Литературный критик Ефим Левертов лишил меня возможности проанализировать содержание очередного сборника стихов Инны Костяковской, потому что он сделал это абсолютно профессионально и обстоятельно.
Мне остаётся лишь высказаться по поводу названия этого сборника «Философия любви», и через призму выбранного Инной названия посмотреть на её поэтическое творчество в целом.
«Философия любви» как таковая гениально сформулирована общепризнанным философом Николаем Бердяевым:
«Любовь трагична в этом мире и не допускает благоустройства, не подчиняется никаким нормам. Любовь сулит любящим гибель в этом мире, а не устроение жизни. И важнейшее в любви то, что сохраняет её таинственную святость, это – отречение от всякой жизненной перспективы, жертва жизнью».
Проще говоря, любящим априори предначертана трагическая судьба. Наверное, поэтому большинство литературных сюжетов представляют собой трагические истории любви. Но именно это и нравится большинству читателей! Нравится потому, что чужое счастье вызывает у людей зависть, а вот горе и беда вызывают сострадание. Так уж устроена человеческая психика. При этом к поэтам люди, как правило, относятся с симпатией, а вот философов не жалуют. Так на вопрос, почему люди подают милостыню нищим, но не подают философам, древнегреческий философ Диоген ответил: «Потому что люди знают, что хромыми и слепыми они, быть может, и станут, а вот мудрецами – никогда!»
Применительно к поэзии я усматриваю в его словах то, что стремление поэта продемонстрировать свою мудрость, вызывают у большинства людей неприязнь. А посему поэту полезно определиться, для кого он пишет – для узкого круга «интеллектуалов», или для широкого круга читателей. Если для всех людей, то поэту лучше не «мудрить». Лучше стремиться говорить просто о сложном, иронично о трагичном, юмористично о благопристойном, и так далее.
В этом смысле весьма поучительно обращение Иоанна Златоуста к Коринфянам: «Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, то будь безумным, чтобы быть мудрым. Ибо мудрость мира сего есть безумие перед Богом». А ещё конкретнее высказался Екклесиаст: «Не будь слишком строг и не выставляй себя слишком мудрым: зачем тебе губить себя?»
Почему я об этом говорю? Потому что вижу, особенно на портале Стихи.ру, как некоторые авторы, начинающие свой творческий путь весьма робко, постепенно «набирают вес». Вижу, как они, почувствовав свою «маститость», начинают «выставлять себя» философами, скатываясь от истинной поэзии к нравственно-поучительным или поэтико-политическим оценкам всего, что происходит «в веке сем». А так как в поэзии любовная лирика главенствует, то именно в неё философствование проникает в первую очередь. Второе место после любовной лирики занимает философская и гражданская лирика. И созревший до стадии «маститости» автор, если он отдаёт предпочтение не любовной лирике, а проблемам гражданственности, патриотизма, справедливости, и прочим проблемам, которыми озабочены политики, поэт становится «философствующим борцом». Даже если в нём и начинала мерцать искра божия «чистой поэзии», она меркнет на фоне «горения борением».
Но зачем это, если человек достиг уровня, когда он способен к самооценке себя как поэта? При этом ведь совсем не обязательно доходить до уровня «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…», достаточно того, что по праву сам себя можешь назвать поэтом. Я вот, к примеру, назвать себя поэтом не могу, потому что моё стихотворчество не стало делом моей жизни, а остаётся моим хобби. Но есть много поистине талантливых людей, для которых поэзия становится или уже стала главным делом их жизни. К таким людям я отношу и Инну Костяковскую, за творчеством которой наблюдаю на портале Стихи.ру уже несколько лет. Судя по её последним стихам, она уже настоящий, зрелый поэт. А по её публичной активности – «больше, чем поэт»!
Все мы помним слова Некрасова «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан». А что такое гражданин? Это человек, которому «за державу обидно», как в России, или за страну и свой народ больно, как в Израиле. В каждой стране есть свои «болевые точки», которые не могут не волновать настоящего гражданина этой страны, тем более «поэта – гражданина».
Это моё личное мнение. Со мною можно и не соглашаться. Но труднее не согласиться с Платоном, считавшим, что «Для построения идеального государства нужно изгнать за его границы всех поэтов». Наверное, потому, что если поэтов допустить до управления государством, то «мало не покажется». Ведь всё-таки государственными делами должны заниматься люди здравомыслящие, ибо, как сказал другой философ, Демокрит, «Человека в здравом уме нельзя считать настоящим поэтом», а Аристотель заметил, что «Ум и безумие одинаково свойственно поэтам». Поэтому я убеждён в том, что человеку, ставшему настоящим поэтом и, по праву, считающему себя таковым, следует заниматься исключительно поэтическим творчеством, а не философией, не публицистикой, и не политикой.
