Давид Фабрикант. Верный поворот

Звезда дрожит в лучах заката,

 Любви прекрасная звезда,

 А на душе легко и свято,

 Легко, как в детские года.

 М.Ю. Лермонтов

 

  Колясочница

Погода что-то! Солнце во всю греет, жарко. Но это как кому: одни терпеть не могут такую температуру, стараются спрятаться там, где есть кондиционер, мне, например в радость. Не собираюсь жариться на солнцепеке, но сходить искупаться, полчаса, около часа поплавать, затем пройтись по берегу пляжа, сполоснуться от соли, одеться и туда, где тебя ждут дела, сам бог велел. Тем более, сказали что медузы ушли в глубь моря.

Сегодня, если выкрою время, то пойду к морю позже. Мама Роза дала мне другое задание: навестить дедушку Нисима, который находится в Гериатрии. До недавнего времени я не знал, что это слово обозначает, пришлось заглянуть в интернет. Никакого особого открытия не увидел. Гериатрия – медицинское отделение, где занимаются изучением, профилактикой и лечением людей пожилого возраста. Можно было и догадаться самому.

Я видел, каких привозят людей доживать свой век, многие, по разным причинам, не в состоянии себя обслуживать, попали сюда вовсе не по желанию. Их приводит в такие дома немощность, потеря памяти. Очень сомневаюсь, что в гериатрии занимаются изучением старости и болезней людей.

Первыми вскоре после завтрака появляются курильщики. Им приходится выезжать из холла на открытую веранду, где для них установлены два бетонных мусоросборника. Позже потихоньку начинают появляться и другие жители дома. Часов в десять работники, в большей части женщины, вывозят ходячих или на повозках из какого-то одного отделения заведения. Им здесь подают что-то вроде десерта: печеное, фрукты. Играет музыка, в некоторых группах есть неплохие певцы. Частенько привозят почти одновременно из двух отделений, только их размещают в разных концах веранды.

Постояльцев навещают родные, родственники, друзья, тоже стараются выйти с ними на свежий воздух, пытаются отвлечь больных от плохих дум. Если холодно, то большая часть остается в холе, если нет дождя, светит солнышко, многие проводят время на веранде, некоторых вывозят даже на площадь под тень деревьев, где посетители могут присесть на скамейки.

Обычно дедушку Нисима навещали раза три в неделю мои родители, я же бывал у него раз в месяц. Теперь эту задачу возложили на меня, так как я сейчас работаю на второй смене. А папа с мамой рванули заграницу, причем на месяц. Отец должен был участвовать в наладке какого-то аппарата, в который он внес некоторые изменения. Какие? Он даже мне, своему сыну не рассказал, работает на таком предприятии, где все строго засекречено. Мало того, что он уехал, так взял еще мою маму. Мне приходится самому готовить еду. Были предложения помощи от моих сверстниц, но я отказался, не хотел залезать к ним в кабалу, быть чем-то должен им.

Здание Гериатрии уже близко, но где припарковать мою «тачку», нет, так называть мою «Вольву» унизительно. Каждый раз проблемы с парковкой. На площадке, что находится позади нужного мне заведения, полно машин. Дело в том, что здесь рядом много различных магазинов. Здесь ставят с раннего утра свои автомобили те, кто работает в Гериатрии, больших и малых продовольственных и промтоварных магазинах, аптеке, а в течение дня приезжает масса покупателей и те тоже припарковывают свои машины.

Приходится ждать, когда кто-то придет с тележкой, не спеша разгрузит ее, потом повезет пустую тележку обратно к магазину, а ты переступай с ноги на ногу. Сегодня повезло. Только подъехал, как раз один водитель выкатывал свою машину со стоянки. Припаркую, и к дедушке.

