Главная / Хайфаинфо - Литературная гостиная / Александр Костенко. Сага о детстве Поэма. Отрывок.

Александр Костенко. Сага о детстве Поэма. Отрывок.

Сага о детстве

Поэма.

Отрывок.

 

 

Орск

Что первое воспроизводит мозг,

навскидку нам его воображая?

Всегда и первым делом – лязг трамвая.

В единое слились – трамвай и Орск.

И, кажется, хоть улицы взрывай,

чтобы пути трамвайные разрушить –

ничем уже на свете не нарушить

единство это –  город и трамвай!

Примета Орска, знАменье и знак,

от коих, видно, некуда деваться:

ко сну клониться под трамвайный звяк

и под трамвайный скрежет просыпаться…

У Орска есть, для сердца дорогие

(в ком сердце краеведческое есть),

– их множество! – приметы и другие.

Все здесь не вспомнить и не перечесть.

Плохой я краевед и не поклонник

на вид сермяжный наводящих лоск.

Но кто не знает о горе «Полковник»?

Без Орской яшмы – что такое Орск?!

И раз уж город поминаем наш мы –

нельзя, хотя бы вскользь, не тронуть яшмы…

Елшанка

Ах, яшма-яшма! Недалече старость,

а помнится с поры бесштанной мне,

как весело она переливалась

в лучах рассветных на Елшанском дне!

Вот, кстати, вам ещё одна орчанка –

тут спору ни малейшего – Елшанка!

Едва мои глаза на мир открылись,

сознаньем самым ранним озарились, –

в них тут же отразились облака.

Их отразила для меня – река.

Нет до сих пор дороже ничего

Елшанки – речки детства моего!

О, Господи, поверить ли возможно?

Не вру ни грамма, Ты не дашь соврать!

Когда-то в этой речке было можно

купаться летом и бельё стирать!

Щурят ловили майкой пацаны,

до самой попки закатав штаны!

Елшанки ведом шорох ледостава.

Всё было как положено, когда,

по пойме расползаясь, будто лава,

парила остывавшая вода.

А в самых первых числах декабря,

морозам уступая поневоле,

вдруг превращалась в ледяное поле,

каток огромный городу даря.

Подарок этот от щедрот Елшанских

был во сто крат любых дороже царских!

Домашнее заданье впопыхах

лишь доконав, впихнув себя в ушанку,

я метеором мчался на Елшанку.

Всю зиму проводил я на коньках!

Ну а весной глазеть валил народ

на бешеный елшанский ледоход.

Устраивая массовое зрелище,

река кульбиты вытворяла те ещё!

Тэцкая гора

…Влекла к себе и Тэцкая гора.

Уже, наверно, на покой пора –

– нет, не при чём тут пенсия – на вечный!

(у всех таков сей жребий бессердечный)

– ты до сих пор, дожив уж до поры,

когда местами путаются строчки –

вниз, на санях иль так, на пятой точке

летишь, как очумелый, с той горы!

С рассудком здравым явно здесь не вяжется: –

тогда казалось и поныне кажется,

что, мчась с такою скоростью безбожною –

ты не на насыпь железнодорожную,

где ступор обездвиженности лишь, –

а прямиком на небо воспаришь!

Сказать по правде (не перегибаю!)

там, в небесах, нередко я бываю.

Когда пишу об этом обо всём, –

на небе я от счастья, – на седьмом!

Круторожная

Был то ли некий тип с крутою рожею,

то ль рог крутой испортил чью-то жизнь –

подобные топонимы негожие –

невнятный отзвук чьих-то укоризн.

И до сих пор дома её сутулятся,

свой дряхлый вид под сайдингом тая.

Давным-давно на этой самой улице

в октябрьскую ночь родился я.

Обыденный сей факт приняв как должное

(её он вряд ли тронул новизной),

ждать терпеливо стала Круторожная

таких ещё нескорых –  встреч со мной.

Гордячке, ей не так уж важно было,

кто влюбится в неё в который раз.

О, сколько – и не счесть – её любило

волшбой её привороженных – нас!

Едва лишь я отрёкся от пеленок,

трехлетний белобрысый карапуз,

община «Круторожинский ребёнок»

меня завербовала в свой союз.

О, боже мой, какие были игры!

И, самых разных, было их –  с лихвой.

Так вряд ли предаваться им могли б мы,

не будь для игр улицы такой!

Послушаешь меня – враньё безбожное.

Коль вру, то не сносить мне головы!

Ты всё, я знаю, помнишь, Круторожная,

лишь не способна подтвердить, увы…

И как же здесь не восхититься мне

твоей невероятной ширине!

Таких широких – поискать бы надо

(и тех, кто с этим справится легко).

…Я помню, как мыча, коровье стадо,

что за рекой паслось недалеко,

под вечер возвращалось. Куда надо –

любая из бурёнок знала путь

к своей хозяйке. Чтоб к чужим свернуть –

такого не случалось.

Вот отрада –

на ужин пить парное молоко!

Ветла

Наш адрес – Круторожная, 12

уже произносил я, и не раз.

