=================================

Алекс Златин

От автора:

Почему этот цикл называется “Сага” – интересуются читатели.

Отвечаю:

это термин, который пришел к нам из глубины веков и скорее всего, происходит от исландского глагола segja — говорить, и обозначает повествование, начинающееся с представления действующих лиц.

Внутренний мир и эмоции персонажей изображены в сагах лаконично и сдержанно.

Целью саг было описать события и людей, заслуживающих внимания. Если говорить о саратовских евреях, они этого явно заслуживают.

==========================

По мере публикации моего цикла «Сага о саратовских евреях», меня стали спрашивать, а почему вы пишете только о саратовских евреях. До Саратова вы работали в Узбекистане.

А почему бы вам не написать о известных евреях живших там…

Мне эта идея понравилась.

Но так уж получилось, прожив там более четверти века, мне проще и легче всего рассказать сначала о своих коллегах ташкентских журналистах евреях, и не только тех, которых уже нет, но и ныне здравствующих.

         Имена, которые на слуху

Последние годы перед отъездом из Узбекистана (в 2001 году) я работал редактором «Правды Востока». До этого прошел через редакции «Вечернего Ташкента»,»Комсомольца Узбекистана», «Ташкентской правды».

Так что, о журналистах знал не понаслышке.

Могу с удовольствием отметить, что многие из них получили известность далеко за пределами республики.

Например, Семен Новопрудский начинал в «Комсомольце Узбекистана» и мне, как редактору, порой жаловались, что он не часто ездит в командировки, подолгу просиживает в кабинете, на что я отвечал, что у него хорошее аналитическое мышление и он умеет искусно сопоставлять факты. И совсем не обязательно диктовать ему, как надо работать. Он сам кого хочешь этому научит. И что же, со временем Семен (на снимке) следуя по стопам мамы журналистки, продолжил свой путь ответственным секретарем в «Известиях». А сейчас я довольно часто слышу его весьма толковые комментарии и участие в обсуждении острых тем на радио «Свобода».

В Израиле прочно обосновалась бывшая журналистка «Ташкентской правды» Елена Шпигнер (на снимке). У нее выходят книги, по которым можно составлять маршруты для путешествий по необычным, порой даже  мистическим местам. В ее публикациях на сайтах можно почерпнуть интересные психологические экскурсы, размышления о вопросах духовной нравственности, современного видения мира. При этом она успевает вести и научную работу.

Не могу обойти вниманием и братьев Владимира и Геннадия Плетинских — выпускников журфака «ТашГУ». Старший — Геннадий активно сотрудничает в журнале географического общества Израиля «ИСРАГЕО». Знают его и как редактора еженедельника «Секрет», а Геннадия, как  сотрудника «Новостей недели». По ходу интервью (для одного из израильских изданий) Геннадий вспоминает: — Было дело: ко мне (когда работал в Узбекистане, подошел редактор газеты «Комсомолец Узбекистана» Саша Фитц (ныне проживающий в Германии и написавший замечательную книгу «Записки русского немца») и с застывшим в глазах ужасом сказал — мол, остереги брата, он мало того, что пишет антисоветчину, но еще и публично читает ее. Был, оказывается, Саша на каком-то семинаре, где ты прочитал стихотворение «Смерть активиста» — за такое еще совсем недавно сажали, и надолго. Благо, времена уже были относительно вегетарианские, но никто не мог гарантировать, что это надолго. Владимир ему напомнил: — А ведь ты был одним из основателей Еврейского культурного центра в Ташкенте, редактором первой еврейской газеты в Средней Азии «Мизрах». Даже в перестроечное время это могло положить конец твоей журналистской карьере… Не опасался такого поворота событий? Геннадий ответил: — Это было в 1988-м, когда уже многое было разрешено. Тем не менее, печатать нашу газету отказывались все типографии, первый номер «Мизраха» пришлось выпускать в Таллине. Следующие номера выпускали в буквальном смысле слова подпольно — но это отдельная история. И когда в феврале 1991-го уезжал в Израиль, дело уже было поставлено, газету передал в надежные руки и она выходит, кажется, до сих пор.

 

                   Из ветеранских воспоминаний

В поисках следов журналистов еврейской национальности, с которыми меня связывали деловые и творческие отношения, я наткнулся на публикацию в интернет -газете «Континент» зав отделом литературы и искусства «Правды Востока» Тамары Каплинской.  Она вспоминает про свою коллегу Инну Шофман, с которой вместе работала в «Правде Востока»: «Отец Инны – Иосиф Шофман, ответственный работник Управления Среднеазиатской железной дороги, был расстрелян в 1938 году, мама, как жена «врага народа», оказалась в тюрьме. Маленькую Инну родственники тайком вывезли к себе на Украину. О том, через что пришлось пройти дочери «врага народа», она говорить не любила. Вспоминала, лишь, что когда была совсем маленькой, их выгоняли из дома…

Пятнадцать лет проработали мы с ней вместе, -продолжает Каплинская,- Созданный Инной авторский актив отдела составляли видные деятели культуры Узбекистана, известные критики и специалисты в различных областях искусства. Эрудиция Инны, её знания и глубокое понимание проблем культуры делали процесс создания статей сотрудничеством равных.

