Светлана Глаз. Кармиэльская мастерица и древнее искусство индейцев и лапландцев

Называется оно вышивание. Да, как утверждают знатоки, именно там впервые люди начали украшать свои одежды при помощи иглы и ниток. Греки значительно позже приписали изобретение вышивки своей Афине-Палладе. Александр Македонский, победив Дария и завладев его шатром, пришел  в восторг от роскошных вышивок. Любили вышивать и древние иудеи. Во времена Моисея, этим видом искусства особенно славился Ахалиаб из колена Дана. Полотняные одежды Аарона и его сыновей, в которых они ходили на службу, были вышиты разноцветными узорами (рис.1).

У первосвященника была накидка небесно-голубого цвета,  по подолу которой были вышиты 72 золотых колокольчика и плоды граната из голубой, пурпурной и красной шерсти (рис. 2).

Рис. 1                                                  Рис.2

Царь Соломон заказал для своего Храма, голубую занавесь с вышитыми по ней пурпуровыми херувимами. Ее вышивали вавилоняне, которые были мастерами в вышивке.  О популярности вышивания в Египте, свидетельствуют сохранившаяся вышитая одежда на мумиях и изображения древних египетских фараонов на саркофагах и  памятниках.

Кармиэльская вышивальщица.

В Кармиэле живет замечательная вышивальщица Софья Хартон-Хотинская.Беседовать с этой милой, умной и знающей женщиной одно удовольствие. Их дом похож на музей. Кажется, на стенах комнат не осталось места. Они украшены картинами Софьи и ее мужа Шимона. Софья вышивает, а Шимон рисует. Они бережно хранят свои первые работы, которым более 40, а некоторым и 60 лет. У Софьи это льняная салфетка, на которой цветут те самые цветы детства «анютины глазки». Так рисуют, вышивают многие годы и живут вместе  более 60 лет.  Это их увлечение, успокоение после трудных рабочих часов, выражение эмоций и праздник для себя, детей, внуков. В той,  прошлой жизни,  Софья была медсестрой, ее муж —  художник-оформитель. В 1973 году приехала в Израиль.

— Софья, каким был Кармиэль 46 лет тому назад?

— Маленький городок. Две-три улицы, один продуктовый магазин, рынок два раза в неделю и деревянный кинотеатр, где шли фильмы на языке оригинала. В основном, на английском и переводил русскоговорящим зрителям, старый грузин. Был еще тот перевод. Шла война и о том, чтобы работать по профессии не могло быть и речи. Мы должны были защищать  свою страну. Я начала работать на фабрике косметики, а муж ездил в Хайфу на военное предприятие,  изготовлять снаряды. Потом было 30 лет работы в больнице для душевнобольных людей. Жилы, как все, работали, растили детей.

— И все эти годы вышивали. Сколько у Вас работ?

— Их нельзя сосчитать. Я и в Кишиневе вышивала. Много привезла работ в Кармиэль. Они были первыми подарками соседям, знакомым. Дарила всем, кому они нравились. Учила вышивать соседей, и сама  продолжала вышивать. На моих картинах цветы, природа, люди, лица, птицы. Много картин на историческую тематику. Вот для сына и внука вышила несколько картин об истории еврейского народа. Сейчас вышиваю картину, которая называется «Стена плача».  В доме дочери в ЮАР, где  она живет, есть комната. Там собраны мои работы, которые я вышила для ее семьи. Одна из самых моих любимых работ гобелен размером 180 на 140 сантиметров. Это картина Боттичелли «Весна». Какое удовольствие было работать над этой картиной, как будто сама вдохнула запах  флорентийской весны эпохи «бочоночка», что и означает прозвище «боттичелли», которое стало фамилией знаменитого художника. Я ее вышивала два с половиной года. На нее ушло несколько килограммов мулине более  чем на 4 тысячи шекелей.

— Недешевое удовольствие.

— Да, но это нравится мне и моим детям, внукам. Они это ценят. Когда дочь приезжает в гости, мы вместе идем в магазин и покупаем ту картину, которая нравится ей. Знаете, я завещала детям сохранить мои вышивки, картины папы и наши семейные альбомы. Их много, еще от родителей. Часто их смотрю,  и со мной говорят мои родные, близкие. Это не только память, это поддержка и понимание, если хотите,  моих близких людей.  Наши с Шимоном картины – мои вышитые, его нарисованы,  наш  жизненный опыт – это все  наше богатство. Мы живем в этом мире воспоминаний о детских днях бедности в Кишиневе, первых нелегких шагах в Кармиэле, о взрослении наших детей, рождении внуков, их становлении, о победах и достижениях еврейской страны. Все теперь у нас есть: и дом, и хлеб, и возможность путешествовать, замечательный большой Кармиэль, зеленый, чистый, многолюдный.  Одно, о чем я с ужасом думаю, что, не дай Б-г, я не смогу держать в руках иголку.

   — Софья, а как Вы выбираете картины?

   — Хожу по магазинам, смотрю, что есть, а что заказываю по каталогам. Когда беру в руки основу, сразу понимаю:  она и останется в этих тонах или  к зелени добавлю яркости, а вот серый цвет оставлю, как есть. Тут надо небу синевы придать и тучам белого. Словом, все это творческий процесс. И все мне в помощь. Шью гладью, мелким крестиком, стразами.

   Нельзя в статье рассказать обо всем. Жизнь Софьи  Хартон-Хотинской долгая, непростая, полная жизненных дорожек и улочек, находок и потерь. Сказанного и несказанного, спрятанного там, глубоко в сердце. И показать, к сожалению, нельзя все работы. Они прекрасны с тонкой аурой хозяйки. Пусть их будет еще много. Потому, что в них истина самой мастерицы.«Истина человека — это то, что делает его человеком. Истина не лежит на поверхности.  Если именно эта религия, эта культура, эта мера вещей, эта форма деятельности, а не какая-либо иная дают человеку ощущение душевной полноты, могущество, которого он в себе и не подозревал, значит, именно это и есть истина человека.Как тут не согласиться с Антуаном де Сент-Экзюпери. Он сказал это и оСофье Хартон-Хотинской,  замечательной кармиэльской  вышивальщице.

   Сейчас мы все переживаем не лучшие времена. Однако, у госпожи Софьи на пяльцах новая картина. Она будет, как всегда, красиво вышита. На ней переплетение цвета, красок, чувств. И в каждом стежке немного души Софьи Хартон-Хотинской.

Светлана Глаз 

Фото автора