(фрагменты из жизни одного города)

 

                                                                                                                                Я вернулась в свой город, знакомый до слез,

                                                                                                                               До прожилок, до детских припухших желез…

О.Мандельштам

 

   Много-много лет назад я оставляла этот город навсегда. И, расплющив нос о стекло желтенького автобуса «Икарус», чтобы хотя бы еще раз по дороге в аэропорт увидеть первый декабрьский снег, смешавший акценты и краски городских улиц, я решила, что когда-нибудь я непременно вернусь туда, и напишу об этом возвращении, и выберу эпиграфом эти пронзительные строки Осипа Мандельштама.

Потому что они – обо мне и о городе моей юности — Киеве.

Тогда я не знала, что осуществлю свою мечту лишь спустя долгие восемнадцать лет и возьму с собой дочь – девятиклассницу, по всем критериям — абсолютную израильтянку. И вновь окажусь в Киеве…

Итак, прошло восемнадцать лет. Для нашего века – это немало.

Я уехала из банального СССР, а приехала на «вильну и самостийну» Украину.

И мой рассказ – о новых красках и акцентах в жизни ее древней столицы, городе моего детства, городе первой любви, первых  разочарований и радостей…

***

А первое впечатление – уныло.

«Борисполь»,  главный аэропорт страны ничуть не изменился, столь же сер и бесцветен. Как же его не коснулись перемены времени? Строгая таможенница неохотно подает мне для заполнения какую-то декларацию. Варианты заполнения – английский и украинский. Не забыть указать – цель приезда и место проживания в Киеве. И вообще с этой минуты мне придется очень постараться, чтобы восстановить в памяти примятый более свежим изучением иврита украинский язык. Потому что нынче – «великому  и могучему» определена роль пасынка в Украине. И иногда это доводится до абсурдных ситуаций.

Когда все чемоданы нашего рейса были разобраны своими владельцами, и лента багажного отделения остановилась, рядом осталось несколько семей, неохваченных  присутствием багажа. В том числе и мы. Сразу вспомнились  все истории, услышанные от друзей о чемоданах, улетевших на противоположный от точки назначения материк и другие «страшилки» о поврежденном и побитом багаже. Но на наше еврейское счастье багаж все-таки прибыл. Причиной его задержки стал эскорт, сопровождающий главного гостя Киева того дня – митрополита всея Руси. Он и остановил движение на внутренних  площадках аэропорта.

Меня встречали две мои любимые киевские подружки. Митрополита Варфоломея – вся столица Киевской Руси. Во всяком случае, такое впечатление это производило. Все трассы, прилегающие к аэропорту,  расцвели желто-голубыми флагами разных размеров и транспарантами с изображением благообразного митрополита рядом с президентом  Украины. Позже мне объяснили, что техника приема  подобных гостей весьма проста и действенна. У организаторов  всегда есть наготове массовка, готовая за определенный гонорар в любую непогоду  приветствовать  нужных людей. Размахивать флажками и посылать эскорту улыбки. Наверное, организаторы таких массовок раньше занимались первомайскими демонстрациями, а теперь просто переквалифицировались, как и многие партийные и комсомольские работники.

***

И все-таки за восемнадцать лет Киев изменился. В первую очередь почему-то обращается внимание на транспорт. В моих воспоминаниях остались полупустые трассы, а на них — горбатенькие «запорожцы», трапециообразные «жигули» и привилегированные «волги». Все остальное движение заполнял общественный транспорт. Сегодня дороги Киева ничем не отличаются от наших израильских трасс. Впрочем, отличаются… Во-первых, в киевских автомобилях до сих пор не обязательно пристегивать ремни безопасности и пользоваться переговорными устройствами для мобильников. Для израильтян это выглядит странно.

