Сага о саратовских евреях. А. Л. Гамбург: Психиатр, каких мало

 

 

Несколько лет назад отмечалась 90-летняя дата со дня рождения профессора Александра Львовича Гамбурга.

Видный ученый ушел из жизни на 77 году, оставив в наследие более 150 научных публикаций в центральных изданиях.

В некрологе о нем писали, как об одном из известнейших психиатров нашего времени, организаторе психиатрической службы Саратова, отмечали самобытность этой удивительной личности.

============================

Алекс Златин

От автора:

Почему этот цикл называется “Сага” – интересуются читатели.

Отвечаю:

это термин, который пришел к нам из глубины веков и скорее всего, происходит от исландского глагола segja — говорить, и обозначает повествование, начинающееся с представления действующих лиц.

Внутренний мир и эмоции персонажей изображены в сагах лаконично и сдержанно.

Целью саг было описать события и людей, заслуживающих внимания. Если говорить о саратовских евреях, они этого явно заслуживают.

===================================

 

                 Лечат всех:

и «Наполеонов»,

и «Юлиев Цезарей»…          

 

Наша справка: Александр Львович родился и всю жизнь прожил в Саратове, отец и мать его были врачами. Учился в известной на весь город 9-й средней школе им. А. С. Пушкина. Затем был Медицинский институт (ныне университет). Параллельно всей душой Александр Львович отдался занятиям в Ленинградском госуниверситете, который в то военное время находился в Саратове.

Увлекся Достоевским и на досуге, исписав много тетрадей, проанализировал с позиций психопатологии всех его героев. С 3-го курса мединститута был полностью захвачен психиатрией и в последующем верой и правдой служил этой области медицины, отдавая ей весь свой талант врача-психиатра, исследователя, педагога.

По окончании института А. Л. Гамбург прошел путь от ординатора кафедры до профессора. С 1964 по 1996 год заведовал кафедрой психиатрии Саратовского государственного медицинского университета, до 2002 года был профессором кафедры. Получается, что более полувека научной и практической деятельности у него были непрерывно связаны с кафедрой психиатрии Саратовского альма-матер.

У него были на излечении «Юлии Цезари», «Наполеоны» и т.д. Не просто рядовые бухгалтеры, а Главные. Как видите, уровень притязаний был весьма широк и разнообразен — от «наполеонов» до «главбухов». И со всеми этими людьми надо было разбираться и помогать им.

 

                                                         Гении и шизофреники

 

Свое мнение о А.Л.Гамбурге высказывает доктор медицинских наук профессор Алексей Трубецков, директор по науке Саратовского НИИ сельской гигиены (что немаловажно, он является членом Союза художников России):

— Мое впечатление об Александре Львовиче, что это была совершенно необычная личность, человек, которого в Саратове знали многие. Мало кто мог похвалиться такой значимостью в мединституте. Помню как нас студентов – медиков  приводили в небольшое помещение в психиатрической клинике на второй Советской. Показывали там различные экспонаты, рассказывали про диагнозы. Что касается пациентов, общение с ними, вопросы выдерживались строго в этических нормах, чтобы больные не испытывали дискомфорта. То, как строились эти занятия, давало возможность глубже войти в суть проблем.

Но, были еще не только специальные занятия, но и его лекции, на которые  рвались не только студенты мединститута. У меня супруга, филолог, ходила слушать Гамбурга. Студенты сидели в аудитории даже на ступеньках. Приходили психологи, философы, представители других гуманитарных профессий.

