Главная / Новости / Давид Фабрикант. Четыре отметины войны. Воспоминания ветеранов войны (Израиль)

Давид Фабрикант. Четыре отметины войны. Воспоминания ветеранов войны (Израиль)

Красные и желтые нашивки на груди:

1-е ранение – сентябрь 1943 года,

2-е ранение – январь 1943 года,

3-е ранение – 25 января 1944 года,

4-е ранение -15 апреля 1945 года.

В январе 1943 года Леонида Тисменецкого призвали в армию, ему только исполнилось восемнадцать лет.

До конца войны оставалось немногим более двух лет.

Красная Армия вела успешные наступательные бои, казалось победа не за горами.

Но немецко-фашистские войска еще упорнее сражались за каждую клочок земли, десятки тысяч советских солдат были убиты, огромное количество бойцов получили ранения.

veteran

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Очень нелегкими были боевые будни для Леонида Тисменецкого, солдата 8-й армии — командующий генерал Чуйков.

Молодой парень, никогда не державший в руках ружьё, стал пехотинцем, а это значит был на самых передовых позициях. Шла битва за освобождение Донбасса. Приходилось сражаться с фашистами, отражать танковые атаки, идти вперед с винтовкой на перевес, из горла вырывались какие-то нечленораздельные звуки.
В боях на Украине он был ранен в ногу, санбат, госпиталь в Котельниково.

Как только поправился, направили на Калининский фронт, бился с немцами, освобождая Калинин, Смоленск.

Затем был Северо- Западный фронт, который с апреля 1944 года стал называться 3-м Белорусским. Операция «Багратион».

Леонид освобождал территорию этой республики. 39-я армия и ее составная часть 91-я стрелковая пехотная дивизия, с которой по военным дорогам шел Леонид Тисменецкий некоторое время вела оборонительные бои. Части Вермахта бросили все силы на защиту своих позиций, но Красная Армия сумела преодолеть сопротивление немцев, перешла в наступление, вела сражения за города Витебск, Бобруйск, Могилев, Минск, Вильнюс. Снова ранение в ногу.
— Я был назначен командиром отделения взвода разведчиков, — вспоминает ветеран Великой Отечественной войны. — Было сложное положение, необходимо было разузнать более точные сведения о расположении немецких частей, количестве и месте расположения боевой техники. Нам частенько приходилось переползать нейтральную зону. Наша 91-я дивизия стояла в обороне. Немцы постреливали, мы постреливали.
Поступил приказ пленить кого-нибудь.

Нас четверо, вышли мы в тыл врага. Увидели складское помещение, которое охраняют двое гитлеровцев. Один ходит вокруг, второй стоит на одном месте, потом меняются. Когда первый завернул за угол, я бросил камешек в сторону второго. Тот услышал звук падения, стал светить фонариком вокруг себя, искать что-то на земле. Воспользовавшись заминкой, мы бросились, схватили его, всунули в рот кляп, поволокли.на себе. Когда прошли их зону, заставили немца бежать вместе с нами. Нам за это была объявлена благодарность Верховного главнокомандующего И.Сталина.
Таких вылазок было немало. Как-то ночью с отделением двинулись на выполнение задания. Добрались до полосы ограждения, перед нами забор из колючей проволоки. Я взял ножницы, чтобы ее перерезать. Неожиданно сработала сигнализация. Боевое фашистское охранение стало забрасывать нас гранатами, строчить из автоматов – не подняться. Одним из осколков меня ранило в поясницу, повредило два ребра. Это было в районе Пилькалена.
Что делать? Идти дальше бессмысленно, нас обнаружили. Приказал ребятам оставить меня, пробираться в расположение части и все доложить. Потерял сознание. Солдаты сообщили командованию, получили нагоняй от командира 91-й дивизии полковника В. Кожанова за то, что оставили разведчика на нейтральной полосе. Он потребовал, чтобы они вернулись за мной. Меня искали, но не нашли, решили, что погиб.
К маме пошло письмо, что ее сын пал геройской смертью в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. Незадолго до поисков на мое тело наткнулись разведчики соседней 11-й дивизии, заволокли в свой медсанбат. Долгое время не мог говорить. Контрразведка решила, что я лазутчик, связались с частью, все закончилось благополучно. Я был молод, полон сил, желания мстить врагу. Меня подремонтировали, направили в ту же дивизию. Когда я появился, все удивлялись, неужели жив?
— К концу 1944 года мы находились на границе с Пруссией, где-то в районе поселков Наумистес и Шервинут, — рассказывает Леонид. – Я был назначен командиром отделения взвода разведчиков. Шли очень ожесточенные бои. Наша 91-я потеряла почти половину состава. Гитлеровцы спрятали танки в траншеях под землей, чтобы их не обнаружили. В один из моментов они выползли, оказавшись у нас за спиной. Бой был страшный, но мы выдержали. Нашей артиллерией город Шервинут был полностью уничтожен.
Советские войска стали продвигаться в глубь Пруссии. В каждом бою были потери, порою от отделения Тисменецкого оставалось всего двое солдат. Пруссия — один из оплотов фашизма, оказалась твердым орешком. Фашистские укрепления, техника заставляли прилагать большие усилия для их уничтожения. Немцы билися до последнего. Перед бойцами Кенигсберг, город-крепость. Нацисты открыли шлюзы, вода затопила все улицы, танки пройти не могли. Частям пришлось под огнем противника сооружать мостки, по которым двинулись наши танки, орудия.
9 апреля советские войска вошли в Кенигсберг, все же отдельные подразделения Вермахта продолжали сопротивляться, обстреливая части нашей армии, крепость Пилау. Но им некуда было деваться: или в море, которое контролировала наша авиация, или сдаваться. Необходимо было подавить огневые точки. Этим занялось одно из подразделений 91-й дивизии, в том числе, взвод, которым командовал сержант Тисменецкий.
— Мы в разведке. Я разбил группу на несколько частей, объяснил каждой задачу, сам с с напарником вышли на один из ДОТов, обошли сзади и ворвались к немцам. Для них было настолько неожиданно, что они не сопротивлялись. Мы взяли в плен четырех солдат и офицера. Разоружив их, начали продвигаться в сторону нашего штаба, впереди шел мой напарник, я замыкал эту небольшую колонну.
Только начало рассветать. Смотрю офицер стал отставать. «Шнеллер!» — приказал ему. Фашист-капитан вытянул гранату и бросил ее в меня. Раздался взрыв. Хорошо, что я стоял на небольшой возвышенности. Большинство осколков гранаты разлетелись по низу. Превозмогая боль, открыл огонь из автомата, но серость утра позволило гаду убежать. Как мы добрались к своим, трудно вспоминать. Кто меня тащил, не знаю. Были повреждены ноги, берцовая кость. Мое ранение стало результатом нашей небрежности – не обыскали как следует гитлеровцев.
На этом приключения не кончились. Поместили меня в госпиталь города Кенигсберг. Здесь находилось три здания с ранеными. Немцы так заминировали их, что не вызвало подозрений у саперов. Через некоторое время два здания взлетели в воздух. Я – счастливчик, находился в третьем. Оставшихся в живых посадили в пассажирский вагон и отправили в Москву.