А во-вторых…Что там «Хонды» «Тойоты» и «Мазды». «Крутые» киевляне приобретают американскую автопродукцию, предпочитают черный цвет и затемненные стекла в машинах. Выглядят все эти машинки эффектно, но грозно. И составляют одну большую пробку на дорогах. Мой любимый автобус «62», соединяющий Подол и Печерск, три остановки  преодолел  за долгие  полчаса. Недаром, в Киеве бытует  анекдот, в котором отец будит дочь и предлагает с ветерком на машине за час домчать до школы, а не то ей двадцать минут придется на метро тащиться.

К почти родным «Жигулям»  существует легкое пренебрежение. Так что, иномарки давно стали доминантными на киевских трассах. Лишь бы деньги были…

***

Теперь по поводу денег.… Создается впечатление, что киевляне раскопали золотую жилу и теперь только и ищут, куда вложить свои накопления. Я уехала из города, где люди хранили деньги в допотопной сберегательной кассе, и приехала в город, где на каждой улице по несколько банков. У нас в Израиле всего  три-четыре крупных банка, а в Киеве от разноцветья названий банков рябит в глазах. Я их насчитала несколько десятков. Характерны около входа в такие банки и накаченные пареньки в черных костюмах, с  темными очками и всегда сжатыми губами, откуда не просквозит и скупая улыбка. С нашими демобилизованными мальчиками-охранниками никаких ассоциаций не возникает. Не отстают от банков и различные инвестиционные фонды, отстраивающие себе шикарные офисы в лучших районах города. Так и хочется сказать, что в Киеве жить стало лучше и веселее.

Конечно, денег никогда не бывает много и, вообще, лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным. Так считает каждый здравомыслящий человек. Но не каждому удается существовать по этому принципу.  Поэтому явно за прошедшие годы увеличилось количество нищих. Особенно много их в переходах  метрополитена, где «богатенькие» киевские «буратиночки»  не ездят. И подает милостыню средний безмашинный  киевлянин, которого, как и раньше в час «пик» толпа вносит в метро и выносит. Говорят, что некоторые хитроумные «бизнесмены»  организовывают  нищих в фирмы и уже затем организованно отправляют просить  милостыню, чтобы следить за их доходами и взимать с них налоги. Быть может.… Но когда видишь глубокую старушку со слезящимися глазами и протянутой рукой, как-то не думается о  сильных  мира сего, а просто хочется ей чем-то помочь.

***

Достаточно любопытная тема для украинской столицы – общественные туалеты. Во-первых, в большинстве своем – они платные, даже в ЦУМе. Но что делать бедному туристу в огромном городе. Приходится раскошеливаться. Бывали, правда, хитрецы, использовавшие в своих корыстных целях разные точки общественного питания. Но и против них постепенно стали находить управу.

В сети «Макдональдс», например, одно время были введены специальные талончики, получаемые вместе с порцией «бургера» или чипсов. И только счастливые обладатели талончика могли посетить местный туалет. Ну ладно, талончик – проза жизни. В районе речного  вокзала в целях экономии пошли гораздо дальше. Там посетители туалета сперва платят местную купюру «гривну», затем отправляются в кабинку , и … в конце концов обнаруживают себя в кабинке платного туалета без каких-либо признаков наличия туалетной бумаги. Сперва  человек, чувствуя себя как в мышеловке, ищет заветную бумажку справа, слева и чуть ли не на потолке. Потом обреченно бросает поиски. Отгадка загадки оказалась совсем проста. Оказываются, ее выдают всем желающим при оплате входа в туалет. Просто об этом нужно знать! Там висит серый узкий рулончик  и под строгим взглядом тетечки – контролера можно оторвать порцию ценной туалетной бумаги.