Немногим более пяти лет назад дед Нисим остался один, бабушка умерла. Кухонными делами он никогда в жизни не занимался. Мама два раза в неделю прибегала к нему, готовила обеды на три дня, научила его строгать салаты. Уборку, покупку продуктов возложили на женщину, которую направили из Министерства абсорбции, они и оплачивали ее труд.

Но уже больше года как дедушка упал на улице, повредил спину и таз. Его подобрала скорая помощь, через две недели выписали. Но чем могла его дочь помочь ему? Она не в силах его поднять, к тому же целый день на работе. Поговорила Роза, моя мама, с отцом, оба пришли к одному и тому же выводу: надо ему переезжать в дом престарелых.

Теперь мне нужно подняться на шестой этаж. Лифты работают, но бывали случаи, что сразу несколько находилось в ремонте. Обслуживающий персонал здесь внимательный, так моя мама говорит. Я почти не задерживаюсь возле них, поздоровался с ними и иду к дедушке. Он сидит за столом и смотрит на входящие двери лифта, ждет меня. Снял я с колес коляски тормоза и вперед к лифту, чтобы спуститься вниз.

– Дедуля, где мы с тобой сегодня отдыхать будем? Возле скамейки, что на площади, или поедем в сквер, что напротив бывшего стадиона?

– Вези меня, Давидка, на площадь, там веселее, много проходящих мимо покупателей, иногда бывают интересные личности.

Разные ситуации происходят здесь, возле магазинов. Однажды женщина била сумкой мужа за то, что он забыл что-то купить. Это мама рассказала. Сам видел, как женщина купила две булочки, села на скамейку и раскидывала кусочки белого хлеба перед собой, кормила голубей, воробьев, скворцов. Или идет женщина, тянет полную тележку продуктов, а рядом вышагивает муж, размахивая пустыми руками.

Аккуратно спустил коляску с дедушкой по наклонной, подвез его к скамейке. Порасспросил его о настроении, самочувствии.

– Просто изумительное, – иронизирует он, – но почему-то никто не завидует. Сердце стучит, голова что-то еще соображает. Ну и слава богу.

– В глаза продолжают тебе капать?

– Не только в глаза, но и в душу.

– Лучше стал видеть?

– Слава богу, нет. Не то бы увидел, какой я теперь стал, а так надеюсь, что выгляжу как Ален Делон в ранних картинах.

– Дедуля, тебе что-нибудь купить? Сладкого, молочного или фруктов?

– Меня нормально здесь кормят.

– Здесь рядом кексы продают, вкусные. Давай по одной скушаем.

– Раз вдвоем, то ладно, покупай.

– Я через минуты три вернусь, не скучай.

На покупку кексов ушло более пяти минут. Вручил одну выпечку дедушке, посмотрел на рядом стоящую скамейку, удивился. Возле нее молодая девушка сидит в коляске, на ней розовое длинное платье и светлая кофточка. А рядом пожилой мужчина расположился на скамейке. Наверное, ее дедушка. Его высадила, а сама села? Куда это годится! Сейчас дожую остаток кекса и выскажу ей свое мнение о ее поведении. Красивая, но нахалка.

Я уже сделал шаг к ней, как старик неожиданно поднялся со скамейки и зашагал к автобусной остановке. Вот те на! Оказывается, он самостоятельно успешно передвигается, а у нее проблемы. Как я мог так опростоволоситься! Решил я поделиться с девушкой своей нехорошей мыслью о ней, тем более, что она довольно приятно смотрится. Тем более, что дедушка задремал, даже не доев кусочек кекса.

– Прости, я было подумал, что ты вынесла старика, посадила на скамейку, а сама устроилась на его место.

Девушка улыбнулась, мне показалось, что теплый луч солнца коснулся моего лица. Я ее поддержал, попытался ответить тем же.

– Ты за ним ухаживаешь? – она показала на коляску с дедушкой. – Тебе за это платят? Доволен?

