Молодой следователь. Глава 6. Убийство кузнеца

 

— Извини Пётр Алексеевич, что я тебя оторвал от дел. Гоги говорит, что ты занят чем-то очень важным.

— Очень важным, Галактион Иванович. Дело то, собственно говоря, уже раскручено. Проблема в том, как взять преступника! Очень опасный человек: обученный, сильный, скорее всего, вооруженный. Защищаться будет до последнего. Терять ему нечего. Брать его надо только обманом, но он начеку.

— Петя, если только в этом проблема, то я беру на себя его арест. У меня есть такие ребята – загляденье. Двое из них прошли всю войну в полковой разведке, потом школу милиции, где тоже кое-что почерпнули. Они отличные оперативники. А сейчас, Пётр Алексеевич, мы едем в мастерскую, где лежит убитый кузнец. Я поставил там своих людей, чтобы никого не пускали.

— Кто обнаружил труп?

— Его друг, закройщик, чья мастерская — напротив. Он будет у себя. Странно. Кузнец – здоровяк. Да и врагов у него, вроде бы, не было. Он местный. Здесь родился, здесь вырос, здесь жил.

Войдя в кузницу, Пётр попросил позвать закройщика, который находился возле милиционера, поставленного полковником.

— Когда вы обнаружили труп?

— В девять часов. Я сегодня пришел на работу к девяти. Увидел, что дверь кузницы открыта и пошел поздороваться со Степаном.

— Вы подходили к нему, трогали?

— Да, я увидел кровь на его виске и потрогал на руке пульс. Пульса не было. Я сразу позвонил в милицию.

— Вы его хорошо знали?

— Да, мы дружили.

— Кто ещё работает в кузнице?

— Вано. Парень молодой, но Степан был им доволен. Вано молотобоец, неплохой слесарь и сварщик.

— А где он сейчас?

— Не знаю. Он живёт здесь недалеко.

— Вы можете послать кого-нибудь за ним?

— Да, сделаю. – Закройщик вышел.

Вскоре появился посыльный закройщика и сказал, что Вано дома нет. Его мать сказала, что он ушел из дома в восемь тридцать утра.

Николай закончил фотографировать:

— Петя, я закончил, можешь приступать. Мы с Медеей займёмся пальчиками.

Труп лежал на левом боку в неестественной позе. Левая рука находилась под убитым, правая была откинута назад за спину. На правом виске была рана, величину которой было трудно определить из-за запёкшейся крови. Пётр сантиметр за сантиметром осматривал пространство вокруг трупа, что-то бормоча себе под нос. Полковник всё время находился поблизости, с неподдельным интересом всматриваясь и вслушиваясь в действия и бормотания Суботина. Казалось, Пётр работает в вакууме. Вокруг него ничего и никого не существовало. Он что-то разминал пальцами рук, что-то прятал в почтовый конверт, что-то рассматривал в большую лупу. Полковник с огромным интересом следил за каждым действием Петра и откровенно любовался им. Суботин долго рассматривал поднятое с пола готовое изделие кузнеца. Это была лира. В высоту она достигала шестнадцати сантиметров, но была довольно увесистая. Одна завитушка лиры была запачкана кровью. В кузнице стояла такая тишина, что слышно было дыхание людей. Наконец, Пётр поднялся с колен и обратился к Николаю:

— Коля, помоги мне повернуть его на спину.

Осматривая труп кузнеца, лежащего на спине, он вдруг издал какой-то звук, явно говорящий о том, что он нашёл подтверждение своим мыслям. Подняв голову, Пётр обратился к Георгадзе:

— Галактион Иванович, труп можно увозить. Если не возражаете – к нашим медикам.

— Конечно, Петя.

Когда увезли труп, Пётр ещё раз обошел кузницу и прилегающий к ней маленький дворик со стоящим там топчаном, столиком и двумя стульями. В стоящем у окна кухонном столике он обнаружил немного овощей, сыр и полбутылки чачи.

— Галактион Иванович, предварительно могу сказать вам, что его убила русоволосая женщина небольшого роста, до ста шестидесяти сантиметров, которую он пытался изнасиловать.  Возможно, он был во хмелю.  Я не говорю, пьян, потому что стакан чачи такого здоровяка не введёт в состояние сильного опьянения. Женщина была одета в чёрную кофточку с овальными пуговичками. Спина и плечи её поцарапаны. Перед этой женщиной я готов стать на колени. Она мужественно, из последних сил защищала свою честь. Позовите закройщика, — окликнул он милиционера. – Медея, ты ведёшь записи?

