Молодой следователь. Глава 13. Убийство на окраине города

 

Ребров включил Суботина в состав какой-то контрольной комиссии, справедливо считая, что молодому специалисту полезно будет вникнуть и в работу городских организаций.

В милицию поступило сообщение, что на окраине города в малолюдном районе на просёлочной дороге обнаружен труп мужчины. На место сразу выехал с бригадой Арсен Леладзе. Но Ребров сразу же разыскал Суботина, рассказал ему о случившемся и разрешил покинуть на время комиссию и возглавить расследование.

На попутной машине Суботин прибыл на место через несколько минут после разговора с Ребровым. Поздоровавшись со всеми, он подошёл к Леладзе.

— Арсен Иванович, пожалуйста, просветите меня.

— Хорошо, что ты приехал, Пётр Алексеевич. О твоём отсутствии сокрушался Галактион. Вон он скромно стоит в сторонке.  Перед тобой труп крупного и, повидимому, сильного мужчины. Убит он ударом тяжёлым предметом в голову. По предварительному осмотру нашим суд-мед экспертом у убитого сломаны кости глазницы и части лобной доли, граничащие с височной областью. Это пока всё, что нам известно об убитом. По моему мнению удар был нанесён сильным человеком, возможно кастетом. Документов при нём не обнаружили. Содержимое карманов – деньги и носовой платок. Удачи тебе в расследовании, Петя.

— Кто обнаружил труп? И кто побывал здесь до вас?

— Да, Петя, здесь натоптано. Труп обнаружила женщина, и позвонила в “Скорую помощь”. Она решила, что он ещё жив. “Скорая” сообщила в милицию.

— Женщина назвала себя?

— Да она живёт в одном из крайних домов, здесь недалеко.

— Спасибо, Арсен Иванович. С вашего позволения, я посмотрю здесь…

— Конечно, Петя. С этой минуты ты здесь хозяин.

— Спасибо, Арсен Иванович.

Когда Пётр проходил мимо Гиоргадзе, тот улыбался, и, приставив руку к козырьку фуражки, поприветствовал его. Пётр понял, что вокруг трупа мало что можно найти сейчас – там слишком много народа потопталось. Дорога просёлочная, пыльная. У Петра появилась надежда. Он подошёл к Гиоргадзе:

— Галактион Иванович, можно оградить дорогу, чтобы случайная машина не испортила нам картину, всё, что ещё осталось занесёт пылью.

— Конечно, Петя. Со стороны домов уже перекрыта, а с этой стороны сейчас распоряжусь. Вообще-то по этой дороге мало кто ездит и ходит. К домам подходит мощёная дорога и тротуар.

— Спасибо, Галактион Иванович.

Пётр осторожно продвигался по дороге, уже обнаружив следы, которые он сам противился принимать во внимание. И чем дальше он уходил от трупа в сторону домов, тем отчётливее он видел эти следы. Широкий, невысокий каблук и маленькая ступня. Он вынул рулетку. У домов следы потерялись – там была каменистая почва. Вполне возможно, что это были следы той женщины, которая обнаружила труп. Это легко проверить. На другой обочине дороги, ближе к середине, он опять обнаружил несколько знакомых следов, но идущих уже в обратном направлении. Эти следы не были такими чёткими, как первые, но сомнений не оставалось: они принадлежали одному человеку. Пётр вернулся к осмотру первых следов.

Вскоре он их читал, как раскрытую книгу. Следы озадачивали. Женщина от дома быстро бежала. Приблизившись к месту нахождения трупа, она перешла на шаг.

Мужских следов Пётр обнаружил очень мало: вблизи трупа они все были затоптаны.

