Инна Шейхатович. Как закаляется стиль

Совсем недавно в красивом, похожем на тосканский маленький замок здании Российского культурного центра в Тель-Авиве состоялся творческий вечер известного израильского литератора, обаятельного человека Юрия Моор-Мурадова. В сфере его литературных интересов находятся  древний и юный язык иврит, драматургия, публицистика, детективы и многое другое. Его серия книг  об иврите стала бестселлерами на «русской улице» Израиля. Это значительный вклад в дело алии: легкие и изящные книги для желающих полноценно говорить на языке ТАНАХа. В 2014 году Юрий Моор-Мурадов был избран председателем Союза русскоязычных писателей Израиля. С писателем Мурадовым можно и нужно знакомиться по его книгам; а чтобы узнать его получше как человека, я решилась задать ему свои вопросы.

— Как ощущаете себя на посту главы русскоязычного отряда писательской армии? Как изменилась в связи с этим ваша жизнь?

— Мне и прежде уже доводилось бывать на так называемой «руководящей работе»: служил директором театра, начальником отдела в управлении культуры, а в Израиле был главным редактором газеты. Я знаю секрет успешного руководства: собрать вокруг себя единомышленников-энтузиастов и сообща делать нужное дело. За короткий период мы уже успели многое. Основали наконец-то амуту Союза писателей, чтобы на законном основании оперировать средствами для реализации проектов. Создана пресс-служба, укрепилась связь с отделениями на севере и на юге Израиля. Мы создали секции переводчиков, драматургов, детских писателей, критиков; их деятельность отражается на «Фейсбуке». Огромная часть работы по-прежнему лежит на плечах ответственного секретаря СП Леонида Финкеля, который давно трудится на этом беспокойном посту. Собственно говоря, наш союз продолжает активную жизнь в основном благодаря ему и другим членам правления: Александру Каневскому, Михаэлю Юрису, Светлане Аксеновой-Штейнгруд, Шейве Тененбаум, Грегори Фридбергу, Марку Котлярскому, Аркадию Крумеру. Осенью прошлого года СРПИ участвовал в Московской международной книжной ярмарке, в феврале нынешнего — в Иерусалимской ярмарке. В конце 2014 года мы провели литературно-музыкальный фестиваль в Ашкелоне. Готовится к изданию антология израильского рассказа, антология поэзии, сборник произведений израильских русскоязычных писателей в переводе на иврит… Планов много. Жизнь моя изменилась заметным образом. Много хорошего: знакомство с интересными талантливыми людьми, радость от того, что помогаешь им – где словом поддержки, где советом, где организационно, где полезной информацией. Но иногда приходится заниматься этим в ущерб своей собственной литературной работе.

— Я знаю, что до репатриации вы написали несколько пьес, активно работали для театра. Почему сегодня вас больше увлекают тайны иврита, чем театральные фантазии и грезы? Что вы думаете по поводу израильского театра, как оцениваете его сегодняшнее состояние?

— Театр – моя любовь, моя главная любовь. Московский литературный институт я заканчивал по отделению драматургии, защищал диплом пьесой, которая позднее была поставлена в профессиональном театре. Я театр не забываю, не отодвигаю. В Израиле продолжаю писать пьесы; написал уже около десятка на иврите. Показывал их здешним театрам, пока безуспешно. Но я не теряю надежды. Стараюсь смотреть все премьеры, в особенности, если это спектакли по пьесам современных израильских авторов. Книги об иврите не заменяют и не оттесняют моих занятий драматургией. Одна из причин, почему я написал эти книги: таким образом я познавал этот совершенно не известный мне до репатриации язык. На встречах с читателями я полушутливо-полусерьезно говорю: чтобы хорошо понимать иврит, нужно прочесть все четыре мои книги об этом языке; чтобы писать на иврите, нужно написать все эти книги. Они помогли мне стать ивритоязычным писателем. Я смело могу так себя аттестовать: отправляю на авторитетный ивритоязычный сайт статью, фельетон, рецензию — и уже через час ее публикуют. Недавно весьма серьезная газета «Гаарец» приняла мой фельетон, редактор отдела написал мне, что текст получился замечательным. Сайт известного лингвиста Рувика Розенталя регулярно публикует мои статьи об иврите.

