ХАЙФАИНФО Новости Израиля из Хайфы
«Жди меня, и я вернусь…» — пели в годы Второй мировой солдаты британской и американской армий. Никто в СССР не знал, что эта песня стала гимном еврейской бригады британской армии. Как и не знали, что на английский стихи были переведены с иврита.
Во времена Великой Отечественной войны стихи Константина Симонова были известны каждому советскому солдату. Их переписывали, посылали в тыл женам и невестам. Они стали маячком надежды для миллионов солдат Второй мировой. В то же время песня на эти же стихи стала гимном еврейской бригады британской армии, затем была переведена на английский.
Эта «история превращений» стала известна благодаря Илье Войтовецкому (Бээр-Шева, Израиль), жизнь которого странным образом переплелась с судьбой песни. Илья Войтовецкий родился в Казатине Винницкой области. В 1941 году его отец ушел на фронт, а он с матерью попал в эвакуацию на Урал, где прожил до 1971 года. Последние 25 лет живет в Израиле. Эмигрировав, работал инженером на химическом комбинате Мертвого моря, долгие годы не подозревая, что его коллега написал музыку к любимой песне.
И все-таки она существует!
— Когда в 1971 году я приехал в Израиль, первой пластинкой, которую я купил, была запись песни «Жди меня» в исполнении Арика Лави, — рассказал «АиФ» Илья Войтовецкий. — Я никогда не интересовался, кто ее сочинил: поют — и ладно. Когда выучил иврит, понял, что перевод с русского точен настолько, что ни единое слово стихотворения не искажено. Однажды по телевидению шла передача об артисте Камерного театра Иосе Ядине, который начинал свою актерскую жизнь на любительской сцене во время войны. В телевизионной программе участвовали его однополчане. Ведущий рассказал историю песни «Жди меня» и объявил, что автор и первый исполнитель Шломо Дрори пришел в студию и сейчас споет ее для своего фронтового товарища. Я не поверил своим ушам. А объектив тем временем поплыл в сторону — и на экране появилось лицо моего доброго друга, с которым я много лет бок о бок проработал на химическом комбинате Мертвого моря и даже не знал, что это он сочинил мою любимую песню. Я бросился к тумбочке, взял в руки пластинку. «Жди меня» — «Стихи К.Симонова, перевод на иврит А. Шленского, музыка Ш. Дрори». Все верно. На следующий день я встретил Шломо на заводе, обнял его, расцеловал, спросил, знает ли он историю создания стихотворения. Нет, он ничего не слыхал ни о Симонове, ни о Серовой. Я разыскал в альбоме открытку В. Серовой, переснял из книги портрет К. Симонова — и подарил ему.
А спустя годы на российском телевидении шла программа «Взгляд», посвященная Дню Победы. Гостем программы был литератор и журналист, сын известного советского поэта К. М. Симонова.
Ведущий задал вопрос:
— Скажите, пожалуйста, почему популярные стихи вашего отца «Жди меня» не стали песней? Есть ли у вас объяснение?
— На эти стихи было написано не менее двадцати пяти мелодий, — ответил Алексей Симонов, — но ни одна не прижилась, не была адекватна стихам.
Я сорвался с места и бросился к телефону, чтобы сказать, что это не так. Пока дозванивался, передача уже закончилась, но мне дали возможность связаться с Алексеем Симоновым. Вскоре я познакомил его со своим другом — Шломо Дрори (во время войны он носил имя Соломона Дойчера).
«Песня помогла найти маму»
Соломон Дойчер родился в Вене в 1921 году. За год до Второй мировой войны приехал в подмандатную Палестину. И вскоре вступил в армию.
