Тель-авивский политтехнолог Перах Дан в Бога не верил. Он насмехался над теми, кто целует мезузы и верит в амулеты. Нога его никогда не ступала на порог синагоги, он не постился даже в Судный день.
И когда в этот священный для верующего день почти все иудеи шли в молельный дом, он в трусах с полотенцем через плечо демонстративно отправлялся загорать на пляж.
Впрочем, нет, он постился – но только заботясь о своем здоровье и по рекомендации личного диетолога Иланы Сирин. Жизнью своей он был вполне доволен.
Но однажды его достало, и он вознес страстную молитву. Произошло это, когда на выборах снова победил премьер-министр от правых и религиозных. Перах выключил телевизор, сообщивший о поражении партии, за которую голосовал он, допил бокал первоклассного виски, которое купил в дьюти-фри прошлым летом, возвращаясь из международного семинара социалистов, преклонил колени перед портретом Иегуды Лейбовича и мысленно произнес: «Да исчезнут все те, кто привел к победе ненавистного Биби!». То есть – большинство религиозных, все поселенцы, большинство восточного люда, большинство выходцев из бывшего СССР, из Франции, США, жители периферии и кварталов бедноты в крупных городах.
Перах действительно не видел никакой пользы и никакой необходимости в этих примитивных людях, которые только по недоразумению пользовались избирательским правом. Он жил, веруя, что северный Тель-Авив – самодостаточный район, а прочие территории и прочее население просто излишни.
* * *
На небесах знали, что Перах Дан не верит в Бога. Посему все там были шокированы, когда Всевышний призвал к себе архангела Гавриила и велел ему осуществить пожелание этого заядлого атеиста.
Архангел Гавриил приземлился у ног Создателя, сложил крылья, выслушал повеление и произнес:
— Известно ли Тебе, Всемилостивый и Всемогущий, что этот Перах Дан…
— Знаю, знаю, что он не верит в Меня, — прервал его нетерпеливо Создатель.
— ..безнадежный атеист? – закончил фразу архангел.
— Известно Мне, — кивнул головой Бог. – Но его молитва была настолько отчаянной, шла из глубины сердца. Давно я не слышал такого искреннего обращения к Себе. Исполни его нижайшую просьбу.
Сказав, вернулся к игре в гольф со своим старинным соперником Сатаной, который тем временем загнал одну из планет в черную дыру в левом уголке Вселенной.
* * *
Назавтра Перах Дан проснулся и почувствовал какое-то непонятное изменение в воздухе. Он сделал глубокий вздох – воздух вроде бы стал чище, чем обычно. Он спустился в свое любимое кафе на соседней улице Шенкин, выпил чашку кофе и поехал на работу в Пи-Ар-агентство. По дороге проехал по кварталу бедноты Шхунат а-Тиква и с удивлением обнаружил, что дороги пусты, нет пешеходов на тротуарах, с рынка не доносится резкий запах, который обычно раздражал его настолько, что он всегда цедил сквозь зубы проклятье этому «быдлу».
В агентстве уже было несколько его коллег. Они рассказали не менее удивительные вещи. Томер, приезжающий из Иерусалима, поведал, что религиозный квартал Меа-Шеарим совершенно пуст. Он не встретил ни одного «доса», спешащего с утра в синагогу, дети не бежали в школы.
Цвия, добирающаяся поездом из Беэр-Шевы, сообщила, что ехала в почти пустом вагоне.
Перах зашел в свой кабинет и сделал несколько звонков. В последние годы его агентство выполняло опросы и разрабатывало стратегию и тактику для одной из очень просвещенных левых партий. По телефону он договорился с руководителями этой партии, что подготовит программу, как в течение двух недель свалить только что избранное правительство.
Перах был в приподнятом настроении; неделю назад премьер-министр ляпнул что-то, что можно было бы трактовать как «левое» заявление. Нужно было теперь раздуть из этого скандал, натравить на него правых политиков. На наивность правых (знал Перах Дан) всегда можно положиться. И он умел играть на их патриотичных струнах. Спустя два часа он отправил свой блистательный и коварный план работодателям в штабе левой партии и стал в предвкушении потирать ладони. Реакция клиента явилась сюрпризом для политтехнолога: «План излишен». Как, почему?!
— Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаниягу исчез, — был ответ.
— Что это значит? Ушел в незапланированный отпуск? Заболел? Прекрасно – разыграем еще одну карту: распустим слухи, что он тяжело болен…
— Речь не идет о болезни.
— Что говорит его пресс-служба? – спросил Перах.
— Ничего. Она исчезла вместе с ним. Исчезла и вся его фракция. Все правые и религиозные политики. Чудо! Свершилось чудо! – ликовали на том конце беспроволочной связи.
Через несколько часов выяснилось, что вместе с политиками исчез и его электорат – все этот примитивный восточный сброд из периферии, из кварталов бедноты, все религиозные – восточные и ашкеназские, понятия не имеющие о демократии и правах человека. Перах не помнил о своей вчерашней молитвы и поэтому не связал воедино два эти факта. Он радовался, и не было времени думать и анализировать. Весь вечер он провел в телефонных разговорах с друзьями и знакомыми. Все были несказанно довольны происшедшим.
