ОЧЕРК О МАРКСИЗМЕ С ЕВРЕЙСКИМ ЛИЦОМ

Александр Гордон

(фрагмент из тетралогии «Безродные патриоты», «Коренные чужаки», «Урожденные иноземцы» и «Посторонние», приобретение книг по адресу:
al*********@gm***.com )

Пролог

  Марксизм задуман как способ освобождения человечества от капиталистической эксплуатации. Насколько он может осчастливить людей, написаны тома. Ради совершения революции по улучшению жизни человеческого рода сделаны социальные эксперименты и пролиты реки крови. 

Идут долгие споры об эффективности Учения в его главном назначении. В одном аспекте марксизм не принято рассматривать – как философию освобождения человечества от еврейства.  

Карл Маркс

В долине реки Мозель, притока Рейна, расположен Трир, маленький, чистый провинциальный город виноделов, церковников и студентов.

Трир, один из самых древних городов Германии, сохранивший имя своих основателей – галльского племени треверов. Здесь 5 мая 1818 года на съемной квартире на Брюкенштрассе, 664 (теперь 10), родился Карл Маркс.

Он прожил в Трире 17 лет. Брюкенштрассе от дома-музея Маркса и до реки Мозель называется теперь улицей Карла Маркса.

На этой улице расположены ночные клубы, бордели, порновидеосалоны.

На этой «улице красных фонарей» родился тот, кто зажег кроваво-красный свет коммунизма.

В моем детстве во время больших советских праздников над городом реял дирижабль, на огромном теле которого было четыре портрета. Один из изображаемых на портретах людей превосходил трех других по количеству волос на голове и в бороде. Он изображал большеголового основоположника коммунизма Карла Маркса. Налицо было низкопоклонство перед Западом: дирижабль прославлял влияние двух немцев, Маркса и Энгельса, на двух отечественных вождей ‒ Ленина и Сталина. И никто не репрессировал преемников Ленина и Сталина за низкопоклонство перед Западом в виде двух волосатых и бородатых иноземцев, один из которых был капиталистом (Энгельс), и за насаждаемый ими культ иностранцев в советской идеологии. Четыре силуэта красных идолов парили над городом людей и взирали на них с высоты птичьего полета. И только птицы чувствовали себя свободными в городе, закованном в цепи, среди людей, которым нечего было терять, кроме этих цепей.

Карл Маркс – это лицо стояло передо мной в детстве и в юности, оно было на многих портретах и памятниках. Оно было еще на одном постаменте. Его бюст был на римской копии греческой статуи IV века до н.э. так называемого Зевса из Отриколи. Маркс, смуглый человек, называемый близкими «мавром», отрастил огромную бороду, подчеркивавшую его сходство с Зевсом с этой старинной статуи, уменьшенную копию которой он держал в своем кабинете. Ярый атеист Маркс возомнил себя Богом.

В религии коммунизма были назначены «истины», оспаривание которых было невозможно. Маркс абсолютизировал экономический фактор и недооценивал, как и Гегель, фактор психологический, человеческий. У Маркса, который считал себя защитником угнетенных людей, сфера их чувств и страстей полностью сводится к производственным отношениям.

Маркс бесцеремонно относился к человеку; люди для него – алгебраические знаки, их назначение – быть средством производства и средством для совершения общественных изменений. Для него проблема индивидуальности не существовала. Он растворил индивидуальное в общественном. Таким образом, в учении философа-Маркса, защитника людей, нет человека, вопреки любимому им выражению из комедии римского писателя Теренция «Самоистязатель»: «Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо».

В марксистской традиции заложен «первородный грех» в отношении еврейской проблемы:

сам Маркс. Марксу было шесть лет, когда его отец-адвокат крестился, вероятно, по соображениям, связанным с профессиональными интересами, как Гейне, который иначе не мог бы работать юристом. Маркс родился в семье, во многих поколениях которой были раввины. Следовательно, он был хорошо знаком с антисемитизмом и, вероятно, имел еврейские комплексы, игравшие немалую роль в жизни евреев и выкрестов. Как и многие образованные евреи, он, скорее всего, хотел решить и еврейскую проблему.

Еврейский невроз Маркса сублимировался в его экономической теории. При капитализме в период деятельности Маркса была тяжкая, бесконтрольная эксплуатация. В то время некоторые евреи богатели довольно легко благодаря традиционной талмудической грамотности и предприимчивости племени, которое быстро использовало создавшуюся атмосферу эмансипации.

Количество богатых евреев в процентном отношении превысило количество немцев, французов, бельгийцев и англичан, народов, среди которых жил Маркс. Ненависть к капитализму, стыд и презрение к нему Маркс стал ассоциировать с другим стыдом – быть евреем, и не просто евреем, а евреем, разбогатевшим на эксплуатации других людей, в основном неевреев (стыд быть буржуа был у Маркса идеологическим; он очень мало зарабатывал и жил в основном за счет Энгельса и других людей; жизнь Маркса была «жизнью взаймы»).

Чтобы найти простое решение еврейской проблемы, Маркс свел определение еврея к чисто экономическому: у него еврей практически становится синонимом буржуа. Отсюда вытекает марксистское разрешение еврейской проблемы: конец буржуазии, то есть революция, станет и концом еврейской проблемы, потому что исчезнет и сам еврей. Эту мысль можно найти в работе Маркса «К еврейскому вопросу», где он именует евреев «мнимым народом». Избавление от своего еврейского происхождения Маркс сублимировал в решение мировой проблемы. Он считал, что эмансипация еврейства – это лишь промежуточный этап к главному ‒ к растворению, к ассимиляции, и, наконец, к исчезновению еврейства. Он писал: «Эмансипация евреев – это эмансипация человечества от евреев». Ни в одном произведении Маркса не идет речь о существовании еврейского пролетариата. У всех народов есть рабочие, у евреев, у этого, из ряда вон выходящего народа, нет трудящихся…

С мыслью Маркса о буржуазности евреев фактически спорил Ленин, утверждавший, что есть и еврейский пролетариат, и подчеркивавший активное участие евреев в революции. По Ленину, когда будет решена проблема мирового пролетариата, будет решена и проблема еврейского пролетариата (проблему еврейской буржуазии Ленин решил радикальным путем – кого уничтожил, кого разорил).

В 1913 году Ленин писал:

«Кто бы прямо или косвенно ни выдвигал лозунг о еврейской «национальной культуре», он является (каковы бы ни были его, быть может, хорошие намерения) врагом пролетариата, сторонником старого мира и кастовой позиции евреев, соучастником раввинов и буржуазии».

Утверждение Маркса о том, что еврей – буржуа, и утверждение Ленина о том, что еврей – революционер обернулись не решением еврейской проблемы, а внесением ими значительного вклада в антисемитизм.

Маркс не был материалистом в том смысле, в котором о себе думал. В каком-то отношении он чувствовал себя Мессией, избранным народом которого был пролетариат. Мессианское пророчество Маркса – исчезновение пролетариата и вообще классов и построение рая. Исчезновение избранного Марксом народа и появление бесклассового рая, мессианские ощущения Маркса выдают его идеализм, а именно торжество духа «прогресса».

В статье «К еврейскому вопросу» среди прочего написано: «Не следует искать тайну еврея в его религии, следует искать тайну религии в реальном еврее. <…> Евреи отравили христианский мир, превратив деньги во всемирную силу. Бог евреев секуляризовался и тем самым стал всемирным Богом». Здесь соединяется ненависть к нескольким явлениям: к религии, которую Маркс поменял, к евреям, от которых он откололся и открестился, и к деньгам, недостаток в которых он всю жизнь испытывал. Маркс говорит о «тайне еврея». Это довольно банальный ход мысли, поскольку желание евреев быть не такими, как все, и сохранять верность своей религии было непонятным и потому «таинственным». Говоря о том, что не надо искать тайну еврея в религии, Маркс, несомненно, полагает, что корень зла заключен именно в еврейской религии, которую надо искоренить, как любую религию и как источник еврейской обособленности. Однако он идет дальше. Евреи обвиняются в том, что они злостный источник любой религии. В том же отрывке он отмечает, что религиозность евреев мнимая, что их Бог – деньги. Он не только стыдится того, что его соплеменники неприлично разбогатели, он обвиняет евреев не в отравлении колодцев, как в Cредние века, а в отравлении «христианского мира» деньгами.

Ненавистные деньги Маркс объединяет с ненавистными евреями, запятнавшими его их общим происхождением. Бегущий от еврейской религии Маркс объявляет, что Бога в обычном понимании у евреев нет, то есть они народ безрелигиозный, но поклоняющийся Богу-деньгам. Он сводит еврейскую религию к деньгам и тем самым пытается ее секуляризовать. При всей нелюбви к христианской религии Маркс в своей атаке на евреев берет в союзники Христа: «Не случайно менялы, которых Иисус изгнал из Храма, и менялы, которые сегодня стоят на стороне всех тираний, ‒ одни и те же евреи». В борьбе с еврейством атеист Маркс прибегает даже к помощи презираемой им христианской религии, этого «опиума народа».

