Римма Енкина-Дорожкина. Беззвучный крик

Опубликовал: Редакция Сайта в !Хайфа, Крайот, Нешер 20.01.2021

И сам я, как сплошной беззвучный крик,
Над тысячами тысяч погребенных.
Я — каждый здесь расстрелянный
старик. Я — каждый здесь
расстрелянный ребенок.
Евгений Евтушенко «Бабий Яр»

Я никогда не была на папиной родине в Белоруссии, в городе Витебске. И в детстве ничего не знала о его семье, родителях. Это долгое время было тайной. Мой папа Абрам — еврей. Он был кадровым военным, и, закончив в Ленинграде военно-медицинское училище, сразу ушел на фронт. В 20 лет, не зная этого, стал сиротой. Об этом чуть позже. В этом моем рассказе необходимо сохранить определённую последовательность. Это важно…

После воны отец служил в Калининграде, потом на Сахалине. Но в 1956 году после демобилизации вместе с семьей осел на маминой родине — в Костромской области. Время было такое. Надо было где-то именно осесть… тихо… незаметно.

Отец был настоящим еврейским папой. Заботливым, нежным, внимательным. Все мои детские воспоминания связаны с ним.

Но о дедушке и бабушке, родителях папы, я узнала только в 12 лет. Я была девочкой, выросшей без ласки бабушки, заботы дедушки… Маминых родителей я увидела только в 8 лет. И почти не общалась с ними. А папины… Их я вообще не знала. Моя красавица бабушка Этка и дедушка Борис умерли насильственной смертью в самом начале войны… Мои дядя Лев, еще совсем маленький мальчик, моя юная тетя Мария тоже погибли в родном Витебске от рук фашистов.

С первых дней войны по Белоруссии поползли слухи о невероятной жестокости фашистов, особенно по отношению к евреям. Но многие не верили, как можно! Ведь немцы — это нация такой высокой культуры! Мои дедушка и бабушка тоже не могли поверить в это. Они не выехали из города. Остались дома. В родном доме на улице Гончарной, 13. И их постигла судьба других горожан.

В Витебске более 20 тысяч евреев нашли свои могилы. Были погребены и умершие своей смертью, и убитые, старые и молодые, с чемоданами и детскими колясками, беременные женщины и инвалиды. Такую страшную могилу до фашистов мир ещё никогда не видел и не знал.

После того, как могилы расстрелянных были засыпаны, земля ещё некоторое время шевелилась.

В этой страшной могиле, скорее всего, остались и мои родные.

И я никогда не узнаю, ЧТО думали мои молодые дедушка и бабушка перед смертью. Как они прощались со своими детьми. С какой болью они в последний раз взглянули на небо…

Я много читаю о случившейся трагедии. У меня собраны сохранившиеся фото, которые нахожу в интернете. Вновь и вновь я возвращаюсь в те страшные дни. И оплакивая своих родных, и проклинаю фашизм.

Уже нет моего папы. Мы похоронили его на еврейском кладбище в Иркутске.

Второй год я в Израиле. Когда я сижу у моря, когда иду по святой Израильской земле, я чувствую, что рядом идут мои родные. Мои еврейские дедушка Борис и бабушка Этка. И мы держим за руки малыша Льва и юную Марию. И мой папа. И мысленно я говорю ему: «Мы вместе. ВСЕ МЫ ТЕПЕРЬ НА РОДИНЕ».