Молодой следователь. Глава 7. Допрос

 

— Прежде всего, я должен представиться вам. Следователь прокуратуры Суботин Пётр Алексеевич. —  Начал допрос Суботин.

— Объясните мне что происходит. Меня хватают, везут в милицию, берут отпечатки пальцев. На каком основании?!

— Вам разве не предъявили ордер на арест?

— Предъявили, но я ничего не понимаю.

— В процессе нашей беседы, я думаю, вы во всём разберётесь и поможете нам уточнить многое.

— Я готов, молодой человек. – Это обращение Пётр пропустил мимо ушей.

— Вы знаете Веселовского Евгения Борисовича?

— А кто это?

— Инженер.

— Он работает на железной дороге?

— Нет. На заводе.

— Я здесь человек новый. Работников нашей дистанции железной дороги я почти всех знаю, а с инженерами других отраслей ещё не познакомился.

— Значит, вы его не знаете?

— Я, по-моему, сказал предельно ясно.

— Тогда, почему вы его убили?

— Молодой человек! Остерегайтесь подобных шуток!

— Прежде всего, обращайтесь ко мне не иначе, как “гражданин следователь”!

— Что вы о себе возомнили, гражданин следователь?

— Я возомнил себя вашим разоблачителем. Придётся вам с этим смириться, потому что у меня факты. Вы бывали на улице Орджоникидзе?

— Бывал и довольно часто. Там, в конце улицы есть приличная столовая, в которой я часто питаюсь.

— А в доме номер двадцать бывали?

— Нет, ни в какие дома я там не заходил.

— Тогда взгляните на этот отпечаток.

— Я же вам говорил, что сегодня у меня взяли отпечатки обеих рук.

— А теперь сравните его с этим отпечатком. Они идентичны?

— Откуда я знаю? Может быть, это копия первого отпечатка?

— Нет, гражданин Марьянов. Вот этот отпечаток вы оставили на внешней стороне двери квартиры Веселовского. В правом верхнем углу. Нужно отдать вам должное: это единственный след, который вы оставили на месте преступления. Чтобы вас сильно не утомлять я сам расскажу, как вы совершили это убийство. Вы видели, как Веселовский вернулся домой. Вы знали, что днём, находясь дома, люди здесь не закрывают дверь на замок. Вы тихо вошли в квартиру. Веселовский стоял в кухне у раскрытого окна спиной к двери. С улицы доносился шум. Вы тихо подкрались сзади, охватили его голову своими ладонями… не перебивайте меня! И резким движением повернули его голову влево. Смерть наступила мгновенно. Вы аккуратно, не производя шума, уложили тело на пол и вышли.

— Я потрясён вашими фантастическими изысками.

— В моём рассказе была неправда?

— Да всё неправда. У вас очень богатое воображение. Я не знаю, позволительны ли для следователя, каковым вы себя именуете, подобные фантазии.

— Позволительны, Марьянов, позволительны. Честно говоря, я думал, что после моего рассказа, вы захотите написать чистосердечное признание.

— Нет, вы неисправимый фантазёр. Извините. Я вовсе не хочу вас обидеть. Но после ваших фантазий вам может не остаться места в прокуратуре. Всё-таки это серьёзная организация.

— Вы правы. Это серьёзная организация, и её сотрудники несут ответственность за свои слова и действия. Последний вопрос: ваша настоящая фамилия?

— Вы видели все мои документы.

— Видел. Но хочу выяснить вы Хрунов или Марьянов.

Хрунов великолепно владел собой. Но Пётр всё-таки заметил тень, пробежавшую в глазах подследственного.

Пётр неотрывно смотрел на него, боясь пропустить какой-нибудь признак, выдающий напряжение Хрунова. Приняв на стуле более вальяжную позу, Хрунов задумчиво проговорил:

— Выша фамилия, кажется, Суботин? А что бы вы сказали, если бы я вас назвал Воскреснов?

— Сказал бы, что вы ошиблись.

— Вот и я скажу, что вы ошиблись.

— Это ваша фотография? – Пётр положил перед ним увеличенную Николаем фотографию.

— Моя.

— А эта?

— Нет. Не моя.

— Правильно, Хрунов. Это фотография Марьянова. Вы сильный человек и умеете скрывать свои чувства. Но я знаю, что вы сейчас переживаете. Это плата за ваши прегрешения. На этом листе я написал всего несколько предложений – ваше признание в убийстве Веселовского. Предлагаю вам подписать его. Дальнейшее ваше отрицание всех предъявленных вам обвинений не улучшит вашего положения. Оно, наоборот, усложнит и удлинит по времени ваше пребывание в роли допрашиваемого. Я изучил вашу жизнь с юношеского возраста. Вы просчитались в сентябре сорок первого года. Дальше вся ваша жизнь пошла под откос. Больше мы с вами не увидимся. Дальше вами будут заниматься органы госбезопасности.

Хрунов хорошо осознал свой проигрыш. Он понял так же, что чем быстрее он сознается во всех своих преступлениях, тем быстрее окажется в местах заключения или прекратит своё существование. Последнего он желал больше всего. Он подписал бумагу и поднялся.