Ян Топоровский. ТАЙНА СМЕРТИ ЯХОНТОВА

Более полувека назад в журнале «Музыкальная жизнь» была опубликована статья Миры Брук, профессора Московской консерватории, о житье-бытье студентов этого учебного заведения в 20-е годы. В ней, в частности, рассказывалось об одной встрече музыкантов с молодыми художниками и писателями Москвы. А статья была иллюстрирована фотографией того события.

Мира Брук презентовала этот номер Марине Лойтер-Ковальской, дочери своей подруги Елизаветы Лойтер — пианистки, аккомпаниатора, музыковеда. И Марина, вглядевшись в лица на снимке, обнаружила среди музыкантов студентку Лойтер, а среди гостей – молодого поэта Илью Френкеля. Может, на этой встрече и познакомилась Лиза Лойтер со своим будущим мужем Ильей Френкелем — тем самым, что вскоре напишет слова изумительной песни «Давай закурим, товарищ, по одной…»

Елизавета Лойтер во время выступления. Фото здесь и далее — из семейного архива

 

 Вдохновение – в Бахе и Энгельсе

Судьба уготовила Елизавете Лойтер и другую прекрасную встречу. С 1938 года она стала концертмейстером, а если точнее — соавтором композиций Владимира Яхонтова. Яхонтов утверждал: «Мой спектакль рождался из слова и музыки. Музыка помогала мне облекать в плоть мое актерское намерение. Магическую роль музыки я познал еще в детстве, в театре моего деда, протоирея Ярмарочного собора в Нижнем Новгороде. Власть музыки над словом показалась мне мощной и пленительной».

Творческий дуэт этих двух людей оборвался 17 июля 1945 года – в этот день Владимир Николаевич покончил с собой. Елизавета Лойтер знала причину самоубийства Яхонтова. Но в то время говорить об этом было опасно.

Мы еще коснемся тайны смерти великого артиста. А пока поведем разговор о жизни и творчестве Владимира Яхонтова и Елизаветы Лойтер.

Дочь Елизаветы Лойтер, разбирая после смерти матери бумаги, случайно обнаружила ее автобиографию. До этого Марина знала только общую канву, а вот подробности жизни матери стали известны ей только после прочтения этого документа.

В 1919 или в 1920 году Лиза Лойтер поступила в Московскую консерваторию, на исполнительский (класс профессора Нейгауза) и теоретическо-педагогический факультеты. Защитилась и как пианистка, и как музыковед. Впоследствии она первой в СССР придумала объединить игру симфонического оркестра и рассказ о классической музыке. И первой же вышла на сцену в двух ипостасях: исполнительницы и рассказчика.

Из выступления Елизаветы Лойтер по Всесоюзному радио:

«Благодаря счастливому стечению обстоятельств я оказалась с Владимиром Яхонтовым и прославленным квартетом имени Бетховена в концертной группе Московской филармонии, посланной в Севастополь для выступления в частях Черноморского флота.

Свободное от концертов время мы проводили в творческом общении. Владимир Николаевич обладал замечательным качеством. Он охотно читал в любой обстановке, с полной отдачей – а в нашем лице он нашел очень отзывчивую аудиторию. Запомнилась первая встреча. Владимир Николаевич читал отрывок из «Евгения Онегина». А мы – в свою очередь – играли для Яхонтова. Он очень любил музыку. Музыка была для него не только источником эстетического наслаждения: «Учусь читать стихи у скрипки и органа».

Однажды, послушав музыку Шопена, он, обычно сдержанный, не мог скрыть своего волнения: «Эта музыка навеяла очень грустные воспоминания. Моя мать, Наталья Ильинична Кржижановская, был вывезена из Варшавы моим отцом, акцизным чиновником, которому всю жизнь не удавалось выиграть крупные суммы денег. Недолго красивая полька гуляла по улицам приволжского села Городец – она уехала. А я молился богу, просил, чтобы он сказал женщине, что нехорошо бросать сына». И немного помолчав, попросил: «Сыграйте Баха. Музыка Баха приводит меня в удивительное равновесие». И, добавил, улыбаясь: «Бах живет там же, где и Бог. Утром Бога приветствует Бах: «Здравствуйте, Бог!» — «Здравствуйте, Бах!» — отвечает Бог».