***

Если мы уже заговорили об общественном питании, то можно точно сказать, что Киев сегодня на высоте. Долой рыбный день по вторникам и четвергам в захудалых столовых!  Прочь кулинарии, со стаканом мутного бульона и полупрозрачного холодца. Помню, что в конце 80-х, на самом закате моего постоянного проживания в Киеве, здесь открылась первая пиццерия. И очередь туда стояла незабываемых размеров. Сегодня улицы города украшены маленькими кафе, утопающими в цветах позднего лета. Цены самые разнообразные, но по количеству посетителей можно предположить, что они приемлемы. Конечно, есть и «навороченные» рестораны всех мастей для тех, кто «гривны» не считает. А есть и современные трапезные совершенно нового типа с символическими названиями «Пузата хата» и «Ласкаво просимо» (милости просим). В них представлено  разнообразное меню украинской домашней кухни, а заказать можно любой вариант:  от булочки с компотом до полного сытного и недорогого обеда. Такие кафе смело конкурируют с американским «Макдональдсом»

***

В одном таком украинском ресторанчике быстрого питания у нас  произошла неожиданная встреча. Честно говоря, я и моя дочь Галит все время пребывания в Киеве общались на русском языке. Для Галит это было прекрасной возможностью усовершенствовать  родной язык ее мамы. Кроме того, разъезжая в киевском метро, нам казалось так правильней и этичней. И вдруг, выбирая салаты в кафе, Галит прислушалась к разговору группы молодых ребят, стоявших рядом, а затем и я услышала замечательный искрометный иврит. Я бросила дочери всего лишь одну фразу на иврите, и этого было достаточно, чтобы ребята прекратили беседу и с интересом посмотрели на нас.  Именно тогда я поняла, что такое чувство единства соотечественников. Мы обрадовались друг другу, как родные, давно не видевшие друг друга люди. И с удовольствием познакомились. Юноша оказался из Хайфы, а две его спутницы – из центра страны. Все трое – выпускники школы, решившие перед армией посетить город, в котором родились и который оставили совсем малышами. Больше на иврите за эти две недели мне ни с кем общаться не приходилось.

***

Конечно, я искала в городе следы еврейской жизни. Ведь когда- то в моем первом классе нас было ровно половина – 15 еврейских мальчиков и девочек плюс 15 представителей большинства населения Украины. С годами баланс нарушился. Еврейские мальчики и девочки оставляли школу и страну.

И все же еще свежи в моей памяти замечательные времена, когда в Судный День на Щекавицкой  улице с единственной на весь город маленькой синагогой милиция перекрывала движение общественного транспорта. Потому что в этот день там собирались все евреи Киева: верующие и неверующие, отъезжающие и колеблющиеся, комсомольцы и сионисты. Все-все-все. И не обязательно было молиться. Нас ведь к этому не приучили. А важно было почувствовать то  самое связывающее нас единство пресловутой «пятой графы». И встретить знакомых. И побыть вместе. И перекинуться новостями.… И услышав шофар, отправиться домой есть фаршированную рыбу.   Нет, — сказала секретарь главного раввина  Украины Якова Дова Блайха, — уже давно не перекрывается наша улица в праздники.»

   Но, тем не менее, еврейская жизнь в Киеве существует.

Уже тринадцать лет выходит художественно-публицистический альманах «Егупец». Так Шолом-Алейхем называл в своих произведениях  Киев. Обновилась старенькая синагога на Щекавицкой улице. И открылась новая синагога в центре города. Конечно, новое  — это часто давно забытое старое. Просто во времена массовых экспроприаций,  в 1926 году синагога, построенная киевским миллионером и филантропом Лазарем Бродским еще в 1898 году, была конфискована советской властью. Ее превратили сперва в клуб кустарей, а позже в кукольный театр. И на спектаклях этого театра выросло не одно поколение киевских детишек.  Справедливость восторжествовала спустя сто лет после открытия синагоги Бродского. Помещение было возвращено еврейской общине, и в 2000 году произошло торжественное открытие обновленной Центральной синагоги Киева.

Кстати, новый кукольный театр замечательной архитектуры нашел себе место на склонах Днепра и стал любимым местом посещения киевских малышей. Здесь сказка начинается уже при входе в здание, где обитают бронзовые герои: Буратино, Мальвина, Пьеро и папа Карло, под шляпой которого детишки обожают фотографироваться.

