Сложно представить, насколько глубоким был кризис, в котором пребывал еврейский народ после разрушения Первого Иерусалимского Храма.

Само существование евреев к тому времени было замкнуто на этом святилище, которые было и местом ежедневной службы, и точкой народных собраний, и центром власти для всей страны. И к этому добавились потеря независимости и вавилонское пленение.

И ребром стал вопрос, так точно описанный в псалмах:

«На реках вавилонских сидели мы и с плачем вспоминали Сион. Как петь песнь Г-споду на чужбине?»

И достаточно быстро ответ обрёл форму:

евреи начали устраивать собрания в более-менее постоянных местах, во время которых перечитывали библейский текст и мечтали о возвращении в Землю Израиля и восстановлении Иерусалимского Храма.

То есть устраивали временные собрания взамен того, «настоящего».

Одним из первых на философском уровне такой подход, со ссылкой на Творца, сформулировал пророк Йехезкель:

«Хоть и рассеял Я их по странам, но Я стал для них святилищем малым в странах, куда они пришли».

Так в еврейском народе и возникло принципиально новое явление – «дома собраний», что звучит на греческом как «синагога».

Появление такого типа учреждений является одним из самых наглядных примеров «пробуждения снизу», тогда как Иерусалимский Храм, как известно, всегда «ниспослан сверху». Синагоги появились не по слову Б-га, который не давал повелений возводить молельные дома, а по желанию народа. И после возвращения и даже восстановления Иерусалимского Храма синагоги как явление остались и более того – превратились в центры общественной и культурной жизни евреев.

По мнению израильского историка и профессора Менахема Штерна, «создав синагоги, иудаизм совершил одну из величайших революций в истории религии и общества, поскольку локальные дома собраний стали совершенно новой средой для богослужения, никогда и нигде ранее не существовавшей». А по словам американского историка Сало Уиттмайера Барона, синагоги полностью сместили акцент еврейского богослужения – от святилища, в котором совершаются жертвоприношения, к домам собраний, в которых евреи встречаются и ведут общинную жизнь. Синагога стала своеобразным «Иерусалимом в изгнании».

Примечательно, что эта идея пересекается с главной темой библейских отрывков, которые читают в синагогах на протяжении нескольких последних недель, – строительством переносного Храма во время сорокалетних странствий евреев по пустыне. Этот переносной Храм призван был стать временным сооружением, в отличие от Иерусалимского Храма, который должен был стоять вечно. Но Храм оказался разрушен, а переносное святилище нашло свое продолжение в идее синагог.

В принципе, на метафизическом уровне сама идея, что человек может построить дом для Б-га, кажется абсурдной. Вот в идолопоклонстве концепция священного пространства понятна и логична: наполовину люди-боги могли претендовать на конкретное физическое место в земном мире. Но в монотеизме с его идеей о вездесущести единого Творца, как сказано об этом в псалмах: «Куда мне уйти от духа Твоего, куда сбежать от Тебя? Поднимусь в небеса – там Ты, спущусь в преисподнюю – вот Ты!», идея конкретного дома для Б-га кажется странной.

Этим же вопросом задавался мудрейший из людей – царь Соломон, сказавший: «Б-гу жить на земле, когда даже небо небес не вмещает Тебя? И тем менее это Храм, который я построил Тебе!» И позже о схожем задумывался пророк Йешаягу, повторивший слова Творца: «Небо – престол Мой, а земля – подножие Моё. Где же построите вы дом для Меня? Где место покоя Моего?»

Ответ на вопрос, как столь противоречивая концепция дома Творца в материальном мире сочетается с монотеизмом и вездесущестью Б-га, содержится в самом библейском тексте: «И построят Мне святилище, и Я буду пребывать в них». Еврейские мудрецы обращали внимание на необычную лингвистическую конструкцию этого предложения. По правилам грамматики, предложение должно завершаться словами «пребывать в нём», а не «пребывать в них». Но дело в том, что божественное присутствие раскрывается не в самом здании, а в тех, кто это святилище возвёл и кто в него приходит».

Согласно этой концепции, Храм был не столько местом концентрации божественного присутствия, сколько точкой в физическом мире, в которой «сами люди и их сердца раскрывались навстречу Творцу».

И Всевышний, если следовать дальше данной логике, живет не в здании, а в сердце человека, которое открыто Ему.

Синагоги же, в свою очередь, стали олицетворением идеи вездесущести присутствия Творца.

Как сказано об этом:

«Где бы мы ни собирались, чтобы обратить сердца к Небесам, в этом месте откроется божественное присутствие, ибо Творец вездесущ».

Главный раввин Великобритании
лорд Джонатан Сакс

Материал подготовила Шейндл Кроль