Слово о Товарище: Прощай, тёзка!

 

На прошлой неделе не стало подполковника в отставке, моего однокашника по Львовскому высшему военно-политическому училищу, моего тёзки Михаила Никонова. (Прости, брат, двойного тёзки — запамятовал…).

Мы с Мишей в училище какое-то время были дружны. Даже не побоюсь сказать очень дружны. Хотя учились: он — в первой, я — во второй группах. Но деление то было весьма условным. Львиная доля нашего курсантского бытия проистекала совместно. Господи, какое же прекрасное было время! Вот говорят и даже поют: «Если б снова начать, я бы выбрал опять бесконечные хлопоты эти». Лично я бы не выбрал. И совсем-совсем по-иному бы выстроил собственную жизнь, включая и её профессиональную составляющую. А вот львовские курсантские годы оставил бы в неприкосновенности. Ибо сейчас, в старости, они олицетворяют для меня самое лучшее, самое вдохновенное время жизни. Самое полное и безраздельное ощущение собственной молодости падает именно на это благодатное время. Казалось, что все сумею, все смогу, а впереди – только радости и надежды. Родители мои были в расцвете сил. От девушек отбоя не знал, а на турнике запросто крутил солнце, и не было такого вида спорта, чтобы я не достигал в нём хоть каких-то успехов. И сто пар придирчивых глаз следили за тем, чтобы я был обут как следует, одет, накормлен и при этом ещё чтобы прилично постигал профессию, которую я и без того любил. При всём том отлично ведь помню, как негодовал, как зло и ненавистно думал о дуболомности армейских порядков.

А Мишка Никонов у нас с первого дня и до самого выпуска исполнял почётную обязанность комсомольского вожака.

То есть, в начале учёбы подавляющее большинство из нас находились как бы в его идеологическом подчинении. И по логике вещей он обязан был нас строго «пасти» и «погонять», как это проделывали командиры из нашей же среды. Но Мишка обладал завидным умением всегда проходить между Сциллой воинского устава, идеологического пресса и Харибдой обыкновенных, дружеских отношений к себе подобным. Он умел ладить с командованием факультета и за все четыре года ни с кем из нашей курсантской среды не испортил отношений. И поэтому, в том числе, меня к нему потянуло. Да и старше он был.

Мы часто ходили с ним вместе в увольнения, посещали различные культурные и увеселительные заведения. Грешен, но и «всякие безобразия тоже вместе нарушали». У меня имелись весьма прочные и разветвлённые связи в театральной жизни Львова. Мишка ими пользовался сполна и с неподдельным интересом. Мы много и плодотворно с ними дискутировали на самые различные темы, только вот вспомнить хоть часть из них при всём желании уже не могу.

Память моя стареет быстрее плоти моей.

Другими словами, нет у меня живых, интересных воспоминаний о времени, совместно с двойным тёзкой проведённого. А одно, которое всё-таки не стёрлось годами, невозможно именно в скорбных заметах воспроизвести. Хотя в одной из книг своих я это сделал.

После выпуска служба разметала нас по разным концам необъятного Советского Союза. Свиделись мы, увы, лишь дважды на курсовых встречах. От Толика Иваненко я знал: у Никонова проблемы со здоровьем. Только не представлял, что они столь катастрофически. И вот Мишки не стало…

Обычно узнаю трагические вести о кончине боевых побратимов от тех же однокашников – выпускников 1973 года. А тут известие поступило от Вити Макарова, о котором я только и знаю, что наш, львовский он:

«Светлая память умершему вчера Михаилу Александровичу Никонову. Военному журналисту с Большой буквы. Он был моим хорошим другом, товарищем и старшим наставником. 5 лет служили вместе в одной редакции (в Петрозаводске). Завтра бы Санычу исполнилось 69 лет. Прощай, старина!»

Подтвердил в тех же соцсетях печальное известие Капелюш: «Два дня не дотянул до 70-летия замечательный человек, наш львовский собрат Михаил Никонов. Помянем».

Ну Андрюшу-то я хорошо знаю, мы в контакте постоянном. Интересуюсь, как и что? Отвечает: «Миша, подробностей немного. Дней 10 примерно назад Мишу прооперировали по части онкологии. До этого скорая из дому увезла. Долго лежал в реанимации. Видимо, сердечко не выдержало. У него ведь два шунтирования было, да и инфаркт тряхнул не так давно. С Валерой, его братом, разговаривал. Но тому тоже не до подробностей было. Когда похороны пока неизвестно. Такие вот скорбные дела».

Да, уж, куда как скорбные. И вот ведь умом прекрасно понимаешь, что это всего лишь естественный, природой и Богом определённый ход событий, на который не то, что повлиять – помыслить в его направлении невозможно, а боль и досада покоя не дают. Потому, как тому бы Мишке ещё жить, да жить. Ну что такое 69 (или всё-таки – 70?) лет? Даже при советской власти эти годы средним возрастом считались, если кто вспомнит заявление члена Политбюро Кириленко. Однако, поди ж ты, не перешагнул их тёзка. Как не дотянул нескольких месяцев до 70 и Володя Чилигин, ушедший в мир иной минувшей весной. И тоже от онкологии.

А кроме них наши две группы выпуска 1973 года ещё потеряли: Трефилова, Исаева, Глезденёва, Яблонского, Бессилина, Гузеева, Серебрякова, Дмитрюка, Греня, Коржавых – пятая часть курса…

И здесь, кроме естественных в таких случаях печали и боли от утраты приходит ещё и такая мысль. Всё-таки у нас, братцы, бывшие военные журналисты, из рук вон плохо поставлено оповещение. Пусть и скорбное. Всё на каком-то случае, как на ржавом гвоздике, держится. Ведь тот же Фейсбук, из которого я узнал о смерти Никонова, стал доступен мне всего-то пару месяцев назад.

Правда, в данном конкретном случае, хочется верить, Саша Волк всё равно бы сообщил мне трагическую весть через электронную почту.

А если нет? То есть вы понимаете, собратья, о чём я. Нам всем следует серьёзно подумать о том, как не выпускать друг друга из поля зрения. Один большой военачальник, к сожалению, тоже уже ушедший от нас, однажды совершенно справедливо заметил, поздравив меня с 65-летием: «Михаил, ты вступил в такую полосу, что надо уже регулярно позванивать друг другу». Не знаю, возможно, и позванивать.

А, может, сообщать друг о друге через того же Сашу Волка, у которого есть мощный городской ресурс.

Или же через Российский героический календарь, которым пилотирует Серёжа Турченко. Не знаю. Давайте обсудим.

А Михаилу Александровичу Никонову пусть земля будет пухом.

Как редко кто из нас он заслужил такой пух.

Лишний раз я в том убедился, когда читал скорбные отклики.      

Олег Буркин: «Светлая память! Вместе с ним работали почти два года в отделе партийной жизни газеты ТуркВО «Фрунзевец»».

Сергей Зайцев: «Светлая память».

Игорь Бирюков: «Крепкий мужик был. Ему бы жить, да жить»….

Сергей Прыганов: «Вечная память».

Мартынкевич Сергей: «Был наш человек! Земля пухом».

И ещё 34 человека…

Михаил Захарчук