Всё сказанное прямого отношения к творчеству Инны Костяковской не имеет, хотя у неё много стихов, в которых выражено глубокое сострадание всему происходящему с её страной и с её народом.
И именно в этом, на мой взгляд, выражена её личная «философия любви» не только к межличностной любви, но и к любви во всеобъемлющем, философском смысле.
На мой взгляд, Инна Костяковская как поэт сумела подойти к черте, разделяющей поэзию и всё то «философское», о чём я высказал свои суждения. Сумела подойти, но при этом не переступить эту черту. Осознаваемая или интуитивная способность подходить к самому краю, к роковой черте, и не переступить её, не сорваться в пропасть – важнейшее природное свойство в любом деле, в любой профессии, в любом виде творчества, в том числе и в поэтическом творчестве. Судя по всему, Инна Костяковская прекрасно чувствует эту грань, и за неё я не беспокоюсь. Я пишу об этом для тех, кто этой грани не чувствует, в расчёте на то, что, прочитав эти строки, авторы стихов, почувствовавшие себя поэтами, задумаются и над своим творчеством, и над своей гражданственностью, и над своей «философией любви».
Теперь в своих рассуждениях о «философии любви» я перейду от философии, о которой сказал всё, к любви, о которой ещё ничего не сказал. Разумеется, не сказал применительно к поэзии. И опять-таки не буду мудрствовать лукаво, ибо до меня это сделали великие умы, например, Федор Михайлович Достоевский. Он хоть и не был поэтом, но высказался так: «В поэзии нужна страсть, нужна ваша идея, и непременно указующий перст, страстно поднятый. Безразличие же и реальное воспроизведение действительности ровно ничего не стоит, а главное – ничего и не значит». Иными словами, в искусстве главное – страстный чувственный порыв, посредством которого произведение любого вида искусства и воздействует на людей. А что такое страстный чувственный порыв? Это и есть проявление любви! Если нет этого страстного порыва, или если он и есть, но нет природной способности использования этого порыва как средства выражения чувства и мысли – нет и художника! Тогда это не картина, а фото. Не прозаическое произведение, а описание чего-либо. И уж, конечно, не поэтическое творчество, а графомания. В стихах же Инны Костяковской страстных чувственных порывов не счесть! Пожалуй, они присутствуют в той или иной степени выраженности во всех её стихотворениях.
Таким образом, я делаю вывод, что поэт Инна Костяковская нашла удачное название сборнику своих стихов, которое полностью соответствует общему «накалу страстей» в сочетании с чувством меры в поэтическом высказывании мыслей без нарочитости и назидательности. Это настоящая поэзия.
Искренне желаю Инне Костяковской неиссякаемого вдохновения и поэтического взлёта на Парнас! Ради этого я даже готов перевоплотиться в Пегаса…
Святослав СУПРАНЮК,
вице-президент Академии русской словесности и изящных искусств им. Г. Р. Державина,
президент Международной академии фундаментального образования,
член РМСП, доктор наук (философии, медицины), профессор.
======================================================
ФИЛОСОФИЯ ЛЮБВИ
Короновирус, безденежье, ограничение передвижения, закрытые границы… Но никто и ничто не могут запретить нам читать, мыслить, и, главное — чувствовать!
Философия любви к своему избраннику, к своему дому, к своим далёким и близким, ко всему , что создано Всевышнем под этим небом, победит любые болезни, любые войны, любой негатив.
Я в это свято верю и этим я живу.
Я ТАК ТОРОПИЛАСЬ
ЖИТЬ…
***
Я знаю точно,
что жизнь есть борьба.
Проверка на прочность
и сердца, и лба.
Я точно знаю,
что жизнь – полет,
уставшая стая
летит вперёд.
И каждый ищет
свои высоты,
а ветер свищет
и жмёт к болоту,
заносит пылью
до неприличья –
размахи крыльев
у всех различны.
***
Вся жизнь — метафора, обман,
иллюзия и тьмы и света…
и кровь, текущая из ран
философа или поэта,
опять распятых на крестах,
несущих тягостную муку,
за то, что в музыке, в стихах,
нам грешным, протянули руку.
