7 августа София Ротару отмечает свой юбилей

Вот уже несколько десятилетий её популярность остаётся прочной и стабильной, не подверженной влияниям капризной и переменчивой моды.

Я познакомился с Софией во Львове в далёком 1969 году. Помню, как переполненная чаша летнего театра в парке имени Богдана Хмельницкого плеснула восторженным ревом через край, когда она закончила петь. Опьяненная восхищением публика девятым валом двинулась на штурм сцены. Но мы, стоявшие в оцеплении курсанты, не дрогнули от этого неестественного для львовян сумасбродного натиска.

Подхватив дюймовочку-пушинку Соню на руки, мы, как тевтонские псы-рыцари, образовали «свинью», протаранили ею бурлящую радостными криками людскую толпу, и бережно усадили девушку в машину.

Она вся по-детски светилась счастьем! Перекрикивая многотысячный рёв, я попросил певицу дать интервью для окружной газеты «Слава Родины». Соня тут же назначила встречу на следующий день.

Кажется, это было только вчера… Она не меняется. Все та же веселая девчонка-хуторянка, разве что во взгляде – жизнью обретенная мудрость. Знать. Бог хранит ее молодость и счастливую звезду таланта, ибо достичь таких высот в искусстве без искры Божьей – точно невозможно.

Исполнительская манера Ротару неподражаема ровно настолько, насколько уникален её чудный, неповторимо-прозрачный, как карпатский горный воздух, голос. Она с одинаковым успехом может заставить засверкать с эстрады молдавскую, украинскую, русскую народные песни, самое хитовое рок-сочинение, а может спеть и на французском, немецком, польском, итальянском, английском языках.

Более интеллектуальной, умной и взвешенной певицы с поистине безупречной репутацией постсоветская эстрада, определенно, не знает.

А родилась Соня в маленьком селе Маршенцы Черновицкой области. В том сельце я бывал. Стоит оно на берегу Прута. Соня и по сию пору считает свою малую родину самым любимым местом на всем белом свете.

У отца и матери их было шестеро. Петь все любили. Случалось, четверо сестёр сядут вечером около дома, старшая Зина достанет свой толстый самодельный песенник, и как запоют – до глубокой ночи! Отец, бессменный бригадир огороднической бригады, всё твердил Соне: займись, дочка, музыкой серьезно. И ещё сестра Зина очень на этом настаивала. Несмотря на тяжкий недуг – слепоту, она терпеливо учила младших музыке и народной поэзии. Пели дети Ротаря даже в церковном хоре – вся семья была верующей. А пострадали за всех отец и старший брат.

Как-то на Старый Новый год брат елку украсил во дворе. Вместе с соседями устроили колядки. Кто-то донёс в район. За «политическую незрелость» отца из партии исключили, брата – из комсомола. Папа сильно переживал. Он вообще из породы тех кристально честных людей, которые искренне верили в справедливость прошлой идеологии, совмещая эту веру с Божьими заповедями. Однако когда его впоследствии всё же реабилитировали, он уже не стал восстанавливаться в партии. Слава Богу, сказал, что меня люди уважали и уважают, а больше ничего не надо.

Соня рассказывала мне, что уже в школе твердо укрепилась в мысли стать артисткой. Очень ей помог тогда учитель пения Александр Георгиевич Дряб, руководитель школьного хора, где девочка солировала c десяти лет, получив однажды первую премию – настоящий концертный баян! В десятом классе она заняла первое место на фестивале народной песни в Киеве. Тогда очень много внимания уделялось развитию национальных окраин. Вот Соню и приметили. Да разве только её? Ансамбль «Смеричка», Вася Зинкевич, Назарий Яремчук, Володя Ивасюк… Этим ребятам, её ровесникам, просто повезло, что начинали они в такое благодатное, хорошее время, пусть и называют его сейчас застойным. Но в народной музыкальной культуре никогда застоя не случается.

В Черновицкое музыкальное училище Соня Ротарь поступила легко и так же его закончила. В тот же год с народным оркестром поехала в Софию на IХ Всемирный фестиваль молодежи и студентов. Получила там золотую медаль лауреата и, если честно, тогда только поверила в собственные силы.

