- ХАЙФАИНФО - http://haifainfo.com -

Борис Кунин. А вы, батенька, наглец!

Семен Курцер занялся журналистикой случайно. Можно сказать, по принуждению. После окончания радиотехнического института он работал инженером на различных предприятиях родного города, а на заре перестройки неожиданно стал профсоюзным лидером крупного судостроительного завода.

Мутная волна «демократизации» и «гласности» в считанные месяцы подмыла складывавшиеся десятилетиями и еще недавно казавшиеся незыблемыми устои советского общества, и на внеочередном отчетно-выборном собрании Курцера большинством голосов избрали председателем профкома.

Редактор заводской многотиражки оказался бывшим студентом отца Семена и, однажды попросив его написать небольшую заметку о профсоюзной жизни, в дальнейшем периодически обращался с аналогичными «гнусными» предложениями. Свою позицию по данному вопросу он как-то высказал в телефонном разговоре: «Почему товарищ Курцер, который может писать так хорошо, пишет так мало?». Приходилось соответствовать…

Новая же должность оказалась не столько значимой, сколько хлопотной, отнимающей массу времени, сил и нервов. Откровенно говоря, Курцера назначили «стрелочником». Руководство завода потуже закрутило гайки – работяги в три этажа костерили Семена, что не смог отстоять их интересы. Кто-нибудь из профсоюзных активистов высказался нелицеприятно по отношению к администрации – их лидера вызывают «на ковер»…

В общем, и там дерьмо, и здесь нагажено. И в таких условиях Семен продержался на своем посту почти четыре года. Вполне возможно, что работал бы и дальше, но в это время единая страна начала разваливаться по национально-суверенным частям, продукция завода быстро стала никому не нужна и, теперь уже бывшего, профсоюзного лидера не оставили работать даже простым технологом.

Пришлось уйти в коммерцию – семью-то кормить и троих сыновей одевать надо. У жены на работе тоже было не сладко, благо – хоть смогла удержаться на привычном месте.

Так прошло еще несколько лет.

Всякое бывало: и миллионы в кармане (не долларов, конечно), и вошь на аркане. Последнее, увы, чаще…

Семен даже умудрился два года по субботам учить старшеклассников основам журналистики: один знакомый позвал. Проект оплачивался Фондом Сороса и назывался «Журналистский класс. Школьная газета».

А когда под родными березами и осинами стало уж совсем невмоготу, Курцеры всей семьей махнули на родину господина Сороса. Не в Венгрию, естественно.

«Флагман» западной демократии встретил очередных «волонтеров», мягко говоря, прохладно. И Семен быстро понял, что рекламный слоган «Америка – страна больших возможностей!» — это одно, а реалии повседневной жизни… В общем, об этом в буклетах и на плакатах стараются не упоминать.

Конечно, на первых порах и местные власти, и старые знакомые как-то помогли обустроиться, что-то полезное подсказали. А дальше – спасение утопающих…

Благо, хоть в школе все учили английский. Как – это уже второй вопрос. Но что-то в голове все-таки осталось. Плюс языковые курсы. В общем, дети вскоре пошли учиться в местную школу, а Семен с женой активно занялись поисками работы.

Дипломированные инженеры советского разлива здесь как-то были без надобности, в отличие от врачей или ученых, так что на молочные реки с кисельными берегами рассчитывать не приходилось. В крайнем случае, в первые годы. Для открытия своего бизнеса требовался определенный склад характера вкупе с приличным стартовым капиталом, и при отсутствии и того, и другого оставалось уповать на Бога и его величество Случай.

Всевышний, судя по всему, взирал на происходящее философски, и вмешиваться в «естественный» ход событий как-то не спешил. А вот Случай в лице одного друга бесшабашной советской юности неожиданно подвернулся. В течение буквально пары часов все было обговорено и скреплено рукопожатием: и со следующего дня миссис Курцер начала работать в русской фирме, эффективно продающей местному населению различные спортивные тренажеры. Оздоровительного, скажем так, назначения. В смысле, для похудения и коррекции уже давно потерявшей канонические очертания фигуры.

В общем, жизнь постепенно стала налаживаться. А вскоре и Семен, перебивавшийся почти год случайными заработками: подай-принеси, покрась-убери, тоже вошел в светлую полосу жизни. Один из лидеров местной еврейской общины как-то доверительно «шепнул», что недавно открывшемуся русскоязычному журналу требуются на работу журналисты. И даже милостиво разрешил в разговоре сослаться на него. Этого оказалось более чем достаточно.