***
Стирать, без жалости стирать
строку, что не годится.
Мы сами вправе выбирать
слова, поступки, лица.
Богов из глины создавать,
потом на них молиться…
Мы сами вправе выбирать
слова, поступки, лица.
А если вышло все не так
и ноет под ключицей.
Забудь. Пойми – вся жизнь пустяк –
слова, поступки, лица…
***
Легко ли быть Богом?
Творить в огромных масштабах
в нашем мире убогом
в развалинах и ухабах?
Легко ли быть Богом,
смотреть на свои творенья,
печально и строго,
без малой тени сомненья?
И даже не обозлиться
на глупых, пустых человеков.
В них каждый раз повториться
от века к веку…
***
Мне снилась нищенка одна,
стоящая в воротах Храма,
в ее глазах была видна
вся нашей бренной жизни драма.
И в облике её – мольба,
и столько горя,
но мимо двигалась толпа,
людское море.
Зачем и для чего живу?
Что в жизни значу?
Во сне ли? Или наяву
по нищим плачу…
***
Жизнь улыбается не всем –
лишь единицам!
И ищешь собственный Эдем
в глазах и лицах!
Находишь и теряешь вновь
блаженство рая,
значенье слов, значенье снов
не понимая…
Из всех понятных величин
есть тайна мига,
ты – раб его и господин,
вот где интрига!
***
Что мы ищем? Что нам надо?
Только шорох листопада,
только музыки томленье,
только ритмы вдохновенья…
вкус любви, душевной муки,
жизни запахи и звуки.
И свечи огонь сакральный
в час молитвы поминальной…
***
Тайна хайфского залива,
изумруд пьянящих волн,
и протяжный, до надрыва,
над водою чаек стон.
Корабли стоят у порта –
островки далеких стран,
за чертою горизонта
жизнь – иллюзия, туман…
***
Я так торопилась жить,
летела всю жизнь куда-то,
что эту цветную нить,
которой сшиты закаты,
капли дождя, рассветы
я потеряла где-то,
где-то на полпути,
где-то в далёком лете…
Как мне её найти
на чёрно-белом свете?
***
Стареть, я думаю, не страшно
лишь первые сто двадцать лет,
потом останется бумажный,
хоть маленький бумажный след…
И где-то из других простраций,
в раю… в аду ли за грехи
к нам обязательно явятся
давно забытые стихи…
***
Когда ты смог услышать Бога?
Поведай мне, скажи, когда?
Тебе открыла двери йога
или священная вода?
В каком ты Храме причащался?
Какие свечи зажигал?
В каком обличии являлся
тот, кто тебя так долго ждал?
В какой молился синагоге,
в какой мечети падал ниц?
Скажи мне, где твои дороги,
твои и Господа сошлись?
ХАЙФЕ
На город опускается туман
и корабли у порта накрывает,
и новый этот день, что Богом дан,
от нас сегодня в дымке уплывает.
Растают и исчезнут навсегда
улыбки, голоса и чьи-то лица,
дороги, перелески, города,
чтоб никогда нигде не повториться…
***
Когда умирает бездомный пёс,
то с ним умирает мир,
и мало толку, что кости ты нёс,
на главный собачий пир.
И даже если в твоей душе
горят сто тысяч звёзд,
ты продолжаешь жить по клише
дорог, ошибок, вёрст.
И если ты оступился вдруг,
и никто не подал руки,
с небес заплачет твой лучший друг,
слезами собачьей тоски…
***
Мне бы песней журавлиной
спеть тебе
о морях, холмах, равнинах,
о судьбе,
о палящем, жгучем солнце,
о песке,
и о том, что жить придётся
мне в тоске…
Пропадать в своей берлоге
от бессилья,
потому что только ноги,
а не крылья!
***
Скажи-ка мне, какие главы
ты впишешь в эту повесть, жизнь?
Забвенья век, мгновенье славы,
строкой изложенную мысль?
Какие вспомнишь ты напевы,
какие ноты не возьмёшь?
И на листке, в пространстве белом
ты ляжешь тенью? Бросишь в дрожь?
А я уйду, не беспокоясь,
не нужно знать, что будет завтра.
Жизнь – недописанная повесть,
а я лишь неизвестный автор!
Инна Костяковская,
«Философия любви»
Александр Волк ( волонтер до 2021)
Хайфа