И вот здесь надо сразу оговориться, почему вдруг медицинская сфера так заинтересовала не только студентов – медиков. Оказывается, Гамбург по ходу своих научных исследований вторгался, как в область искусства, так и вообще культурных ценностей. Александр Львович в очень живой форме преподносил учебный материал, и при этом иллюстрировал многие его положения стихами Пушкина, Гете, Есенина, ссылками на героев Достоевского и Чехова, Анатоля Франса и Хемингуэя, на музыкальные произведения Шумана и Скрябина, скульптуры Микеланджело Буонарроти и Родена, полотна Левитана и Айвазовского. Все это придавало рассматриваемым проблемам удивительную образность, способствовало осмыслению материала. Такой подход  неизменно создавал аншлаги, привлекая студентов из других вузов. Это были не просто лекции, а своего рода культурные события…

Наша справка: Можно долго перечислять список гениальных людей, которые считались душевнобольными. «Долгое время, к примеру, не утихали споры вокруг имени Джонатана Свифта, автора бессмертного Гулливера. И, в конце концов, медики поставили ему диагноз: Безумен! » Незадолго до смерти писателя был назначен официальный попечительский надзор за его делами ввиду умственной недееспособности.

Немецкий композитор Шуман страдать приступами помешательства начал в 24 года, а в 46 лет вовсе лишился рассудка. Его преследовали говорящие столы, он видел звуки, которые складывались в аккорды и музыкальные фразы.

Сергей Есенин страдал маниакально-депрессивным психозом, несколько раз проходил лечение в психоневрологических клиниках — во Франции и в России. И  здесь надо четко понять, что многие гениальные люди оставались таковыми (по замечанию профессора Д. Е. Мелехова), не благодаря, а вопреки своим психическим заболеваниям,  за счет реализации своих творческих возможностей.

     Это как раз то, чем занимался А.Л. Гамбург.

 

Почему он так часто цитировал классику и гениев?

Просто понимал, по формальным признакам почти каждому гению можно поставить психиатрический диагноз, что и делалось неоднократно.

Так в 20-е годы рядом психиатров были вынесены диагнозы:

Пушкину — психопатия,

Л.Толстому — шизофрения,

Тургеневу — истерия.

Клиническая картина в данном случае вполне накладывалась на душевную жизнь писателей.

Но психиатры не могли заметить главного: душа гения не вмещалась в рамки категорий психиатрии. Таким образом, понятие нормы приобретает иной адресат и вектор: не к статистике, адаптации и т.п., а к представлению о человеческой сущности, к образу человека в культуре.

 

      Сойти с ума не каждому дано, на это еще, как минимум, нужен ум.

 

И тут речь не обязательно должна идти о гениях. Обрести себя через занятие живописью, интерес к литературе, другим культурным явлениям может помочь в преодолении психических болезней многим пациентам. Получается, что  многое зависит не только от лекарств, но и от  проблемы нормального развития личности. Что ведет к обретению человеческой сущности. И здесь Александр Львович хорошо понимал: большинство психических заболеваний, в особенности невротического плана, происходят от неумения управлять своими желаниями и страстями. Современная психотерапия на основе научных исследований подтверждает это, опираясь на глубокий опыт знания человеческой души. И здесь он никогда не пытался поставить барьер между личностью и его духовными интересами, например, верой. В этом плане он не создавал искусственных запретов своим пациентам.

Действительно, современный мир переполнен людьми с теми или иными отклонениями психического здоровья. И опять же А.Л. Гамбург четко разделял серьезные психические заболевания, хронические проявления психических болезней и просто некоторые отклонения в поведении.

Но предоставим слово ему самому. Он, как говорится, попадает в яблочко, когда размышляет в одной из своих статей о современных подходах к психическим заболеваниям:

 «Многие годы из-за бытующего в общежитии невежества и предубеждения против “помешанных психически больные люди пребывали как бы в духовной изоляции.

Считалось, что местом их пребывания должны быть находящиеся на отшибе от остального жилья специальные учреждения типа колоний с жестким режимом, тщательно огораживающим душевнобольных от окружающего мира и — всех тех интересов, которыми живут так называемые нормальные люди.

В этом отношении Саратовская психиатрическая клиника, созданная в 20-х годах ХХ века одним из представителей славящейся своей гуманностью школы московских психиатров профессором Михаилом Павловичем Кутаниным выгодно отличалась от многих других учреждений такого рода».