***

   Над Бабьим Яром памятники есть.… И даже не один, как раньше, когда я девчонкой приезжала туда в последние дни сентября, чтобы вспомнить  об оставшихся навсегда в этой земле родных и близких моих родителей. Среди  них  Борис – старший брат моей мамы, ее двоюродные сестры: двадцатилетняя Верочка с трехмесячным сыном, имя которого никто теперь не знает и двенадцатилетняя Любочка, закадычная мамина подружка. Там их последнее пристанище. И я ездила в Бабий Яр еще до того, как появился странный и помпезный памятник, к  которому, впрочем, со временем  киевляне привыкли.

   Над Бабьим Яром сегодня три памятника. Вернее даже четыре. И попала я к ним совершенно случайно, просто запутавшись в лабиринтовых тропах утопающего в зелени сырецкого парка. Здесь чуть вдали от основной композиционной группы  за эти годы возникли три новых монумента. Один из них: восьмисвечник  «менора», установленный в 2001 году в честь посещения Киева президентом Израиля Моше Кацавом. Второй – строгий крест в память о расстреле в ноябре 1941 года двух киевских священников, призывающих в борьбе с оккупантами. И третий, самый запоминающийся и самый трогательный, посвящен детям, расстрелянным в Бабьем Яру. Бронзовая девочка стоя, протягивает к кому-то руки, бронзовый мальчик упал, и голова  его склонилась, а между ними поломанная игрушка, кукольный клоун в колпаке, тоже с поникшей головой. И  рядом много живых цветов. Вот и все. Больно, больно, больно… Может быть эта девочка и есть Любочка, двоюродная сестричка моей мамы?

***

Сперва  эту тему я не хотела затрагивать в статье. А потом поняла, что этот витраж из жизни города не менее важен. Кладбище «Берковцы»… Я приехала положить цветы на могилы моих бабушек и дедушек, оставшихся навсегда в киевской земле. Все 18 лет  мои родители заботились о том, чтобы эти могилы  досматривали. Но я не знакома с их расположением. И это оказалось немалой проблемой.

Зная дату смерти близкого человека, за 22 гривны в информационной службе можно получить точные ориентиры могилы:  участок, ряд, место. Пройдя через все православное кладбище, вы подходите к еврейским  участкам и практически оказываетесь в лесной чаще. Если участок еще можно определить, то номера рядов давным-давно не существуют. Так же как и номера могил. И тогда есть только один вариант — обойти десятки памятников, чтобы найти нужные четыре надгробия. Это была задача не из легких. Потому что пробираться  мне пришлось сквозь высокие заросли крапивы и сплошной кустарник, часто переходящий в почти непроходимый. Заброшенность еврейского кладбища сквозит везде. Стертые надписи, сломанные ограды, в некоторых местах упавшие на памятники деревья… И высокий бурьян… Мне повезло. В течение пяти часов почти отчаянных поисков я нашла четыре могилы близких мне людей, положила на их плиты ромашки и зажгла поминальные свечи. И думала, как нас всех разбросала судьба, и кто сегодня помнит о людях, лежащих под надгробиями с вытертыми именами, над которыми колышется  лишь бурьян?

Но мне еще раз повезло, когда я познакомилась с  Володей, немолодым киевлянином. Он был единственным живым человеком, которого я встретила в этом городе мертвых. И я бросилась  к нему, взывая о помощи. Володя красил чью-то ограду, усадил меня на скамейку, велел прекратить плакать. Подсказал, как лучше искать нужные мне участки. И спокойно и домовито рассказал, что приезжает сюда часто. Просто по зову сердца. Кто-то из израильских родственников, кто-то из американских друзей попросили  присмотреть за могилками близких . И он взял на себя эту ответственность. Пока есть силы,…

Я пожелала ему сил как можно больше…

Может быть, ему бы стоило поделиться своим зовом сердца с местной еврейской общиной?