Больших гонораров в новом журнале, конечно, не платили. Однако это был уже хоть какой-то социальный статус (не грузчик все-таки), да и связи постепенно налаживались. Опять же, перо оттачивалось. Поручали-то Семену, как правило, те темы, на которые «ветераны» редакции писать отказывались. Или – не могли. Последнее, как показали дальнейшие события, имело место гораздо чаще.

Одним словом, мистер Курцер постепенно заматерел. Вступил в местный Союз журналистов, вечерами стал баловаться литературой. Со временем появились даже стойкие почитатели его таланта.

Пошел он как-то вечером на остановку жену с работы встречать, а там мужик один сидит. По всему видать – наш. Такой, среднестатистический советский. Интеллигентно-неряшливого вида.

— Добрый вечер! – говорит. – Вас же Семеном Курцером зовут?

— Ну-у, да-а…

— А я регулярно в журнале ваши статьи читаю. Нравится мне очень, как вы пишите. А недавно и рассказ прочитал. Хорошо получился.

Ну, теперь хоть все стало на свои места. Вообще-то, в журнале была традиция в начале материала ставить небольшую фотографию автора с лаконичной подписью «Наш автор…». Семену в начале этого как-то не предлагали, а позднее и он сам не стал инициировать: сумма гонорара от этого-то не увеличивалась. Единственное, рассказ таки предварили фотографией. Правда, обрезали ее так, что евреи и прочие мусульмане со своим членовредительством просто жалкие ремесленники. Семен на той «фотографии» сам себя не узнавал. А вот другие, оказывается…

— Спасибо на добром слове! – с трудом выдавил из себя Курцер, изобразив на лице некое подобие тщеславной улыбки. Не любил он подобной «звездности». Скромнее надо быть. Да и вообще, лучше деньгами.

— Да нет, это вам спасибо! – охотно откликнулся благодарный читатель. – На чужбине так мало приятных моментов.

Подъехавший в это время автобус прервал грозившееся затянуться восхваление журналистских и литературных достоинств г-на Курцера.

— Вот так вот, дорогая, — не преминул похвалиться Семен жене, — на улице уже узнают. Благодарят за статьи.

— Ага! Скоро автографы на улицах будешь раздавать, — его благоверная после рабочего дня была настроена не очень благодушно.

И, как в воду смотрела. Правда, с точностью до наоборот. Буквально через месяц редактор журнала, с которым Семен уже давно был на «ты» и за ручку (друзья-коллеги), пряча глаза, поведал, что у издания наступили не самые лучшие времена и гонорары платить не с чего:

— Я думаю, это на месяц-другой. Не больше! Вот раскрутимся с рекламой – и я все верну. Даже с лихвой. Ты уж потерпи, пожалуйста. А твои статьи нам нужны, люди их с удовольствием читают.

Когда «месяц-другой» перевалил на второе полугодие, Семен не выдержал и поехал в редакцию прояснить ситуацию.

— А вы, батенька, наглец! – «вежливо» прервал его «друг»-редактор, едва услышав слово «деньги». – Я же тебе русским языком сказал: «Денег пока нет. Временные трудности. Надо подождать». Что еще не понятно?

— Так сколько же ждать можно и писать бесплатно? – несколько растерялся Курцер. – Уже же восемь месяцев прошло…

— Ну и что? Повторяю: денег пока нет. Не нравится – не пиши! Сиди дома и молчи в тряпочку. Нужен ты больно еще кому-то! Только по старой дружбе предупреждаю: не вздумай жаловаться. Мне тут недавно один деятель звонил. Я ему, видите ли, аж за две статьи гонорар не заплатил. В суд обещал на меня подать. В суП он на меня подаст… Договора-то я с ним не заключал. Так что ничего он нигде не докажет… С тобой, кстати, тоже. Так что делай выводы сам.

И Семен сделал. На следующий же день позвонил адвокату в Союз журналистов. Тот внимательно выслушал и посоветовал выставить редакции счет. На всю сумму долга. А если в течение пяти дней никто на него не отреагирует, позвонить ему еще раз. Он охотно возьмется вести столь беспроигрышное дело в суде.

Оказалось, что по местному законодательству Семену, как свободному журналисту, и не нужно заключать какие-либо договоры с редакциями. Сам факт публикации его материалов является достаточным основанием для выплаты гонорара. В месячный срок. Исключение составляют лишь благотворительные издания, к коим упомянутый журнал явно не относился.

Курцер так и поступил. Счет отправил по электронной почте в пятницу, во второй половине дня. В понедельник все деньги были у него на счету.

Понятно, что на этом «дружба» с журналом прекратилась. Но Семен по этому поводу особо не переживал. Точнее говоря – совсем! Просто не было времени…

Он действительно оказался востребованным и популярным. В разных изданиях и странах.

И «наглецом» его больше никто почему-то не называл.