Делая вывод о том, что еврейский Бог-деньги стал всемирным Богом, Маркс приближается к выводу о попытке покорения мира евреями с помощью их денежного Бога. «Деньги – вот ревнивый Бог Израиля», ‒ пишет Маркс в стремлении лишить евреев Бога и приписать им то, что особенно ненавистно живущим при раннем капитализме – силу денег. В этом высказывании он олицетворяет евреев с капитализмом. От утверждения преданности евреев Богу Маркс переходит к бесполезности евреев как народа для человечества: «Даже если еврей отринет свою веру (значит, у евреев все-таки есть религия. – А. Г.), он ничего не может дать человечеству».

Марксом двигало материалистическое непонимание евреев. Его озадачивало существование евреев, противоречившее его знаменитому материалистическому пониманию истории. Ни один материалистический подход не мог объяснить феномен еврейского народа. Предельное подчеркивание Марксом бездуховности евреев, их полной предопределенности деньгами противоречит поразительной исторической живучести еврейского народа. Материалистическое понимание истории не может объяснить, почему сохранился народ без родины, без земли, без производительных сил. В истории евреев доминирует драматизм, напряженные отношения с Богом, непрерывная рефлексия и превалирование силы духа нации над обрушивающимися на нее несчастьями. Все это ‒ непостижимый антиматериализм. Евреи для Маркса ‒ загадка, которую он не в состоянии разгадать. Он не понимает воли евреев к жизни, их особенной нерастворимой, несгораемой жажды жизни. Он боится обнаружить у евреев доминирование духа над материей. Он опасается соприкоснуться с воплощением идеализма и победой идеи над материей. Маркс бессилен перед иммунитетом еврейского учения. Смерть Сократа заставила Платона отвернуться от мира, в котором праведника подвергли незаслуженной смерти. Евреи не отворачивались от Бога ни при одном несчастье, обрушивавшемся на них.

Маркс молчал, когда стало известно о преследовании евреев Сирии и о погромах в России. Однако в то же самое время он выступил в защиту преследуемых молдаван. Своего последователя Фердинанда Лассаля, поддерживавшего его материально, он за глаза называл «барон Ицик», «негр-еврей» и «самый большой варвар среди всех польских евреев». Лассаль для него был «потомком негров, присоединившихся к маршу Моисея из Египта (его мать или бабушка с отцовской стороны согрешила с негром), и польских евреев, размножающихся, как вши, которые являются самой худшей из рас. <…> Этот еврейский негр Лассаль! Пустая рожа и выпяченная грудь идеалиста! Мне теперь совершенно ясно (и это доказывают форма его головы и волосы), что его предками были негры!  Только сочетание еврейства и немецкости с исконно негритянской субстанцией могло породить столь странного субъекта!» В словах основоположника научного коммунизма звучит двойной расизм – по отношению к неграм и евреям.

Антисемитизм Маркса оттачивался во время его безденежной жизни в Лондоне. Его гнев естественно направлялся против кредиторов. Одним из таковых был начинающий банкир, впоследствии самый значительный политик Германии еврейского происхождения в XIX веке, член рейхстага, Людвиг Бамбергер. Луи Бишофсхайм, парижский дядя Бамбергера назначил того стажером в лондонском отделении своего банка. Там Бамбергер познакомился с Марксом. Их сблизили не идеи основоположника научного коммунизма, не «Коммунистический манифест», а нужда Маркса в деньгах и его постоянное попрошайничество.

Картина нужды Маркса в деньгах и его выпрашивание ссуд видна из его лондонской переписки с Ф. Энгельсом, находившимся в Манчестере.

В письме от 10 марта 1853 года Маркс пишет: «Что касается Дана, то он принял к оплате мой вексель. «Славный» Бамбергер (коммунист Маркс, разумеется, не любит капиталиста Бамбергера, поэтому заключает слово «славный» с долей издевки в кавычки. – А. Г.) дал мне первоначально под него 5 фунтов стерлингов, затем заставил меня две недели подряд бегать в Сити и обратно и заплатил остальное только на той неделе, после того, как моя хозяйка стала «выть» (буквально) целыми днями». 8 июля того же года в письме к Энгельсу Маркс добавляет к классовой ненависти к Бамбергеру антисемитское отношение: «Уезжая в Манчестер, я занял 2 фунта стерлингов у еврейчика Бамбергера. Теперь этот субъект шлет мне грубые письма с требованием возврата, даже с угрозами. Но мы еще посмотрим». Можно не сомневаться, что Маркс делал все, чтобы долг «еврейчику» не отдать. Антисемитский тон по отношению к лондонским кредиторам звучит у Маркса и в других письмах того времени.

18 августа 1853 года он пишет Энгельсу об унизительном выпрашивании денег у еврея:

«Шпильман отделывается от меня каждый раз одной и той же фразой на своем гнусавом еврейском говоре: «Kaine Nootiz da» (искаженный немецкий. – Маркс специально передразнивает собеседника – «Там нет разрешения», в том смысле, что пока нет решения о предоставлении ему ссуды). Когда еврей Ахилл Фульд был избран членом французского парламента, Маркс назвал его «биржевым евреем».

Маркс был выдающимся экономистом, но его недооценка роли человека в общественных процессах привела его к непониманию сущности антисемитизма. Старый религиозный антисемитизм и новый расовый антисемитизм уже не могли существовать без экономического антисемитизма. Экономический подъем евреев, обусловленный их успехами в образовании, был основной причиной того, что ненависть к евреям стала частью «культуры» широких масс. Теодор Моммзен, автор «Истории Рима», лауреат Нобелевской премии по литературе, писал, что главная причина антисемитской «болезни» была «зависть и базовые инстинкты, <…> варварская ненависть к образованию, свободе и гуманизму». Антисемитизм Маркса также имел экономический характер, но великий экономист не смог осознать причину своей юдофобии.

Маркс не раз слышал неприятные слова о своем еврейском происхождении. Благодаря крутому нраву, резким манерам и сарказму он снискал немало врагов, среди которых были и антисемиты, проходившиеся на счет его еврейских корней. Поссорившийся с ним младогегельянец Руге назвал его «нахальным евреем».

Эдуард Теллерлинг, участник провалившейся революции 1848 года, покаявшийся перед властями в своих революционных заблуждениях, писал в 1850 году в брошюре «Авангард будущей диктатуры Маркса и Энгельса»:

«Будущий немецкий диктатор Маркс является евреем. А нет более безжалостных мстителей, чем евреи».

Диктатура Маркса и Энгельса была построена через 67 лет после публикации брошюры Теллерлинга. Маркс и Энгельс не стали диктаторами. Они стали символами, идолами этой диктатуры.

Маркс черпал из «источников и составных частей марксизма» (статья Ленина 1913 года называлась «Три источника и три составных части марксизма»; одним из таких источников и составных частей была, по Ленину, немецкая классическая философия) не только свою практическую философию, но и антисемитизм.

В «Сущности христианства» (1841) Фейербах писал:

«Евреи сохранились до наших дней в неприкосновенности. Их принципы, их Бог есть самый практичный в мире принцип – это эгоизм в форме религии». Сравним с точкой зрения Маркса в статье «К еврейскому вопросу»: «Что является светским базисом иудаизма? – Практическая польза, эгоизм. <…> Что является светским Богом евреев? ‒ Деньги».

А вот типичная гегелевская мысль, выраженная бывшим единомышленником Маркса Б. Бауэром:

«Стойкость национального еврейского духа объясняется отсутствием способности к историческому развитию, что соответствует совершенно неисторическому характеру этого народа и вызвана его восточной сущностью». Гегель считал, что евреи выполнили свою историческую миссию, дав человечеству Библию.

Он писал: «Пред лицом этого его («господствующего народа», то есть немцев. – А. Г.) абсолютного права быть носителем ступени развития мирового духа в настоящее время духи других народов бесправны, и они, равно как и те, чья эпоха минула, не идут больше в счет во всемирной истории».

Сравним это с высказыванием Маркса в той же статье:

«Еврей может относиться к государству только по-еврейски, то есть относиться к государству как к чему-то чужому, <…> считая себя вправе обособляться от человечества, принципиально не принимая никакого участия в историческом движении, уповая на будущее, не имеющее общего с будущим всего человечества, считая себя членом еврейского народа, а еврейский народ – избранным народом». Подчеркнем мысль Гегеля. «Дух (еврейского народа. – А. Г.) бесправен», и (евреи. – А. Г.) «не идут больше в счет во всемирной истории». От этих мыслей недалеко до исключения евреев из истории и из человечества в духе нацизма.