Но сразу в «профи» не подалась. Преподавала в культпросветучилище теорию музыки и сольфеджио. С виду занятие и не очень престижное для лауреата, но преподавательство её было как фундамент, на котором впоследствии уже строилось приличное сооружение.

Окончательный выбор в пользу профессиональной эстрады был сделан лишь в семьдесят первом году, когда Соня исполнила в телевизионном телефильме «Червона рута» две по-настоящему свои песни: «Водограй» и «Сызокрылый птах».

Их автором был Володя Ивасюк, трагично ушедший из жизни в Христовом возрасте. Но песни те стали для Ротару творческим кредо и камертоном всей дальнейшей деятельности на эстраде.

Помню, как Львов, а за ним и вся Украина заслушивались этими песнями восходящей звезды. Можно было, идя по Жовтневой и Коперника, заходить в каждую из бесчисленных кавярень (кофеен) и везде слышать песни Ротару. Тогда же они с мужем Анатолием Евдокименко решили создать свой ансамбль и постоянно работать на эстраде. Их всесоюзный дебют (в то время Соня училась в Кишиневской консерватории) состоялся в Звездном городке.

О покойном Толе Евдокименко (Анатолии Кирилловиче) надо сказать особо. Не думаю, чтобы Соня обиделась на меня за такое утверждение, но как певица мирового класса она состоялась в основном благодаря именно мужу.

В этом смысле ей просто повезло. Толя был для Сони гораздо больше, чем супруг. Он был и другом-советчиком, и наставником, и художественным руководителем всех без исключения её представлений, многих концертных выступлений сестёр Сони – Лидии и Аурики (в своё время они очень много пели на ещё советской эстраде). Толя, наконец, был бессменным режиссером-постановщиком всех песенно-хореографических программ своей звёздной супруги. Сегодня София может себе позволить многое. У неё великолепный музыкальный ансамбль, балетно-танцевальная группа, менеджеры, директора, костюмеры, осветители и т.д. Однако когда мы впервые встретились, всем этим, как многорукий Шива, занимался исключительно один, так рано ушедший из жизни Толя Евдокименко. Помню, мы с ним как-то за рюмкой разговорились, и он, несколько стесняясь, признался, что на гастролях даже обеды готовит для Сони. Несколько лет спустя, когда мы встретились уже в Москве (а всего поддерживали отношения более тридцати лет), я спросил Соню: не кажется ли ей, что, растворившись полностью в имени Ротару, Анатолий многое потерял как талантливый композитор, прирожденный артист?

– Отчасти, наверное, ты прав. Но было бы сильным преувеличением считать, что так уж совсем и растворился. Всё же Толя – народный артист республики, многократный лауреат, в эстрадном мире довольно известный и авторитетный человек. Хотя справедливо и то, что и сейчас он может обед приготовить на гастролях. Дома я ему такого удовольствия не позволяю, сама стряпаю, и люблю этим заниматься. А если говорить серьёзно,– с мужем мне действительно повезло. В том смысле, что мы не просто супруги – единомышленники. И если бы, конечно, он не был со мной всегда рядом – я бы никогда не добилась такого признания. Мне и с сыном Русланом повезло, и с внуком Толей, и вообще, на хороших людей мне везёт. И жизнь у меня в целом – славная, хорошая. Хотя встречались в ней, разумеется, невзгоды, трудности, мытарства, беды и горести. Я уже не раз повторяла, что судьба у меня благополучна лишь отчасти.