— Среди прочих обязанностей, которые мы тогда выполняли, была сторожевая служба на хайфском волнорезе, — вспоминает Соломон. — Это было очень скучно: мы охраняли порт Хайфы от итальянских субмарин, которые так и не приплыли. Поэтому мы привыкли читать во время несения сторожевой службы. Мне в руки попала маленькая книжица. Это был перевод с русского языка, сделанный Шленским. В книжице было несколько стихотворений, но самым впечатляющим оказалось «Жди меня». Я прочитал его и почувствовал, что ему необходима мелодия. И несмотря на то что я не композитор, той же ночью я стал на разные лады повторять мотив, который пришел ко мне при чтении стихотворения. Утром, по возвращении на базу я спел уже готовую песню сослуживцу — музыканту и композитору по имени Цви Бен-Йосеф, а он записал ноты. Мы стали выступать с этой песней — разумеется, на пирушках нашей части. Но она настолько всем понравилась, что вскоре превратилась в настоящий гимн.
Кочуя с бригадным ансамблем, Соломон нашел свою мать. Он был уверен, что его родители погибли — поэтому и не предпринимал попыток их найти. Представьте его потрясение, когда перед выступлением в городе Бари (Италия) к артистам подошел солдат американской армии и спросил: «Кто здесь Дойчер? Твоя мать ждет тебя».
— Все участники нашей труппы остолбенели, — вспоминает Соломон. — Мы решили выходить по одному, я — последний. И, что бы ни случилось, — не плакать! Нас было двенадцать участников ансамбля. Я вошел в комнату, все члены ансамбля стояли вокруг нее, она — в центре комнаты. И она не узнала меня. Я, разумеется, узнал ее и подошел, и произнес только одно слово: «Мама». И все заплакали. Израильский командующий сказал: «Ребята, представление должно состояться! И я знаю, что нужно сделать». Он ввел маму в зал, поднялся на сцену и сказал: «Солдаты! Сегодня у нас случилось такое, чего не было ни в одной армии мира. Один из участников ансамбля из Эрец-Исраэль нашел свою мать — беженку, выжившую после Катастрофы».
Оказалось, что мама разыскала меня чудом. Во время войны ее спасли монашки: 4 года прятали в монастыре, а потом сделали ей фальшивое удостоверение, записав итальянкой. Накануне дня победы она стояла у синагоги в Риме и плакала. Во двор синагоги вошел американский офицер и обратился к ней на идиш: «Почему вы плачете? Война закончилась, теперь бог поможет нам». — «Бог не может мне ничем помочь, — ответила женщина. — Моего мужа немцы убили на моих глазах, а сын ушел из дому еще в тридцать восьмом, и с тех пор я о нем ничего не знаю».
Слово за слово — оказалось, что собеседники родные тетка и племянник. Две сестры, уроженки польского местечка, после Первой мировой войны покинули родные места, одна вышла замуж за австрийского еврея и уехала в Вену, вторая — отправилась за океан вслед за мужем-американцем. Случайно обретенный племянник забрал маму к себе. Он и помог ей разыскать меня — благодаря популярной песне.
***
В 2004 году в Израиль приезжал сын Симонова — Алексей. Он встретился с другом по переписке и телефонным разговорам — Соломоном Дойчером. Алексей и Шломо (Соломон) провели вместе несколько часов, по очереди почитали «Жди меня» — по-русски и на иврите. Симонов-младший даже подкартавил по-отцовски: зажмуришь глаза и кажется — авторское исполнение!
Алексей рассказал: в те самые дни, когда молодой боец еврейского ополчения встретился в городе Бари с мамой, Константин Симонов возвращался из Югославии, где он находился в журналистской командировке у партизан Иосифа Броз Тито. Самолет совершил посадку в Бари. Поэт провел в этом городе несколько дней. Встреча двух авторов песни могла состояться, они были рядом, но… Судьба отсрочила встречу на шесть десятилетий и подарила ее не автору стихов, а сыну поэта.
Главный редактор сайта до 2021 года.
На данный момент по личным обстоятельствам не может поддерживать информационную связь с читателями сайта.