– Очень много, кошелек распирает, причем в евро. Это мой родной и любимый дедушка. Когда проснется, могу тебя с ним познакомить. Я здесь не часто бываю, тебя вижу впервые.

– Я меньше недели в этом заведении. Меня зовут Ника.

И я назвал свое имя. – Ника, прости за вопрос, за любопытство. В чем твоя беда, почему ты, молодая девушка, оказалась здесь. Если не хочешь, можешь не отвечать, я пойму тебя. Ведь ты совсем молоденькая.

– Спасибо за комплимент. Мне многие задают такой вопрос, но я не хочу растиражировать мои беды. Здесь личная история, сочувствие других еще больше расстроит меня. Зачем мне это нужно, облегчение не получу. – Ника замолчала, затем внимательно посмотрела на меня. – Я вижу, ты добрый парень, за дедушкой ухаживаешь, заметила, что и он тебя любит. Ты собираешься сюда часто приходить?

– Мои родители умотали за границу, поэтому я минимум три раза в неделю буду посещать дедушку. Послезавтра приеду.

– Хорошо Давид. В следующий раз я объясню историю моего появления здесь. Смотри, твой дедушка проснулся. Думает, на кого это мой внук меня променял.

– Он хороший, такие мысли в голову к нему не придут, – шепотом произнес я, потом громче: – Деда познакомься, это Ника.

Дед Нисим корректно поговорил с девушкой на обычные темы. Затем я повез его обратно в здание Гериатрии. Смотрю, и Ника крутит обеими руками ободок колеса, едет рядом, не отстает. Ей тоже нужно на шестой этаж, только в другое отделение. До свидание, до встречи.

Я появился в доме Гериатрии через день, вывез дедушку Нисима в тоже место, что и в прошлый раз. Побыл с ним час, но девушка не появилась. Наверное, она не захотела выдавать мне свои тайны. Жаль, она мне понравилась. В ее глазах я прочитал желание жить нормальной жизнью: ходить, смеяться, радоваться, работать, общаться с людьми, быть востребованной, а не сидеть все долгие годы жизни в коляске.

Вздохнул, взялся за ручку коляски и повез дедушку на его местопребывание. Вскоре у них должен быть ужин. Когда я спустился обратно, увидел черную волнистую прическу. Ника! Она сидела, повернувшись лицом в другую сторону от меня. Подошел.

– Здравствуй. Я решила, что ты или не пришел, или уже ушел. Была на процедурах, задержалась там, поэтому вышла сюда позже. Прости, никак не привыкну, что не могу ходить, а приходиться пользоваться коляской. Ты спешишь?

– Там меня никто не ждет, кроме кота Сашки.

– Откуда такое имя? Любимой девушки?

– Когда я вместе с другом Сашей принес котенка в квартиру, он тоже спросил, как хочу его назвать. Я в ответ басом прокричал: – Назову самого знаменитого кота твоим именем – Сашкой! Друг не был против. Ника, мне кажется, тебе пора на ужин.

– Я голодная не останусь. Медсестра Таня позаботится обо мне. Видишь, как сейчас хорошо, все умчались наполнять свои желудки, мы остались вдвоем. Бери пластмассовый стульчик и сядь напротив меня.

Когда я так и сделал, Ника сказала, что ее повествование будет очень, очень долгим. Поэтому, если хочу услышать, каким образом она оказалась здесь, придется набраться терпения. За какой-то час, что у нее есть, она не успеет и четверти рассказать всего, что с ней произошло.

– Давид, давай будем друзьями, – Ника протянула руку.

– Мы уже давно с тобой друзья, – я пожал ей руку, но предпочел бы поцеловать ее. Она такая интересная, располагающая к себе девушка.

– И учти, – сказала Ника, – я могу исчезнуть из данного заведения, поэтому сам решай, стоит ли тебе начать слушать меня и пройти всю мою историю до сегодняшнего дня, или со спокойной душой идти домой, заниматься любимыми делами, другими нормальными девушками.

