В Освенциме юная балерина выжила, танцуя для Йозефа Менгеле.

Это были ее последние танцы – во время «марша смерти» зимой 1945 года 17-летняя Эдит Эгер повредила позвоночник.

От смерти ее случайно спас американский солдат с горсткой драже M&M’s.

В свои 92 года Эдит Эгер – известный в Америке психолог и автор бестселлера

«Выбор: о свободе и внутренней силе человека».

О своем прошлом Эдит решилась поведать всего пару лет назад:

по словам автора, до этого «Холокост в ее душе был настолько реален, что тошнить начинало от одной мысли о нем».

«Если бы я могла вместить всю свою жизнь в одну картинку, это был бы кадр, на котором три истощенные женщины в шерстяных пальто стоят в длинной очереди, ожидая неизвестно чего. Эти женщины – я, старшая сестра Магда и наша мама, и мы находимся вместе последние минуты». Такими словами начинается автобиография Эдит Евы Эгер, урожденной Элефант.

Она родилась 29 сентября 1927 года в Кошице, Словакия, и была младшей из трех дочерей Лайоша и Илоны Элефант. Отец был известным в городе портным, семья ни в чем не нуждалась, но Эдит не хватало главного –теплоты в отношениях между родителями. Впоследствии девочка узнала причину холодности матери: Илона хотела выйти замуж за другого мужчину, но ее родители настояли на Лайоше как на выгодной партии. Возможно, из-за такого отношения к мужу и своих дочерей Илона не особо баловала. По словам Эдит, мать частенько благодарила Б-га, что «младшенькая уродилась умной, пусть и совершенно некрасивой». Старшие сестры тоже не способствовали повышению самооценки девочки: Магда была красивой и остроумной, а Клара прекрасно играла на скрипке.

Впрочем, вскоре Эдит, которая с пяти лет занималась балетом, поняла, что у нее есть свои преимущества: гибкость, музыкальный слух и неиссякаемая энергия. В подростковом возрасте она стала заниматься еще и гимнастикой, мечтала об Олимпиаде. Увы, этим мечтам не суждено было сбыться: ввиду национальности девочке запретили даже думать об Олимпийских играх. «Антисемитизм придумали не нацисты: я с детства знала, что лучше никому не говорить о своей национальности. В 1939 году, когда члены национал-социалистической партии “Скрещенные стрелы” вынудили нас переехать в маленькую квартирку в закоулке, это не казалось чем-то страшным», – вспоминает Эгер.

По словам Эдит, в те годы справляться с лишениями ей помогала юность. В 1941 году девушка встретила свою первую любовь, Эрика, с которым они гуляли, игнорируя комендантский час. Девушка приноровилась к «кастрированной жизни» и не понимала, почему в один из вечеров родители стали обсуждать необходимость переезда. «Преподаватель Клары сказал ей, что бывший профессор Будапештской музыкальной академии Бела Барток звонил из Америки с предупреждением: немцы переходят к активным действиям, нужно ехать в Будапешт, где больше шансов выжить, – рассказывает Эгер. – Мать предпочла остаться дома. Отец, которому предлагали уехать в Америку, тоже отказался. У них обоих была возможность изменить будущее».

Солдаты пришли в дом Элефантов той же ночью. Семью отправили на кирпичный завод на окраине, откуда началось «путешествие по девяти кругам ада». Последний счастливый момент, который запомнила Эдит – долгожданная встреча с Эриком, который сказал ей, что всех их, евреев, перевезут «в лагерь в Брэдфилде». После войны письма «такому-то, в Брэдфилд» будут грудами лежать возле почтовых отделений: этого места не существовало, его просто придумали, чтобы избежать паники.

Спустя месяц людей вывели из здания кирпичного завода, загнали в теплушки и повезли в неизвестном направлении. «Когда поезд остановился, мы практически выпали из вагонов. Помню музыку, яркое солнце и слова Arbeit Macht Frei над воротами. Еще помню, как отец сказал: “Вот видишь, тут совсем не страшно. Мы просто будем работать, пока война не закончится”», – рассказывает Эдит.

Когда мужчин и женщин разделили, девочка еще теснее прижалась к матери, но уже через пару минут потеряла ее навсегда. «Мы подошли к человеку, распределявшему женщин: тогда я еще не знала, что это Йозеф Менгеле. Указывая на маму, которая выглядела довольно молодо, он спросил: “Кем она тебе приходится?”, и я ответила: “Матерью”. И в ту же секунду пожалела об этом: маму пихнули в шеренгу, где были малолетние дети и пожилые женщины, – вспоминает Эдит. – Чуть позже капо возле нашего барака кивнула головой, показывая на дым, поднимающийся от одной из труб: “Твоя мать там”».