Предшественник и учитель Гамбурга известный психиатр Кутанин выходец из дворянской семьи после революционных событий переехал в Саратов. Ученый с международной известностью с 1923 года возглавил кафедру психиатрии медицинского института. Он всячески стремился к созданию оптимальной психотерапевтической атмосферы для ее пациентов. При клинике были открыты трудотерапевтические мастерские, где под руководством специально подготовленных инструкторов и при непосредственном участии самих врачей и сестер милосердия больные занимались подлинно свободным творчеством: живописью, лепкой, вышивкой. Наиболее интересные работы больных экспонировались. Так было положено начало созданию музея творчества душевнобольных.

«В дальнейшем,- пишет Гамбург,- начиная с 50-х годов, формирование музея продолжалось. Была изготовлена серия специальных стендов с тематической подборкой материалов по разделам от  “Истории психиатрии” до “Терапии психических заболевании”. Особо выделяется экспозиция “Творчество душевнобольных”, посвященная наиболее интересным в смысловом и художественном планах работам пациентов. Собрание плодов творческого труда психически больных вошло в повседневную педагогическую работу, в различном обрамлении и в разных ракурсах став непременной составной частью лекций и практических занятий. Это был своего рода кафедральный учебный музей».

А.Л.Гамбург и сотрудники кафедры

То, чем занимался Александр Львович, несомненно, было прорывом в отечественной психиатрии. Профессор Гамбург в какие-то моменты становился искусствоведом, изучая изобразительное искусство, начиная от самого наивного примитивизма до «запредельной» изощренности сюрреализма, различных форм модернизма и постмодернизма. Но при этом он пришел к выводу, что творчество душевнобольных людей (а именно этим он занимался в первую очередь) не может быть предметом изучения одних искусствоведов, а требует их сотрудничества с психологами и, конечно же, с психиатрами.

        Душевнобольные творят по тем же законам,

что и здоровые

Изучая творчество своих пациентов,  он пришел к выводу, что на каждой из их работ лежит отличающий отпечаток личности автора и ее деформации под влиянием болезни, привносящей определенные, иногда даже специфические элементы, которые нередко позволяли определить характер психической патологии.

Как врач, наблюдая за работою душевнобольного, рисующего картины, выплывающие из его подсознания, он  уделял ему внимания больше, чем при обычном обходе, создавал условия для проявления  большего доверия.

Пациент  становился с врачом более откровенным, что давало возможность последнему более глубоко проникнуть в болезненный процесс. В результате заметно улучшались индивидуальный уход и лечение.

По твердому убеждению Александра Львовича, более широкое знакомство с пациентами психиатрических больниц может изменить установившееся мнение, придав ему более правдивый характер. Душевнобольные творят по тем же законам, как и здоровые люди, а потому наблюдение творческого процесса у постели больного, наблюдение самого творца и изучение его самого и творчества ему присущего может способствовать освещению темных недр творческого процесса вообще. Александр Львович попытался, изучая творческий мир своих пациентов лучше изучить их состояние здоровья и создать условия для его улучшения.

 

                                         Средневековье

уже пережили

Что греха таить, порой родственники, и знакомые душевнобольных, помещенных в лечебницу, считают их заживо погребенными, предполагая, что они уже навсегда потеряны и для семьи, и для общества. Но дело в том, что больницы для душевнобольных давно уже пережили средневековье, в то время как общественное же мнение иногда питается историческим прошлым. До сих пор на данные заболевания смотрели как на самое большое несчастие, постигшее человека. Но это мнение не имеет в основе своей прочного фундамента, так как душевнобольные, попадающие в специальные лечебницы, поправляются от своего недуга в не меньшем проценте, чем и другие больные.

Гамбурга невозможно рассматривать в отрыве от российской школы психиатров, которую он представлял. И как тут не назвать еще одну ключевую личность.

По мнению Алексея Трубецкого Гамбург через поколение стал учеником великого психиатра Виктора Кандинского, двоюродного брата основоположника абстракционизма Василия Кандинского, картины которого бережно хранятся в Третьяковке и Эрмитаже.

