В последних числах декабря 2009 года на российском телеканале РЕН/ТВ (в программе «Военная тайна») выступил бывший министр обороны России Павел Грачев. «Лучший министр обороны всех времен и народов» поведал наивному российскому обывателю, что никаких-де ошибок (а уж тем более недочетов!) при подготовке войсковой операции (15-летней давности) по взятию Грозного в ночь с 31 декабря на 1 января 1995-го допущено не было. Мол, есть «Боевой устав Сухопутных войск», где черным по белому написано, как необходимо проводить бой в городе. В том числе, пехоте с танками. И, тем не менее, результат того штурма столицы Чечни общеизвестен – сотни трупов российских солдат на улицах Грозного, многие из которых потом еще долго служили пищей для голодных кошек и собак.
Почему же такое произошло?
Цель любого боя – уничтожение противника. А для этого, как минимум, нужно его хотя бы хорошо изучить. А если ты еще и наступаешь – тем более! Увы, 15 лет назад, при вводе войск в Чечню, ничего этого сделано не было. Накануне злосчастного штурма Грозного, а именно 31 декабря 1994 года, в штаб руководства операцией (г. Моздок) поступила шифротелеграмма следующего содержания.
«Срочно!
Заместителю председателя
правительства РФ Егорову Н.Д.
Министру обороны РФ
генералу армии Грачеву П.С.
По поручению главнокомандующего Пограничными войсками РФ генерал-полковника Николаева А.И. сообщаю данные об обстановке по состоянию на 18.00 31 декабря 1994 года:
1). По имеющимся данным, в настоящее время в Грозном находятся наемники из Афганистана и Пакистана, которые занимаются боевой подготовкой с ополченцами (обучают владению различными видами оружия и тактике боевых действий в городе). К боевым операциям они привлекаются только на угрожаемых направлениях и в крайних случаях.
2). Статус особого подразделения имеет формирование «белые колготки», состоящее из женщин снайперов из Прибалтики. Ежесуточно им выплачивается по 1 тыс. долларов США и 1,5 тыс. долларов за каждого убитого российского офицера дополнительно.
3). На стороне Дудаева задействовано до 400 украинских националистов, прибывающих в Грозный по объездным дорогам из Элисты…
Старший оперативной группы Пограничных войск РФ – заместитель главнокомандующего Погранвойсками России
генерал-лейтенант А.Щербаков».
Почему же руководители операцией не прислушались к этим предупреждениям, не отдали соответствующих распоряжений штурмовым отрядам, уже вошедшим и готовящимся войти в Грозный? Все дело в том, что министр обороны генерал Грачев просто-напросто недолюбливал главкома Погранвойск генерала Николаева. И, как следствие, Николаев его тоже. К тому же Грачев и слышать не хотел о каких-то там наемниках, «белых колготках» и прочей нелепице. Он был по-прежнему уверен: Грозный можно взять за два часа «одним парашютно-десантным полком».
С кем же столкнулись наши солдаты, войдя на территорию Чечни? С дудаевскими отрядами, сформированными из резервистов, отборного мужского контингента в возрасте 25-30 лет, численностью 40-50 тысяч человек. Почти все боевики в свое время прошли службу в Советской Армии, получили хорошую подготовку и приобрели военную специальность. У многих за плечами был опыт боевых действий в Афганистане, Нагорном Карабахе, Южной и Северной Осетии, Абхазии. Все это в сочетании с умелым использованием крайнего национализма и исламского фактора, наличием большого количества «грязных» денег и оружия позволило Дудаеву создать современную, хорошо обученную и оснащенную армию. Ее усилили ополчением и наемниками из Афганистана, Иордании, Украины, Прибалтики.
Российского обывателя упорно убеждали, что на территории Чечни действуют не более чем «бандитские формирования». О чем это говорит? Прежде всего о том, что министр обороны Павел Грачев, мягко говоря, не знал истинного положения дел в мятежной республике. Да и хотел ли он вообще знать обстановку в стане противника, оценить его силы и средства, если даже разведданные о наемниках, «белых колготках» проигнорировал? В результате беспечность министра обороны Грачева обернулась для наших солдат большой кровью. Наибольшие потери понесла 131-я мотострелковая бригада из Майкопа.