Исключавший свой народ из истории, сам Маркс вошел в историю. Генрих Гейне предостерегал Маркса против «самообожествления атеистов». Маркс ставил себя выше всего человеческого, которое, по его словам, было ему не чуждо. Неизменно высоко его ценили в течение десятков лет презираемые им евреи, не сознавая, что идеи Маркса были одним из двигателей гонений на них. Гордящиеся Марксом евреи и сегодня ставят его имя на первые места в списках знаменитых соплеменников. Любовь эта односторонняя. Возомнивший себя Богом, Маркс избрал избранный народ одним из объектов своей ненависти.

Фердинанд Лассаль

Невзирая на лидирующую роль Маркса, не он, а Фердинанд Лассаль стал основателем немецкого социализма как массового движения. Лассаль родился 11 апреля 1825 года в Бреслау (Вроцлаве), столице Силезии. Он был сыном еврейского торговца шелком и ткацкими изделиями. В детстве он ходил с отцом в реформистскую синагогу и считал молитвы и обряды скучными и бессмысленными. Дома соблюдали традиционные правила еды и субботу и отмечали праздники, но после субботней трапезы усаживались играть в карты, а во время пасхальной церемонии читали сказание об Исходе евреев из Египта отрывками, чтобы как можно быстрее приступить к еде. Лассаль написал в дневнике 2 февраля 1840 года, что, хотя он не соблюдает заповедей, «я считаю, что я один из лучших евреев в мире». Он писал, что его мечта – «стать во главе евреев с оружием в руках и вести их к независимости». Лассаль видел себя Мессией. Через три дня после этой записи пришло известие о кровавом навете в Дамаске.

Именно во время дамасского судилища над евреями во взглядах Лассаля произошла радикальная перемена: им овладела ненависть к евреям:

«Подлый народ, ты заслуживаешь свою судьбу. Червь, попавший под ноги, старается вывернуться, а ты лишь еще больше пресмыкаешься. Ты не умеешь умирать, разрушать, ты не знаешь, что значит справедливая месть, ты не можешь погибнуть вместе с врагом, поразить его умирая. Ты рожден для рабства». Несмотря на колоссальное влияние дамасских событий на еврейство в разных странах мира, Лассаль не только не ощутил солидарность с евреями Сирии и Османской империи, но начал отдаляться от еврейства. В бурной и короткой жизни Лассаля произошел переворот, характерный для германского еврейства в период эмансипации. Это был кризис идентификации: он решил стать мессией рабочего народа и порвать с еврейским народом.

Он писал: «Я совсем не люблю евреев, я их даже презираю». Когда Лассаль решил разорвать связи с еврейством, он написал матери, исполнявшей заповеди иудаизма, что еврейство представляет собой «самое совершенное уродство». Свои новые мессианские чаяния он выразил 25 августа 1840 года, когда написал в своем дневнике: «Я хочу выступить перед немецким народом и перед всеми народами с пламенным призывом к борьбе за свободу».

«Узкий», племенной идеал освобождения еврейского народа сменяется у Лассаля «великим» идеалом освобождения человечества. Он считал, что борьба за освобождение рабочих ‒ передовое и важное дело, тогда как уравнение немецких евреев в правах – безнадежное занятие из-за врожденных пороков этого народа. Он решил, что борьба за «универсальные» ценности устранит его двойственность как еврея и немца и установит его высокий общественный и гражданский статус. Лассаль намеревался подняться над еврейским вопросом и завоевать положение мирового лидера рабочих. Его вдохновило не дамасское дело, а восстание ткачей, происшедшее на его родине, в Силезии.

Александр Парвус

Евреи были неоднократно биты ‒ слева за то, что они капиталисты, и справа за то, что они социалисты. Лишь один раз в истории еврей был и социалистом, и капиталистом. Это был Александр Парвус. По латыни, «parvus» ‒ «малый», псевдоним, под которым начал публиковаться в социал-демократической прессе Израиль Лазаревич Гельфанд (1867‒1924). Евреев обвиняли справа в том, что они революционеры, и слева в том, что они агенты иностранных правительств. Но только в одном случае в этом можно было обвинить не без оснований одного и того же человека – Александра Львовича Парвуса. Немецкие и российские социал-демократы враждовали по всем вопросам теории и практики революционного дела. В одном они были заодно – в осуждении Парвуса. Теоретик марксизма, торговец оружием, театральный импресарио, организатор стачек в России, немецкий агент, доктор экономики и финансов, публицист, член Российской и Германской социал-демократических партий, финансовый советник младотурок, политический интриган, Парвус любил и ненавидел жизнь. Он любил сладкую жизнь и ненавидел жизнь «униженных и оскорбленных» и тех, на кого возлагал ответственность за эту жизнь. Парвуса любили и ненавидели. Его любили революционеры и женщины – у него было две жены и много любовниц (среди них революционерка Роза Люксембург). Его ненавидели революционеры и женщины, и среди них ‒ Роза Люксембург.

Парвус не был типичным теоретиком марксизма, не был обычным публицистом, не был ординарным болтуном на революционные темы, не был заурядным участником партийных конференций и идейных диспутов. Он был человеком дела. Этим делом была русская революция. Он мечтал ее совершить и очень хотел на ней заработать.

Парвус был прагматичным и предприимчивым дельцом, обладавшим колоссальной энергией в деятельности самого разного рода, изобретательным человеком с огромной фантазией и пророческим даром. Он предсказывал, что Россия проиграет Русско-Японскую войну. Когда это поражение произошло, престиж Парвуса среди германских социалистов вырос. Немецкая разведка заметила и высоко оценила это успешное предсказание. Парвус раньше всех социалистов заявил, что крупнейшие промышленные страны идут к мировой войне.

В 1921 году он произнес пророческие слова, обращаясь к странам Антанты:

«Если вы разрушите Германию, то превратите германский народ в организатора Второй мировой войны».

Он обладал талантом предвидения и в экономике. В самом начале ХХ века он предугадал чрезвычайное значение нефти для экономики. Тогда основным энергоносителем был уголь. Парвус рекомендовал германским промышленникам вкладывать средства в разработку нефтяных месторождений по всему миру, в том числе и в России.

Парвус был не только пророком и теоретиком революции, он был ее практиком. Ему принадлежит идея создать и направлять из-за границы в Россию подпольную газету «Искра». На своей квартире в Мюнхене Парвус организовал типографию, в которой выпускали эту газету. Его квартира стала местом встреч революционеров. Больше всех он сблизился с Троцким, который стал его учеником.

У Парвуса Троцкий заимствовал основные положения известной теории «перманентной революции»:

«Вместе с Парвусом <…> мы отстаивали ту мысль, что русская революция является прологом социально-революционной эпохи в развитии Европы; что русская революция не может быть доведена до конца ни сотрудничеством с либеральной буржуазией, ни его союзом с революционным крестьянством; что она может победить лишь как составная часть революции европейского пролетариата». Предсказав глобализацию в экономике, Парвус распространил ее на политику: революция – есть цепная реакция революций национальных. Концепция перманентной революции была, по сути, идеей глобализации на поприще социальных преобразований. Троцкий так характеризует Парвуса в своей книге «Моя жизнь. Опыт автобиографии»: «Парвус был, несомненно, выдающейся марксистской фигурой конца прошлого и самого начала нынешнего столетия. Он свободно владел методом Маркса, глядел широко, следил за всем существенным на мировой арене, что при выдающейся смелости мысли и мужественном, мускулистом стиле делало его поистине замечательным писателем. Его старые работы приблизили меня к вопросам социальной революции, окончательно превратив для меня завоевание власти пролетариатом из астрономической «конечной» цели в практическую задачу нашего времени. Тем не менее, в Парвусе всегда было что-то сумасбродное и ненадежное.

Помимо всего прочего, этот революционер был одержим совершенно неожиданной мечтой:

разбогатеть».

Участвуя в революции, Парвус доказал свои недюжинные способности. С началом Первой русской революции 1905 года он прибыл в Россию с фальшивым австро-венгерским паспортом. Он был творцом «Советской власти» ‒ создал «советы» путем учреждения Петербургского Совета рабочих депутатов. В начале Первой мировой войны Парвус ратовал за победу Германии, так как это должно привести сначала к революции в России, а затем и мировой – «перманентной революции». Парвус призывал российских социалистов и революционеров способствовать поражению России в «интересах европейской демократии». У него возникла идея свержения царизма объединенными усилиями германских войск и русских революционеров. На осуществление этого плана он получил миллион марок от германского МИДа.

Парвус мечтал уничтожить Российскую империю, страну погромов. Он создал экспортно-импортную компанию, которая специализировалась на тайной торговле между Германией и Россией и из своих доходов финансировала революционные организации в России. Таким образом, Парвус вкладывал в русскую революцию и свои, и немецкие деньги.