Я нахожусь в квартире Леонида Тисменецкого. Очень приятный, общительный человек, показывает пиджак, на котором около двух десятков орденов и медалей, в том числе орден Отечественной войны I степени, медали «За отвагу», «За взятие Кенигсберга» и недавно врученная юбилейная медаль в связи с семидесятилетием освобождения Белоруссии. Расспрашиваю о его мирной жизни.

Родился Леонид 2 января 1925 года в Кишиневе. Успел закончить только 4 класса румынской школы. Когда началась война, отца Давида и старшего брата Якова на второй день забрали в армию. Отец так и не вернулся домой, пропал без вести. Леонид с мамой решили эвакуироваться. Когда на пароме перебирались через Днестр, мать, Ципи-Рахель, подскользнулась, упала в воду, солдаты вытащили ее, но она с тех пор осталась парализованной. Забросила их судьба в Чкаловскую область, село Селидовка, колхоз «15 лет Октября». Леонид освоил работу на тракторе. В январе 1943 года пришла повестка о призыве в армию. Пришлось устроить мать в дом инвалидов.
До сентября 1945 года Тисменецкий пролежал в госпитале города Иванова. Комиссия ВТЕК дала ему первую группу инвалидности. Он забрал мать и на костылях вернулся в Кишинев, а жить негде. Едва выбили одну маленькую комнату на двоих еще с одним участником войны, правда, потолок был разрушен, в годы войны угодил снаряд…
Леонид, несмотря на раны, очень деятельный человек. Закончил десятилетку, женился. Пока жена училась в Кишиневе, он поехал в Москву, поступил в Московский химико-технологический институт. Стипендия 35 рублей, питался хлебом и кефиром, нужно было еще сэкономить на поездку домой к жене, хотя бы вовремя каникул. После окончания института работал на фабрике химчистки инженером, главным инженером, директором. Более сорока лет рабочего стажа.
— В 1974 году старший сын Мирон с семьей совершил алию в Израиль, — говорит Леонид. – Умный, толковый, ему присвоили звание доктора математических наук, работал в хайфском Технионе. Но в 2006 году болезнь свалила его, он умер. Второй сын Давид, назван в честь деда, тоже математик, преподает в колледже. Сам я приехал в Израиль в 1990 году, жил в Кармиэле, пять лет назад переехал в Хайфу.

Тисменецкий – человек очень энергичный. В Советском Союзе связался с  командиром 91-й дивизии Героем Советского Союза генерал-майором Василием Ивановичем Кожановым, приезжал к нему в Москву, вместе ходили на парад, отмечали сорокалетие со дня Победы.

Когда приехал в Кармиэль, активно участвовал в создании музея «Боевой славы».

Он еще и добрый. С многими подружился в Кармиэле, особенно с Яковым. А у того сестра Бетя очень больная.

— Дружище, не согласишься ты взять ее в Хайфу? Ты живешь один, она – сирота. В Хайфе есть больницы, а здесь некуда обратиться.

Леонид был не против, так и живут они вместе.

Таков этот гвардеец, участник Великой Отечественной войны.

О Редакция Сайта

Статья размещена с помощью волонтёра сайта. Волонтер сайта не несет ответственность за мнения изложенные в статье. Статья написана не волонтером. Артур Клейн arthurhaifa@gmail.com

Оставить комментарий

Ваш email нигде не будет показан