Родилась в заполярном Мурманске. Десятилетку отмучила в южно-украинском Херсоне. Университетскую пятилетку прокайфовала во вненациональной Одессе на факультете романо-германской филологии.
Трудовую деятельность начала сельской учительницей, и мои амбиции филолога, преподавателя английского языка и литературы, переводчика тут же разбились о железобетонную учебную сетку, в которой нам — «англичанкам», «испанкам», «немкам», «француженкам» — для общеобразовательной галочки и по остаточному принципу выделялось один-два урока в неделю на фоне засилья точных наук и общественных дисциплин. Поэтому, господа, если кто-то из вас до сих пор в обиде на своих школьных учителей иностранного языка, мол, ничему-то они вас не научили, вспомните, с каких уроков вы чаще всего «смывались», с каких уроков вас снимали на многочисленные идейно-патриотические мероприятия. Вспомните, как часто в свою советскую бытность вы слышали иностранную речь, смотрели недублированные фильмы, просто общались с носителями языка. С чтением на иностранном языке – еще куда ни шло. Кто хотел, тот читал. Но кто хотел? Кому нужна была вражья мова за железным занавесом? Простите за «лирическое» отступление.
Главным итогом моей деятельности на ниве просвещения деревенских мальчишек и девчонок стала встреча со своим будущим мужем, одесситом. В интернате для трудновоспитуемых, что располагался через дорогу от моей школы для «нормальных», он втолковывал малолетней шпане азы математического мышления.
Отработав по распределению положенный государством срок, мы вернулись в Одессу, поженились, родили двоих детей и в составе миллионной алии начала девяностых прибыли в Израиль, где по сей день продолжаем сеять «разумное, доброе, вечное» уже здешней молодежи.
Но каким ветром, спросите вы, меня занесло в вашу литературную гостиную. С какого перепуга училка вдруг переквалифицировалась в писательницы. Спешу удовлетворить ваше любопытство и прежде всего, заявить, что писателем в истинном смысле этого слова я себя не считаю, в инженеры человеческих душ не стремлюсь и в мир иной отойду все-таки учителем. Просто однажды наступил такой момент, когда по выражению живого классика М. М. Жванецкого не писать, так же как не писать стало невмоготу. На свет появились два рассказа, которые понравились моим друзьям, а в моей электронной кладовке к тому времени уже лет пять пылился любовный романчик. Поводом к его написанию стал разговор с приятельницей.
-Спорим, что мы сможем запросто наклепать любовный роман не хуже Даниэлы Стил, — азартно заявила я. Подруга со мной согласилась, но от написания романа устранилась, предпочтя уютное кресло и чужой роман в руках творческим мукам при создании своего.
Вот так, на спор, но далеко не запросто, появилось мое «Индийское кино».
Но и роман, и первые неуклюжие рассказы так и остались бы в компьютере для личного пользования, если бы Лилечка Гимпельсон, редактор русской странички в рекламной газетке «Хадашот» не рискнула представить меня на суд своих читателей. А потом с ее легкой руки я познакомилась с Натальей Кристиной, замечательной поэтессой, литературной гордостью Кирият Шмоны. Ее положительный отзыв меня окрылил. Она нашла время в своем перенасыщенном творческом графике, привезла меня в Иерусалим на встречу с писателями творческого объединения «Столица», и эти добрые люди выдали мне огромный кредит доверия, приняв в свое Содружество.
И началась совсем другая жизнь, имеющая к творчеству очень далекое отношение. Но это уже другая история под названием: «Писатель в эпоху интернета». Это тема для широкой общественной дискуссии на уровне СМИ и правительства, которая в Израиле практически отсутствует.
Но я снова отвлеклась, уважаемый читатель. В конце концов, это не ваша проблема. Хотя… Если писатели перестанут писать, потому что им за это не платят, то что же читатели будут читать? Слышу, слышу. Вы скажете: «Мы будем читать то, что писатели выложат в интернет бесплатно». Ну что ж, главное – читайте! А со своими писательскими проблемами мы как-нибудь разберемся.
Александр Волк ( волонтер до 2021)
Хайфа