— Кого из драматургов современного Израиля вы считаете близким себе по духу? А кого из прозаиков?

— Молодой драматург Гур Корен, на мой взгляд, самый лучший из современных израильских авторов. В «Гешере» идет его пьеса «Пять кило сахара», а театр «Бейт Лесин»  поставил спектакль «Мугбалим» («Инвалиды»). Это великолепные комедии. Понравилась комедия «Кизуз» («Взаимозачет») Илана Хацора, поставленная в Камерном. С прозаиками посложнее. Трудно мне читать книгу, когда я с первых же абзацев чувствую, что автор занимается не столько беллетристикой, сколько пытается продвигать свои завиральные идеи.

— Каково ваше мнение о сегодняшней русской прессе в Израиле? Сколько ей осталось жить? Что вас в ней очаровывает и что разочаровывает?

— Русскоязычные СМИ имеют одно несомненное преимущество перед ивритоязычными – они намного более сбалансированы, нет опасного крена влево. Если правда, что в последние годы судьбу выборов решают именно «русские» голоса, то немалая доля заслуги в том, что принимается верное решение – у наших русскоязычных газет и сайтов. «Русская» пресса будет жить, пока будет здесь «сущий в ней язык».

— Что необходимо говорящему по-русски творческому человеку в Израиле, чтобы найти свое место, осуществить свои амбиции и продвинуться?

— Что нужно музыкантам, артистам театра и балета я не знаю. Знаю, что нужно писателям: первым делом выучить иврит. Писать на иврите и выйти на ивритоязычного читателя. Ни в коем случае не запираться в рамках небольшого русскоязычного сектора. Писатель, привезший с собой культуру прежней родины, может стать очень интересным собеседником для коренных израильтян. Только говорить с ними нужно на их – теперь уже на нашем общем – языке.

-Хотелось ли вам стать на политическую стезю? Войти в какой-либо партийный список? Громко заявить о своей программе преобразования страны?

— Свои взгляды на то, как нужно преобразовать Израиль, я не скрываю. Об этом можно прочесть в моих многочисленных публицистических статьях, фельетонах и памфлетах на обоих языках. Их легко найти, набрав в «Гугле» мое имя. Практическая политика – дело хлопотное, оно не для меня. Это значило бы — отказаться от творчества.

— Что мешает развитию культуры в Израиле?

— Культура в Израиле развита и развивается – если говорить о театре, опере, хореографии, живописи, кино. Можно каждый вечер проводить в общении с искусством, было бы время и желание. Что же касается русскоязычного сектора… Я хотел написать «нехватка средств», но вспомнил слова одной знакомой: в отделах абсорбции при каждом муниципалитете ежегодно пропадают по причине неиспользования большие капиталы. Нужно как-то помочь встретиться этим деньгам и настоящим творческим людям.

— Если бы вы писали книгу о себе, то какой бы она была? На каких сторонах личности вы бы сосредоточились как автор? Какие темы вы бы хотели раскрыть наиболее полно?

— Сослагательное наклонение здесь излишне. Конечно, я напишу книгу о себе. Убежден, что она не будет скучной. Время от времени я публикую какие-то фрагменты из этой будущей книги и вижу, что они вызывают читательский интерес. Я просто буду рассказывать о людях, с которыми сталкивался, о пережитых ситуациях и о своих впечатлениях. В жизни было много интересного, а еще больше, надеюсь, предстоит увидеть и пережить. Обязательно напишу, —  уже начал, — книгу «Как закаляется стиль» о своем творческом опыте.

— Кто ваша муза и вдохновительница? Расскажите о своих источниках вдохновения.

— Хм… Наверное, нужно сказать, что моя муза – это любимая жена Светлана? Боюсь, что все намного сложнее. Я – ремесленник в хорошем смысле этого слова. Профессионал. Я не жду, когда муза соизволит посетить меня. Я назначаю ей свидание, и она никогда не подводит, не опаздывает. И муза не может пожаловаться, что я мало ее нагружаю. Если о жене… Классик сказал: Трагедия писателя состоит в том, что его жена не понимает, что когда он просто стоит и молча смотрит в окно, он тоже работает. У меня такой трагедии нет, Света понимает все, мне легко работать, зная, что она рядом. Надеюсь, что эти ощущения взаимны.