– Ты меня заинтриговала, постараюсь навещать тебя чаще, – я смотрел ей в глаза и не мог оторваться.

Дать сейчас оценку происходящего между нами я не мог, потому что и она не отвела своих глаз от меня. Только вернувшись домой, подумал, а что это было? О чем хотела сказать она, что хотела выразить своим взглядом? Я и выскажу ей свои некоторые эмоции при следующей встрече. Пока послушаю ее.

– Давид, я передумала сегодня рассказывать историю моего падения, причем во всех смыслах. Извини.

– Ты такая привлекательная! Тебе очень идут твои курчавые волосы, опущенные с одной стороны на щеку, но не закрывают глаз. А они вообще бесподобны! Один из них манит, обещает добрые отношения, второй завораживает, предупреждает: держи, мол, дистанцию.

– Где и на ком научился ты говорить такие комплименты? Ты переоцениваешь меня. Я тебя не заманиваю. Дело в том, что в тебе я почувствовала не просто парня, мужчину, а сердобольного человека, которому не наплевать на беды людей. У тебя доброе, чуткое сердце. Ты еще не был знаком со мной, но уже ощущал мою боль. Спасибо тебе Давид, надеюсь, наша дружба не прервется через небольшой промежуток времени.

– Но что с тобой случилось, почему ты не можешь ходить?

– У меня многочисленные переломы костей. Как это случилось, сейчас не хотела бы говорить об этом. Слишком больно и душе, и телу.

– Прости меня, скажи, с какого города России ты приехала в Израиль?

– Из Америки из штата Джорджия города Лузиана, – от ее уст послышался смешок. – Далековато забралась? А ты где жил до Хайфы?

– Я почувствовал некий акцент в твоих словах. Жил в Нижнем Новгороде, в России, здесь уже восемь лет.

– Мой стаж меньше, всего два года. – Ника достала из-за спины папку, подала мне.

– Что в ней? – вырвалось у меня.

– В ней часть истории моей жизни, причем без приукрашивания. Я хотела позже сделать из нее повесть, поэтому запись идет от третьего лица. Тетрадь эта очень важна мне, дай слово, что будешь ее хранить столько, сколько понадобится, никому никогда не показывая, не знакомя с ее содержанием. Самому разрешаю прочитать, но ни теперь, а когда меня заберут на лечение. Вернусь, поговорим. Мои условия тебя устраивают?

– Ника, ты особенная девушка. Каждый день я в этом убеждаюсь. Не сомневайся, все сделаю, как ты велишь.

– Давид, я уже давно не девушка, а опытная, много повидавшая, пусть и не очень длинную жизнь, женщина. Смирись с этим. Тебе нужна более молодая, более уравновешенная девушка. Но мы в любом случае остаемся друзьями. Так?

Я осмелился, встал, поцеловал ее в губы, они были мягкими, не хотелось от них отрываться. Ника слегка нажала на мою грудь, а когда я отпрянул, закрутила колеса коляски, лишь произнесла:

– До будущей встречи!

– Подожди, что за книга у тебя на коленях?

– Взяла, что попалось под руку, но не пожалела, в моем положении не мешает познакомиться с философией. Слишком бездумно иногда поступаю. Посмотри ее, кажется, что он твоего рода-племени. «Краткая история человечества», автор Юваль Ной Харари.

– Решила ознакомиться с философией или сама хочешь стать философом?

– Это полезно каждому здравомыслящему.

– Я читал Кафку, читал грузинского философа о создании мира, о душе, но во многом с их взглядами не согласен. Каждый философ, писатель считает, что ему известна истина человеческой жизни теперь и в по ту стороннем мире. На мой взгляд, наша жизнь совсем другое: удачи, провалы, ощущение, что ты ходишь по Земле, радуешься, переживаешь, трудишься, воспитываешь будущее поколение. Ошибаешься и стараешься исправить ошибки.

