Каждая война уникальна по своему, но во всех войнах есть один и тот же запах. Смесь обуглившегося мяса и пролитого топлива, вонь смерти.
Они ходили от дома к дому, входили в подвалы, захватывали людей или убивали их, рассказывает Дэни Фокс (70), который прятался на чердаке своего дома. Иногда они убивали всех. Иногда они забирали детей и убивали родителей или наоборот.
В Бари, вдоль шоссе 232, обходящего Газу, горели машины, летели пули, были перевернуты автомобили. Участники природной вечеринки, которая проходила недалеко от шоссе, оставили машины и никогда уже к ним не вернулись. Мотоцикл, который использовал один из террористов, был уничтожен и остался у дороги. Разорванные одежды, большие грязные пятна, ямы от пуль в асфальте, обломки ракет, сгоревшие деревья. Серый дым покрывал шоссе, скрывая видимость. И, самое главное, запах. Каждая война уникальна по своему, но во всех войнах есть один и тот же запах, смесь обуглившегося мяса и пролитого топлива, вонь смерти.
Я ожидала Дани Фокса (70), одного из членов кибуца, и его двух сыновей, Дрора (39), инженера машиностроения на типографии, и Офера (28).
В Бери больше не будет кибуца, — сказал он сразу же.
Мы встретились на обочине дороги. Его руки, сильные от сельской работы, были тяжелыми. Его глаза были красными. Я подвез Дани и его сыновей в Нетивот, где они должны были сесть на автобус, который доставит их в один из отелей у Мертвого моря, куда уехали их выжившие семьи .
В 6:30 утра началась безумная стрельба из Касам, сказал Дани.Шум был адским. Сначала я подумал, что ВВС бомбят Газу. Постепенно я понял, что что-то иное происходит, что-то большое. В течение менее чем полутора часов мы начали слышать выстрелы внутри кибуца. Террористы приехали на мотоциклах и машинах с тяжелыми пулеметами сверху. Потом один из офицеров сказал мне, что там 90 террористов. Когда они подошли к воротам, они убили рядового и взорвали машину. Команда подготовки к борьбе кибуца вышла через ворота на бой. Их было четверо-пятеро против 90. Они сражались с отвагой, но у них не было шансов.
Внезапно наступила тишина. Около девяти утра прилетела группа из контртеррористического отряда- около 20 бойцов. В течение короткого времени бойцы взяли контроль, но потом мы услышали только разговоры на арабском из домов.
Арабы прошли из дома в дом, брали людей в заложники или убивали их. Иногда они убивали всех. Иногда они брали детей и убивали их родителей, или наоборот. Мы поняли, что они проникают в дома. У нас в доме есть верхний этаж. Мы поднялись туда и заперлись.
Дани и его семья спрятались на чердаке.
Я построил барьер из вещей, надеясь, что он удержит дверь чердака, и помешает им войти, сказал Дрор. Утром мы заглянули наружу, сказал Дани.
Мы видели, что когда террористы не могли взломать чердаки, они поджигали дома. Дым проникал внутрь. Люди открывали окна и выбегали наружу к своей смерти.
Эти описания, люди, скрывающиеся на чердаках, дети, прячущиеся в шкафах, женщины и дети, сгорающие в своих домах, звучат как воспоминания о погромах в Кишиневе в том веке, а не в процветающем израильском поселке.
У меня есть пистолет, сказал Дани. Он остался у меня еще со времен моей службы в армии. Мы договорились, что если они нас найдут, я буду стрелять в них, и потом, конечно, они убьют нас. Мы не собираемся в плен.
В течение дня оцепенелые друзья обнаружили, что самый эффективный способ связи — через группу WhatsApp матерей в кибуце. Тот, кого обошли террористы, звонил, чтобы сообщить: «Я жив».
В пять часов после полудня, рассказал Дани, мы услышали рядом с домом голоса на иврите. Мы вышли и присоединились к солдатам.
Виды были ужасающими. Тела друзей и подруг, фермеров, бойцов и террористов лежали на земле.
Сыновья и я решили остаться, чтобы помочь армии.
Мы решили, что мы занимаемся только живыми, теми, кто общался в WhatsApp. Бойцы не знали карту фермы, где кто живет и как туда добраться. Мы направляли их.
Устранение террористов и эвакуация продолжались всю ночь и утро.
Бойцы действовали с отвагой, сказал Дани. В некоторые дома они входили через огонь. Там были бойцы, которые заслуживали медаль за отвагу.
Эти кибуцники потеряли не только близких и друзей в течение этой субботы, но и свое сообщество.
Дани плакал без слез. И я тоже.
Я попытался его утешить: сгоревшие дома могут быть восстановлены, сказал я. Сообщества могут восстановиться.
Слова, которые вышли из моего рта, были пустыми, маленькими по сравнению с масштабом разрушения.
Оригинал статьи: https://www.ynet.co.il/news/article/yokra13623020
נחום ברנע
Искусственный интеллект chatgpt в соавторстве с Midjourney Bot (графика)