Но были в жизни и трудные моменты. Еженедельные дежурства по выпуску номера газеты, что означало непомерную нагрузку на зрение, становились все губительнее при её сильной близорукости. И Инна ушла из газеты. В журнале «Экономика и жизнь» тоже оказалась на месте: в экономике разбиралась не хуже, чем в сфере культуры.

В 1990-м, когда все началось, Инна позвала меня к себе и сказала одно слово: «Уезжаю!» Отстояла в бесконечных очередях в ОВИР, летала в Москву и в октябре девяностого они с мамой покинули Ташкент, где прошла вся её жизнь. Я провожала их до Москвы. Простились в аэропорту Шереметьево. И не знали тогда, что впереди еще одна, новая, жизнь.

Из первых же её писем стало ясно, что она сразу всей душой приняла страну…»

Замечу, что свое 80-летие Тамара (на снимке) отмечала уже живя в Израиле. Жаль только что здоровье пошатнулось.

«Правда Востока» своих защищала, как могла

Когда читаю воспоминания Тамары Каплинской невольно принимаю во внимание ее характер и привычку дотошно и досконально изучать детали. Вот любопытный эпизод, который она приводит в своем повествовании. И он отнюдь не случайный. Как-то к ним на огонек в редакцию заглянул друг Инны, бывший сокурсник, ставший ленинградцем. «Приехав в Ташкент, вспоминает она-, заходит он к нам в отдел и прямо с порога восклицает: «Что такое! В одном отделе две еврейки! У нас в Питере этого бы не потерпели…»

А когда услышал, что за стеной, в другом отделе, тоже два еврея, он (понятное дело, и сам еврей) ошеломленно рухнул на ближайший стул. И ведь к названным следовало бы добавить еще двух из еще одного отдела, и некоторых собкоров в областях.

Дальше Т. Каплинская подчеркивает, что в Узбекистане тех лет ситуация с «еврейским вопросом» была иной, нежели, скажем, в России или на Украине. «Не было в узбекском народе антисемитских традиций, -пишет она,- Достаточно напомнить, как принимали узбеки во время войны беженцев. И сами беженцы, и их потомки помнят. Особенно евреи. Здесь, в Израиле, убеждалась в этом не раз.

Ну а по работе конечно сказывалась личность редактора Валентина Архангельского, который  всегда оценивал журналиста по творческому потенциалу, а не по «пятой графе». Это же могут сказать о нем и те, кто позже работал под его руководством в «Известиях», где он был заместителем главного редактора, и во всенародно любимой «Неделе», которую он возглавлял много лет.

   

   Такого же принципа придерживался и пришедший ему на смену в «Правде Востока» Николай Тимофеев, которому  не раз намекали в вышестоящих органах, чтобы он «разогнал свою синагогу», а однажды даже едко поинтересовались:

«Это «Правда Востока» или «Правда Ближнего Востока»?

На что он неизменно отвечал:

«Вам нужна хорошая газета или газета без лиц определенной национальности?»

   Звонки сверху, вызовы «на ковер»- было и такое

Должен добавить к упоминавшимся Тамарой Каплинской редакторам и моего предшественника Рубена Сафарова. Изрядно поработав в ЦК партии он знал и понимал, как грамотно поддержать и защитить журналистов. Замечу, что и в свою бытность работы редактором «Правды Востока» я ни при каких обстоятельствах не изменял сложившимся принципам уважения к своим сотрудникам.

Хотя было, что звонили сверху, срочно вызывали в президентский аппарат. Как-то потребовали уволить сотрудника, написавшего «неправильный материал» про работу местных рынков. Кого-то это сильно задело. Я, вроде, спорить не стал, кивнул головой. Но через две недели меня срочно вызвали «на ковер»по тому же вопросу. Потребовали разъяснить, почему я не сообщил, что автор публикации скрывался под псевдонимом и почему он не уволен. Я пояснил, что псевдоним это журналистская защита. Раскрывать его это связано с угрозой жизни. Разумеется, это я не обязан делать. К тому же речь идет о внештатном авторе, которого уволить невозможно. Он с нами сотрудничает, но в газете не работает. Точно также приходилось выкручиваться защищая и штатных журналистов.