Нет людей, которые всегда поступали правильно. Бог наказал Моисея за то, что он не сумел убедить свой народ, поэтому прожил лишь сто двадцать лет. но другие пророки прожили еще меньше, значит у них было еще больше ошибок.

Возьмем иудаизм. В синагогах еженедельно читают одну главу Торы, через год вновь ее читают. Зачем? Все уже запомнили эту главу, все правила поведения, знают историю еврейского народа прекрасно. Да простят меня приверженцы веры, но такая читка, выполнение всех обязательств, навязанных пророками, превращает их в рабов религии.

Представь: перед тобой книга по какой либо из религий или философа. Прочитала один раз, захотела лучше разобраться в ней, прочитала вторично. Чем больше раз будешь читать, тем быстрее первоначальные сомнения исчезнут, сама себя убедишь, что автор прав, что ты должен довериться ему. Подобная ситуация тебе все больше нравиться. Ты уже не думая, подчиняешься этим правилам.

– Давид, ты не на философском факультете учился? У тебя своя философия!

– Моя философия – это моя жизнь, жизнь моих родных, близких, друзей, моя оценка происходящего. Никто не знает, что с нами произойдет после смерти, превратимся в тлен или душа умчится в высь. И что она будет там порхать, радоваться, переживать? Она может веселиться, думать о своих родных? Придет Машиах, говорят и надеются религиозные люди, и все эти души, представляешь, появятся на Земле. Ой, извини, я действительно зафилософствовался.

– Книга, что ты сейчас держишь, больше историческая, от начала создания Вселенной до наших дней. Твое мнение о религиозной философии мне понятно. Мне пора подниматься наверх. Всего тебе хорошего, надеюсь, встретимся.

 

Я почувствовал, что говорила она это сквозь слезы, но необходимо было уходить. Пришел к ней вечером следующего дня, ее не было. Мое сердце начало стучать чаще и громче. Поинтересовался в отделении, в котором Ника пребывала, сказали, что ее увезли в аэропорт, самолет летит в Германию, где она пройдет лечение. Мне казалось, что у меня что-то отобрали, стало грустно, в горле образовался какой-то комок. Взволновало то, что у меня не было о ней никаких данных: ни номера ее смартфона, даже фамилии не знал. В отделении сообщили, что Ника Уварова.

 

Уроки жизни

Хорошо, что на третий день приехали мои родители, освободили меня от одиночества. Заметили мой грустный вид, поинтересовались, в чем дело. Сказал, что скучал по ним. Они поверили. Не нужно меня упрекать в ханжестве, я люблю и папу и маму, ведь благодаря им, я стал таким сегодня. Они обо мне заботятся, беспокоятся. Но не мог же сообщить, что мне понравилась девушка, а она исчезла. Теперь мне надо заботиться о том, чтобы прогнать свою печаль.

Я известил их, что дедушку навещал регулярно, он в таком же состоянии, как и до их отъезда. Все же родители в тот же вечер поехали навестить отца моей мамы Ревеки, так в паспорте. Но папа после женитьбы возмутился: «Что за Ревека? Похоже на реву-корову. Ты Роза, цветок. Присоединился к ним, так как боялся, что дед выдаст меня. Все прошло нормально, дедушка Нисим показал мне глазами, что он понимает мое волнение, успокоил меня.

Я оставил в Гериатрии родителей, а сам пошел в зоопарк, уж очень мне нравились бурые медведи, захотел в который раз на них полюбоваться. А завтра с утра меня ждет обычная работа, может быть она заставит забыть о Нике.

 

Не дошел до медведей, не дошел до других зверюшек и птичек. Передо мною маячила лицо Ники. Куда убежать от него? Позвоню Этне, проведу с ней вечер. Она добрая, не капризная, умеет приласкать и никаких претензий ко мне. Я у нее бываю не чаще двух раз в месяц.

