Два бойца

Музей

Литературно-публицистический журнал ЛЕХАИМ

Ирина Мак

//lechaim.ru/events/dva-bojtsa/  31 мая 2020

Выставка, открытая в Еврейском музее и центре толерантности ко Дню Победы, демонстрирует снимки, сделанные в мае 1945‑го в Берлине фронтовыми кинооператорами Ильей Аронсом и Валерием Гинзбургом.

Их фотоархивы, представленные впервые, заставляют вспомнить известную реплику советника Рузвельта Гарри Хопкинса, увидевшего Берлин с воздуха:

«Это второй Карфаген».

Руины и рестораны

Есть некоторое лукавство в том, что экспозиция, устроенная ко Дню Победы, и пока открытая, разумеется, только онлайн, названа «Неизвестный Берлин». Как раз очень понятно, что за город. По уцелевшим металлическим фермам, нависающим над железнодорожной веткой, моментально опознается почти уничтоженная станция U‑Bahn «Hackescher Markt», по разрушенном куполу — возведенный еще Гогенцоллернами кафедральный собор: после войны он был фактически построен заново. В остове мемориальной церкви кайзера Вильгельма в начале Кудамма видны очертания стоящего на этом месте по сей день обрубка колокольни: эта церковь Памяти (Gedaechtniskirche), в которую включено новое здание, и есть память о войне, которую Валерий Гинзбург запечатлел в ее последние дни.

А рядом люди в гимнастерках, фотографирующиеся на фоне символов Третьего рейха — квадратных колонн под распростертыми орлиными крыльями на портике новой рейхсканцелярии, и рейхстага без купола, и на летном поле превратившегося теперь в памятник аэропорта Темпельхоф. На фоне самолета устроилась, расселась и улеглась целая компания — фронтовые операторы, военкоры. Четвертый слева среди тех, кто стоит, — Илья Аронс с кинокамерой в руках. Она запечатлела не только Берлин, но и Варшаву, и хронику передвижения Белорусского фронта с момента перехода его из ведения Рокоссовского в ведение Жукова, и ставку последнего в берлинском Карлсхорсте, и столики открытого (даже в 1945‑м) ресторанчика в Шарлоттенбурге…

Не то чтобы мы не имели раньше ни о чем таком представления, но канонические кадры, сделанные Халдеем, Петрусовым, Бальтерманцем, Шагиным и другими классиками, выучены наизусть. Скорее удивляет, что 75 лет спустя мы продолжаем открывать неизвестное. Так, например, в Музее Москвы, тоже к годовщине Победы, впервые в истории показывают съемку освобождения Майданека, сделанную Ольгой Игнатович, сестрой известного фотографа Бориса Игнатовича, и ее же снимки пленных немцев в Праге. Но на выставке в Еврейском музее как раз много не общих, не парадных, а почти интимных снимков, много объясняющих про каждодневную жизнь на фронте и сделанных как будто для себя. В архиве Ильи Аронса можно обнаружить, в частности, фотографию, сделанную в 1942‑м на Кавказском фронте: боец со снайперской винтовкой СВТ‑40 прикрывает оператора с камерой. Или, у него же, полуголые, возможно, по причине жары, радостные люди катят по улице телегу — это освобожденные советские военнопленные в Берлине.

Ощущение, что это немного разный Берлин — у Аронса и Гинзбурга совсем разный почерк. То, что мы видим, — самостоятельные архивы, объединенные именно для этой выставки.

Свидетели

Текст, которым предваряют выставку ее кураторы — документалист Елена Якович и научный сотрудник, директор образовательного центра Еврейского музея Лия Чечик, напоминает об исторической справедливости, состоящей в том, что «легендарные кадры поверженного Берлина, облетевшие весь мир, были сделаны именно операторами‑евреями». Оба наших героя были студентами и выпускниками ВГИКа, Аронс потерял в этой войне всех.

Родившийся в Царицыне, Илья Борисович Аронс (1910–1983) поздно поступил во ВГИК — ему было 27 лет. В начале войны в числе 70 преподавателей и учащихся Института кинематографии ушел в народное ополчение. После сдачи немцам Ростова‑на‑Дону вместе с воинскими частями, пробивавшимися на юг, присоединился к Черноморской группе войск Закавказского фронта — уже как ассистент кинооператора. Аронс оказался совсем рядом с Пятигорском, но был отрезан от города, в котором оставались его родители, бабушка и сестра с младенцем — всех их расстреляли. Он вернулся в Москву, защитил диплом, в 1943‑м отбыл в армию, снимал на многих фронтах: Аронс — оператор документальных фильмов «Битва за Кавказ» (1943), «Битва за Севастополь» (1944), «Освобождение советской Белоруссии» (1944), «На подступах к Варшаве» (1944), «От Вислы до Одера» (1945) и других. После войны так и остался в документалистике, работая с конца 1950‑х на Моснаучфильме (впоследствии студия была преобразована в Центрнаучфильм). Его военный фотоархив был обнаружен одним из сыновей: из коробки выпал патрон, снимки и пленки оказались внутри коробки.

Валерий Аркадьевич Гинзбург (1925–1998) принадлежал к следующему поколению — в 1941‑м ему было 16 лет. Москвич, младший брат Александра Галича, уйдя в ополчение добровольцем, он отморозил ноги. От гангрены его спасли, отправив в Москву.

Повезло — попал с семьей в эвакуацию, оказался на Ташкентской киностудии, где в 1942 году режиссер Леонид Луков и оператор Александр Гинцбург снимали знаменитую картину «Два бойца».

В 1943‑м фильм вышел на экраны, а Гинзбург поступил на операторский факультет, чтобы через год, уже лейтенантом, попасть в команду профессора ВГИКа Евсея Голдовского, откомандированного в Потсдам, на киностудию «Бабельсберг».

Фабрика нацистской кинопропаганды представляла интерес для советских киношников не только благодаря киноархиву, в котором хранились немецкая хроника и пленки, вывезенные из завоеванных стран.

В павильонах «Бабельсберга» предстояло отбирать современную киноаппаратуру, чтобы вывозить ее в СССР.