Имя Кандинского приобрело мировую известность после описания им синдрома психического автоматизма и классического исследования псевдогаллюцинаций. Кандинский существенно дополнил главу об обманах чувств. Этот ученый привлекал Гамбурга нестандартностью мышления. Как выдающийся психиатр, автор ряда замечательных монографий по философии, психологии и психопатологии он также тяготел к изучению искусства, его влиянию на сознание психически больных людей.

Автор одной из публикаций о нем спецкор «Медицинской газеты» Владимир Христофоров после живого общения с Гамбургом в своей публикации отметил, что

Гамбург открыл дверь, ведущую в мир творчества душевнобольных, – музей при кафедре. (На снимках иллюстрации не только учебного музея, но и работ, книг, изданных по этой теме).

и пошутил в том плане, что, появись эти рисунки на каком-нибудь модерновом вернисаже, автор их мог бы стать очень богатым человеком».

Отмечу, что эти работы были изданы в  иллюстративном альбоме с вводной статьей заслуженного деятеля искусств России Е.И.Водоноса.

Ефим Исаакович вспоминает:

• Когда возник замысел издать сборник работ пациентов, Гамбург пришел ко мне с цилиндром, тросточкой. Вид был как у знаменитого английского сыщика. Я ему показал подготовленную в альбом вводную статью «искусство душевнобольных — взгляд со стороны». По этому поводу у нас был спор. Но решение приняли не исправлять, оставить все как есть.

Гамбург и его ученики не собирались пропагандировать данные произведения, как шедевры искусства. Задумка была другая. Например, знал шизофреника, который четыре месяца лежал в больнице, а остальное время работал доцентом на кафедре. Но вот наступает ремиссия (период, когда болезнь останавливается) и он на какое-то время  опять нормальный человек. Но как определяется эта «норма». Для меня, как искусствоведа,  интересно было проследить психическое или психологическое состояние известных художников от Врубеля до Серова. Гамбург в своей работе стремился глубже понять мотивы и истоки творчества. У него чувствовался большой интерес к искусству.

                   Рисунки пациента,

как источник информации

Алексей Трубецков дополняет:

— В мире ценится творчество людей в пограничных состояниях. Традиционно информацию о себе и своей болезни пациент предоставляет в виде изложения жалоб и истории заболевания — анамнеза, а также в виде информации, содержащейся в результатах лабораторных и функциональных исследований. В психиатрической практике для врача имеется дополнительный уникальный источник информации о состоянии больного, а именно рисунки пациента. Однако для оценки этой информации врачу необходим опыт, так же как и для любого другого диагностического решения. В связи с этим большую работу, проведенную профессором Гамбургом, следует признать крайне интересной и продуктивной.

В прежнее время на эти работы душевнобольных мало обращали на себя внимания, и почти никто не интересовался их «забавами», скорее ставилось препятствие такому времяпрепровождению, так как предполагалось, что больной утомляет себя работою и тем может повредить своему здоровью, удлинить срок продолжительности болезненного процесса». Благодаря таким ученым, как Гамбург, постепенно врачи стали смотреть на этот процесс иначе. Он четко уловил, что такое занятие нередко отвлекало больного от охвативших его идей и служило средством успокоения.

Человек не делит свою жизнь на работу и отдых. Для Гамбурга важно было не только зарабатывание денег, но и способ самореализации. Для него это были литературные увлечения. Очень любил Бунина. Явное удовольствие получал он от общения с людьми культуры.

                                      Байки про

Гамбурга

• За время нашего с ним знакомства, продолжает Трубецков,- собрал всего лишь несколько случаев (правильнее сказать, баек про него). Первая: однажды он сел в поезд и познакомился в пути с соседом по купе. Тот сказал: «Здравствуйте, моя фамилия Берлин». На что Александр Львович ответил: «Приятно познакомиться, а моя – Гамбург!» Всю дальнейшую дорогу они молчали, потому  как сосед подумал, что над ним издеваются.

Еще одну историю пересказала дама. У Гамбурга была такая примета (может, чудачество) поворачивать в ходе прогулок только налево. Он мог идти по улице, вести очень интересную беседу. При этом надо было поворачивать направо. Он же, по пути с этой дамой, предпочитал несколько раз повернуть налево и, в конечном итоге, (дорога при этом сильно удлинялась) сделать большой круг.

