Старшему сыну Эммануилу
Эммануила ты не спутаешь с другими.
Он брату и отцу в беде помог.
Когда я повторяю это имя,
Я убеждаюсь снова: снова Бог…
А у меня одни сюрпризы —
То визы не дают, то ризы…
У ресторанной Моны Лизы
Лица не видно за прыщом.
И бесконечны коридоры,
Где стынут двери, на которых
Слова скупы, как приговоры:
«Вход посторонним запрещён!»
Кто в этом мире — посторонний?
В тюрьме сидящий? Иль на троне?
Среди погромщиц и поклонниц,
Среди оков и дураков.
Кто в этом мире посторонний ?
Среди огня среди агоний
Среди гурманов и гармоник
Среди левкоев и плевков?
И как постичь, века измерив,
Кто и когда придумал двери
Кто был Колумбом лицемерья
И землю запер на замок?
Лаврентий Берия, Тиберий?
Иуда, Кассий, Брут, Сальери?!
Кто в страхе прятался за дверью,
Когда убитый Бог замолк?
Кто, в страхе скрывшись от погони,
В ненастный час, когда хоронят,
Чтоб кровь чужую смыть с ладоней,
Придумал ставни и ключи?
Есть ключ скрипичный и басовый…
А по ночам скрипят засовы
И дремлет лес, где снова совы
От солнца прячутся в ночи.
Скажи мне, что со мною сталось?
Усталость это или старость?
Мне после обысков осталась
Неконфискованная дверь.
Я жил без тайны, жил без двери,
Я раньше всем на свете верил
И был богат по крайней мере
Среди потехи и потерь.
Но остается на перроне
Весь гордый город посторонних,
И в час, когда не спит в притоне
И ждет распятие Христа,
На бойне, среди войн и вони,
Как свиньи, умирают кони,
И поп не помнит об иконе,
И грешник свят, и грязь чиста.
И каждый день навзрыд смеется
Жена, бездарная, как Моцарт,
Над безобразием эмоций
Закрытой наглухо души.
Застыв над бездной беззаконий —
Сенекой будь, но при Нероне
Ты обязательно уронишь
Свое достоинство в глуши.
Глаза мои сухи, как порох,
И горло пересохло в спорах;
У опозоренных позеров
Лица не видно за прыщом…
И зреет яблоком раздора
Скупое слово приговора,
И бесконечны коридоры,
Где выход тоже запрещён.
Александр Волк ( волонтер до 2021)
Хайфа