Эдна не первая моя близкая встреча с девушкой. Когда мне исполнилось шестнадцать лет, я во время каникул стал подрабатывать на почте, разносил по квартирам письма, уведомления. Молодому парню деньги нужны, просить каждый раз у родителей надоедает. Об азах работы понимал, но мне на первый день дали опытную разносчицу Ингу. Она в данном учреждении работала третий год. Специального образования у нее не было, она и пошла на почту. Иногда ей приходилось выполнять там другие обязанности. Чем бы ни занимался, лишь бы нормально платили.

Инга, как выяснил немного позже, в те годы я не слишком отличал тридцатилетних от двадцатилетних, была на семь лет старше меня. Миловидная женщина относилась ко мне, как к другу. Мы разговаривали, шутили.

– Мне хочется тебя соблазнить, – сказала она мне.

Я покраснел, не знал ей, что ответить. Тогда Инга вытерла руки, подошла ко мне и поцеловала. Я не знал, что мне делать. Поцелуй сделал меня таким горячим, что я быстро умыл лицо холодной водой. С этого дня, как только приходил на почту, меня ждал ее поцелуй. Мне начало нравиться, сам стал обнимать ее за плечи и отвечать на движения ее губ.

Как несовершеннолетний, я работал шесть часов с десяти до четырех часов дня. Как-то начальник почты спросил, смогу ли я выйти на вторую смену, придти в шесть вечера. Один из разносчиков уволился, мне поручалось заменить его. Согласился.

Вечер был тяжелый, приходилось бегать по лестницам четырехэтажных домов, бросать пришедшие им письма, уведомления. Зато начальник пообещал за этот день оплатить вдвойне. Смена закончилась около двенадцати ночи. Кому в такое время могли понадобиться эти бумаги? Не понимаю. Я возвращался домой, когда на моем пути увидел Ингу.

– Где это ты так задержался? Подружку соблазнял?

Я ей объяснил, чем занимался. Она обозвала меня дураком, что согласился так поздно работать.

– Предлагаю тебе нормальный отдых, пойдем ко мне, я тут рядом живу. Я тебя накормлю и напою. Позвони родителям, скажи, что заночуешь у товарища, так как автобус уже может и не быть.

 

Ночь превратилась в день, ярко горели огни люстр, освещая одну единственную комнату, если не считать кухни. У меня в голове сразу возник вопрос, где она собирается уложить меня? Но Инга не дала мне времени на дальнейшие размышления, накормила меня курятиной, от супа я отказался, потом вместе пили чай. Не успел помыть руки, сполоснуть рот, как оказался в ее объятиях. Вскоре с меня слетела вся одежда, Инга сама разделась. Я и не думал, что от такой близости можно получить такое удовлетворение.

– Тебе нравится? – спросила она.

Я кивнул головой.

– Тогда целуй меня крепче, мы с тобой повторим удовольствие.

Я почти совсем не спал. Нужно было ехать домой. Маме сказал, что на новом непривычном месте спал совсем мало, поэтому хочу дополнить дома. когда проснулся, она сообщила, что несколько часов ворочался на кровати, только потом заснул, что-то невнятное говорил, но она ничего не поняла.

Следующие дни работал в одной смене с Ингой. Еще несколько раз побывал в ее кровати, приходил к ней за два часа до начала работы, уходили на почту вместе. Но закончились каникулы, начались учебные дни. Хотя она просила приходить в выходные дни к ней, времени у меня на это не было.

В выпускном классе в майские дни собралось человек семь у одноклассницы Талии Сигаль. Вся ее семья уехала на Мертвое море, а дочери оно надоело, вот и решила отметить наступление летних дней с друзьями. Выпили немного вина, насмеялись вдоволь, пели песни, затем вышли погулять в город. Зашли в кафе, чтобы выпить кофе, стали расходиться.

– Ты меня домой проводишь? – спросила Талия у меня.