— Не отвлекайся, Петя, всё под контролем.

— Скажите, — обратился Суботин к вошедшему закройщику, — в вашем районе проживает какой-нибудь музыкант или поэт?

— Нет, таких у нас нет. Был один журналист. Он писал стихи, издал книжку стихов. Я купил этот сборник стихов в нашем книжном магазине. Но он умер в прошлом году.

— Он был молодой?

— Да ему не было ещё сорока лет. Его вдова живёт на соседней улице. Я могу показать её дом.

— Галактион Иванович, пошлите к ней вашего человека. Она сейчас в очень тяжёлом состоянии, поэтому пусть он будет поаккуратней. Если она дома — мы сами придём к ней. Что там за шум, на улице?

— Пришел Вано и требует, чтобы его впустили, — сказал милиционер, стоящий у двери.

— Пусть войдёт.

Вошел красивый, крепкий парень лет двадцати пяти с открытым честным взглядом больших карих глаз.

— Расскажите, как вы начали сегодняшний день. – Спросил его Пётр.

— Как обычно. Просто я сегодня вышел из дома чуть позже, чем всегда.

— Вы заходили в кузницу?

— Нет. Я пошел прямо в горисполком.

— Зачем?

— От горисполкома нам поступил заказ на ограждение вокруг нового детского садика. Мы со Степаном Ираклиевичем всё замерили, рассчитали расход металла по наименованиям. Сегодня я пошел туда, чтобы выписать металл.

— Выписали?

— Да. Вот документы.

У парня было железное алиби.

— Расскажите мне всё, что вы знаете о его жизни и работе.

— Ну, он холостяк. Живёт один. Большую часть дня он проводит здесь. Он здесь ест. Иногда даже остаётся ночевать. Спит на том топчане в садике. Часто к нему заходит его старый друг. Он работает в этом швейном ателье. Они играют в шахматы, ужинают. Иногда делают шашлыки на горне.

— Он часто выпивал?

— Он любит… любил перед едой выпить стаканчик чачи. Кто его мог убить?

— Какие работы выполняли вы?

— Ну, я молотобоец. Слесарил, иногда варил.

— Вот эту лиру вы знаете?

— Да. Я её зачищал. Вот эти штырьки приварил… ну, струны.

— А кто заказал вам эту лиру?

— Этот заказ он принимал без меня. Не знаю.

— А вы ведёте книгу заказов?

— Да. – Он принёс амбарную книгу, аккуратно расчерченную.

Этого заказа в книге не оказалось.

— Вы брали заказы в частном порядке и не заносили их в книгу?

— Заносили, но не всегда во время приёма заказа. Но тогда записывали, когда отдавали готовое изделие. Записью в книге всегда занимался я.

— Где лежала эта вещь после того, как вы её обработали? Ведь она готова?

— Она лежала на верхнем стеллаже. Мы кладём туда мелкую готовую продукцию.

— Это же достаточно высоко. Становитесь на табурет?

— Нет. Мы со Степаном Ираклиевичем не маленькие. Достаём без всяких табуреток.

— Вы работали над этим изделием и не поинтересовались, кто его заказал?

— Почему? Я спросил. Он сказал “хорошая женщина”. Больше я не спрашивал.

Пётр взглянул на полковника. Тот улыбался и одобрительно кивал головой.

Вошел посыльный полковника и доложил, что дома этой женщины не оказалось. Жительница соседнего дома рассказала, что её дочь, уходя на работу, обнаружила соседку лежащей возле их калитки в бессознательном состоянии. Они вызвали “скорую помощь” и отправили её в больницу. Это было между половиной девятого и девятью.

Пётр заволновался:

— Я этого ожидал. У неё сильный стресс. Меди, срочно поезжай в больницу. Её надо успокоить. Ей, конечно, уже вкололи успокаивающее, снотворное. Она ещё может не знать, что кузнец мёртв. Галактион Иванович, дайте команду шофёру. Меди, ты умница и знаешь, как повести себя с этой женщиной. Я подъеду позже.

— Пётр, я больше не нужен? – тихо спросил Николай.

— Спасибо, Коля, — ответил Суботин.

Получив положительный ответ, Николай обратился к Медее:

— Захвати меня с собой. Я по дороге выйду.

Медея собирала инструменты в чемоданчик.

— Не тяни, Меди! Ты должна быть там.

— Слушаюсь, гражданин начальник, — сверкнула глазами Медея, — раскомандовался, —

совсем тихо произнесла она.

