Олег Мицура. Еврейский вопрос нашей советской семьи. Часть 3

Протон Соломонович и простой белорусский «Ломоносов» Саша.

 

Что, казалось бы, могло быть общего между ними?

А общее городское и культурное пространство!

Это когда исконные белорусские «палешуки» говорят с еврейским прононсом, растягивая слова в конце фразы.

А учителя-евреи, учат их детей хорошему русскому языку!

Городская интеллектуальная элита  на шестьдесят процентов состояла из представителей еврейской  национальности.

И верьте мне, это были лучшие годы в жизни города !

В школе нас учили еврейские педагоги, в больницах лечили врачи евреи.

И что вы думаете? Именно благодаря их присутствию в моей жизни, я получил хорошее школьное образование.

Мне привили любовь к РУССКОЙ литературе, научили говорить на правильном РУССКОМ языке.

А благодаря врачам-евреям ваш покорный слуга по сей день жив и здоров! Чтоб я так жил!

Особо хочу остановиться на родной школе №8. На конец шестидесятых годов, это была самая большая и современная школа в городе. Директором  был Юрас Илья Абрамович. Ну, вы сами понимаете, какой национальности были шестьдесят процентов преподавателей!

Если вы хотите обвинить меня в антисемитизме, так  ни  Боже мой! Это были очень достойные и знающие профессионалы. Хоть и весьма колоритные.

Взять для примера преподавательницу математики Рубашкину Клару Григорьевну. Тонкие, восточные черты лица, смуглая кожа, точёный носик, стройная фигурка, мощная копна густых, вьющихся волос. Фамилия её ни о чём ровным счётом не говорит. Только  на моей памяти у неё их было три. Предыдущие две были: Левин и Лизинберг. Таким образом, каждый из трёх её детей  имел свою собственную. Что впрочем, нисколько не мешало  детям жить в любви и согласии. Она никогда не повышала на уроках голос,  заставляя напрягать слух, чтобы уловить каждое её слово. И горе тому ученику, кто на следующий день в тестовом режиме не мог отчитаться по пройденному материалу.  Магический взгляд её больших чёрных глаз, заставлял нас, молодых «бандерлогов», с молчаливым почтением внимать  каждому  её слову.

Вайсман Рубен Николаевич. Преподаватель рисования и черчения. Маленький, толстенький необычайно подвижный с хитринкой во взгляде.   Его две дочери, разнояйцовые близнецы, училась со мной в одном классе. Младшая Дина, высокая, дородная. Цвет лица подобен китайскому фарфору, расцвеченному нежным румянцем на полных щёчках. Она обладала пониженным чувством юмора и повышенной тяжестью руки. Зачастую,   весомой дланью так прикладывалась к телам неудачных шутников, что те снопами падали к её ногам.

Старшая, Рита —  полная её противоположность. Маленькая, мелкими чертами лица неуловимо  напоминала обезьянку. Но какой же харизмой наделил её Господь! Она умудрялась свои недостатки, превратить в достоинства. Напропалую кокетничая с мальчиками,  находясь  в верхних эшелонах популярности, на равных конкурировала  с первыми красавицами класса.

 Их отец, этот подвижный как ртуть человек-колобок, внезапно обрёл свою «новую» любовь в школьном кабинете физики. Ею стала наша «физичка».   Запомнилась она своей фразой, произнесённой как-то в полемическом споре с нашими девчонками, о нравственности в отношениях полов:

«Вот мы, заявила она, прожив с мужем в браке пятнадцать лет, НИ РАЗУ НЕ ПОЦЕЛОВАЛИСЬ»!

В этом месте она торжествующе оглядела класс.

— А как же дети, без поцелуев обошлись? — Ехидно поинтересовалась первая красавица класса Наташа.

Физичка, пунцово покраснев лицом, как ошпаренная выскочила из класса, громко хлопнув дверью. На следующий день родители Наташи имели продолжительную беседу с директором по поводу издержек в воспитании   дочери.

 И вдруг такой мезальянс и  эль-скандаль сразу в двух благородных еврейских семействах! Теперь обретших друг друга учителей черчения и физики, въедливая школярская публика, периодически подлавливала в самых разных укромных местах, самозабвенно целующихся в засос!  Влюблённая физичка стала неумело пользоваться косметикой. А влюблённый в неё, далеко не юный  «Ромео», превратился в безупречного рыцаря линейки и стиральной резинки, без страха и упрёка! Активно занявшись спортом, как-то во время моей тренировки в спортивном зале, бросил «вызов» мне, кандидату в мастера спорта по лёгкой атлетике!

-А что, слабо со мной двухсотметровку рвануть?

Снисходительно усмехнувшись, я оглядел его округлую фигуру, впихнутую в обтягивающее трико.

— Хорошо, Рубен Николаевич, даю вам  фору десять метров.

Старт! Его округлая фигура сказочного «колобка» перебирая короткими ножками, неожиданно быстро покатилась от меня с  возрастающей скоростью.  Только перед самым финишем, мне удалось обогнать его и вырваться вперёд! Вот что любовь чудо творящая делает!

Надо отдать должное «молодой» ячейке мозырьского общества, их взаимоотношения никак не отразились на детях. Дина и Рита, так же общались с отцом, как и дети «физички» с матерью.