Не хотелось идти к ней, но я же не нахал. Проводил и остался у нее до пяти утра. Удовольствия никакого, девушка была худой, ее груди не многим отличались от мужских. Больше я к ней не приближался.

После окончания школы, учебы в институте у меня не было никаких ни долгих, ни однодневных романов с женщинами, весь отдался учебе. С Эдной познакомился месяцев восемь назад. Она подошла ко мне, когда я рассматривал свежий номер газеты «Маарив».

– Вы не знаете, когда двадцать восьмой автобус придет?

– Нет, не знаю. – Я внимательно посмотрел на нее. Полноватенькая, чуточку ниже меня, зеленые глаза смотрели прямо мне в лицо. – Тебе куда ехать надо?

– Домой.

– В каком районе живешь?

– На улице Арлозоров.

– Пойдем, подвезу.

– Ты серьезно? Ой, как хорошо! Ко мне должна приехать из Ашкелона подружка, принести какой-то особый крем. Поэтому спешу.

Довез ее к большому дому, Эдна пригласила к себе. Когда я начал отнекиваться, она взяла за руку и повела. Ее подруга ждала уже у входа, сказала, что ей некогда, нужно еще к кому зайти, попрощалась. Так я оказался в квартире Эдны. Ушел от нее поздно вечером. Очень приятно провели время. Был очень удивлен, я у нее был первым мужчиной.

 

Так и не посетив мишек, я позвонил Эдне, она еще была на работе, работала в конторе большого предприятия. Услышав, что я скучаю, хотел бы ее увидеть, сказала, что отпросится у начальства, и она тут же поедет домой.

– За тобой заехать?

– Ты золото! Подъезжай. Через сколько минут ты будешь возле меня?

– Минут двадцать понадобится, если не застряну в пробке. Но сейчас еще не конец рабочего дня, так что попытаюсь уложиться в это время.

Меня привлекло к ней ее доброта, непритязательность. Эдна каждый раз спрашивала у меня: – Тебе хорошо? Так было и в этот раз.

В те минуты, когда она отдавала всю себя, мне казалось, что это не она, а Ника. удивляюсь, что смог сдержаться, не вскрикнул это имя.

Прошло несколько лет, когда я видел Нику, пора забыть о ней, тем более с тобой такая приятная девушка, но не всегда получалось. Все же образ девушки в коляске понемногу тускнел. Тем более я увлекся бегом, почти каждое утро до завтрака пробегал три километра, вечером перед сном столько же. Вовлек меня в бега сотрудник Ури, который был на десяток лет старше меня. Он организовал группу молодежи, сам когда-то серьезно увлекался этим видом спорта, но заболел. Когда поправился, решил больше не участвовать в соревнованиях, но бегать продолжал.

Вскорости после отъезда Ники их Гериатрии, я взялся читать ее записные листы. Некоторые строки были перечеркнуты, но я и с ними знакомился. Порою так увлекался, что забывал про сон. Озаглавил ее причудливую жизнь я сам.

 

Крутой поворот в жизни

 Ники Уваровой

 

Она не помнила место своего рождения. В метриках, которые хранились в общей папке семейных документов, было написано, что она родилась в городе Краснокамске Пермской области. Пока Нике не нужно было получать в шестнадцать лет паспорт. Не поняла, что за такой город, считала, что с рождения живет в Америке. Попросила объяснить эту запись папе, но он спешил, обещал поговорить об этом вечером.

– Ну, что особенного в том, что родилась в другом городе, в другой стране? Я родом с Урала, так называются горы, что разделяют Европу и Азию. Там, на берегу реки Камы, есть такой городок Краснокаменск, в нем жили мои родители и я жил, учился, работал, – объяснил отец после ужина.

– Когда в СССР была перестройка, я приобрел акции целюлозобумажного комбината. Ко мне потекли такие деньги, о которых мечтать не мог. Большую часть переправил в один из банков за границу, потому что там опасно было их держать. Потом времена пошли похуже, нам пришлось уехать сюда. Случайно не хочешь навестить альма-матер?