— Ну, ты же понимаешь…

— Я всё понимаю, и я уже там.

Мастерская опустела. Пётр почувствовал утомление, как после тяжёлой физической работы. Он жестом пригласил Гиоргадзе в садик. Когда они сели на стулья возле маленького столика, Пётр сознался:

— Устал я, Галактион Иванович. Не пойму из-за чего.  Поработал всего-то час. Но, правда, очень волновался. Мне жаль эту женщину. Если не возражаете, обвинительное заключение буду писать я.

— Конечно, Петя. Ты расследовал. Это дело переходит в прокуратуру, и все лавры – тебе.

— Дело не в лаврах, а в том, чтобы эта женщина не пострадала. Она защищалась. Её должны оправдать. А ещё лучше, если дело закрыть за отсутствием состава преступления.

— А это не получится. Преступление было, но в обороне.

— Да, конечно. Но даже если дело дойдёт до суда, — она должна быть оправдана.

— Дерзай, Петя. Я не сомневаюсь, что у тебя всё получится. Многое зависит от прокурора, на которого могут надавить вышестоящие. Этого мы сейчас знать не можем. Но ты молодец, Пётр. Я любовался твоей работой. Признаюсь, сначала я подумал, что ты фантазируешь. А потом понял, что ты цепляешься за каждую мелочь. Ты включил всю свою логику и интуицию. И вытянул всю цепочку так, что не осталось ни одного неопределённого звена. Устал, говоришь? Да ты себя измочалил за этот час расследования. Такое напряжение!  Я следил за каждым твоим действием, но, всё равно, многое от меня ускользнуло. Расскажи, как ты до всего этого дошел по ходу расследования. Если есть настроение – поделись.

— С удовольствием. Мне надо и для себя всё выстроить в логическую цепочку. Итак,

кузнец лежал в неестественной позе, на боку. В такой позе может оказаться человек, который лежал на животе, и после удара в висок, его повернули набок. Или его сбросили с себя. Только отчаяние придало силы хрупкой женщине. Я нашел чёрную овальную пуговичку, на которой сохранились нитки. Явно, она была оторвана. Пол, как и должно быть в кузнице, земляной. Но он весь усеян кусочками угля, окалины и золы. Поэтому без сомнения её спина и плечи расцарапаны. Я нашел маленький кусочек золы, на котором было несколько волосков. Не его – он брюнет. Он опрокинул её навзничь. Она, сопротивляясь, скребла по земле каблуками. Следы хорошо видны. Её лицо находилось близко к его лицу. Отсюда я с небольшой ошибкой, может быть, определил её рост. Меня мучил вопрос, как ей удалось высвободить руку. Ведь он всей своей тушей лежал на ней. Я предположил, что он на какое-то мгновение убрал свою правую руку с её плеча. В этот момент она смогла высвободить свою левую руку. Лира, которую он ей дал, когда она пришла, находилась у неё в руке или лежала рядом на полу. Тогда ей удалось её нащупать. Она изловчилась ударить его этой лирой. Она никуда не могла попасть, кроме головы. Я представил себе полную картину произошедшего, когда мы с Николаем повернули кузнеца на спину. На его брюках были расстёгнуты две пуговицы. Другие он не успел расстегнуть. Чтобы расстегнуть брюки, он убрал руку с её плеча. Я это предполагал. Вот и всё.

Эта женщина достойна уважения. И я сделаю всё, чтобы она была оправдана.

— Молодец, Петя. Скажу откровенно: я бы с удовольствием видел тебя начальником следственного отдела моей епархии.

— Нет, Галактион Иванович, я мог в институте получить распределение к вам. Многие наши выпускники пошли в МВД. А я всегда мечтал работать следователем прокуратуры. Ну, и мы же рядом. Располагайте мной, когда только у вас возникнет необходимость в моей помощи. А мне надо набираться опыта. И, пожалуйста, не переоценивайте моих возможностей. Просто, дело, которое я веду, не даёт мне покоя ни днем, ни ночью, например, убийство Веселовского. Я часто даже отчаивался, но потом приходило решение. Мне очень нехватает опыта. Я это, можно сказать, постоянно чувствую. Многие вопросы для меня вообще тёмный лес. Галактион Иванович, так вы сможете взять преступника, о котором я вам говорил? Понимаете, на нём не только убийство Веселовского. На нём и работа против нашего государства. Проще всего сдать его органам безопасности. Но я хочу первым допросить его и у нас закрыть дело об убийстве. Это наш престиж. Кроме того, я люблю изучать людей, вникать в психологию их поступков. После допроса я его сдам с бесспорным доказательством его вины перед государством.