— Какие еще виды искусств, кроме литературы, имеют значение в вашей жизни? Считаете ли вы, что общение с искусством меняет человеческую судьбу?

— Музыка  — я ее слушаю постоянно, в поездке, за работой. Я люблю многие жанры: и классику, и поп, и кантри, и восточную, и задушевные русские песни. Как сказал Пушкин, «одной любви музыка уступает». Люблю хорошие фильмы, телесериалы – комические и детективные. Общение с искусством формирует человека, это вне сомнения.

— Есть ли у вас любимая книга? Любимая опера? Любимый фильм?

— У меня много любимых книг, опер, фильмов. Если меня спрашивают, что советуете почитать, я перечисляю с десяток названий: «Самая легкая лодка в мире» Юрия Коваля, «Затоваренная бочкотара» Василия Аксенова, «Дневник Кости Рябцева» Николая Огнева, «Семеро против Ривза» Ричарда Олдингтона, рассказы Марселя Эме, «Жак-фаталист» Дени Дидро, «Последний магнат» Френсиса Фицджеральда, «Памфлеты» Поля-Луи Курье… Люблю оперы Чайковского «Евгений Онегин» и «Иоланта», «Севильского цирюльника» Россини, «Любовный напиток» Доницетти, «Риголетто» Верди… Есть множество хороших фильмов… Меня легко увлечь.

— Расскажите, пожалуйста, свой любимый анекдот.

— Я вообще с юмором на короткой ноге. В одной из статей написал: «Юмор – высшая инстанция искусства». Учась в Литинституте, написал несколько контрольных работ о юморе Салтыкова- Щедрина, О. Генри, Ильфа и Петрова, Зощенко. Большая часть моих пьес – комедии. На встречах с читателями я не ограничиваюсь рассказом о своих книгах, но заодно читаю и лекцию о том особом юморе, который создается на границе между двумя языками, и который могут понять только те, кто знает оба языка. Мои читатели присылают мне такие примеры. Вот один из лучших. Зинаида и Володя, супружеская пара, в ульпане были самыми активными, учительница их любила. Однажды Володя пришел один, жена задержалась по делам. Учительница спрашивает: «Зинаида таво?» («Зинаида придет?») Володя встревоженно отвечает: «Нет, она не того, она придет». Кто-то сочинил и подарил мне смешную фразу: «Анахну кан гарим синим пламенем».

— В вашей многолетней исследовательской и журналистской работе наверняка было немало веселых, курьезных случаев. Расскажите о них.

— Однажды я вез из типографии в Иерусалиме свои книги в Тель-Авив – тысячу экземпляров. Чтобы распределить тяжесть равномерно, положил четыре коробки в багажник, четыре коробки на задние сиденья, две коробки втиснул в пространство между приборной доской и пассажирским сиденьем справа от меня. При выезде из столицы зазвонил мой мобильный телефон. Переговорного устройства у меня тогда еще не было. Чтобы не получить штраф, остановился у обочины, как раз там, где каждую пятницу сотни людей ловят попутку. К машине подбежала молодая высокая женщина, наклонилась и спросила на иврите с акцентом, куда я еду. Я ответил на русском, что в Тель-Авив. Женщина спросила: «Не возьмете ли меня?» Я бросил взгляд на коробки перед пассажирским сиденьем, глянул на женщину и сказал: «Только вам придется ноги задрать». Она с готовностью кивнула и решительно открыла дверцу машины. Увидев коробки, протянула разочарованно: «Нет, я так не смогу ехать», и захлопнула дверь. Я до сих пор не знаю, на что она согласилась вначале…

— Что для вас есть высший показатель успеха в жизни?

— Для каждого это свое. Кто-то вполне легитимно считает высшим достижением миллиарды на счету, другой – высокий пост, третий – длинный список побед на любовном фронте. Для меня высшим достижением будет написать то, что останется после меня.

— О чем мечтает писатель, исследователь, журналист, драматург Юрий Моор-Мурадов?

— О том, чтобы мои книги на иврите стали бестселлерами в Израиле, а мои пьесы были бы поставлены в лучших театрах. Эту цель я не променяю ни на деньги, ни на посты. А любовь у меня есть.