Однако все они принадлежали убитому и вели в сторону от домов. Суботин продолжал ходить, приближаясь и удаляясь от злосчастного места. В который раз он издали осматривал это место. Только сейчас он остановил более внимательный взгляд на чахлых кустах, росших на обочине рядом с телом убитого. Он разглядел торчащий торец палки или трубки в одном из небольших кустов. Он подошёл и вытащил из куста метровый отрезок водопроводной трубы с навёрнутой на один конец муфтой. У него учащённо забилось сердце. Так бывало всегда, когда Пётр находил правдоподобную, с его точки зрения, версию. Внимательно осматривая найденную трубу, он пришёл к выводу, что эта версия может быть принята в качестве рабочей гипотезы.

— Коля, Медея, тщательно изучите эту трубу, особое внимание уделите муфте.

Через несколько минут он обратился к Леладзе:

— Арсен Иванович, я думаю, что убийца не сильный мужчина, а небольшого роста женщина, возможно и крепенькая. Знаете, гнев и безвыходность могут придать такие силы, которые кажутся неправдоподобными. Скорее всего это орудие убийства. – Он указал на отрезок трубы в руках Николая. – Тело можно увозить, а нам предстоит поговорить с женщиной, сообщившей о найденном мужчине. Я склоняюсь к мысли, что она назвала свою истинную фамилию. Коля и Медея возвращайтесь на работу. Но… не исчезайте — вы ещё, возможно, понадобитесь.

По дороге к дому звонившей женщины Пётр указал на ржавые водопроводные трубы, собранные в аккуратную кучку рядом с дорогой.

— Неужели ремонтники так аккуратно всё сложили? Больше верится, что это металлолом, собранный пионерами, — сказал Пётр, размышляя вслух.

Все трое: Пётр, Леладзе и Гиоргадзе вошли в дом и постучали в нужную квартиру.

Им открыла женщина, в глазах которой застыл ужас, но было видно, что она усилием воли сохраняет спокойствие.

— Елена Соловьёва? – Обратился к ней Пётр, — нам надо поговорить с вами.

— Проходите. Присаживайтесь.

Арсен и Галактион устроились на диване, Пётр присел к столу. Елена села напротив него.

— Я знаю, что вас интересует, — начала разговор Елена, не дожидаясь вопросов. – Вас интересует кто убил этого мерзавца. Это сделала я. – Она отпила из стоявшей на столе чашки с остывшим чаем. — И если бы он выжил, я бы его убила ещё раз!

Суботин умышленно перебил её:

— Я не знаю вашего отчества…

— Андреевна.

— Елена Андреевна, нам многое уже известно. Я могу воспроизвести картину убийства этого, как вы выразились, мерзавца. Нас интересует почему вы это сделали. Пожалуйста, расскажите нам не спеша всё, что было раньше и что вы чувствуете сейчас.

Рассчитывайте на наше понимание.

— Хорошо… мы с Лизочкой близнецы. Она живёт в соседнем подъезде. Сейчас она спит… моя несчастная сестричка. Потом мы к ней зайдём. Вы сами увидите во что превратил её этот изверг. Они познакомились три-четыре месяца назад. Сначала он относился к ней очень хорошо. Это была очень приятная и гармоничная пара. Я была счастлива за неё. Последнее время стало происходить что-то совершенно непонятное. Он стал издеваться над ней… физически. Она тщательно скрывала от меня. Но я же почувствовала. Мы близнецы, как никто другой, чувствуем друг друга. Она открылась мне. Он грозил ей, что убьёт её и меня, если она кому-нибудь заикнётся об этом… эту ночь с самого вечера он был у неё. Ранним утром я сердцем почувствовала неладное. Я накинула халат и побежала к ней. Я видела, как он вышел из подъезда. Меня ожидало страшное зрелище. Внутренние части ног представляли собой жуткое месиво. Да вы сами увидите.

Она разрыдалась. Пётр подал ей стакан воды. Благо стаканы стояли навиду. Когда она немного успокоилась, он спросил имя и фамилию убитого.

— Он назвал себя Валерием Ивановичем Сомовым, капитаном инженерных войск. Это всё, что нам известно.