Вскоре Менгеле сам заглянул к новоприбывшим. Он был большим ценителем искусства и ходил по баракам в поисках талантливых заключенных, которые могли бы его развлечь. Прежде чем Эдит успела что-либо понять, ее вытолкнули из строя: «Эта девочка умеет танцевать». «Ангел смерти» скомандовал: «Покажи, что ты умеешь, маленькая танцовщица», и оркестр, который дежурил у дверей барака в ожидании приказа, заиграл вальс «На прекрасном голубом Дунае». «Его я станцевала бы и во сне, – вспоминает Эдит. – Закрыв глаза, я стала вальсировать, и в один момент все, что окружало меня, исчезло. Я видела себя на сцене Венгерского оперного театра, танцующей для поклонников и своего возлюбленного».

Танцы стали ее абонементом на выживание. За каждое выступление Эдит получала буханку хлеба, которую потом съедала вместе с соседками по бараку. «Еда была главной темой для разговоров. Мы говорили о курином паприкаше, разбирая вещи новых узников, и мечтали о шоколадном торте, вытаскивая золотые зубы из праха сожженных людей», – вспоминает психолог.

Зимой 1945 года выживших узников выгнали на железнодорожную платформу, где теперь уже не играла музыка. Их снова распределили по вагонам и повезли в Маутхаузен. Временами узниц сгоняли работать на заводы, встречавшиеся на пути, затем опять куда-то везли. «Часть пути мы проехали на крышах вагонов: нацисты думали, что британцы не будут бомбить состав, если увидят нас. Но бомбы все равно падали. Когда поднялась суматоха, у меня был шанс сбежать, но я не смогла оставить свою сестру Магду», – рассказывает Эдит.

А затем выжившие пошли пешком. Им, истощенным, уже не нужны были ни пули, ни газ: смерть настигала несчастных на ходу. Перейдя границу Австрии, заключенные направились в Гунскирхен – лагерь, начавший функционировать 12 марта 1945 года. «Мы были так ослаблены, что из двух тысяч человек в итоге выжили не больше ста. Каждую минуту кто-то падал в канавы возле дороги: мы были как одуванчик, от которого при дуновении ветра отделяются все больше пушинок», – рассказывает выжившая. Когда юная танцовщица уже не могла идти, на помощь ей пришли девушки, с которыми она делилась хлебом в Освенциме: они сцепили руки и понесли Эдит, у которой, как выяснилось позже, был поврежден позвоночник.

Когда узницы добрались до Гунскирхена, Эдит находилась на грани смерти. Пятого мая в лагерь пришли американские солдаты, но девушка не могла даже пошевелить пальцем, чтобы привлечь внимание. «Меня среди трупов обнаружили чудом, – вспоминает Эгер. – Помню, как солдат, склонившись надо мной, насыпал мне в рот немного цветного шоколадного драже. До сих пор помню его вкус».

Магда и Эдит какое-то время жили в немецкой семье, а затем вернулись в родной Кошице – в квартире, откуда Элефантов увезли на кирпичный завод, жила их сестра Клара, которой «повезло быть не очень похожей на еврейку». Вскоре Эдит узнала, что ее возлюбленный Эрик умер в Освенциме всего за день до освобождения, а еще через несколько месяцев встретила будущего мужа Альберта Эгера. «Он навещал меня, приносил швейцарский сыр и колбасу. В них-то я и влюбилась, – вспоминает Эдит. – Он прятался от нацистов в лесах, ни дня не провел в лагере, и я благодарила Б-га за это: мне не пришлось видеть отражение труб крематория в его глазах».

В браке с Альбертом у Эдит родились две дочери и сын, которые, по ее словам, «помогали ей сбегать от воспоминаний в мир, где не было войны и пахло бисквитом».

С 1949 года семья жила в США, где спустя 20 лет Эдит получила степень бакалавра по психологии в Техасском университете.

Она и сегодня продолжает практику:

помогает людям с посттравматическим стрессовым расстройством.

Эгер работала с участниками войн во Вьетнаме, Афганистане и Ираке, помогла открыть несколько приютов для женщин, ставших жертвами домашнего насилия.

«Мы можем проклинать судьбу за лишения, а можем благодарить ее за шансы, – считает Эдит. – Своей главной местью Гитлеру я считаю внуков и правнуков».