6 марта 1915 года Парвус предложил германскому правительству план парализовать Россию путем организации огромной забастовки на немецкие деньги. Он рекомендовал поощрение сепаратистских движений в многонациональной России, управляемых большевиками, которые резко критиковали царское правительство за ведение войны против немцев, «империалистической» войны.

Парвус утверждал, что раздел России и ее поражение в войне – наилучший путь к осуществлению социалистической революции. Меморандум содержал подробные рекомендации относительно того, «каким образом вызвать беспорядки в России и подготовить революцию, которая заставит царя отречься от престола, после чего будет образовано временное революционное правительство, которое готово будет заключить сепаратный мир с Германией».

Это был план Февральской революции 1917 года, изложенный за два года до ее осуществления. Февральская революция была первой и решающей фазой революции, задуманной Парвусом.

По терминологии, изложенной в его меморандуме, она была «гражданской» революцией, которая во второй фазе должна была перейти в «пролетарскую». Видимо, не случайно ее начало совпало с военным наступлением немцев в начале 1917 года.

Царь должен был находиться не в столице, а в удаленной ставке. Благодаря тому, что пути снабжения были перерезаны саботажниками, искусственно создавался недостаток хлеба и топлива, что послужило поводом к началу также организованного восстания. В первую очередь Парвус рекомендовал германскому правительству ассигновать большую сумму на «финансовую поддержку большевистской фракции РСДРП, которая борется против царского правительства. Ее вожди находятся в Швейцарии».

Немцы оказали Парвусу полное содействие. Он получил германский паспорт, которого страстно желал и долго добивался, а вслед за ним два миллиона марок «на поддержку русской революционной пропаганды».

Хотя Парвус был евреем и рос в Одессе, где было много социалистов-евреев, позже вошедших в состав Бунда, он не имел контактов с еврейскими ячейками социалистов. Погромы выработали в нем реакцию отстранения от еврейства. Непонятно, на каком основании А. Солженицын в книге «Двести лет вместе» приписал Парвусу стремление к осуществлению еврейских национальных целей:

«Парвус выдвинул, всегда отстаивал, внушал молодым тезис (и взял его себе задачей на всю жизнь): освобождение евреев в России может осуществиться только свержением царской власти».

Парвус не оставил ни одного свидетельства намерения освободить евреев России. В национальном плане он хотел освободить от царской России только одного еврея – самого себя. Он ненавидел Россию и в девятнадцатилетнем возрасте эмигрировал из этой страны. Он мечтал стать немцем и долго добивался германского гражданства.
Парвус умер от сердечного приступа 12 декабря 1924 года. Он умер презираемым и отторгнутым германскими и российскими социалистами. Парвус успел узнать об убийстве своей бывшей возлюбленной Розы Люксембург, ставшей жертвой неудачной попытки совершения социалистической революции в Германии. Он застал страшный антисемитизм в побежденной и униженной Германии, в которой евреям приписывали вину за развязывание Первой мировой войны и за поражение Германии в ней. Он застал разгул евреененавистников, от которых бежал из России. Бежавший от погромов в чуждой и презираемой им Одессе, он увидел погромы в уважаемом им Берлине. Он столкнулся в Германии с расистской кампанией, напомнившей ему погромы в России, но еще более страшной и безнадежной для евреев, могущих сменить вероисповедание, отказаться от религиозного мировоззрения в пользу атеистической религии, но не могущих поменять свою еврейскую кровь.

В нескольких километрах от его дома был убит немецкий еврей, министр иностранных дел Германии Вальтер Ратенау, так много сделавший для сохранения Германской империи. Германия Ратенау и Парвуса не стала интернациональной, вопреки их чаяниям. Ему, патриоту имперской Германии, не было места в Германии республиканской. Ему, энергичному изобретателю Советов и одному из двигателей революции в России, не было в ней места, ибо его сообщники не нуждались в живом напоминании об их двойной игре с Германской империей, не совместимой с «высокой моралью строителей социализма».

Он застал поражение Берлинской и Мюнхенской революций в 1918 и 1919 годах, а также крах Венгерской Советской республики, и узнал, что его теория «перманентной революции» провалилась. Творец русской революции потерпел жизненный крах.

Роза Люксембург

Роза Люксембург родилась 5 марта 1871 года в городе Замосце (Замостье), в нынешнем Люблинском воеводстве, в Польше. Она была последним, пятым ребенком в буржуазной еврейской семье. Вместе с семьей она переселилась в Варшаву, когда ей было три года. В возрасте десяти лет она испытала еврейский погром. В декабре 1881 года, в день католического Рождества, в Варшаве начался погром, инспирированный русскими властями. Среди руководителей погрома были люди, говорившие по-русски, а разгромом еврейских домов и магазинов занимались русские солдаты. Только на третий день погром был остановлен войсками (было разгромлено около 1500 еврейских квартир и других помещений, ранено 24 человека). По линии матери Роза Люксембург, как и Маркс, происходила из семьи раввинов. Мать цитировала ей в детстве отрывки из Торы. Однако Роза была равнодушна к иудаизму и культуре на идише. Историк еврейского социализма Роберт Вистрих считал, что ее повышенное чувство социальной справедливости и поразительное владение диалектикой передались ей от поколений раввинов в семье.
В феврале 1920 года Уинстон Черчилль опубликовал статью «Сионизм против большевизма».

В отрывке об «интернациональных евреях» он писал: «Приверженцами этой зловещей конфедерации являются, главным образом люди, вышедшие из бедных слоев населения стран, где евреи подвергались преследованиям по причине их расы. Большинство, если не все из них, оставили веру своих предков и отвергли всякие духовные надежды. <…> Такое движение среди евреев не является новым. Со времен <…> Карла Маркса и далее — до Троцкого (Россия), Белы Куна (Венгрия), Розы Люксембург (Германия) и Эммы Гольдман (Соединенные Штаты), этот мировой заговор с целью ниспровержения цивилизации для воссоздания общества на основе застойного развития, недоброжелательности и невозможного равенства, неуклонно растет».

Под «интернациональными евреями» Черчилль подразумевал евреев, жаждавших совершить социалистическую революцию, безразличных к судьбе стран, в которых они проживали, и равнодушных к судьбе народа, в среде которого они родились.

Еврейские революционные вожди Германии отстранялись от своего народа. 16 февраля 1917 года Роза Люксембург писала письма Матильде Вурм, подруге еврейского происхождения, из тюрьмы резкий ответ на беспокойство той еврейскими погромами: «В моем сердце нет места для сочувствия страданиям этих евреев. Я чувствую в той же мере близость и симпатию к несчастным жертвам на плантациях Потмайо и черным в Африке, телами которых белые играют, как игрушечным мячом. <…> В моем сердце нет особого места для гетто: я чувствую себя, как дома, во всем мире, в любом месте, где есть облака, птицы и человеческие слезы». Люксембург вытеснила испытанный в детстве погром из сознания и отстранялась от ужасов происшедшего тогда. Страх перед погромами трансформировался в страх принадлежать к народу, который громят. Переживания отталкивали ее от еврейского народа и притягивали к универсальным проблемам.

Роза Люксембург не признавала существование еврейского вопроса и права наций на самоопределение, а лишь – право пролетариата быть гегемоном общества.

Как Маркс и Ленин, она не видела опасности для всех классов и групп населения в том, что пролетариат захватит власть в обществе и силой власти перестанет быть трудящимся. В своих трудах Роза Люксембург несколько раз упоминает статью Маркса «К еврейскому вопросу», но не анализирует ее. Она убеждена в том, что нация – не существующая категория, а класс, определяемый производственными отношениями, ‒ единственная сила исторических процессов. Соответственно, у нации нет проблем, есть они лишь у бедных ее слоев, пролетариев. Она писала: «Для последователей Маркса, как и для рабочего класса, еврейский вопрос как таковой не существует».

«Красная» Роза подсознательно отрицала не столько еврейский вопрос, сколько еврейский ответ. Интернационализация еврейского вопроса была догматическим верованием доктора наук, теоретика социализма Розы Люксембург. Она не повторяла обвинений Маркса в адрес еврейского народа, а игнорировала его существование.

В противоположность тому, что она испытала в Варшаве, она утверждала:

«Еврейские погромы происходят в небольших, отдаленных деревнях, в которых революционное движение слабо или не существует». Ее принадлежность к евреям и интернационалистам ей не забыли.

Почти через два года после написания письма Матильде, 15 января 1919 года, Роза Люксембург была убита националистами, солдатами отрядов «фрайкоров» («вольных корпусов»), реваншистскими организациями, часть которых позже примкнула к нацистам. В 1890 году Роза познакомилась в Швейцарии с литовским евреем Лео Йогихесом, который был на три года старше ее. Это был типичный «бес», радикальный революционер, все подчинивший Делу. В 1891 году они стали любовниками. Йогихес, последовавший за Люксембург в Германию, был забит до смерти «фрайкорами» на окраине Берлина через два месяца после убийства Розы.