После небольшой паузы Пётр спросил:

— Елена Андреевна, без протокола… как вы отважились на убийство? Ведь вы понимали, что это тюрьма.

— Понимаю. Но я бы ещё раз это сделала не задумываясь. Оставить его в живых – это подвергнуть опасности жизнь моей Лизочки. Даже, если бы он оказался в тюрьме, то, освободившись, он всё равно расправился бы с ней. Нет. Оставлять его в живых нельзя было!

Когда они вошли в квартиру Елизаветы, перед ними предстала картина, от которой кровь стыла в жилах, можно было сойти с ума. Непонятно было, как эта женщина ещё оставалась в живых. Ей необходима была госпитализация.  Услышав о больнице, несчастная что-то пролепетала.

— Она боится огласки, потому не хочет в больницу, — перевела Елена.

К кровати подошёл Гиоргадзе:

— Лиза, у вас будет отдельная палата. А врачебная помощь вам сейчас необходима.

Кроме всего надо обследовать ваши внутренности. Мы обеспечим полную секретность, милая.

— Но прежде должна быть проведена здесь, в квартире, работа наших криминалистов. Это необходимо для расследования… и, прежде всего, для вас, Елена Андреевна, — категорически произнёс Суботин, увидев протестующий жест сестры несчастной. – Откуда у вас можно позвонить?

— Возле почты есть телефон-автомат. Это не очень далеко, меньше километра отсюда.

—  Пойдём, Петя, — тихо сказал Гиоргадзе. – И когда они очутились на улице, он продолжил, — У меня здесь неподалёку машина. Мы с Арсеном поедем. Я выйду раньше, вызову “Скорую” и созвонюсь с больницей, чтобы приготовили отдельную палату.

Арсен поедет к себе и пришлёт сюда ваших криминалистов. На моей машине они здесь окажутся через несколько минут. Ты их встретишь. И не волнуйся так, Петя. Зрелище, конечно, потрясает, но тебе ещё и не такое придётся видеть. Побереги себя.

— Спасибо, Галактион Иванович.

Прохаживаясь возле дома в ожидании криминалистов, Пётр успокоился, но новая тревога закралась ему в душу: выдержит ли Медея, увидев эту страшную картину. По размышлении он пришёл к выводу, что выдержит – она сильная. И он не ошибся.

Во время работы криминалистов к Суботину подошла Елена:

— Меня арестуют?

— Арестуют, но не сейчас – вы нужны сестре. До суда вы останетесь на свободе под подписку о невыезде. А пока постарайтесь приложить все усилия к выздоровлению Лизы.

Понадобится наша помощь – обращайтесь.

— Большое спасибо вам, Пётр Алексеевич.

— Сегодня мне необходимо с вами побеседовать, Елена Андреевна. Эту беседу, для вашего удобства, мы проведём в больнице.

— Это будет допрос? – Тихо спросила Елена.

— Да.

 

Вечером Суботин расположился в комнате больницы, предоставленной в его распоряжение.

Когда вошла Соловьёва, он указал ей на стул. Находясь напротив убийцы на близком расстоянии, Пётр всматривался в её лицо. Затянувшаяся пауза отразилась недоумением и даже испугом в глазах Елены.

— Давайте приступим, — сказал Пётр, придав своему голосу спокойствие и обыденность. — Расскажите, пожалуйста, что было после того, как вы увидели сестру в её плачевном состоянии. Постарайтесь вспомнить всё до мельчайших подробностей.

— Когда я вбежала в квартиру и увидела Лизочку, я чуть не лишилась чувств. Но она была жива, и что-то пыталась мне сказать. Я не знаю, что тогда произошло со мной. Злость? Нет, это была не злость, это было сумасшествие. Я почувствовала в себе страшную, необузданную силу. Говорят, что такое бывает только с сумасшедшими. А я и была сумасшедшей. Я бросилась за ним. Я жаждала уродовать его, душить, калечить…

— Голыми руками?