— Не волнуйся, Петя. Я тебя понял. Твои желания совершенно естественны. Буду рад помочь тебе. Ты мне дашь необходимую информацию. Дальше – моя забота. Поехали. Тебе надо отдохнуть.

— Нет. Мне надо в больницу. Бедная женщина. Её надо поддержать.

 

Сидя в машине, Николай сказал Медее:

— Не сердись ты на него. Он приказывал не только тебе, но даже полковнику. И полковник беспрекословно выполнял его приказы. И это нормально. Когда он работает, ему не до сантиментов. А работает Петька отменно. Я всё время наблюдал за ним. Для него никто не существовал вокруг.  Не было мелочи, которую бы он не заметил. Всего через час после его работы дело можно закрывать. Он был великолепен.

— Да, Коля, мне тоже понравилась его работа. Ведь мы с тобой впервые увидели его в деле. И сегодня я поняла, что Петька может быть жёстким. Правда, мне кажется, что только во время работы.

— Он хороший парень, Медея. Я выхожу здесь.

 

В больнице Пётр застал Медею беседующей с врачом. Поздоровавшись, он включился в разговор. Доктор сказал, что она проспит долго и что ей нужен полный покой. Он приказал никого не пускать к ней, пока её состояние ни улучшится. К больной приставлена сиделка.

Пётр предложил Медее пойти перекусить. Они медленно прошлись по улице. На площади зашли в маленький ресторанчик. Время обеда ещё не подошло, поэтому в ресторане почти не было посетителей. Обедали молча. Пётр наслаждался покоем в обществе любимой девушки, которая стала частью его собственного “Я”. Выйдя из ресторана, Пётр вспомнил, бросив взгляд на ателье:

— Меди, а ведь меня уже целую неделю ждёт вторая примерка.

— Петя, нельзя быть таким безответственным по отношению к себе.

— На этой неделе моя голова была загружена более важными делами.

— Сказал бы мне – я бы проследила. Напомнила бы тебе.

— Правда? Спасибо тебе, девочка.

— Идём скорее, пока там перерыв не начался.

В ателье Медея придирчиво наблюдала за работой мастера, что-то подсказала ему. Он с ней согласился. Видно было, что она не новичок в вопросах пошива одежды.

— Я довольна, Петя. У тебя будет хороший костюм. Тебе идёт такой цвет. Материал сам выбирал?

— Сам с помощью мастера.

— Молодец мастер.  Рубашки будем выбирать вместе. – И, увидев, что он что-то хочет возразить, добавила, — не прекословь мне, Петя. Есть вещи, в которых я разбираюсь лучше тебя.

— Что ты, Меди? Я не собирался тебе перечить, я только хотел сказать, что чувствую себя безумно счастливым.

— Я тоже, Петенька…

Разве можно передать, что у него сейчас творилось в душе? Там бушевал пожар, который он сам не мог погасить. Он не мог произнести ни слова. Видимо с ней происходило то же самое. Они молчали. Общались их души.

 

Этери Адамия, жена поэта Важи Адамия рассказала о происшествии. Всё было так, как и предполагал Пётр.

— Зачем вам понадобилась эта лира? – Спросил Пётр.

— Исполняется годовщина смерти моего мужа. Я заказала доску из габбро, на которой будут высечены две строчки из стихотворения Важи. А под ними я хотела поместить лиру. Я договорилась с ювелиром, чтобы он отделал её сусальным золотом. На памятнике подготовлено место для этой доски. А теперь не знаю, что будет…

— Не волнуйтесь. Всё будет так, как вы задумали. Я вам это обещаю, — убедительно произнёс Пётр. Он был полон решимости не дать в обиду эту женщину.

 

Сидя за своим столом, Пётр первым долгом составил план первоочередных задач на ближайшие два дня. Прежде всего, он составил полную информацию о Хрунове для Георгадзе.

В это время Датико по телефону сообщил о полученном ответе из Москвы на запрос о Марьянове. И почти сразу же вошла Медея с этим сообщением.

— Петрэ, ты был прав! Я нахожу всё больше подтверждений тому, что ты настоящий сыщик.

— Спасибо тебе, девочка, и за высокую оценку моих скромных способностей, и за то, что ты впервые произнесла моё имя на грузинский манер. Твоя оценка, Меди, мне дороже любых наград. Я очень хочу, чтобы ты считала меня достойным человеком.