И вновь мой незатейливый рассказ

намерен в этом месте продолжаться.

Про дом на два семейства – пропущу.

Замечу лишь: когда полно народа

вокруг тебя – негрустно жить. Грущу

я о ветле на склоне огорода.

О том, что измельчали времена –

нет артефактов ярче, чем она.

Кто видел в первый раз такое древо,

произносил, присвистывая: «Эва!»

И это сколько ж рук должно хватить,

чтобы такой стволище обхватить?

Полнеба затмевавшая ветла

(я это чудо вижу и поныне)

на огорода нашего низине

(смежу глаза – и вижу как сейчас) –

ей близко равной не было – росла –

и как тут не гордиться? – лишь у нас!

Порядком попотев, отцы сумели

нам под ветлой соорудить качели.

Вот это, братцы, был аттракцион!

Ну где ещё отыщется, как он?

Вверх – к облакам, и камнем вниз – оттуда!..

Была всем амплитудам –  амплитуда!

Ну а потом (я это четко вижу),

когда уже на нет сошла ветла,

обычную кровать втащили в нишу, 

расчистив содержимое ствола….

Жив и поныне этот огород.

Он людям, как и раньше, каждый год

свой урожай исправно отдаёт

Разбит на том же месте, что и прежде.

Но нет, – хоть режьте вы меня, хоть ешьте –

не тот он без ветлы. Совсем не тот!

Отец

Я к умершим испытываю зависть.

Им не потеть в предсмертном мандраже.

Отмаялись они и отбоялись.

И, слава богу, умерли уже.

Лишь в нас жива их сущность бестелесная.

Покойтесь с миром. Царства вам небесного!

Но нынче всё ж  я потревожу вас,

включив в витиеватый свой рассказ.

Я рухну на колени, ниц иль навзничь,

о, память, ненароком, невзначай

не осекись, прошу, не подкачай.

Отец мой в кадре – Михаил Игнатьич!

Ещё чуть-чуть мне нужно для того,

чтоб возраст мой уже с его сравнялся.

Но как бы не хотел я, не старался –

во многом далеко мне до него.

На старом фото, желтизной залитом,

отец-подросток. Наголо побрит.

А взгляд уже о многом говорит:

был папа безупречно даровитым!

Я много раз  держал в ладонях лично

отцовский аттестат за 10 лет

В нём  слова «хорошо» в помине нет.

одно лишь слово значится – «отлично».

Тут золотую выдать бы медаль.

Но не вручали их тогда. А жаль.

В большой семье отец считался средним.

Мальчишкой – холодал и голодал.

Досталось лиха «кулачатам» бедным,

пока глава семьи срокА мотал.

Мой дед Игнат был родом с Украины.

В начале века в поисках земли

облюбовал уральский край целинный.

Растили хлеб. Скотину завели.

Лишь сносно жить в конце 20-х начали –

в 30-м всё отняли – «раскулачили».

Не понаслышке – лично дед узнал,

что значит строить «Беломор-канал»

 

Март 2018 г.

О Александр Волк

Александр Волк  ( волонтер до 2021) Хайфа

5 комментариев

  1. Владимир К.

    Саша привет! Поздравляю с ещё одним шедевром. Воспоминания детства и юности действительно навечно в наших сердцах. По себе это знаю. Раньше никогда эти воспоминания детства меня не тревожили. А сейчас только этим и живу. Успехов тебе на этом поприще.

  2. Игорь В.

    Саша, здорово, что ты взялся за большие произведения. Ведь, по-моему, поэмы ты еще не писал? Уже по этому отрывку можно судить, что получается что-то глобальное. И еще мне кажется, здесь удалось виртуозно совместить очень трудно совместимые вещи: простоту языка, глубину чувства и музыкальность стиля. Ветла, река, аттестат отца… Ничего особенного вроде бы, а щемит. Может быть, потому что я тоже знаю и Круторожную, и Елшанку? Или потому что талантливо написано? И то, и другое, наверное. Новых тебе успехов!

  3. А.Костенко

    А.Волку. Александр, подскажи своим IT-шникам, кто обслуживает сайт, — пусть сделают так, чтобы более поздние комменты располагались за более ранними. Так для твоих читателей (всех нас) было бы намного удобнее!

  4. А.Костенко

    Знаешь, Валера, до чертиков приятно! Правда я, выше ефрейтора так и не дослужившийся, подожду внизу, пока вы, два полковника, наобщаетесь меж собой — наверху. Шутка.

  5. Валерий Монастырев

    Ты Саша точно всё подметил.
    Хоть в Орске был я только раз,
    Там батя твой Иисуса встретил,
    Елшанка, яшма — всё подметил глаз!
    И Тэцкая гора и Круторожная,
    Как не гордится всем этим сполна?!
    А красотища в огороде невозможная…
    «Нет артефактов ярче чем» ветла!
    Но знаю точно, что когда-то
    С тобой я чарку выпью, как греховник!
    На высоту «полковник» влезу не предвзято, —
    Иначе, какой же я тогда полковник?

Оставить комментарий к А.Костенко Отменить написание

Ваш email нигде не будет показан