Например, никто не знает, почему я долгое время (пять лет) была не выездной. Приходили в Госконцерт на нас вызовы, а руководство на них никак не реагировало. Говорили: Ротару не выступает. Когда на отца устроили гонение, и не помогло даже моё обращение к первому секретарю обкома, мы уехали из Черновицкой области в Крым. Я больше года убивалась по отцу, матери – такая привязчивая к родному дому. В это время сильно болела всякими простудными заболеваниями, двусторонним воспалением легких. Тогда ещё слух прошёл, мол, у нее астма и всё такое. Двадцать лет мы с Толей репетировали, где придется, вплоть до помещения ГАИ. Потом купили полдома в Ялте. Господи, какая свистопляска вдруг разгорелась. Нас обвиняли во всех смертных грехах: и супермаркет я открыла, и людей выселила. Никто не верил, что мы с мужем своими руками привели в порядок эту полуразрушенную бывшую поликлинику. Я мусор ведрами таскала. Потом украинский Рух развернул против меня целую кампанию. На стадионе «Дружба» во Львове приходилось петь под плакатом «София, тебя ждет кара». В Москве одна молодёжная газета меня иностранной певицей назвала. А мои родители жили тогда на Буковине, брат и сестра в Кишиневе, мы с Толей и Русланом в Крыму, а друзья – по всему бывшему Союзу.

Мы же не просто так, не с бухты-барахты подготовили известные программы «Друзья остаются друзьями» и «Караван любви». И не случайно побывали с ними в Вильнюсе, Риге, Таллине, Тбилиси, Баку, Ереване. Но кому-то это не нравилось. И я всегда переживала, мучилась.

– Соня, от многих эстрадных певцов (да и не только эстрадных, мне об этом и Муслим Магомаев говорил с горечью), приходилось слышать откровенные сетования на то, что они остались невостребованными в так называемом дальнем зарубежье? Что можешь сказать по этому поводу?

– Это непростой, во всяком случае, неоднозначный вопрос. С одной стороны, я не могу сказать, что вовсе неизвестна западному слушателю. У меня были продолжительные гастроли в Канаде, Израиле, в странах Европы. И относятся там ко мне очень благожелательно. Никогда не забуду, например, как мы записывали пластинку в Германии. В Союзе мне назначили ставку: 6 рублей – за минуту звучания. А немцы должны были платить по 160 марок и потому, не поверив советским расценкам, перезвонили в Москву. Их «поставили на место». Мне переводчица потом, смущаясь, сказала: вам шеф тут презент подготовил, потому что ваши соотечественники категорически против того, чтобы вы заработали. В другой раз мне запретили озвучивать фильм в Америке на французском и итальянском языках. «Ротару должна петь только по-русски», – последовал грозный окрик из Москвы. Конечно, я не могла в те времена ослушаться тех установок. А ведь я тогда начинала одновременно с Амандой Лир. Нам один и тот же композитор песни писал. Но не судьба…

С другой стороны, на Западе имидж, раскрутку всякому певцу надо делать в молодые годы. Сейчас мне, например, подняться до определенного уровня западного шоу-бизнеса невозможно – время упущено, да и материальная поддержка нужна огромная. Откуда она у меня? Но при всём том хочу совершенно искренне сказать: не испытывала никаких творческих ущемлений по поводу Запада. Мы никогда особенно и не стремились там работать. Зачем, когда могли у себя в Союзе собирать многотысячные площадки и давать с аншлагом в одном городе по 30 и более концертов. Когда видишь, всем естеством ощущаешь: тебя любят, ценят, тобой даже восхищаются, то как-то не очень заботишься искать другую аудиторию, «за бугром».

Да и, если уж до конца быть откровенной: такой благодарной публики, как в России, в других странах СНГ – нигде больше нет.

Что же касается разницы в гонорарах, то мы с Анатолием и раньше, а теперь я сама, никогда меркантильный фактор на первое место не выдвигали.

– Как работаешь над своим репертуаром, как находишь ту самую единственную, свою песню, которая всех нас потом за душу берет?

– Тоже непросто. Бывают трудные дни, порой бессонные ночи, когда создаешь песню, тем более – программу. Иной раз кажется: сделала абсолютно всё, что в моих силах: песня должна понравиться слушателям. Начинаешь исполнять и чувствуешь – не то. И бурные аплодисменты есть, и критика отнеслась к тебе благосклонно, но что-то не так. Не возникло чувства, что слушатель с тобой сопереживает. И откладываешь песню, вновь её шлифуешь. Вообще должна тебе сказать, что в нашем исполнительском деле очень важно и то, какие отношения у тебя с авторами произведений. Я вот убедилась: лучше всего, когда они сочиняют песню специально для меня. И не потому, что я такая уж привередливая. Просто только в этом случае достигается максимальный результат.