Первую прелюдию Баха, музыка которой преисполнена Ясного покоя, Владимир Николаевич особенно любил».

Яхонтов высоко ценил игру Лойтер и предложил солистке квартета имени Бетховена принять участие в работе над созданием патриотической композиции «Надо мечтать!». Следует отметить, что Яхонтов был одержим подобными – патриотическими – идеями. На своих концертах он соединял высокую поэзию и музыку с политическими текстами Ленина, Энгельса – и это, надо сказать, у него здорово получалось.

Из выступления Елизаветы Лойтер по Всесоюзному радио

«Во время одной из наших бесед он поделился своими творческими планами. Рассказал о своей мечте – цикле композиций «Хроника истории партии». Над первой композицией из этого цикла он начал работать уже в Севастополе. Композиция была названа «Надо мечтать!»

Яхонтов рассказывает нам о своем замысле – и тут же читает отрывок из будущей композиции. К концу беседы он, как это часто бывало, просил: «Сыграйте еще раз, нашу…» Он имел в виду Первую прелюдию Баха. Мы начали… Но вдруг возник его голос – на фоне музыки зазвучал отрывок из «Диалектики природы» Энгельса: «Материя движется в вечном круговороте…» Всех поразило сочетание Баха и слова из «Диалектики природы».

А по прочтении Владимир Николаевич обрадованно воскликнул: «Ура! Найдена концовка композиции».

С этого момента многие часы мы проводили у фортепьяно. Слушали, отбирали музыку для будущей композиции. И даже подготовили несколько фрагментов».

Последней видела Цветаеву…

По возвращении в Москву эти наработки представили Елекониде Поповой, жене Владимира Яхонтова. Ее мнение было решающим. И на следующий день – 24 марта 1938 года – Лойтер получила телеграмму: «Лиля одобрила. Отныне музыка будет светить везде. Светите всегда. До дней последних донца Яхонтова». Этот день можно считать началом их совместной творческой деятельности.

В довоенное время Яхонтов и Лойтер создали несколько композиций. Выступали с ними в разных городах, в том числе и в Москве и Ленинграде. Но с началом войны их пути на время разошлись. И вот почему.

В июле 1941 года Литфонд Союза писателей СССР эвакуировал детей писателей в тыл. Лиза Лойтер сопровождала их в роли воспитателя — сначала в один из городов на Каме, где они жили в летних домиках, а затем, к осени, – в Чистополь, в Дом крестьянина, который переоборудовали в интернат для ее подопечных. (Биографы Марины Цветаевой утверждают, что Лиза Лойтер была последним человеком, который встречался с Мариной Ивановной в Чистополе. Это случилось на вокзале, в очереди за билетами).

Руководить интернатом назначили Якова Хохлова, бывшего директора Ялтинского дома творчества. Завучем стала Анна Зиновьевна, жена писателя Стонова.

Здесь я хотел бы напомнить историю сестры Анны Зиновьевны, которая не успела выехать их Харькова и погибла там во время немецкой оккупации. А вот судьба ее дочери Алены, родившейся незадолго до Второй мировой, была в то время неизвестна. Анна Зиновьевна надеялась, что ребенок уцелел. Поверить в это было невозможно: кроха родилась незадолго до войны! Ну как это беззащитное существо могло выжить в аду?! Но Анна Зиновьевна была непоколебима. Придет время, и она, узнав, что Лиза Лойтер (к тому времени она была уже отозвана в действующую армию и зачислена в концертную бригаду) отправляется на фронт, обратилась к ней с просьбой о розыске маленькой Алены дочери ее сестры. Лойтер выполнила ее просьбу – вместе с Ильей Френкелем они разыскали Алену и вывезли – в составе концертной бригады, где был и Яхонтов — маленькую девочку в Москву.

Танк Яхонтова дошел до Берлина

В первые месяцы время войны Лойтер работала в чистопольском интернате, а Яхонтов концертировал по Уралу и Сибири… Во время выступления на Кировском заводе, эвакуированном из Ленинграда, он передал 165.000 рублей в фонд обороны на постройку танка «Владимир Маяковский». И буквально через месяц боевая машина уже сошла с конвейера. Танк Яхонтова дошел до Берлина.