В 1918 году Красная Роза опубликовала работу, названную ею «Русская революция. Критическая оценка слабости».

Она выразила в ней мысли, которые не были типичны для марксистки в советском понимании:

«С подавлением свободной политической жизни во всей стране, жизнь и в Советах неизбежно все более и более замирает. Без свободных выборов, без неограниченной свободы печати и собраний, без свободной борьбы мнений, жизнь отмирает во всех общественных учреждениях, становится только подобием жизни, при котором только бюрократия остается действующим элементом. <…> Господствует и управляет несколько десятков энергичных и опытных партийных руководителей. Среди них действительно руководит только дюжина наиболее выдающихся людей, и только отборная часть рабочего класса время от времени собирается на собрания для того, чтобы аплодировать речам вождей и единогласно одобрять предлагаемые резолюции. Таким образом — это диктатура клики, несомненная диктатура, но не пролетариата, а кучки политиканов». Могла ли «диктатура пролетариата» в принципе не свестись к «диктатуре клики»?

Ирония судьбы заключалась в том, что в ответ на убийство Розы Люксембург в СССР начался виток «красного террора».

27 января 1919 года во дворе Петропавловской крепости расстреляли великих князей Павла Александровича, Дмитрия Константиновича, Николая Михайловича (видного ученого-историка) и Георгия Михайловича. В этот же день и по той же причине в Ташкенте расстреляли великого князя Николая Константиновича. В ответ на убийство в Берлине Розы Люксембург и Карла Либкнехта Царицынский совет распорядился расстрелять всех находившихся под арестом заложников.

Для Розы Люксембург не нашлось места в гетто ни в Германии, ни в Польше: она слишком раздражала правых, чтобы дожить до истребления нацистами обитателей будущих еврейских гетто. Хотя ей не было дела до страданий евреев, она пострадала как коммунистка и еврейка. Роза Люксембург родилась в Польше, бывшей частью царской России, и стала гражданкой Пруссии благодаря фиктивному браку с Густавом Любеком. Ни Польша, ни Россия, ни Германия, ни еврейские соплеменники не вызывали у Розы никакой симпатии. У нее не было родины, она не принадлежала ни к одному народу. Она была средоточием диктатуры, диктатуры пролетариата. Как и другие «интернациональные евреи», Роза Люксембург попала в черную дыру социализма. Она удалилась от еврейства и видела долгий наркотический сон спасения человечества от капитализма. Она теоретизировала на темы марксизма и занималась революционной практикой, пытаясь совершить переворот в Германии после поражения той в Первой мировой войне. Она, как и Ленин, стремилась превратить военное поражение страны в победу «диктатуры пролетариата». Американский историк еврейского происхождения Сеймур Мартин Липсет писал: «участие в социалистическом и коммунистическом движении означало для многих евреев способ избежать еврейства и ассимилироваться в универсальном, нееврейском мире».

Роза Люксембург не преобразовала ни Германию, ни свою родину Польшу. Она стремилась освободить пролетариат, но ее освобождение пролетариата было неотделимо от порабощения других классов. «Диктатура пролетариата» неизбежно приводила к диктатуре. Люксембург не желала освободить еврейский народ, она хотела освободиться от него. Она считала, что действует на благо всех тружеников. Ее устремленность к универсальному благу вызывала ненависть к ней как к опасной революционерке и одному из символов еврейского народа.

Она не дожила до разрешения еврейского вопроса в нацистской Германии – не попала в лагерь смерти, не стала одной из шести миллионов жертв Холокоста. Она не дожила до краха коммунизма в Советском Союзе, на ее родине Польше и в Германии, которой отдала почти половину жизни и в которой ее жизнь так страшно оборвалась. Она не успела испытать крушения своих идей и надежд.

Лев Троцкий

Ни один еврей не подходит лучше Льва Давидовича Бронштейна – Троцкого, уроженца деревни Яновка Херсонской губернии, на роль символа совершения Октябрьской революции евреями.

Историк Пол Джонсон пишет:

«Более чем кто-либо другой, Троцкий символизировал насилие и демоническую власть большевизма, и его назначение поджечь мир. Более чем кто-либо другой, он был ответствен за популярное отождествление революции с евреями».

7 января 1918 года историк Семен Дубнов предсказал зловещую роль деятельности Троцкого в развертывании нового вида антисемитизма в России – протеста против террора Советской власти: «Нам никогда не простят ту роль, которую играли еврейские деятели революции в большевистском терроре. Единомышленники и сотрудники Ленина – троцкие и урицкие – бросают тень даже на него.

Смольный институт тайно называется «Центрожид».

Потом об этом будут говорить открыто, и антисемитизм глубоко укоренится во всех слоях российского общества». Широко известен рассказ главного раввина Москвы Якова Мазе об отказе Троцкого помочь евреям, пострадавшим в погромах Гражданской войны, после которого раввин с горечью заметил: «троцкие совершают революции, а бронштейны за них платят».

Полностью абстрагироваться от еврейского вопроса в школьные годы Троцкому не удалось, хотя и он успокаивал себя: «Национальный момент в психологии моей не занимал самостоятельного места, так как мало ощущался в повседневной жизни. После ограничительных законов 1881 г. отец, правда, не мог больше покупать землю, к чему так стремился, и мог лишь под прикрытием арендовать ее. Но меня все это мало задевало. Сын зажиточного землевладельца, я принадлежал скорее к привилегированным, чем к угнетенным. Язык семьи и двора был русско-украинский. При поступлении в училище была, правда, для евреев процентная норма, из-за которой я потерял год. Но дальше я шел все время первым и «нормы» непосредственно не ощущал». Об ограничительных законах 1881 года Троцкий упоминает, а о волне еврейских погромов того же года умалчивает. В 1903 году Троцкий побывал в Базеле, где присутствовал на Шестом конгрессе сионистов. Он назвал основоположника сионизма Теодора Герцля «бесстыдным авантюристом».

Дело Бейлиса (1911‒1913) потрясло Троцкого. Он читал отчеты о нем, находясь в Вене, куда бежал из сибирской ссылки. На Киевском процессе обвиняли не только Бейлиса, но еврейские обычаи и священные книги. Троцкий много писал об этом деле, но не мог выговорить, что на скамью подсудимых посадили еврейский народ.

Под влиянием дела Бейлиса в августе 1913 года он опубликовал в газете «Киевская мысль» три статьи под названием «Еврейский вопрос». В этих публикациях он явно отклоняется от марксистского классового подхода и ставит на передний план национальный вопрос. Темой статей было положение евреев в Румынии. Из текста видно, насколько автор взволнован угнетением евреев в этой стране и как глубоко погружен в анализ и оценку их положения: «Триста тысяч румынских евреев не считаются румынскими гражданами. Они сами, их отцы и их деды родились на румынской почве. <…> И, тем не менее, они считаются на румынской территории иностранцами. <…> Любой еврей в любой момент может быть изгнан за пределы страны, как приблудный бродяга. <…> Вся Румыния раскрывается в своем еврейском вопросе. Крепостническая кабала крестьянства, бюджетный паразитизм, политическое господство бояро-чокойских клик, ‒ все это находит свое увенчание в квалифицированном бесправии румынского еврейства».

Он заключает: «Антисемитизм становится государственной религией, последним психологическим цементом прогнившего насквозь феодального общества. <…> Еврейские погромы или судебно-административные бесчинства над евреями в Румынии снова и снова ставят этот вопрос в центре европейского внимания».

В действительности еврейский вопрос надолго остается в центре внимания самого Троцкого, хотя тот пытался завуалировать свое болезненное отношение к этой проблеме. Его намного больше волновал российский антисемитизм, чем румынский. Статья об антисемитизме в Румынии подсознательно выражает переживания и опасения Троцкого из-за российского антисемитизма.

Во время Гражданской войны возглавлявший Красную армию Троцкий, по мнению израильского историка Йосефа Недава, обратил свой гнев на движение Нестора Махно, на котором было клеймо антисемитского:

«Беспощадное подавление Троцким в 1918 году анархического махновского движения во многом проистекало из-за того, что за махновцами прочно утвердилась репутация погромщиков. Сам Нестор Махно <…>, возможно, и не был отъявленным погромщиком; во всяком случае, в штабе этого партизанского командира работало несколько евреев, и даже разведку Махно возглавлял еврей. Но погромами запятнали себя все участвовавшие в гражданской войне армии, громили евреев и махновцы, и Троцкий полагал, что у них «ненависть к городу и городскому рабочему дополнялась воинствующим антисемитизмом»».