У Петра дрожали руки, когда он вынимал из конверта бумаги. Прежде всего, он впился взглядом в фотографию. Совершенно незнакомое лицо. Марьянов Валентин Иванович пропал без вести в 1944 году.

— Извини, Меди. – Пётр лихорадочно набирал номер телефона. – Галактион Иванович, можно мне сейчас заскочить к вам? Спасибо. – Расцеловав не успевшую прийти в себя Медею, он убежал.

Через час он был уже в кабинете Реброва.

— Георгий Степанович.

— Знаю, Петя. Всё уже знаю. Иди и спокойно работай. Дальнейшее в руках Георгадзе.

— Главное, чтобы они взяли его без потерь.

— Не волнуйся. Там ребята опытные.

Когда он сел за стол, к нему подошел Леладзе со стаканом чая в руке.

— Петя, так нельзя. У тебя руки дрожат. Вот попей чай и успокойся. Если ты каждый раз будешь принимать всё так близко к сердцу, — тебя надолго не хватит.

— Спасибо, Арсен Иванович. Я уже спокоен.

Пётр взял себя в руки и занялся делом Этери Адамия. Он был преисполнен желания добиться справедливости для этой женщины. Надо убедить суд в её невиновности. И то ли его возбуждённость последними событиями, то ли глубокое убеждение в правоте своих рассуждений, позволили Суботину очень аргументировано изложить обвинительное

заключение, не оставляющее сомнений в невиновности ответчицы. Он с железной логикой доказал, что она вместо обвиняемой должна быть признана потерпевшей.

Несколько раз прочитав написанное, он не нашел ни одного аргумента против главной сути заключения. Машинистку он попросил отпечатать в срочном порядке. Следующий день он посвятил правке отпечатанного текста и оформлению ордера на арест Хрунова. Торопить полковника Пётр не решался.

Ждать было тяжело. Деятельная натура Суботина не могла смириться с временным затишьем. Он привёл в порядок все свои записи. Дополнил их новыми сведениями и размышлениями. Когда собрались соседи по комнате, он обратился к ним с просьбой:

— Арсен Иванович, Вячеслав Владимирович, в финансовых и хозяйственных вопросах я полный незнайка. Позвольте мне постажироваться у вас. Обещаю не мешать. Буду только учиться.

— Правильно, Петя. Рано или поздно тебе придётся заниматься этими делами. Я вижу, тебя угнетает отсутствие работы. Это хорошо. И решение твоё похвально. Мы тут с Арсеном копаемся в подделках. Некоторые документы дали Медее Карташвили для экспертизы. Нам надо установить автора фальшивок. Подключайся. Ты любишь головоломки.

— Спасибо, Вячеслав Владимирович!

Леладзе улыбался реакции Суботина. Ему нравилась его детская непосредственность.

— Ознакомься с этой папкой, Петя. – Арсен указал на папку, лежащую у него на столе.

Изучая содержимое папки, Пётр не переставал удивляться, как они выкапывают что-то из этой нудной информации. Он и в институте не любил эти предметы, но сдавал их хорошо. Как говорят, всё сдавал преподавателю, не оставляя ничего себе. Сейчас он об этом жалел. Упорству его не было границ. Он осознал, что без знания хозяйственных и финансовых премудростей нельзя быть эрудированным юристом. Этот пробел Пётр решил восполнить, во что бы то ни стало. Он не только изучал материалы следствия, но и заново обращался к учебным пособиям.

— Пётр Алексеевич, полковник взял твоего подопечного, – сообщил Ребров, входя в комнату следователей. – Действуй. Привлекай к работе всех, кого сочтёшь нужным. Машина в твоём распоряжении.

Суботин вбежал в комнату криминалистов:

— Ребята, Хрунова взяли. Кому интересно взглянуть на него – поехали. Меди, захвати тот отпечаток и всё, что нужно для снятия отпечатков с натуры.

Полковник встретил Суботина широкой улыбкой:

— Серьезную птичку ты поймал, Петя.

— Спасибо, Галактион Иванович! Трудно пришлось?

— Он не успел и глазом повести. Для допроса тебе выделена специальная комната.  Двое моих ребят во время допроса будут находиться в комнате. Это необходимо, Петя. Да, и ещё. Мы приобщились к новинке.  За стенкой комнаты, в которой ты будешь вести допрос, установлен магнитофон. В стол вделан микрофон. Так что ты можешь не очень отвлекаться на писанину. Удачи.