– Обычно артисты и вообще творческие люди любят говорить о неудовлетворенности своим трудом. Большинство, как правило, открещиваются от сделанного ими в застойные времена. Певицу Ротару посещают подобные сомнения?

– Нет совершенно. Как на духу говорю: под любым из своих сочинений готова вновь подписаться. Даже под так называемыми патриотическими, типа «Родина моя».

У меня случайных песен не было, и нет. То, что мне не нравится, никто не мог и не сможет меня заставить петь. И наоборот, что было мне по душе, то я исполняла даже вопреки мнению иных могущественных деятелей от культуры.

Так было с песней «Красная стрела». Ее выкидывали из всех моих программ, из «Песни года», а я назло её исполняла, даже на «бис». Иногда возьму свои старые пластинки, послушаю. Замечаю, конечно, некоторые шероховатости, но всё это – моё и только моё. Вообще я никогда не лгала публике, не лгала себе, поэтому корить себя по большому счету мне не за что. Потом, не забывай, что даже в той же патриотической тематике я сотрудничала с таким мэтром, как Давид Тухманов. Это же – имя! Высококлассный композитор. То же самое могу сказать и о Володе Матецком. «Лаванда», которую по сей день так тепло принимают слушатели во всех городах и весях – первая песня, написанная этим талантливым композитором для меня. Случилось это почти три десятилетия назад. С тех пор наша творческая дружба не прерывается. Но самое дорогое для меня – творчество безвременно ушедшего Володи Ивасюка. Познакомились мы с ним ещё в студенческие годы. Он учился в Черновицком мединституте. Делали совместные концертные программы. Практически с его песен начиналась моя по-настоящему профессиональная работа. Он писал как раз то, что больше всего трогало мою душу, а потому волновало и слушателя. У меня и сегодня в программе, наряду с песнями современных украинских композиторов, всегда есть песни Ивасюка.

– Соня, ты извини, пожалуйста, но у меня всё время на кончике языка вопрос насчёт того, каким образом ты сохраняешь свою молодость, женское обаяние? Природа ли тут играет главную роль или какая-то необычная косметика, шейпинг, другие какие-то секреты…

– Господь с тобой! Какие там секреты! Меня мой зритель и слушатель заставляет быть такой, какая я есть. Образ моей жизни – труд и ещё раз труд. Это – совершенно искренне и чистосердечно.

… Как-то Соня мне говорила: «Не поверишь, но я всегда на всех своих многочисленных гастролях жду не дождусь того дня, когда приеду в родное село и выйду босиком во двор. Гусей, кур покормлю, корову постараюсь подоить. До дрожи в теле люблю в саду возиться. Никогда не откажусь от хорошей рыбалки – выросла же на большой и стрёмной реке Прут. Когда-то покойный мой Толя, впервые приехав в Маршенцы, усомнился было в моих рыбацких способностях. Так я поднялась в четыре утра, когда муж ещё крепко спал, накопала червей, пошла на реку и к завтраку принесла сорок карасей!».

Соня и сейчас вспоминает об этом со светлой грустью.

При этом твёрдо заявляет: до тех пор, покуда страной правит Порошенко, она на Украину – ни ногой…

P.S. София Ротару – народная артистка СССР, лауреат республиканской комсомольской премии им. Н. Островского, лауреат премии Ленинского комсомола, почётный гражданин Черновцов, Кишинёва и Ялты.

Кавалер орденов Советского Союза «Знак Почёта» и Дружбы народов, российского ордена Почёта.

Награждена добрым десятком различных орденов Молдавии и Украины.

«Человек 1999 года», по признанию «Русского биографического института». «Женщина года», «Человек XX столетия», «Лучшая украинская эстрадная певица XX столетия», «Золотой голос Украины», «Звезда Украины».

Народная артистка Украины, Молдавии, Герой Украины.

Репертуар певицы насчитывает свыше полутысячи песен на различных языках.

В советских СМИ она признавалась одной из ведущих певиц СССР.