Эладуш вчера первый раз пошёл в садик.
Я не единожды говорил, что у меня слово «детский сад» ассоциируется только с одним: тебя утром разбудили, ты начал плакать, и так плачешь до самого вечера, пока не заберут.
Из своего детского сада я помню довольно много. Лучше всего, конечно, помню заборную сетку-рабицу. Цвет, фактура — за многие часы, проведённые в ожидании, я её хорошо изучил. Помню, что насрал в кровать во время тихого часа, потому что воспитательница не пустила в туалет, когда я вышел из комнаты, а властно указав пальцем, отправила обратно. Сколько смог, я вытерпел. Помню ощущение, когда тебя на глазах остальных детей с руганью моют. Помню любимые игрушки, которые пару раз мне давали с собой для успокоения, но их ломали другие дети (один из двух наших серых светофоров, где рычажком можно было переключать лампы, и желто-красный поезд с вагонами, которые дедушка привёз с гастролей, его, поезд, было особенно жаль).
Память у меня хорошая, я помню ещё много подробностей, помню расположение комнат, что где находилось, «свою» кровать, шкафчик для обуви и пр. Лиц не помню, но они меня мало интересовали. Люди всего лишь люди, а вот своего дома, любимого места тебя могут лишить в любой момент, так что, окружающее пространство, места и дороги стоит помнить.
Но лучше всего я помню тягостное чувство ЧУЖОГО. У тебя есть только ты и твоя голова, и только в собственной голове можно по-настоящему жить, выстраивая целые миры под себя и свои желания. Снаружи тебя в любой момент могут изъять из СВОЕГО и переместить в ЧУЖОЕ.
Мне потребовалось много времени и сил, чтобы научиться черпать изнутри себя для того, чтобы создавать свой мир снаружи.
Всё, что я вынес из яслей и детсада, это сохранившееся до сего дня жгучее чувство ненависти. Как теперь понимаю, ненависти к системе, к обязаловке, к толпе и к принятому там «все вместе».
Но то был совок. И совершенно иначе всё построено здесь, в Израиле. Первый день в саду — родители (Танюшка, в нашем случае) дежурят поблизости. Если ребёнок больше не готов находиться в саду, родителями звонят, и они спокойно забирают ребёнка. Это называется, адаптация, сколько времени потребуется, столько и будем в таком формате ходить. Элад поиграл с детьми, получил подарки от старших детишек, сказал, что хочет к маме, и — о чудо! — мама здесь, рядом, обнимает, расспрашивает, улыбается. Купили мороженое в магазине напротив, и поехали домой. Потом, конечно, догнала волна возбуждения, со слов Тани, остаток дня не был простым. Но человек готов ещё раз пойти в садик. Что там готов — хочет. Ведь его не бросили в чуждый мир, а предложили к уже имеющемуся добавить новое и интересное. Настолько, насколько хватит его сил и желания.
Не-на-си-ли-е. Для меня это одна из ключевых вещей в деле общения с детьми. Опять же, как я раньше не единожды замечал, мы, кто родом из совка, во многом напоминаем битых палкой собак. Тех, кто научился не скулить, когда бьют, а кусать в ответ. Потому нам очень своейственны крайности. Нам трудно даётся золотая середина. Где мы сильны — там мы безудержно сильны. А где слабы, там, часто, совершенно беззащитны. И огромных усилий стоит протаскивать себя от слабости хотя бы к принятию себя таким, какой ты есть. Не говоря уж о «победе над…»
А Элад с Рафаэлем растут в другом мире. Где можно быть и слабым, и сильным, где тебя принимают и очень мягко предлагают и помогают посмотреть по сторонам, прикоснуться к новому. Я уверен, они вырастут гораздо более сбалансированными, чем большинство из нас. Их трудности будут иного рода, они будут более… высокого и достойного сорта, чем те, с которыми имеем дело мы.
Так я думаю.
Виталий Басенок
!
Эладик тут на днях отметился очередными высказываниями. Не поделиться невозможно.
***
«Эпизод номер раз».
Элад:
— Мама, смотри, у тебя на лице что-то есть!
Таня, глядя в зеркало:
— Да нет ничего, вроде…
Элад:
— Есть! Нос, рот, уши.
***
«Эпизод номер два».
Элад просит налить ему воды в стакан:
— Папа, можно мне водочки?
— (сдерживая смех) Может, водички?
— Нет, водочки.
— Иди у мамы спроси.
— Мама, налей мне водочки!
— (сдерживая смех) водички, наверное?
— Нет, папа сказал водочки!
— Папе нельзя, папе сегодня летать.
— А… Тогда водички. Спасибо!
P.S. Притом, водки у нас дома нет, такое мы не употребляем.
Послесловие редактора
А мне вспомнилась любимая с детства книга Чуковского «От двух до пяти» детских перлов — «лепых нелепиц», посвящённая детской речи. Впервые книга увидела свет (под заглавием «Маленькие дети») в 1928 году. Начиная с третьего издания выходила под названием «От двух до пяти». При жизни автора выдержала более двадцати изданий, каждое из которых существенно дополнялось и дорабатывалось.
Ну вот, а здесь можно подкапливать материал для новой книги! ?✌?
Статья размещена с помощью волонтёра сайта. Волонтер сайта не несет ответственность за мнения изложенные в статье. Статья написана не волонтером.
Артур Клейн
arthurhaifa@gmail.com