Заглянув  в щель забора, я увидел пацана восьми лет. Аккуратно одетый и причёсанный, он являл  собой образ идеального ребёнка, мечта каждой матери.

— Эй,тебя как зовут? — Обратился к нему.

— Аркаша… —  Чуть картавя ответил он.

— А чего с нами  не гуляешь?

— Бабушка не разрешает.

— Почему? —  Он  неловко пожал плечами.

— Ладно,  паречку вашу дашь попробовать?

Он с готовностью бросился к кустам, обдирая сочные гроздья ягод, спеша протолкнуть их в щель забора. С нашей стороны, начался ажиотаж. Каждый стремился первым ухватить гроздь.

Аркаша минут десять «челноком» сновал от кустов к забору, безжалостно обдирая ягоды с кустов и просовывая их нашей компании вместе с листьями. Сполна насытившись сочной, кисло сладкой ягодой, я продолжил допрос.

-А хочешь с нами поиграть?

Он быстро и мелко закивал головой.

— Тогда перелазь через забор!

Со стороны улицы забор был высоким и гладким, с его же стороны вдоль всего забора были прибиты сверху и снизу поперечные бруски, практически готовая лестница. Для любого из нас  перемахнуть через него — пара пустяков.

Но только не для Аркаши.

На верхний брусок он встал, но подтянуться пухлыми  ручками до второго бруска, как не пытался, не смог.

То  ли дело мы, белорусские «Маугли». Любимой нашей игрой, были  догонялки. Нет, мы не бегали по земле, пытаясь  догнать друг друга. Наоборот, прикосновение ногой к земле было категорически запрещено! Мы прыгали с ветки на ветку гибкого орешника, растущего на склонах глубокого оврага. Ведущий пытался настичь «жертву» преследуя её, подобно обезьяне, прыгая с ветки на ветку. К счастью наших родителей, они не могли видеть наших игр. Иначе им не избежать было бы сердечных приступов.   Сухие, жилистые, прокалённые солнцем, мы резко контрастировали с белокожим, рыхловатым Аркашей. Но ни у кого не возникло желания подшутить над неуклюжестью нового товарища. Напротив, мы яростно принялись обсуждать варианты освобождения еврейского «невольника» из домашнего заточения.

После непродолжительного совета,  приняли решение, аккуратно вытащить в двух досках внизу гвозди. Тогда он сможет, сдвинув их в сторону, пролезть в образовавшуюся щель. А как быть с собакой, грозной овчаркой охранявшей сад?

— Пальма — мой  друг, — сказал Аркадий, —  она меня слушается и не будет нам мешать.

Сказано, сделано. Спустя десять минут гвозди  с помощью кусачек были аккуратно вытащены, а доски сдвинуты в сторону. С пыхтеньем, попой вперёд, Аркаша выбрался на свободу.

— Давай играть в пекаря!

— Я не умею.

— Ничего, научим.

Он был неуклюж, неловок в игре, словно медвежонок. Но смышлён. Быстро поняв правила игры, через двадцать минут стал демонстрировать неплохие результаты в броске палки по банке. Правда, в  фехтовании  был слаб.

Постепенно мы увлеклись игрой. Раскрасневшийся Аркадий бегал со всеми наравне, ничем, кроме одежды не отличаясь от нас. Вдруг, раздался громкий женский крик:

—  Агкаша! Гей какин!

— Бабушка! — Раздосадовано произнёс мальчик. — Надо идти, иначе будет скандал.

Мы помогли ему обратно протиснуться сквозь щель в заборе, установив обратно доски на место. А со двора дома, не переставая неслись непонятные призывы  бабушки: «Агкаша! Гей писин! Гей какин!»

Припав к щелям забора, мы сопереживающе следили за развитием событий. Аркаша, потный и раскрасневшийся, спешно заправляя на ходу в шорты рубашонку, подошёл к бабушке. Нам было хорошо видно, как маленькая, сгорбившаяся сухая женщина, с криком «Ай вэй!!» , вздела руки к небу. Приложив старческие губы ко лбу мальчика с ужасом отстранилась от него и схватив за руку, поволокла в дом, громко что-то крича на непонятном  языке.

Мы сквозь щели в заборе с интересом наблюдали за стремительно развивающимися событиями в  доме. Крики, доносившиеся из него, становились всё трагичнее. На крыльцо стремительно выбежала молодая черноволосая женщина, схватив полотенце с бельевой верёвки, метнулась обратно в дом!

