Инна Костяковская: Вот и приходит час расплаты За все, в чем были виноваты…

Вот и приходит час расплаты
За все, в чем были виноваты,
За мелочность, которая порой
Нас накрывала с головой,
За неуменье сострадать
И руку ближнему подать.
Цунами, бури, пандемии
Тогда бушуют в бренном мире,
Приходят вирусы и смерть,
Чтобы незрячим нам прозреть,
Чтоб ценности другимт были,
Чтоб каждый вдох мы оценили.
И будет разделен на до и после
Наш хрупкий мир,
Где мы всего лишь гости,
Где властвуют законы мироздания,
Любви, надежды, сострадания…
Переоценка ценностей придет
И новая звезда взойдет
Над горизонтом наших дней
И, может, станем мы мудрей…

***

Желанье жить — сильней любых микробов
И будем жить до самой крышки гроба,
И будем пить — шампанское и водку
И ничего не раскачает лодку,
И будем плыть как прежде по теченью,
Опять искать на жопу приключенья,
Терпеть обиды, злобу и упреки
И одиночества заучивать уроки.
И верить в чушь газетных прокламаций,
Бояться революций, демонстраций,
Бояться быть на многих не похожим,
Бояться заглянуть в глаза прохожим…
Желанье жить — сильней любого страха,
И будем слушать Моцарта и Баха.
И даже рок. Тяжёлый и не очень
И будем слышать трепет летней ночи,
Вдыхать рассветы, полные печалей
И вглядываться в горизонты далей…

***

В короновирусной эпохе
Скажу,  друзья, не все так плохо.
Закрыть лицо заставил вирус
И это, безусловно — минус,
И то, что от лица осталось
Порою вызывает жалость,
Теперь приходится, друзья,
Друг другу нам смотреть в глаза,
Сказать по правде не боюсь
Что это безусловный   плюс!

***

Ах, какое солнце над долиной!
Ярких красок нежные соцветья,
Господи, какой была ранимой,
Строки разменяв на междометья…

Я сейчас совсем, совсем другая,
По-другому слышу, вижу, чую.
Я живу от декабря до мая,
И от мая до вершины поцелуя..

Возраст не имеет оснований,
Самый он непрочный из конструкций.
Ах, какая лирика признаний,
Где стихи сплошным потоком льются!

Ты,  совсем, совсем не изменился,
Тот же взгляд, походка, те же мысли,
Так случайно ты в судьбе случился,
Но случайность — часть совместной жизни…

ОДНОМУ ПОЭТУ…

Незримой нитью связаны навеки
Мы — полубоги, полу-человеки.
Нам страшно, больно, мы грустим и плачем,
Уже так мало друг для друга значим.
Но есть тропа, ведущая куда-то,
Где рифмы упираются в закаты,
Где облака укутывают плечи,
Где музыкой стиха кого-то лечим.
На той тропе, ведущей в многоточье,
Мы встретимся, я это знаю точно…

***

Ю.К.

Я на фантазии большая мастерица,
Ассоциации и в жизни, и в судьбе.
Сегодня — кошечка, а завтра буду львица,
Тогда не поздоровится тебе!

Ну, а пока, мурлычу я довольно.
Из мисочки лакаю молоко,
Все потому — ещё не сделал больно,
Я когти выпускаю не легко.

Не хочется обид и ссор нелепых,
Сведенье счетов — это не про нас,
Смотри, какое ласковое небо!
И облака рисуют божий глаз…

Послушай, как поют сегодня птицы!
И ветер дует в парус кораблю,
Я на фантазии большая мастерица,
Но я люблю, по-прежнему люблю!

***

Утро, печка, дом, сарай,
Жизнь, похожая на рай..

На печи Иван  и Дура,
В дом стучится Диктатура:
— Что ж ты, Ванечка не весел,
Буйну голову повесил?
Открывай скорее дверь,
Я хозяйка здесь теперь!
Тут жена ему тихонько;
«Не страна , блядь, а помойка,
Ни пожрать здесь, не поспать.
А теперь пришли в кровать…
-Замолчи, тупая стерва,
И не действуй мне на нервы,.
Раз начальство вхоже в хаты,
Значит, будем мы богаты,
Значит, все таки не врут,
интересно им , как тут
мы живём без интернету,,
потому что света нету,
А про то , что нету газа,
В город я писал три раза.
(Диктатура:)
— Тут, согласно миссии,
ходим от комиссии,
собираем голоса,
Так что, дедушка, не сса…
Ну, вставай-ка, распишись,.
За вождя, за нову жизнь,
Тут такая карусель-
Сколько ваших подписЕй,?
Маловато нам для плана,
впишем кошку и барана
из соседнего двора,
И козу, и трёх козлят,
Славный здесь электорат.

Утро. Печка.  Дом. Сарай.
За окном все тот же рай.

***

Цирк не уехал, он, похоже,
Все шире, все упрямей,
все наглей
Уже на представленье  не похоже,
Как депутаты не похожи на людей.

Но стерпится , но слюбится, наверно,
И завтра лучше,  лучше станет всем!
Как спится лидеру? Быть может, очень скверно,
А может он давно не спит совсем?

Все чудятся ему враги народа,
Вредители, шпионы и т. п.
И где-то за воротами свобода
Ему готовит одиночное купе.

Билет в один конец в руках он держит,
И смотрит в даль, и взгляд такой косой…
Не спит в Кремле великий самодержец
Умом всех обаявший и красой…

***

«В Петербурге восстановили граффити Бродского»

Ну, Бродского нельзя стереть,
Закрасить белой краской,
Завхоз и школа, жизнь и смерть,
Поступки по указке.
Есть Божий промысел , друзья!
Есть гений, есть искусство,
И душу выкрасить нельзя,
Которой правят чувства.
Когда в почете ложь и лесть —
Дебилы правят миром,
Поэту выпадает честь
Не быть его кумиром…

Инна Костяковская,
Афула,
Израиль