Маргарита Ойстрах. Точка зрения. Чужие среди своих

Точка зрения

                 Чужие среди своих

                      Маргарита Ойстрах, Ашкелон

 

По натуре я — оптимист, и поэтому жизненные сложности и неудачи стараюсь не принимать близко к сердцу, потому что знаю:

на смену пасмурному дню обязательно придёт солнечный — надо только верить в это.
 

Наша жизнь в Советском Союзе, несомненно, имела свои плюсы и минусы.

 Собираясь в Израиль, мы были уверены:

в еврейской стране нас точно не обидят, не унизят, не оскорбят.

 На деле всё оказалось иначе: жить здесь — не мёд и не сахар, и выживают тут только сильные.

Мы привезли с собой любовь к хорошей книге, музыке, театрам, кинофильмам. Израильтяне не устают потешаться над нашей ментальностью и советуют забыть всё, что связано с Родиной. Ведь, по их мнению, это уже в прошлом.

Но тоска по родному краю всё-таки осталась, и вовсе не по берёзкам-балалайкам, и уж совсем не по путинской России, а по стране, в которой мы когда-то родились и жили, состоялись, учились, работали, дружили, любили…

В первые годы “абсорбции” мы не смогли “абсорбироваться”.
Всё никак не могли привыкнуть к круглосуточным крикам во дворе, к уличному шуму, к валяющимся где попало пакетам с мусором, к тому, что в Израиле, оказывается, есть наркоманы, воры, убийцы, насильники, мошенники, аферисты, а на рынке и в магазинах следует быть очень внимательными и осторожными, потому что торговцы так любят и норовят обвесить-обсчитать покупателей, особенно русских старушек и стариков.

Да, в Израиле нас называют русскими, гоями, проститутками, свиноедами, обладателями фальшивых метрик, дипломов и водительских удостоверений.

Но наши оппоненты- коренные израильтяне и ватики — словно забыли, как во многом преобразилась страна за минувшие пару десятилетий благодаря приезду специалистов из бывшего СССР.

Буквально на пустырях были построены новые жилые кварталы.

В медицину, педагогику, науку, культуру пришли наши.

Это радует.

А огорчает, что окончательно нас пока ещё не признали,
несмотря на то, что ребята и девушки из русскоязычных семей, в большинстве своём и в отличие от харедим, не отлынивают от службы в армии.

Пока молодые, здоровые бездельники просиживают штаны в ешивах, их ровесники проходят армейскую школу.
Всё шире пропасть между нами и харедим.

Это они диктуют нам, как надо жить.

По субботам израильские города замирают: не ходит общественный транспорт, не работают почта, магазины, клубы, матнасы, библиотеки.

Это наглость и издевательство над светскими людьми, которые не желают жить под диктовку мракобесов.

Стране срочно нужен порядочный, энергичный, толковый, образованный и решительный человек — не в пример нынешнему, трусливому, полностью зависимому от харедим, пляшущему под их дудку.

Со временем, разумеется, произойдет и отделение религии от государства — и тогда же наконец захлопнется наглухо государственная кормушка для бездельников и лоботрясов, сейчас, фактически, управляющих страной.

Я с горечью вспоминаю о том, как меня обидели и унизили в святом учреждении под названием раввинат.

Около 14 лет назад умерла моя мама. Уже не было надежды на её выздоровление — так прогнозировали врачи. Мама скончалась в одной из больниц Беэр-Шевы в ночь с четверга на пятницу, 31 декабря 2004 года.

Говорят, что в пятницу умирают только праведники. Моя мама, без сомнения, была одним из них.

Я к тому времени уже прописалась и жила в Ашкелоне.
И мне ещё предстояли хлопоты по оформлению документов для маминого погребения.

В раввинат я приехала вместе с сыном наших земляков, который вызвался мне помочь. Сотрудник раввината спросил, была ли моя мама еврейкой, являюсь ли я еврейкой. Посмотрел на представленные ему документы: метрики, свидетельство о браке моих родителей ( мой отец тоже был евреем!).

При этом чиновник морщился, как будто у него болели зубы, усмехался и почему-то сердился…

Затем он вынес вердикт: за погребение моей мамы в Ашкелоне я должна заплатить семь тысяч шекелей (специально пишу цифры прописью). Причина (убийственная!): поскольку мама и я раньше жили в Димоне, маму следует похоронить только в Димоне, но зато бесплатно. На мои доводы, что я живу уже в Ашкелоне, и как дочь имею право похоронить мою маму в городе, где живу теперь, важный раввинатский чин не реагировал.

И тут вступил в бой Лёва.

Он рассказал о моей маме, о её участии во Второй мировой войне, о том, что моя мама была офицером, военным врачом, служила в госпитале. И что маму в нашем городе Намангане, где мы когда-то жили, знали и уважали…

Уже в Израиле мама получила от министерства обороны страны именное удостоверение и почётный Знак ветерана — воина в борьбе против нацизма во Второй мировой войне.

 Ещё Лёва долго убеждал собеседника в том, что драть огромную, неподъёмную сумму для меня, тогда ещё — получательницы пособия по прожиточному минимуму и имеющей проблемы со здоровьем, как-то нехорошо…

Лёва усмел убедить чинушу: мне было дано разрешение на 2 метра земли для погребения мамы на  ашкелонском кладбище. Кстати, всё же в качестве “компенсации” чиновник из раввината, узнав о том, что я — журналист, попросил помочь в редактировании брошюры “Как вести себя на кладбище”…
Брошюру потом я так и не увидела. Видимо, улетела она за бугор за разрешением на два метра земли.
Иногда вижу того чиновника на кладбище: ходит там, инспектирует…

Горе-чиновник, важный и напыщенный.

Таких немало.

Настраиваюсь на юмор:

как вы думаете, что отвечает человек на вопрос графы пол?

— Паркетный…