  Троцкий опасался солидаризироваться с евреями публично. Ненавидевший его за ведущую роль в установлении Советской власти А. И. Куприн передает рассказ, услышанный им о вожде, со своими комментариями (1920): «Рассказывают, что однажды к Троцкому явилась еврейская делегация, состоявшая из самых древних, почтенных и мудрых старцев. Они красноречиво, как умеют только очень умные евреи, убеждали его свернуть с пути крови и насилия, доказывая цифрами и словами, что избранный народ более всего страдает от политики террора. Троцкий нетерпеливо выслушал их, но ответ его был столь же короток, как и сух: 

— Вы обратились не по адресу. Частный еврейский вопрос совершенно меня не интересует. Я не еврей, а интернационалист.
И, однако, он сам глубоко ошибся, отрекшись от еврейства. Он более еврей, чем глубокочтимый и прославленный цадик из Шполы (имеется в виду рабби Арье-Лейб из Шполы (1724–1811). – А. Г.). Скажу резче: в силу таинственного закона атавизма характер его заключает в себе настоящие библейские черты». Куприн, написавший рассказ «Гамбринус» и подписавший письмо в защиту М. Бейлиса, осуждает Троцкого за отход от еврейства и при этом уверен, что в характере того заключены «библейские черты», что он «более еврей»! <…> Куприн, тонкий художник замечает скрытую от самого героя его дуальность.

Троцкого не раз именовали «демоном революции». Пока Октябрьская революция считалась, по крайней мере в СССР, в России великим достижением, Троцкого называли черной силой, помехой революции. Ленин и впоследствии Сталин были ее светлыми силами. Но когда Октябрьская революция стала символизировать красный цвет левых, социалистических, спорных и даже отрицательных преобразований, сопровождавшихся пролитием морей крови, Троцкого стали представлять главным виновником трагедии революции.

Демонизация большевистского переворота усиливала сатанинский облик Троцкого, к которому естественным образом подгоняли дьявольщину еврейства. В книге «Моя жизнь» Троцкий отмечает: «Вопрос о моем еврействе стал получать значение лишь с начала политической травли против меня. Антисемитизм поднимал голову одновременно с антитроцкизмом». Он позволяет себе заметить антисемитизм, но как нечто ограниченное, мелкое, не свойственное СССР и использованное только для борьбы с павшим вождем. Троцкий недооценил значение антисемитских методов борьбы Сталина с оппозицией, в которой было много евреев. Во второй половине 1927 года был запущен лозунг «Бей оппозицию!», напоминавший известный и популярный в России лозунг «Бей жидов!». 7 ноября 1927 года оппозиция пыталась устроить в день десятилетия Октябрьской революции демонстрации протеста в Москве и Ленинграде. Сталинская милиция с легкостью рассеяла митинги. Троцкому не дали выступить. В толпе были слышны возгласы: «Долой Троцкого! Еврей! Предатель!»

В 1936 году, во время московских процессов, приведших к осуждению и казни Г. Зиновьева и Л. Каменева, Троцкий из Норвегии узнает об инициированной сверху вспышке антисемитизма в СССР. 18 января 1937 года он пишет:

«Если революционная волна оживит тончайшие чувства человеческой солидарности, термидорианская реакция возбудит все низкое, темное и отсталое в этом конгломерате 170 миллионов людей. Чтобы усилить свое доминирование, бюрократия даже не поколеблется прибегнуть едва ли замаскированным путем к шовинистическим тенденциям, прежде всего к антисемитским. Самый последний московский процесс, например, был инсценирован со слегка замаскированным сценарием, представляющим интернационалистов как ни во что не верящих и беззаконных евреев, которые способны продать себя германскому гестапо».

В статье «Термидор и антисемитизм» (22 февраля 1937 года) он пишет:

«Во время последнего московского процесса я заметил в одном из своих заявлений, что Сталин в борьбе с оппозицией эксплуатирует антисемитские тенденции в стране».

Троцкий считает провокационным и «сознательно двусмысленным» замечание Сталина: «мы боремся против Троцкого, Зиновьева и Каменева не потому, что они евреи, а потому, что они оппозиционеры». Тонко знавший антисемитские традиции страны, которой он правил, Сталин тем самым напоминал народу, что Троцкий, Зиновьев и Каменев – евреи, ход достойный Макиавелли.

Троцкий так комментирует высказывание Сталина:

«Каждому политически мыслящему человеку было совершенно ясно, что эта сознательно двусмысленная декларация, направленная против эксцессов антисемитизма, в то же время совершенно преднамеренно питала их. Не забывайте, что лидеры Оппозиции – евреи».

Позже в интервью мексиканскому журналисту еврейского происхождения Троцкий сказал, что процессы Дрейфуса, Бейлиса и дело о поджоге рейхстага – «детские игрушки» по сравнению с московскими процессами.

Троцкий гонит от себя мысли о еврействе своем и чужом. Однако он бьет тревогу по поводу возможного прихода к власти нацистов, которых осуждает и в которых видит большую угрозу. Его беспокоит опасность установления нацистского режима для пролетариата, а не для еврейского народа.

Троцкий предсказывает:

«приход «национал-социалистов к власти означал бы, прежде всего, истребление цвета немецкого пролетариата, разрушение его организаций, искоренение в нем веры в себя и в свое будущее. В соответствии с гораздо большей зрелостью и остротой социальных противоречий в Германии, адская работа итальянского фашизма показалась бы, вероятно, бледным и почти гуманным опытом по сравнению с работой германского национал-социализма».

Но Троцкий начинает чувствовать опасность нацизма и для еврейского народа: «В течение моей юности я скорее склонялся к прогнозу, что евреи разных стран должны ассимилироваться и что еврейский вопрос таким образом исчезнет квази-автоматическим путем. Историческое развитие последней четверти века не подтвердило эту перспективу. Загнивающий капитализм всюду повернул к жестокому национализму, частью которого является антисемитизм. Еврейский вопрос принял угрожающие размеры в наиболее высоко развитой капиталистической стране Европы – в Германии».

В 1938 году тревога Троцкого по поводу судьбы евреев растет, а чисто классовый, марксистский подход исчезает, уступая место национальному:

«Теперь очередь Франции. Победа фашизма в этой стране означала бы колоссальное усиление реакции и чудовищный рост насильственного антисемитизма во всем мире и прежде всего в Соединенных Штатах.

Число стран, которые изгоняют евреев, растет без остановки.

Число стран, способных принять их, уменьшается. В то же самое время обострение борьбы растет.

Можно без труда представить, что ожидает евреев, как только разразиться будущая мировая война. Но даже без войны будущее развитие мировой реакции определенно означает физическое уничтожение евреев».

Прогноз Троцкого, не основанный на марксистском подходе, оказался печально точным. И вдруг на этой волне в словах Троцкого начинают звучать намеки: «евреи всех стран, соединяйтесь!»…

После «хрустальной ночи» в нацистской Германии, 22 декабря 1938 года Троцкий пишет: «С другой стороны, евреи разных стран создали свою прессу и развили язык идиш как инструмент приспособления к современной культуре. Таким образом, следует принять во внимание тот факт, что еврейская нация будет сохранять себя в течение целой предстоящей эпохи. Сейчас нация не может нормально существовать без общей территории». Где марксистский подход? Где разделение на еврейскую буржуазию и еврейский пролетариат? Троцкий приходит к выводу о кристаллизации еврейской нации.

В июле 1940 года, за несколько дней до убийства Троцкого Рамоном Меркадером (20 августа 1940 года), вождь выражает свое мнение, анализирует и ошибается в предсказании будущего еврейского народа на его исторической Родине:

«Попытка решить еврейский вопрос с помощью миграции евреев в Палестину может теперь выглядеть как трагическая клоунада еврейского народа. Заинтересованное в завоевании симпатий арабов, более многочисленных, чем евреи, британское правительство резко поменяло свою политику по отношению к евреям, и в действительности отреклось от обещания помочь им обрести их «собственный дом» в чужой земле. Будущее развитие военных событий превратят Палестину в кровавую ловушку для нескольких сотен тысяч евреев. Никогда не было так ясно, как сегодня, что спасение еврейского народа неразрывно связано со свержением капиталистической системы». «Красный пророк» видел мир в красном свете. Он недооценивал силу стремления еврейского народа к независимости. Борец с империализмом Троцкий не сумел предвидеть крах британского империализма вообще и на Ближнем Востоке в частности. Еврейский народ был спасен на своей Родине без свержения капиталистической системы. Троцкий передавал сигналы на марксистской волне. Национальные волны были вне диапазона его понимания.