Если не ошибаюсь, во время фронтовых, выступлений Яхонтова и Лойтер, пришло известие, что в далеком Чистополе заболела Марина. Елизавета Лойтер немедленно прилетела (легко сказать!) в Чистополь и забрала из интерната дочь. Непонятно, каким образом (пропуска, который был обязателен в те годы, у дочери не было) Лойтер удалось доставить Марину в Москву: самолетом У-2 – до Казани, а затем поездом (спрятав на багажной полке) – до Москвы. И далее, минуя патрули, к дому.

Пианистка и поэт, Елизавета Лойтер и Илья Френкель, они примчались с фронтов — каждый со своего — спасать заболевшую девочку

В квартире стоял ужасный холод. Спустя два дня нагрянул с фронта и муж — Илья Френкель и ужаснулся: «Зачем ты ее привезла? – и сразу же вызвал специалиста для установки печки. Но война есть война – и родители Марины, доверив ее знакомой женщине, а вернее, книгам, которые стояли на полке, и большому роялю в маминой комнате, за которым Лойтер и Яхонтов в мирное время создавали свои композиции, разъехались по фронтам.

Из выступления Елизаветы Лойтер по Всесоюзному радио

«Яхонтов провел три месяца 1943 года в блокадном Ленинграде. Потрясенный беспримерным мужеством горожан, он писал в Москву: «В этот город надо непременно приехать. Надо здесь выступать. Ленинград – это особая земля, жители которой прошли очистительное пространство таких бед, таких потрясений, которые ставят их далеко впереди нас. Надо у них учиться мужеству. Величию духа».

К 23 февраля 1943 года мы прилетели в Ленинград и присоединились в Яхонтову с бригадой Московской филармонии. Выступали в частях ленинградского фронта, госпиталях, по радио…

Особенно запомнился день снятия блокады – на площадях, на улицах собрались ленинградцы, у которых нашлись силы выйти на улицу, и уличный репродуктор, который раньше передавал сообщение о воздушной тревоге, артиллерийском обстреле, неожиданно звуками этюда Листа заполнил улицы».

Владимир Яхонтов и «Владимир Маяковский». Выступление перед бойцами.

Статья под Листа

Еще до поездки в Ленинград Яхонтов замыслил композицию «Тост за жизнь». В нее должны были войти шесть частей-тостов – как гимн подвигу народа. Но каким будет завершающий тост, он не знал. И вдруг, услышав музыку Листа на улицах освобожденного Ленинграда, сказал Лойтер: «Сделаем тост «За Ленинград!». И тут же стал импровизировать.

В руках у артиста была «Ленинградская правда». Он развернул газету и стал читать первую же по попавшуюся на глаза статью. Это был очерк Ольги Бергольц, который начинался словами: «В Ленинграде тишина!»

Под музыку Листа звучал голос Яхонтова. Вокруг чтеца собралась толпа. Яхонтов дочитал статью до конца. А когда закончил, раздались аплодисменты. Это были первые слушатели тоста «За Ленинград!». Этот сюжет и вошел в композицию Яхонтова.

В Ленинграде родилась и другая его композиция.

Из выступления Елизаветы Лойтер по Всесоюзному радио

«Мы приехали в военный госпиталь. Концерт задерживался. Ждали наших слушателей. Вскоре они появились. Впереди медсестра-нянечка. Она вела за руку раненного солдата с перевязанными глазами… Держась за него, следовал другой солдат с повязкой на глазах, за ним – третий… И так целая цепочка. Это были ослепшие от ранений солдаты.

Под конец выступлений от них пришла записка: «Земляки-рязанцы просят прочесть стихи Есенина».

И Яхонтов читал и читал для них.

После концерта он сказал мне: «Надо срочно сделать программу «Сергей Есенин».

И она была сделана. В ней звучали стихи Есенина и музыка раннего Прокофьева».

Чемодан для похвал

Яхонтов был необычайно популярен. Поклонницы были от него без ума. В доме Яхонтова даже висела работа Лили – карикатура: длинная очередь женщин, выстроившихся к артисту. Но власти его почему-то не любили: званий не давали, премий не жаловали. И Яхонтов страдал от этого отношения к себе и своему творчеству. А какая из нежных душ не страдает от недостатка внимания!

