Эммануил Казакевич — еврейский колхозник, дивизионный разведчик и переводчик «Пиноккио»

По свидетельствам мемуаристов, Алексей Толстой в 30-е годы рассказывал о своем новом проекте так: 

«Отличная книжка Пиноккио! Надо срочно перевести, пока Маршак не украл«.

Перевода, как известно, не получилось, получилась новая книга «Приключения Буратино». Интересно, что граф, несмотря на происхождение, плохо владел иностранными языками, и своего «Буратину» писал, пользуясь русским переводом Пиноккио, выполненным Ниной Петровской. Перевод Петровской, кстати, вышел в Берлине в 1924 году, причем сам будущий «красный граф», пребывавший тогда в эмиграции, и был редактором книги.

И это было последнее издание на русском языке перед советской «реабилитацией» Пиноккио в 1959 году.

К удивлению всех, книга о приключениях деревянного человека вышла в переводе знаменитого мастера военной прозы, автора «Звезды» и «Весны на Одере» Эммануила Казакевича.

«Приключения Буратино», как известно, стали единственной удачной попыткой написать что-то для детей классика русской литературы Алексея Толстого.

Ситуация с Казакевичем абсолютно аналогичная, «Приключения Пиноккио» — единственная детская книга в творческом наследии прекрасного «взрослого» писателя с весьма интересной судьбой.

Пять фактов из его жизни мы вам по традиции и поведаем.

Факт первый. Свою национальность Эммануил Генехович не то что не скрывал, — всячески декларировал. В 1932 году 18-летний мальчик из приличной еврейской семьи, сын известного публициста и литературного критика Генеха Казакевича, уехал из Харькова в Биробиджан, где пообещали создать национальную еврейскую республику (и через два года действительно была образована Еврейская автономная область).

В том же году юный переселенец был назначен председателем еврейского колхоза «Валдгейм» (идиш ‏װאלדהײם‏‎: Лесной дом). Позже был строителем и первым директором Биробиджанского еврейского государственного театра.

Факт второй. Родным языком Казакевича был идиш, и именно на этом языке были написаны все его ранние произведения. Первую книгу на русском он написал только после войны — ею стала знаменитая повесть «Звезда», написанная по впечатлениям от службы в дивизионной разведке и открывшая новую страницу советской военной прозы. Так о недавно закончившейся войне еще никто не писал.

Факт третий. В армию Казакевича не взяли — у него был белый билет по зрению. Однако в 1941 году он уходит в московское ополчение, где известного к тому времени переводчика и публициста зачислили в знаменитую «писательскую роту», где воевало множество писателей, в частности, автор «Красных дьяволят» Павел Бляхин.

Оттуда он позже переводится в войсковую разведку. Помогло свободное владение немецким языком и то, что он взял у приятеля очки с гораздо менее толстыми линзами — зрение на медкомиссии в полевых условиях определяли по стеклам очков. В разведке он и служил всю войну, пройдя путь от рядового разведчика до начальника разведотдела дивизии и помощника начальника разведотдела 47-й армии. Был награжден медалью «За отвагу», орденом Отечественной войны II степени (1944 г.) и двумя орденами Красной Звезды (1944 и 1945 гг.).

Казакевич чрезвычайно болезненно переживал разговоры про евреев и «Ташкентский фронт», поэтому упрямо отказывался работать по специальности. Доходило до того, что когда после очередного ранения и госпиталя его определили на работу в военную газету во Владимире, он списался со своим командиром – Захаром Петровичем Выдриганом — и тот вытащил его обратно в дивизию по фальшивому предписанию.

Факт четвертый. Когда в марте 1946 года капитану Казакевичу велели писать рапорт на демобилизацию, он положил на стол начальника штаба документ со следующим текстом:

Ввиду того, что я слеп, как сова,
И на раненых ногах хожу, как гусь,
Я гожусь для войны едва-едва,
А для мирного времени совсем не гожусь.
К тому ж сознаюсь, откровенный и прямой,
Что в военном деле не смыслю ничего.
Прошу отпустить меня домой
Немедленно с получением сего.

Факт пятый: Корней Чуковский в конце 50-х записал в своем дневнике:

Казакевич переводит Пиноккио. С немецкого; перед ним итальянский текст, итальянский словарь.

— Работа эта слишком уж легкая! Переводчики-паразиты выбрали себе легчайшую литературную профессию. Но я вставлю перо Алексею Толстому!! Буратино умрет во цвете лет. Испортил Алексей такую сказку.

Поверить классику детской литературы мешает то обстоятельство, что с ремеслом переводчика Казакевич еще до войны был знаком не понаслышке — он, собственно, и начинал переводчиком, переводил на идиш с немецкого и русского, в частности, стихотворения А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, В. В. Маяковского, для Биробиджанского театра перевел более десятка пьес советских драматургов.

С 1937 года Эммануил Казакевич работал внештатным переводчиком в государственном еврейском издательстве «Дер Эмэс» (Правда), причем его трудовая деятельность там началась с перевода на идиш брошюры С. Уранова «О некоторых коварных приемах вербовочной работы иностранных разведок».

Но на русский язык он перевел только один текст, который начинался словами:

…Жил-был…

«Король!», — немедленно воскликнут мои маленькие читатели.

Нет, дети, вы не угадали. Жил-был кусок дерева.

То было не какое-нибудь благородное дерево, а самое обыкновенное полено, из тех, которыми в зимнюю пору топят печи, чтобы обогреть комнату…

Этот перевод стал классическим и

переиздается до сих пор.

(в тексте использованы рисунки В. Алфеевского к первому советскому изданию книги «Приключения Пиноккио»)