Еврейское подсознание богато революционными течениями и потоками. Троцкий поддержал, развивал и пропагандировал идею мировой социалистической революции К. Маркса и перманентной революции А. Парвуса. Национальная революция в России была для него мелкой, неприличной и недостаточно масштабной идеей. Эта идея естественнее звучала бы в устах представителя коренной нации. Троцкий мог солидаризироваться только с наднациональной революцией. Ему был нужен мировой масштаб, мировая революция, происходящая как цепная реакция в одной стране за другой. Под эгидой мировой и постоянно захватывающей все новые и новые нации революции можно было замаскировать огромную еврейскую энергию Троцкого, подсознательно направляемую представителем угнетаемой нации против ее угнетения и угнетателей. Раз революция идет перманентно, с постоянным ростом числа наций-участниц, ее совершение не бросает тень на еврея Троцкого, который в сущности желает освободить себя в своей стране (а позже во всех странах, где он жил) и выдает свою локальную цель за международную.

Как и многие выдающиеся представители эмансипированного и эмансипирующего себя еврейства, Троцкий был охвачен манией величия, являвшейся оборотной стороной еврейского комплекса неполноценности. Сверхактивное участие Троцкого в социалистическом и коммунистическом движении было результатом его бегства от тягостной национальной принадлежности и следствием ассимиляции в универсальном нееврейском мире.

Разрыв с национальными традициями превращал Троцкого в радикала, действовавшего во имя универсализма и против еврейства, стремящегося к национальным ценностям. Он с большим рвением стряхнул с себя принадлежность к еврейству и выглядел искренне преданным интернациональному пролетариату. Присоединение к идеологии выполнения универсальных, мировых задач освобождает от бремени еврейства. Троцкий прошел ритуал «очищения» от еврейства окунанием в интернационализм.

Эдуард Бернштейн

Казалось, цепная реакция мировой революции подтверждает учение Маркса. В 1905-1919 годах в ряде стран Европы произошли социалистические революции. Революционеры-социалисты сошли со страниц книг Маркса и Энгельса, чтобы путем кровавой «классовой борьбы» учредить диктатуру пролетариата. Но в недрах Учения таились зерна ревизионизма. В социализме появилась демократическая аномалия. Через три-четыре года после смерти Энгельса его близкий друг и душеприказчик Эдуард Бернштейн (1850-1932) стал главным теоретиком антимарксистского ревизионизма и популярной мишенью критики большинства социал-демократов, включая большевиков. Бернштейн писал: «Коммунистический манифест» был правильным, но мы видим капиталистическую буржуазию, приводящую к созданию демократических организаций. По моему суждению, успех состоит в постоянном [мирном] прогрессе скорее, чем в катастрофическом столкновении». Живя в Лондоне, Бернштейн постепенно убеждался, что наилучший путь достижения социализма в индустриальной стране заключается в профсоюзной борьбе и парламентской деятельности. В серии статей он утверждал, что предсказания Маркса о развитии капитализма неверны. Бернштейн заявлял, что реальные зарплаты рабочих растут, а классовая поляризация между угнетенным пролетариатом и капиталистами не увеличивается. Противница взглядов Бернштейна Роза Люксембург формулирует их следующим образом: «По мнению Бернштейна, общее крушение капитализма по мере развития последнего становится все менее вероятным, так как капиталистическая система с каждым днем проявляет все большую способность приспособления, а производство постоянно все больше дифференцируется. Приспособляемость капитализма выражается, по мнению Бернштейна, во-первых, в исчезновении общих кризисов,  что обусловливается развитием кредитной системы, предпринимательских организаций, транспорта и связи; во-вторых, в устойчивости среднего сословия вследствие постоянной дифференциации отраслей производства и перехода широких слоев пролетариата в среднее сословие и, наконец, в-третьих, приспособляемость эта выражается в улучшении экономического и политического положения пролетариата как результата профсоюзной борьбы».

Теория классовой борьбы была Бернштейном отвергнута. Предложенный им путь развития буржуазного общества, ‒ без революций, без насилия и диктатуры пролетариата, ‒ вызвал резкую критику большевиков. Его книга «Эволюционный социализм: критика и доказательство» (1899) отвергла теорию перманентной революции Маркса, заменив ее теорией перманентной эволюции социализма. Он заметил противоречие между теорией Маркса и совершенно отличным от предсказанного ею последним развитием общества и капитализма. Бернштейн утверждал, что парламентский путь борьбы с «язвами» капитализма, практика бескровного развития общества – эффективный способ преобразования буржуазного общества.

В конце книги об эволюционном социализме Бернштейн пишет: «Избавляясь от ханжества марксистской пропаганды, давайте освободимся и от ее жаргона». Очевидно, он имел в виду агрессивные требования классовой борьбы и установления диктатуры пролетариата.

Бернштейн отказался не только от диктатуры пролетариата, но и от интернационализма рабочих масс. Он, вопреки марксизму, решил, что у пролетариев должна быть родина, что трудящийся все больше становится гражданином, а значит:

«Полное уничтожение национальностей есть мечта, и притом некрасивая».

Эдуард Бернштейн был ревизионистом не только по отношению ко взглядам Маркса, но и ‒ к своим собственным. В 1877 году он стал одним из первых евреев, покинувших общину согласно новому закону рейхстага, членом которого он избирался трижды, общей сложностью на 18 лет. Он был далек от еврейства, но во время Первой мировой войны, решительным противником которой был, он задумался над судьбой еврейства и опубликовал книгу «Задачи еврейства в мировой войне» (1917). В этой книге Бернштейн утверждал, что евреи уникальны в своей интернациональности и легче других народов могут служить противниками войн.

Подавляющее число немецких евреев было горячими сторонниками военных действий Германской империи. Бернштейн был одним из считанных немецких евреев, выступивших против войны. В 1916 году он заявил, что патриотизм еврея обязан быть космополитизмом. Он обратился к евреям Европы с призывом оказать давление на их правительства с целью заключить мир.

В отличие от многих евреев-социалистов, Бернштейн считал, что у антисемитизма глубокие народные корни и что он не может быть просто устранен волшебством марксизма.

Троцкий считал, что социалистическая революция решит и еврейский вопрос. Бернштейн был менее оптимистичным. Он чувствовал сложность еврейского вопроса даже в тесном общении с Марксом и Энгельсом. У них были разные подходы к соратникам и соперникам еврейского происхождения. Маркс говорил о Берштейне «маленький еврей Бернштейн», Лассаль для него был представителем «польских евреев, размножающихся, как вши, которые являются самой худшей из рас».

Энгельс, не бывший евреем, писал:

«Нечего и говорить о Гейне и Берне, Маркс был самой чистой еврейской крови; Лассаль был евреем. Многие из наших лучших людей – евреи. Мой друг Виктор Адлер, в данной время находящийся в тюрьме за преданность делу пролетариата, Эдуард Бернштейн, редактор лондонского «Социал-демократа», Пауль Зингер, один из наших лучших людей в рейхстаге – люди, чьей дружбой я горжусь, все они – евреи». Бернштейн восхищался дочерью Маркса Элеонорой.

В 1898 году в социал-демократической газете «Новые времена» Бернштейн писал о ней:

«При каждой возможности она объявляла о своем еврейском происхождении с некоторым вызовом. «Я – еврейка» – как я часто слышал от нее, хотя в ней не было ничего еврейского религиозного, и она не имела никаких контактов с представителями еврейства – она выкрикивала с гордостью перед толпой с трибуны. Она чувствовала себя солидарной с еврейскими рабочими Ист Энда и проявляла к ним все большую симпатию».

Рассеяние и универсализм евреев как достоинства миротворцев Бернштейн к концу жизни сменил на националистическую точку зрения: он превратился в сторонника создания еврейского национального очага в Земле Израиля. Он выступал в рейхстаге против усиления правых экстремистов и произнес несколько впечатляющих речей против Гитлера и нацистской партии. Бернштейн умер в 1932 году в Берлине своей смертью, не дожив совсем немного до прихода к власти нацистов.

Курт Эйснер

Многие еврейские социалисты оказались революционерами, но бывало и другое. Сторонником ревизионизма Бернштейна был первый премьер-министр Баварской республики Курт Эйснер.

Еврей и социалист Эйснер стоял во главе переворота в Баварии, в результате которого был свергнут с престола в ноябре 1918 года король Людвиг III из династии Виттельсбахов, правившей страной в течение 700 лет.

Он мечтал создать режим, который бы отверг германский милитаризм и тевтономанию.

Эйснер разъяснял, что его революция отличается от большевистской, ибо частная собственность будет защищена новым правительством. Он был необычным социалистическим вождем.

Его преемник на посту главы правительства республиканской Баварии поэт-еврей Эрнст Толлер, находившийся на этой должности в течение шести дней, так характеризует своего товарища:

«Эйснер, остававшийся бедным всю свою жизнь, чистым и непритязательным, был маленьким худым человеком со светло-пепельными волосами, спадавшими в беспорядке на затылок, с бородой, похожей на мелкий колючий кустарник, спадавшей ему на грудь. Его близорукие глаза удивленно глядели поверх пенсне, которое плохо держалось на кончике носа, а его маленькие заботливые руки, обладавшие женской тонкостью, не отвечали на дружеские или враждебные пожатия, жест, скрывающий его робость в человеческих отношениях».

