Фазиль Искандер. Он ушел в июле 2016-го…

Он ушел в июле 2016-го…

«Из всех знаменитых российских писателей он, пожалуй, самый противоречивый

А из всех шутников — самый грустный.

С Фазилем Искандером ничего не разберешь, сплошные несовпадения.

Родился в Сухуме отчего считается писателем именно абхазским.

Но все его книги и стихи — на русском языке.

Его отец Абдул был иранцем…

Он православный.

Зато практически все герои его книг — мусульмане.

Читаешь рассказы Искандера и думаешь:

вот какой забавный чудак-человек их написал!

А начинаешь с автором разговаривать, как тут же понимаешь:

нет, не забавный.

Грустный какой-то…

Печаль одна, да взгляд внимательный сквозь густое облако сигаретного дыма…

Сам Фазиль Абдулович объясняет это так:

«Чтобы овладеть хорошим юмором, надо дойти до крайнего пессимизма, заглянуть в мрачную бездну, убедиться в том, что там ничего нет, и потихоньку возвращаться обратно. След, оставленный этим обратным путем, и будет настоящим юмором»…
(Так писала «Комсомолка» в марте 2014-го)

Фазиль Искандер это — стихи, рассказы, повести, романы, сценарии.

Причем часть из них, разобранная на цитаты, стала афоризмами:

• «Порядочность — это значит лично не соучаствовать ни в какой лжи. Порядочность не предполагает героичности, она предполагает неучастие в подлости»

• «Настоящая ответственность бывает только личной. Человек краснеет один»

• «У человека есть еще одна возможность быть счастливым — это умение радоваться чужому счастью».

БАЛДАДА ОБ ОТРЕЧЕНИИ 
ДЖОРДАНО 

Отрекаюсь, господи Иисусе,
Отрекаюсь, хмурый Магомет.
С разумом, как с дьяволом, в союзе
Утверждаю: благодати нет.

Нет в Иерусалиме Иордана,
Есть обыкновенная река.
Неаполитанец, я, Джордано,
Утверждаю: истина горька.

Если видишь все с небесной кручи,
Если ты придумал забытье
Здесь в груди Джордано, 
всемогущий,
Что тебе неверие мое?!

Я ли прочертил железом веху?
Я ли озарил кострами век?
Ты помочь не можешь человеку,
Как тебе поможет человек?

Верующих веру не нарушу,
Но и раб, что входит в божий храм,
Темное сомненье прячет в душу,
Верует с грехами пополам.

Потому что страшно человеку,
Думает живое существо,
Звездную оглядывая реку:
Неужели нету ничего?..

Отрекаюсь! Будут вечно трусы
Взорами глотать пустую синь.
Отрекаюсь, господи Иисусе.
Совесть мне ответствует: «Аминь».

И неверие, огромное, как вера,
Передам я брату своему,
Потому что совесть — это мера,
Большего не надо никому.

Но, сойдя с заоблачных кочевий,
Самодержца сдерживая тик,
Ты воскликнешь, господи, во гневе:
«На костер, — прикажешь, — еретик!»

Что же я отвечу? Был я молод,
Занималось утро в серебре,
Но за твой пронизывавший холод
Я готов согреться на костре.

Знаю, у огня столпится оголь,
Руки греть и бормотать: «Иисус…»
«Господи, на одного не много ль?» —
Я подумаю и с дымом вознесусь.

Снова раб возьмется за тележку,
Но, преданье смутное храня,
Юноша подымет головешку
И прикурит молча от огня…

* * *
Страх смерти одолеть —
Достойная» задача,
Чтобы свободным впредь
Жить, ничего не пряча.

Душа, как Гиндукуш,
Туманами повита.
Страх в лабиринтах душ
Как бивни сталактита.

Работорговца плеть
С того и полосует…
Не бойтесь умереть,
И смерть сама спасует!

Так суеверье вер
В народе убывает,
Так звуковой барьер
Пилоты пробивают.

Так статуи богов.
Что вылепили предки,
До будущих веков
Дойдут как статуэтки.

Ты победишь свой век,
Сам к веку пригвожденный,
Но совесть, Человек,
Оставь непобежденной.

Перед любым концом,
Не сломанный ветрами,
Стой, Человек, с лицом
Откинутым, как пламя!

СТАРОМУ ДРУГУ 

Мой старый друг, мы однолетки,
Как яблоки с единой ветки,
Давай умрем одновременно,
А если повезет, — мгновенно. 
И, если повезет нежданно,
Ты улыбнешься мне: — Не кисни.
А я подумаю: как странно,
Улыбка — это утро жизни.