Хочу дать небольшое пояснение, такого рода поведение обусловлено и тем, что мне в свое время пришлось срочно переехать из России в Узбекистан в связи с угрозой жизни из-за руководителя крупного предприятия, которого сняли с работы и исключили из партии после моей публикации. Хорошо, что сотрудники прокуратуры своевременно предупредили, что меня этот обиженный «товарищ заказал» меня через несколько месяцев после скандальной статьи.

             Своим взглядам не изменяли

Те журналисты, о ком веду речь, при любых обстоятельствах не изменяли себе, своим взглядам. И в Израиле и в других государствах, куда их забросила судьба, у них открылась возможность еще лучше раскрыть свой творческий потенциал.

Среди прошедших школу «Правды Востока» не могу обойти вниманием и блестящего репортера Олега Якубова, создавшего в Израиле свое информационное агентство и Владимира Черноморского, тянувшего в республиканской газете воз экономических проблем, досконально знавшего вопросы промышленного развития, строительства, транспорта. И по приезде в Нью-Йорк  он сумел найти свою нишу.

В публикации, связанной с этой темой сообщалось, что несмотря на большое разнообразие прессы в мегаполисе здесь нет ни одной ежедневной русской газеты. Эта ситуация возникла в 2009 году, когда основанное в 1910 году «Новое русское слово», не выдержав после почти ста лет работы конкуренции с другими русскоязычными газетами, попыталось сократить расходы и стало выходить лишь раз в неделю. В декабре 2010 года его выпуск вообще прекратился.

Газета «Репортер», в создании которой Владимир Черноморский принял непосредственное участие, чутко уловила запросы читателей на свежие новости. И как ответственный секретарь, Владимир делает все, чтобы издание развивалось и дальше.

                   Дань памяти

Говоря о ташкентских журналистах хотел бы отдать дань памяти и главному редактору, долгое время возглавлявшему «Ташкентскую правду» Борису Шатуновскому.

Замечу, что его родной брат Илья Шатуновский, легенда журналистской братии, возглавлял отдел фельетонов в «Правде».

Коллеги за глаза называли Бориса   по отчеству «Миронычем». В публикациях о нем сквозило, что он был и остался для них этаким батяней — комбатом военной поры, когда командовал инженерно-штурмовым батальоном. Командовал доблестно, о чем свидетельствовали многочисленные боевые награды.

Что касается коллектива газеты, то ей, можно сказать повезло, что у ее руля долгое время был весьма опытный наставник умевший найти интересные темы и развить их. На снимке он общается  с профессором журфака из ТашГУ Феликсом Нестеренко. Именно в этом ВУЗе Мироныч нередко черпал свежие кадры.

После него, те, кто возглавлял газету, невольно должны были держать высокую планку. Когда мне предложили перейти из «Ташкентской правды» в «Правду Востока» я невольно задумался о кандидатуре Олега Шатуновского на место редактора.

Уж он то мог бы продолжить отцовские традиции Мироныча. Олег был опытный и грамотный газетчик, умевший делать добротные материалы. К тому же характер спокойный, рассудительный и уравновешенный, лишенный типичной для представителей нашей профессии суеты и столь же типичной зависти. Но, к моему сожалению, от должности которая была согласована для него, Олег отказался. Как понял, ему больше нравилось возглавлять пресс-службу посольства Узбекистана в России. С этой работой он хорошо справлялся. Жаль только, что вскоре его подкосила смертельная болезнь. Но все равно можно уверенно сказать, что память о журналистской семье Шатуновских у многих из нас сохранится.

                Приглашение к разговору

В этой публикации я отразил лишь малую толику воспоминаний и личных впечатлений о тех, ташкентских евреях, которые при любых обстоятельствах не теряют профессиональных навыков, а, напротив, стремится создать отнюдь не фейковое информационное поле.

И нисколько не сомневаюсь, что у них это получится в какой бы стране они не жили. Развивая эту тему дальше, надеюсь на инициативу читателей «Хайфа. РУ». Может они вспомнят о ташкентских друзьях и знакомых, тех кто вышел на свой творческий уровень не прибегая к родственным знакомствам или иным ухищрениям. Те люди, о которых пишу -из другого теста.

Эту главу я не случайно озаглавил «Ташкент — гнездо для хороших журналистов».

Это не означает, что в Ташкенте сыпалась на нас манна небесная.

Надо было вкалывать, работать с полной отдачей сил, получать выговоры, порой не понятно за что.

Но при всем при том это была хорошая школа, которая потом всем нам пригодилась:

и в России, и Израиле, и даже в Нью-Йорке!