—  Мама, хватит нам наводить ужас!

— Илья уже вызвал скорую неотложную помощь! — Раздалось из глубины дома.

Бабушка Аркадия, с визгом, что-то ответила на  реплику, принадлежавшей, как мы догадались, маме Аркаши.

Звук сирены возвестил о прибытии кареты «Скорой помощи». Два санитара с носилками наперевес,  толстенький врач с чемоданчиком, гуськом, скорой трусцой направились к дому. Навстречу  из дома, стремительно вышел полный мужчина в шляпе, в пиджаке из-под которого виднелась рубашка с галстуком, семейных трусах и домашних тапочках на босу ногу.

— Доктор, я вас умоляю! — Сложив молитвенно руки, обратился он к  врачу. — Сыну  плохо, он весь горит!

—  Ведите к больному, — сурово нахмуривши брови, произнёс доктор.

На десять минут воцарилась глубокая, тревожная тишина. Её разорвал «тигриный рык».

— Какого чёрта!! Ребёнок совершенно здоров!!! Подумаешь, покраснел!! Подумаешь, вспотел!!! Нормальная реакция детского здорового организма на подвижные игры! Какого чёрта вызывать неотложку!

Кавалькада медработников, возглавляемая ругающимся доктором, стремительно выкатилась из дома, снеся  носилками подпорку для сушки белья.   Белоснежные, сохнущие простыни, грациозными лебедями», опустились на цветочный газон.

Выйдя утром следующего дня во двор, мы увидели Аркашу, стоящего с полным ведёрком паречки у  забора.

—  О-о!! Привет!!

Каждый старался похлопать пацана по спине.  — Как ты? Что это было вчера?! А паречку свою убери, мы уже на неё, кислую, смотреть не можем! Лучше вот моего яблочка попробуй, «Пепенка–Шафран» называется.

-Лучше моих слив!

— Да ладно, сливы, подумаешь невидаль! Лучше мои черешни возьми, самые сладкие в Мозыре!

Каждый старался чем-то порадовать нового приятеля. Аркаша,  светился от счастья. Чтобы никого не обидеть, рассовал по карманам яблоко и сливы, а черешню всю запихнул в рот, отчего, чуть не задохнулся.

— Да бабушка запаниковала, — с трудом проглатив черешню, продолжил рассказ. — Потрогала мой лоб, увидала, что рубашка мокрая от пота и решила, что я болен. Папа вызвал  скорую помощь. Ну а дальше — вы видели.

  • Ладно, проехали! Айда  играть в футбол!

С тех пор каждое утро он ждал нас во дворе Аркаша был непременным участником всех наших забав. Удивительно, но он умудрялся не пачкать свою одежду, даже во время самых активных игр.

— Мне пачкаться нельзя, бабушка заметит.

Но стоило стрелкам часов подойти к цифре 12, он, как сказочная «золушка», исчезал в глубине своего сада.

У Аркадия начинались занятия по музыке с  очкастой, очень высокой дамой с большой бородавкой на носу. А потом приходил пожилой мужчина, учивший играть его в шахматы.

Долго тайное общение Аркаши с нашей голопузой командой продолжаться не могло. Бабушка выследила нас, попытавшись пролезть в дыру забора, застряла в ней. Это было не смешно, но страшно! Торчащая из дыры забора голова старой женщины, громко изрыгающая слова проклятия на непонятном языке.

После случившегося забор с обратной стороны был укреплён металлической сеткой «рабица».

Аркадия я увидел только осенью следующего года. К сожалению, родными он был «приговорён» стать «гениальным» ребёнком. Бабушка сопровождала его в школу, неся судачки с едой, которой потчевала его на переменах. Сидела с ним на уроках, оберегая внука от малейшего контакта с одноклассниками. Через пять лет семья Аркадия переехала в Ленинград.  К тому времени он сильно изменился. Это уже не был тот искренний и добрый мальчик. Он уверовал в свою «гениальность» и будущее величайшего гроссмейстера всех времён и народов! Собственно, и сам переезд в Ленинград был затеян ради достижения этой цели.

Увы, чемпионом мира по шахматам он так и не стал.

Картинки по запросу шахматы

О Редакция Сайта

Статья размещена с помощью волонтёра сайта. Волонтер сайта не несет ответственность за мнения изложенные в статье. Статья написана не волонтером. Артур Клейн arthurhaifa@gmail.com

Оставить комментарий

Ваш email нигде не будет показан