Прошли две недели, и Кнессет в отсутствие правых единогласно принял решение вернуться из столицы в Тель-Авив. Жители улицы Шенкин плясали на улицах до утра, пели песни на стихи поэтов – лауреатов Нового израильского фонда.
Прогулки по Тель-Авиву стали отныне невообразимым наслаждением. Нет больше на улицах варварских криков, скандалов, взор не оскорбляет вид ничтожных «досов» в лапсердаках. А как торжествовали творческие люди! В театрах ставили спектакли на пьесы террористов, не опасаясь критики со стороны правых, писатели один за другим издавали за государственный счет книги с названиями: «Можно ли назвать иврит языком?» «Кто придумал еврейскую нацию?» «Являются ли евреи людьми?» и так далее, которые тут же переводились на десятки языков.
Кнессет без проволочек принял множество законов, которые были немыслимы во времена правления правых: в защиту беженцев, нацменьшинств, уголовников и террористов. И отменил все ограничения для этих ущемленных в правах слоев населения.
Конечно, не все было розовым и гладким. Сначала это ощутили при совершении покупок. Неожиданно для всех стали расти цены на основные товары.
— Но почему? – спросил Перах владельца продуктового магазина рядом со своим домом. – Населения стало меньше, товаров должно быть больше.
— Это верно, — ответил продавец. – Но поставщики говорят, что скоро совсем не будет товаров, потому что некому работать в садах и на фермах. И фабрики стоят пустые.
Потом пришло еще одно разочарование: свежий воздух довольно быстро сменился ужасающей вонью: некому было увозить накопившийся мусор. Но все это было мелочью по сравнению с пользой от исчезновения недемократичного быдла.
Месяца через два Перах Дан, который все еще пребывал в состоянии эйфории, получил удар: закрылось его Пи-Ар-агентство, он остался без средств к существованию. Выяснились удивительные вещи; партия, на которую он работал, больше не нуждалась в его услугах: опросы показывали, что левым на выборах достанутся все мандаты, ведь в стране остались только избиратели с правильными взглядами.
Следующие полгода Перах Дан не выходил из дома по утрам, поскольку у него не было денег на чашку кофе в любимом заведении. Раз в две недели он ходил в супермаркет, где покупал на пособие хлеб, молоко, четверть импортной курицы и несколько других товаров, цены на которых регулировались правительством. Было в этом и что-то положительное: он наконец-то сбросил вес без особых усилий, так как стал меньше есть.
В дополнение ко всему стало опасно ходить по улицам: полиция сократилась на 80%: исчезли те, кто в ней обычно служил. Да и армия самораспустилась. Рядом с Перахом жили парни призывного возраста, но в армию идти они не хотели и предпочитали петь пацифистские песни протеста.
* * *
Примерно через год после этих событий Перах Дан стоял в длинной очереди и болтал с теми, кто перед ним и позади.
— Видишь, — сказал Перах знаменитому кинокритику перед собой, — какой царит порядок в очереди. Все терпеливо стоят, не толкаются, не кричат, как на рынке, не ссорятся из-за шоколадки…
— Ты абсолютно прав, — ответил критик. – Год назад, перед тем, как в нашей стране произошли судьбоносные изменения, положение было совершенно иным. Тогда я готов был сгореть от стыда за наш народ.
Перах оглянулся назад и увидел в очереди известную актрису А., которая в свое время налетела на сторонников Биби, художника Г., который обозвал быдло «целователями амлетов», известных писателей Алеф-Бет и Гимель-Далет – цвет нации, ее гордость и совесть. Заметил он и писателя Ануса Коза, который два месяца назад наконец-то был награжден Нобелевской премией по литературе. Даже он не требовал для себя скидки, не пытался пролезть без очереди.
— Интересно, где сейчас Биби и все это быдло, которому он морочил голову? Все те, кого он запугивал, чтобы заполучить их голоса?
— Говорят, они поселились на каком-то острове на другом конце света, живут там как фашисты и, по слухам, стреляют в каждого приблизившегося к ним террориста без разбора, — ответил политический комментатор 10 канала.
Перах приподнялся на цыпочках и посмотрел вперед. Вход был уже близко.
Еще минут пятнадцать – и его пригласят войти в камеру.
Он подумал с удовлетворением:
«Не ошиблись те, кто всегда твердили, что мир изменился, и ужасы прошлого никогда больше не повторятся».
Все знали, что под давлением правозащитных организаций евреев теперь не заставляют полностью раздеться перед входом в газовую камеру; а по жесткому требованию Госдепа США используют только высокоэффективный газ сирийского производства.
Исследования показали, что в этом случае смерть наступает мгновенно, и люди не мучаются зря.
На иврите фельетон опубликован здесь:
http://maraah-magazine.co.il/13077
и здесь:
http://www.news1.co.il/Archive/003-D-109859-00.html
****
Статья размещена с помощью волонтёра сайта. Волонтер сайта не несет ответственность за мнения изложенные в статье. Статья написана не волонтером.
Артур Клейн
arthurhaifa@gmail.com