 

***

Наверное, о сегодняшнем дне Киева можно писать и писать. И составлять разные витражи. Например, рассказать об удивительном увлечении киевлян всех возрастов пивом. Пиво пьют все: от пионеров до пенсионеров. С пивными бутылками  в обнимку ходят влюбленные парочки,  компании молодежи, а в кафе это также любимый напиток посетителей… В Киеве все еще можно курить в общественных местах, в переходах метрополитена и ресторанах. Проблему поднимают в местной «Раде», но воз и ныне там… В Киеве, как и прежде, в июле – августе мертвый театральный сезон, а билеты на модные концерты имеют весьма кусачие цены… В Киеве много новых памятников, любопытных, задорных.

Например, любимым киногероям: Паниковскому в исполнении  Зиновия Гердта и Проне Прокопьевне с Голохвастовым – героям фильма «За двумя зайцами». Рядом с этими скульптурами всегда весело фотографироваться…  В Киеве изучают поэзию Пушкина на украинском языке, а улицы продолжают переименовывать, возвращая им старые досоциалистические названия или изобретая еще что-то новое — оригинальное. Так, в прошлом, одна из центральных улиц города, примыкающих к  Крещатику, носила имя Карла Маркса. А сейчас я обнаружила, что это улица Городецкого. Владислав Городецкий был известным киевским архитектором. Им создан знаменитый «Дом с химерами», рядом с которым теперь расположена резиденция Президента Украины. Ну а мне было просто приятно пройтись по улице имени своего однофамильца.

***

Восемнадцать лет назад я покинула этот город. Замоталась в новых буднях среди пальм, палящего солнца и Средиземного моря. 

Думала, что прошлое навсегда осталось за воротами таможенного досмотра.

Но Киев не оставил меня, подарив эту новую встречу с друзьями юности, постаревшим домом на Подоле, школой №100, Андреевским спуском, Владимирской горкой, Крещатиком…

Время словно  повернулось вспять, чтобы я еще раз убедилась, что Киев все так же зелен, ярок и красив.

Что парки его  удивительны, а Днепр чуден при любой погоде.

Что небо над Киевом высоко и бескрайне. Я люблю этот город, как любят свою молодость и воспоминания о ней. И потому Киев не может отпустить меня навсегда.

Когда-нибудь, я вновь взгляну на карту, услышу стук сердца и пойму, что зовут меня не Лондон, Париж и Вена…

Что Киев вновь зовет меня…

Да, вот еще: в Киеве все так же вкусен знаменитый «Киевский торт».

Лина Городецкая  

=============================

Автор коротко о себе…

 

Меня зовут Лина Городецкая. Родилась и выросла в Киеве. И хотя оставила этот город много лет назад, продолжаю относиться к нему с сентиментальностью юности.

В десять лет написала первое (и последнее) стихотворение, так как стало очевидно, что поэтом я не родилась. Писать рассказы стала приблизительно в том же возрасте.

Вместе с получением аттестата зрелости окончила Городскую Литературную студию, курируемую Институтом языкознания и литературы Украины.

Двадцать лет назад сменила Днепровские «кручи» на Средиземноморский прибой. Живу в районе Хайфы. Испытываю к своей стране трогательное чувство принадлежности, несмотря на «хамсин», «катюши», отсутствие стабильности и воинскую повинность для сына и дочки.

В Израиле вновь вернулась к «перу». Занимаюсь журналистикой, публикуюсь в местной прессе. Моими темами стали социальные и нравственные проблемы общества, неисчерпанная тема Катастрофы, культурная жизнь страны. Была счастлива, что это новая для меня стезя подарила возможность общения с Инной Чуриковой, Алисой Фрейндлих, Андреем Мягковым, Давидом Тухмановым, Борисом Эйфманом, Эдуардом Успенским и многими другими деятелями искусства, у которых мне посчастливилось брать интервью. Являюсь членом Союза Журналистов Израиля.

А написанные за эти годы рассказы… Они уже живут самостоятельно.…Но их  герои становятся близкими мне людьми, я борюсь за их счастье, сдаюсь или  побеждаю. И хочу, чтобы с ними познакомились, приняли или не приняли их в свой круг, другие люди, читатели моих рассказов.