Но наиболее выдающейся личностью, был Протон Соломонович!

Я не шучу, именно этим именем нарекли его родители в честь открытой физической частицы-Протон!

Каким «ветром» его занесло в наш город, одному  Богу известно. Высокий, с взлохмаченной шевелюрой, пиджаке, постоянно испачканном мелом. Ему суждено было вести факультативные занятия по физике, в нашем, специализированном классе. Надо отдать ему должное, свой предмет он знал превосходно.

Наш спецкласс, формировался по принципу статуса родителей учеников в городской иерархии. Единственный, кто выпадал из этого перечня, был Саша Кондратов. Его мама работала простой техничкой в нашей школе и упросила директора, за Бога ради, зачислить её единственного сына в наш класс.  Представьте себе подростка одиннадцати лет. Представили? Так вот, этот образ никоим образом не соотносится с Сашей. В пятом классе, его рост составлял метр восемьдесят. Узкий , скошенный назад лоб, переходил в крупные надбровные дуги, нависшие над глубоко посаженными глазами. Мощная нижняя челюсть, завершала колоритный образ. Добавьте сюда широкий разворот плеч и длинные, сильные  руки. Никого не напоминает? Вот и мы его сходство с неандертальцем сразу заметили. Впрочем, Саша не обижался. Он вообще не заморачивался учёбой. Регулярно носил домой двойки по всем предметам. Так же  регулярно за  это подвергался физическим наказаниям от мамы. Их дом располагался под окнами  класса.  Зная о предстоящей экзекуции, мы, его одноклассники, с жестоким интересом наблюдали из окна,  за избиением несчастного Саши. Мама лупила его черенком садовой лопаты по чём попало.  Его крики –«мамочка не бей, больно!» Только веселили нас, молодых, глупых оболтусов. Сейчас со стыдом вспоминаю эти, не лучшие моменты своего детства. Не переводили его в другой класс, только из-за того, то он был не проходящим чемпионом в метании молота, как городских, так и областных соревнований. Не каждый класс мог похвастаться своим чемпионом!

  Мы вместе  ходили в секцию по лёгкой атлетике.  В то время, когда мы, бегуны и прыгуны,  «нарезали» круги по стадиону. Саша стоял в центре поля и вращал над головой полупудовую гирю привязанную к металлической цепи. Звук, который издавало его «орудие»  тренировки, напоминал свист падающей авиационной бомбы. Мы  невольно   втягивали головы в плечи и старались быстрее покинуть сектор вероятного поражения гирей.

 Никто из его ровесников-соперников не мог конкурировать с ним. Саше нужно было лишь попасть в сектор броска и призовое место ему было гарантировано. В одиннадцать лет он уже вовсю брился на зависть нам, гладколицым подросткам. Разумеется, интерес к противоположному полу проявил рано и совсем  не детский. Как-то увидев девушку, поправлявшую чулок, не совладал со своими инстинктами и издав утробный рык, бросился к ней. Мы как стая охотничьих легавых, испуганно  повисли на нём со всех сторон. Пока он нас расшвыривал в разные стороны,  девушка, визжа от страха сбежала. Придя в себя, Саша  пошёл к  тренеру с повинной, испугавшись своего порыва. Тот прописал ему ударную порцию брома. Так я впервые узнал о предназначении этого порошка.

На уроках  Саша был постоянным предметом  издевок. Особенно плохо ему давались гуманитарные предметы. На казалось бы простые вопросы, он давал такие ответы, от которых класс дружно надрывал животы от смеха  вместе  с учителем.

Как-то на факультативном занятии по физике Саша задал нашему Протону вопрос (сейчас не помню о чём). Протон, удивлённо вздёрнув бровь, предложил Саше остаться дополнительно после занятий на час. С тех пор так и повелось. После занятий, Саша оставался наедине с нашим Протоном Соломоновичем на дополнительные занятия.

Спустя месяц,  стали замечать нечто необычное. Наш чемпион стал добровольно тянуть руку  для ответа на уроках. Причём, ответы были вполне логичные и уж тянули на твёрдую тройку. Ну,  а уж  по точным предметам — так и вовсе четвёрка, а то и твёрдая пятёрка! Это сразу же вызвало зависть и неприятие наших отличников. Куда мол с твоим-то «рылом»  да в «калашный» ряд! Саша, не обращал внимание на неприкрытую зависть, продолжая своими познаниями удивлять учителей. По-прежнему  слабым местом его оставались гуманитарные науки. Зато в области точных знаний  творил чудеса, приводя в замешательство учителей совсем не школьным уровнем познаний.

Громом среди ясного неба явилось официальное письмо из Академии наук СССР  с приглашением восьмикласснику Александру Кондратову продолжить учёбу в Москве, в школе  для особо одарённых  детей! Оказывается, Саша два года решал задачи по физике, публикуемые в журнале «Наука и жизнь».

Накануне отъезда в Москву он провёл в школьном кабинете с Протоном весь вечер. О чём они говорили, осталось их тайной.

Давно нет в живых нашего  Соломоновича. Но он, как та самая частица протон, в честь которой  был назван,  столкнувшись с «нейтрино» по имени Саша,  передал ему такой колосальный заряд энергии, который вывел его в ранг действительного члена Российской Академии Наук!

А вы говорите, что ОБЩЕГО?!