Совершивший революцию, Эйснер не был революционером по духу. Философу Эриху Мюзаму, анархисту-еврею, впоследствии министру Баварского правительства, которого встретил Эйснер ранее ‒ в 1917 году, тот сообщил, что является последователем Жана Жореса. Мюзам же считал его близким сторонником реформистского марксизма Эдуарда Бернштейна. Эйснер заявил, что его программа основана на демократии, пацифизме и антимилитаризме.

Пацифист, не проливший ни одной капли крови, верил в победу своего дела, но был приговорен к неудаче:

бескровные революции обречены на поражение.

В феврале 1919 года Эйснер был убит немецким националистом, лейтенантом Баварского пехотного лейб-полка, двадцатидвухлетним графом Антоном Арко Валлеем. Перед убийством Валлей говорил: «Эйснер – большевик, еврей. Он не немец, он не чувствует немецкого. Он подрывает патриотические мысли и чувства. Он предал эту страну». Мирный путь Бернштейна, Эйснера и Толлера не мог привести к удержанию власти. Для этого нужны были революционеры, не гнушавшиеся кровопролитием.

«Русский» выбор

20 марта (2 апреля) 1917 года Временное правительство России приняло постановление «Об вероисповедных и национальных ограничениях».

Этим постановлением была отменена черта оседлости; антиеврейские законы бывшей Российской империи перестали существовать, евреи получили равные гражданские, политические и национальные права; начался расцвет политической и культурной жизни русских евреев; возникло сильное сионистское движение. «Народ-пасынок» мог жить нормальной жизнью. Но к власти пришли большевики. Все еврейское было запрещено. Среди евреев стало укрепляться равнение на новую власть. Происходила радикализация евреев, стал распространяться тип, названный впоследствии английским социалистом Исааком Дойчером «нееврейским евреем».

Некоторых еврейских марксистов захватил соблазн быстрого, решительного прихода к власти и ее удержания эффективным кровавым путем. Требовалась скорая компенсация за годы бесправия. Долгое пребывание в согнутом состоянии диктовало мгновенное распрямление, возможное только путем насилия. Утомительной и унизительной борьбе за эмансипацию предпочли быструю победу. Эти ощущения гармонировали с духом марксистской теории, которая претендовала на изменения мира с помощью классовой борьбы и установления диктатуры пролетариата.

Лозунг Маркса «пролетарии всех стран, соединяйтесь» ярко проявился как ошибочный во время Первой мировой войны, когда пролетарии всех стран соединились только в ненависти друг к другу.

Установка Маркса о насильственном захвате власти окрашивала его практическое учение о переделке мира в тона разрушения и подавления.

Среди евреев-марксистов нашлось немало сторонников Маркса и гораздо меньше сторонников Бернштейна и Эйснера:

революция была популярнее эволюции, классовая борьба оказалась привлекательнее сотрудничества, разрушение «старого мира» притягивало больше, чем трудное, медленное кропотливое созидание.

В 1906 году Жаботинский написал статью «Еврейская революция», в которой обращается к потомкам: «И потомки благословят нас за наши суровые призывы к эгоизму, за наше открытое и явное недоверие к чужакам и скажут: благо тем, которые в то смутное время, полное миражей и обольщений, умели выбрать прямую дорогу и повели свой народ навеки прочь от чужой помощи и чужого предательства». Жаботинский пишет о «разумном эгоизме» евреев, о необходимости отстранения от решения чужих задач. Но марксизм, культивировавший «альтруизм» и мобилизацию на достижение всеобщего блага трудящихся, очаровал многих евреев и побудил их стать на баррикады ради победы в чужой борьбе. Многие советские евреи были репрессированы в период сталинского, равно интернационального истребления народов СССР.

«Исправление мира»

В 2018 году британский писатель Джонатан Нейман выпустил книгу «Излечение всего мира? Как еврейские левые портят иудаизм и подвергают опасности Израиль». То, что революционеры-евреи делали на основе марксизма и неомарксизма (Франкфуртская школа), получило, по мнению еврейских левых, обоснование в иудаизме. Нейман утверждает, что, частично основываясь на чтении отдельных слов в еврейской молитве «Алейну», левые американские евреи предназначают еврейскую религию для борьбы со всеми бедами общества. Он имеет в виду фразу из молитвы летакен олам бемалхут Шаддай (исправить мир в царство Божие): «Посему мы уповаем на Тебя, Господь Бог наш, что скоро увидим славу могущества Твоего, что будет уничтожена скверна с лица земли, и идолы будут истреблены, дабы мир был исправлен в царстве Всемогущего, и чтобы все сыны плоти взывали к имени Твоему, чтобы обратились к Тебе все нечестивцы на земле». В книге «Зоар», породившей каббалу, выражение «тиккун олам» (исправление мира) используется для описания положительных эффектов космического масштаба, возникающих в результате выполнения евреями 613 заповедей иудаизма. Исправление мира связано только с выполнением заповедей еврейской религии, то есть оно начинается с исправления мира евреев, а не с улучшения жизни неевреев. Нейман считает такое применение еврейского принципа для всеобщих целей искажением иудаизма. Он полагает, что это реформистское движение задумано людьми, отвергшими веру предков и ставшими радикалами в политических целях, далеких от еврейства. Он пишет, что применение еврейского принципа «тиккун олам» фактически приводит к рассмотрению «еврейского народа как устаревшей и шовинистической реликвии, без необходимости самостоятельного национального государства на его древней родине. Следовательно, еврейские активисты социальной справедливости помогают опорочить Израиль и ослабить связь Америки с еврейским государством».

Бывший главный редактор журнала «Комментари» Норман Подгорец отмечает, что либеральные евреи объясняют свою приверженность этой идеологии состраданием:

мы были рабами в Египте и должны защищать бедных, униженных, беженцев.

Он пишет, что либерализм стал религией американских евреев и противоречит условиям сохранения еврейского народа и что выбор либералов состоит в принесении в жертву интересов евреев «во имя утопий прогресса и справедливости».

Левые американские евреи подменяют иудаизм религией либерализма.

Их поведение обнаруживает парадокс:

еврейская религия обращается против евреев…

Библиография

1.А. Я. Гордон. «Безродные патриоты». “Scripta Publications”, Иерусалим-Хайфа, 2016.

2. А. Я. Гордон. «Коренные чужаки». “Gala Stוudio”, Иерусалим-Хайфа, 2018.
3. А. Я. Гордон. «Урожденные иноземцы». “Gala Stוudio”, Иерусалим-Хайфа, 2019.
4. А. Я. Гордон. «Посторонние». “Gala Stוudio”, Иерусалим-Хайфа, 2020.
5. Р. Люксембург. Избранные сочинения. Издательство «Хакиббуц Хамэухад», Тель-Авив, 2014 (на иврите).
6. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Второе издание. 28-й том. Государственное издательство политической литературы, Москва, 1962.
7. К. Маркс. «К еврейскому вопросу». Проект «Хронос – всемирная история в
   интернете».
8. Й. Недава. «Вечный комиссар». Товарищество Москва-Иерусалим, 1989.
9. А. И. Солженицын. «Двести лет вместе». В двух томах.Издательство «Русский путь», Москва, 2001 и 2002.
10. Л. Троцкий. «Моя жизнь». Издательство «Вагриус», серия «Мой 20-й век», Москва, 2007.
11. W. Churchill. «Great Contemporaries». Thornton Buttlerworth Ltd, New York, 1937.
12. I. Deutscher. «The Prophet Armed – Trotsky: 1879-1921», Oxford University Press, London and New York, 1954.
13. I. Deutscher. «The Prophet Unarmed – Trotsky: 1921-1929», Oxford University Press, London and New York, 1959.
14. I. Deutcscher. «The Prophet Outcast – Trotsky: 1929-1940», Oxford University Press, London and New York, 1963.
15. A. Elon. “The Pity of it all. A History of Jews in Germany”. Henry Holt and Company, New York, 2002.
16. E. Fromm. “The Crisis of Psychoanalysis. Essays on Freud, Marx and Social Psychology”. Fawcett Publications, Greenwich, Conn., 1971.
17. A. Götz. “Why the Germans? Why the Jews?” Picador, New York, 2014.
18. P. Johnson. «A History of the Jews». Harper Perennial, New York, 1987.
19. J. Neumann. “To Heal the World?: How the Jewish Left Corrupts Judaism and Endangers Israel”. All Points Books, 2018.

Александр Волк

Главный редактор сайта до 2021 года.

На данный момент по личным обстоятельствам не может поддерживать информационную связь с читателями сайта.