Накануне штурма Грозного старший прапорщик Вадим Шибков, начальник узла связи радиотехнической бригады, находился в составе группы боевого управления «Акула-1», а во время выдвижения 131-й мотострелковой бригады к вокзалу исполнял обязанности авианаводчика, рядом с комбригом полковником Иваном Савиным. Спустя годы он вспоминает:
«На вокзале нас зажали капитально. Тактика у боевиков была выверенной. Хорошо вооруженные, они действовали группами по 10-15 человек, и стреляли, стреляли, стреляли, часто сменяя друг друга, а мы отбивались в одном и том же составе. Кроме того, бронетехника в бригаде была старая, выслужившая все сроки – там башня не вращалась, там пушку заклинивало, а танки и вовсе без активной защиты брони, да и личный состав, что скрывать, не готовили к ведению боя в городе. Может быть, в поле, под прикрытием авиации, артиллерии и брони, мы и выглядели силой, но здесь, в каменных джунглях незнакомого и враждебного города, когда с каждого этажа, из каждого окна дома, прилегающего к привокзальной площади, в тебя летит гард свинца, оказались просто пушечным мясом. Я до сих пор считаю, что тогда, в январе 95-го нас просто подставили…
В общем, к концу дня 1 января комбриг Иван Алексеевич Савин принял решение – идти на прорыв. Пробиваясь сквозь плотную стену огня, мы стали отходить по дороге в сторону поселка Садовый. В районе вокзала Иван Алексеевич получил два сквозных пулевых ранения, но продолжал командовать остатками бригады. Мы отходили все дальше, встречая по пути наши сгоревшие машины, из которых боевики уже утащили боеприпасы и продовольствие, тут же лежали трупы наших бойцов. Наконец, показался Дом печати. Вдруг, откуда ни возьмись, к нам подъехали две бээмпэшки 81-го мотострелкового полка. В них сели комбриг, начальник артиллерии бригады, офицеры группы боевого управления авиации «Акула-1»… Тотчас обе БМП взяли с места в карьер, но, не проехав и ста метров, вдруг остановились. А секунды спустя – вспыхнули. «Духи» расстреляли их из гранатометов и автоматов, в упор. Комбрига ранило в третий раз.
В нашу же сторону в это время боевики открыли шквальный огонь. Не знаю, что бы случилась с нами, если бы не расположенная рядом автобаза. Она стала для нас спасительным островком. Заскочив на ее захламленный двор, мы забросали на всякий случай окна помещений гранатами. Залегли. Вскоре подтянулась основная группа, с комбригом. Впрочем, от группы осталось одно название: пока перебегали по открытой местности, почти все полегли под пулеметным огнем боевиков.
Я подошел к Савину;
— Командир, что будем делать?
Думая о чем-то своем, весь израненный, полковник смотрел в сторону, затем. Будто очнувшись, сказал:
— Нужно оценить обстановку.
К тому времени над городом уже опустились сумерки. Мы заползли с ним за угол здания, смотрим, пять или шесть боевиков-ополченцев скрытно подбираются к нам.
— Командир, гранату, — говорю Ивану Алексеевичу.
Он с трудом достал из подсумка гранату РГД-5.
— Подсвечивайте, — прошу, — я их уложу «эфкой».
Так и сделали. Находившиеся во дворе автобазы бойцы, человек десять-пятнадцать, поползли за нами. Никогда не забуду их глаз – ужас, безысходность, страх за собственную жизнь… В общем, как говорится, полная морально-психологическая неподготовленность людей к боевым действиям. Да и откуда ей было взяться, если нас не готовили к войне, перед операцией даже толком не объяснили, что и зачем. Тогда, во время коротких передышек между обстрелами, первое, что приходило в голову: опять нас подставили.
Короче, кинули мы гранаты. Но пройти дальше не удалось. Боевики-ополченцы, засевшие в пожарных боксах, дружно открыли огонь. Меня зацепило в плечо. Одному из рядовых пуля попала в голову, и он навсегда остался лежать там. Пришлось опять отползти за угол. Ну, думаю, все, не выбраться отсюда. Сел на фундамент здания, прислонился к выщербленной от пуль стене. Комбриг расположился рядом, положив голову на мое плечо. Он был очень слаб. Выругавшись, сказал: «Если выживу, я этим сволочам скажу все, что о них думаю…». Это были его последние слова.
Из-за угла донеслось: «С Новым годом! Получите подарочек…», и вслед – граната. Крутясь и шурша по щебню, она подкатилась к нам. Взрыв! Я почти ничего не почувствовал, только шею обожгло. А комбриг захрипел и уронил голову. Когда я к нему повернулся, увидел, что вместо левого глаза у него – дырка. Осколок вошел в мозг.
Через некоторое время к нам прибились остатки одного из взводов третьей роты во главе с начальником артиллерии бригады полковником Сащенко. Они пригнали с собой «Волгу», в багажник которой и погрузили тело мертвого комбрига. Я с группой бойцов остался прикрывать их отход.
В салоне «Волги» пассажиров было как сельдей в бочке. Медленно двинулась она в сторону Дома печати. Метров через сто остановилась – лопнула шина. И тут уж боевики никому живым из машины не дали выйти.
…К Дому печати, где держал оборону 2-й батальон 81-го полка, я пробился с несколькими бойцами глубокой ночью. И, оказавшись среди своих, почувствовал такую дикую усталость, что, найдя, где лечь, тотчас заснул…».
Таковы факты, подтверждающие истину: полководец, недооценивающий силы противника, потерпит в войне поражение. Что, собственно, и случилось в первую чеченскую кампанию.
Полковник запаса Николай АСТАШКИН, ветеран боевых действий.
Александр Волк ( волонтер до 2021)
Хайфа