Вот и пианистка Лойтер рыдала, узнав, что ее вычеркнули из списка кандидатов на международный конкурс. Она считала это большой несправедливостью. Но стоит им, этим душам, услышать добрые слова…

Лойтер вспоминала: «Когда Яхонтов узнал, что его включил в дикторскую группу, которая должна озвучивать по радио Парад Победы на Красной площади, он закричал: «Яхонтов нужен! Он не забыт!»

На параде победителей он надеялся увидеть и танк «Владимир Маяковский».  (Следует заметить, что на создание боевой машины Яхонтов передал не только свои деньги, но и одолженные им у одного из друзей. И всю жизнь старался вернуть долг. Но так и не смог расплатиться)

Однажды Яхонтов признался: «Хорошо бы завести чемодан и складывать туда все раннее полученные похвалы, а в трудную минуту раскрыть его и читать отпущенные тебе хорошие слова. Легче было бы жить».

Во время одного из последних (близилась роковая развязка!) выступлений, на котором он читал стихи Маяковского, Яхонтова вызывали на бис. А он, отстраненный, лежал в артистической уборной, лицом к стене. Наконец собрался… Вышел к публике. Прочел еще… И опять шквал оваций… Но когда артист вернулся в гримерную, то Елизавета Лойтер услышала горькие слова: «Лошадь устала».

«Партийное поручение» с Лубянки

За несколько дней до самоубийства он вынес на суд слушателей свое прочтение «Горя от ума». А вскоре свел счеты с жизнью, выбросившись из окна.

Биографы Яхонтова считают, что депрессия взяла над ним верх. Этой же точки зрения придерживается и Наталья Крымова (кстати, воспитанница Лойтер по интернату в Чистополе). В ее исследовании жизни и творчества Яхонтова говорится о болезни, овладевшей актером, который с каждым днем становился все мрачнее и мрачнее…

И Елизавета Лойтер в своей радиопередаче говорила о тяжелом недомогании… Известно, что Наталья Крымова, собирая материал для книги, подолгу беседовала с Елизаветой Эммануиловной. Но о настоящей причине самоубийства, по всей видимости, Елизавета Лойтер ей так и не рассказала. И только дочь, Марина Лойтер-Ковальская, была посвящена в эту тайну. Вот она.

Незадолго до случившегося Владимира Николаевича «пригласили» на Лубянку. Гэбэшники «рекомендовали» чтецу Яхонтову доносить на поэта Бориса Пастернака. Вероятно, на Лубянке считали, что Яхонтов, как кандидат в члены партии (после войны Владимир Николаевич подал заявление о приеме), обязан выполнить их «поручение». А может, у них был иной «крючок»?!

Владимир Яхонтов (по свидетельству Лойтер) попал в безвыходное положение. И ему (поднимем стаканы за нежные души!) ничего другого не оставалось…

Елизавета Лойтер всю жизнь хранила память о своем друге и их совместной работе. Она продолжала выступать по стране, но уже без великого чтеца.

Из выступлений Елизаветы Лойтер по Всесоюзному радио

«Вспоминается, как музыка помогла Яхонтову найти идею композиции «Александр Блок». Он жаловался: «Никак не могу найти зерно – начало начал для Блока». Но, прослушав Вторую сонату Скрябина, он обратил внимание, на таинственную взволнованность первой темы безответственно повисающей вопросительной интонацией. Вслушивался еще и еще… А затем сказал: «Это гамлетовские вопросы. Они у Скрябина – они и у Блока! Блок – русский Гамлет! Вот мой ключ».

На Всесоюзном радио Елизавета Лойтер создала композицию о творчестве Яхонтова. Наверное, она хотела вернуть память о великом актере, которая уже тонула в тумане прошлого. Включила в нее стихи Маяковского, Есенина, Блока, тексты из Энгельса и Ленина в исполнении Владимира Яхонтова.  А за роялем (как говорилось в прошлые века!) – Елизавета Лойтер. Все было как прежде.

И только шипение и потрескивание напоминало, что это всего лишь старая пластинка.