— Вам это кажется странным? А я тогда ничего не испытывала, кроме желания уничтожить его. Всё, что я вам сейчас рассказываю, я поняла потом. Я увидела его на этой пустынной дороге. Он был уже довольно далеко. Я увидела на обочине дороги кучу каких-то старых труб. Я схватила первую попавшуюся мне на глаза. Видимо, я тогда подумала, что так надёжнее. Когда я его почти настигла, я перешла на шаг, чтобы отдышаться. Меня колотило. Я окликнула его…

— Как?

— Не помню… “эй”, или “стой” … Когда он повернулся ко мне лицом, я была уже рядом. Изо всех сил я ударила трубой по его ненавистной морде. И, знаете, раздался звук, который я никогда не слышала… он привёл меня в чувство. Я осознала всё, что произошло. Я была совершенно обессилена и очень спокойна. Я поняла, что Лизочке больше опасность не грозит. Я пошла домой. Только необходимость оказания помощи сестре держала меня на ногах. Какое-то время я занималась Лизой. Я делала всё, что могла. Она уснула, а я побежала на почту и вызвала “скорую”.

— Вы вызвали “скорую”, потому что считали, что он ещё жив?

— Нет. Я, почему-то была уверена, что он мёртв. Я хотела, чтобы его поскорее убрали оттуда.

— Какое у вас образование?

— Мы с сестрой окончили сельскохозяйственный институт, поэтому и работаем в Управлении сельского хозяйства.

…

Фотографии, сделанные Николаем, впечатляли. Они как-бы кричали, излучая боль, и не только физическую, но и душевную. Просмотрев их, Суботин воскликнул:

— Эти фотографии заставят сердца судей обливаться кровью. Надо предупредить врачей, чтобы они ничего не пропустили, и дали самое подробное описание всех повреждений, травм и увечий.

— Мы держим всё под контролем Пётр Алексеевич, — поддержал разговор начальник криминальной службы, – да и наши медики там.

— Спасибо, Давид Ильич.

 

Возвратившись к своему столу, Пётр раскрыл тетрадь. Руки его дрожали. Написав лихорадочно несколько своих условных значков, он сам не заметил, как перешел на обычное письмо. Он писал быстро, как будто боялся не успеть, не обращая внимания на помарки. В нескольких местах листы тетради были прорваны пером его самописки.

Два часа Пётр не поднимал лица от тетради. Несколько раз в комнату заглядывала Медея. Она понимала, что творится в его душе. Кто как не она могла понять, какой пожар бушует сейчас в ней.

Когда он закончил писать, и обессиленный откинулся на спинку стула, перед ним стояла Медея. Она аккуратно вынула из его пальцев ручку, закрыла тетрадь, и забрала её с собой.

Через полчаса Пётр зашёл к криминалистам. Глаза Медеи были припухшими. Она плакала, читая его тетрадь.

— Ты написал прекрасный рассказ, Петя.   Николай того же мнения. Он даже сказал, что теперь будет смотреть на тебя другими глазами. Литературная форма мне очень понравилась. Психология твой конёк, но ты ещё тонко затронул и вопросы юриспруденции.

Ты не даёшь ответа на затронутые тобой вопросы, но ты заставляешь задуматься над ними. Рассказ следуе6т немедленно публиковать.

— Прямо уж так немедленно. Я очень рад, девочка, что рассказ тебе понравился. Но ты так же, как и я можешь ошибаться. Это субъективное мнение. И не надо его публиковать.

— Петя я и не думаю, что надо сейчас бежать в редакцию. Сначала должны прочесть люди, которых ты уважаешь и чьим мнением ты дорожишь. Всё. Пошли домой. Тетрадь я беру с собой. Хочу услышать мнение моих родителей, тёти и твоей мамы.

Завтра я отпечатаю его и один экземпляр передам Нодару Анисимовичу. Думаю, его мнение тебе дорого, как ничьё другое. Поехали домой, Петрэ.