На ученом совете в мединституте он ходил и подсаживался к разным знакомым, беседовал с ними, непринужденно обменивался мнениями. Это было необычно. Но Александру Львовичу это (в строгой атмосфере ученого совета) дозволялось. Ему никто не мог сказать, что это не совсем правильно. Подсаживался он с разговорами и ко мне. Дискомфорта при этом не чувствовал. Напротив, было приятно пообщаться с мэтром.

Был еще интересный случай, когда у меня родилась дочь, гуляли рядом с консерваторией. Она была в коляске. И тут навстречу Александр Львович со своим учеником идет. Увидел нас с женой и дочкой — встал в сторону, вроде как, по стойке смирно. А тросточку, с которой никогда не расставался, (с ней он очень эффектно ходил) взял на плечо, как ружье «на караул». При этом молча заглянул в коляску выпрямился, протянул мне руку, сделал шаг назад и приветственно взмахнул тросточкой, на сей раз, как  жезлом. Ощущение было такое, что  мы прошли как колонна на марше мимо мавзолея. У меня лично было ощущение, что на нас смотрел весь проспект. Сцена была совершенно великолепная. Мы с супругой ее до сих пор с улыбкой вспоминаем. Похожие ситуации могли быть и у других. Они все происходили у Гамбурга как-то по- доброму, красиво, с выдумкой. Чувствовалось, что при этом он, ощущая себя свободным, видел возможность радовать окружающих…

***                               ***                          ***

В конце повествования остается лишь обозначить вехи жизненного пути ученого и его научной деятельности. Пока был обозначен лишь один но весьма существенный аспект работы Александра Львовича. Вот еще наиболее важные. С середины 50-х гг. в клиническую практику вошли психотропные препараты.

Появление нейролептика аминазина открыло эру психофармакотерапии.

Разработка и внедрение основополагающих принципов лечения психотропными препаратами — все это связано с именем профессора А. Л. Гамбурга.

Он начинал лечение психически больных этими средствами в Саратовской областной психиатрической больнице и амбулаторной службе города.

Следующим, не менее важным этапом в психиатрии, стало появление нейролептиков продленного действия. А. Л. Гамбург сразу же после первого опыта применения этих препаратов с присущей ему дальновидностью оценил их значение и широкие возможности.

В 1966 году Гамбургом была подготовлена и успешно защищена докторская диссертация, которая  явилась одной из первых работ, посвященных изучению шизофрении и влияния на механизмы болезни психотропных средств. Эта работа получила значительный отклик не только в нашей стране, но в зарубежной печати, мировых исследованиях других ученых. В результатах его работ были заинтересованы специалисты многих стран, в том числе, США, Чехословакии, Югославии, Италии, Норвегии, Канады.

Научная деятельность А. Л. Гамбурга была тесно связана с решением насущных практических задач и посвящена интенсивной терапии психических заболеваний, в первую очередь шизофрении. Его научные исследования отличались творческой оригинальностью, глубиной, что соответствовало присущей А. Л. Гамбургу незаурядной общей эрудиции, интеллигентности, творческому подходу к анализу научных результатов.

Научно-исследовательская деятельность саратовского ученого всегда успешно сочеталась с педагогической работой. Кроме лекций по психиатрии для студентов, врачей-психиатров, он также вел курс судебной психиатрии в юридическом институте.

Его личность, образ запоминался чрезвычайно ярко всеми, кто хотя бы раз встречался с этим необыкновенным человеком.12 ноября 2004 года состоялось открытие мемориальной доски на доме К.П.Ландышникова, являющегося объектом культурного наследия Саратова, и увековечивающей память о профессоре А.Л. Гамбурге (на снимках мемориальная доска и дом, который неплохо бы подремонтировать).

 

Здесь на Дзержинского 27 он родился и  прожил всю свою жизнь. Это была дань уважения коллектива Саратовского государственного медицинского университета, учеников Александра Львовича этому замечательному ученому, педагогу и человеку.