– Не думаю, что я там увижу что-то интересное.

– Ты ошибаешься, Уральские горы довольны симпатичные, конечно не Эльбрус, не Альпы, не Памир, не Анды. Я тебе скажу, в каждом уголке нашей Земли есть свои прелести, просто надо уметь и хотеть их увидеть.

– Хочешь меня соблазнить международным туризмом или планируешь мою дальнейшую жизнь в качестве турагента?

– Почему бы и нет.

– Поэтому я пока поищу более близкие интересные города, моря, горы и так далее. Расскажи, а с мамой ты познакомился на этом предприятии, где работал?

– Когда я учился в Перми в институте, то жил в общежитии. По вечерам мы немного подрабатывали. В тот день я трудился на мясокомбинате, мне вручили деньги и три палки колбасы, «Уральская» называлась. Иду я по шатающемуся временному мостику через грязнущий замусоренный канал, какие-то работы там проводили, наверное, меняли трубы канализации. Стоит девушка и плачет. Я к ней: «Что с вами?» Она показывает вниз, у нее из рук выпали банки с консервами, которые несла в свое общежитие. Подруги поручили ей их купить. Начал ее успокаивать. А она отвернулась и продолжает реветь.

– Держи колбасу, ничем не хуже твоих шпротов. Она повернулась лицом ко мне, понравилась, хотя оно вся в слезах, но такое приятное, что я растерялся, замолчал, чуть всю колбасу не выронил. Она мне говорит: «Хватит шутить». Я ей вручаю две палки «Уральской», третью оставил своим ребятам, не то обидятся. Тогда и спросил, как ее зовут.

– Рита, – чуть слышно сказала она. с тех пор мы и начали дружить, через год справили свадьбу.

 

– Мама, теперь ты отчитайся. Почему у вас только один ребенок – я?

– Не хотели, чтобы у тебя был конкурент или конкурентка. Время непонятное было, не до детей.

– Обещаю родить пятерых, в крайнем случае, троих.

– И в кого ты такая хвастунья?

– В папу, конечно. Он часто говорит: «Видишь какой я? Бери с меня пример! Начал с простого рабочего, а теперь я руковожу людьми».

Ника любила своих родителей, но не значит, что всегда была послушной дочерью, упрямства у нее хватало, как и разума. На пятом году учебы в школе учитель физкультуры предложил всем подтянуться на турнике. Многие не смогли и одного раза. Преподаватель сказал, что каждый человек, будь он парнем или девушкой, должен быть сильным.

– Через месяц я пять раз подтянусь, – пообещала Ника.

Она упросила учителя на этот период отпускать ее с уроков домой, который находился в пяти-шести минутах ходьбы от школы. Папа в тот же день соорудил в доме перекладину под ее рост, Ника по несколько раз в день, в том числе, когда в классе шел урок физкультуры, трудилась на ней, кроме этого стала выжимать папины гантели. Прошел месяц. Она появилась на уроке, физрук предложил ей показать, чего она достигла за это время. Парнишки посмеивались, говорили, что просто отлынивала уроки. Пренебрежительно посмотрев на ребят, Ника подошла к турнику.

– Считай! – приказала самому нахальному соученику. Семь раз она довольно легко подтянулась и стала на ноги. – Могла бы еще, но не хочу слишком напрягаться.

– Молодчина! Учитесь дети у нее.

Где-то с четвертого класса решила начать освоение ряда иностранных языков. Мама еще в малолетстве читала ей русские сказки, учила с ней буквы алфавита. В семье русский язык оставался основным языком общения. К десяти годам Ника вполне свободно могла читать книги писателей, поэтов России. К пятому классу ей покорился итальянский язык, к шестнадцати годам добавились немецкий и испанский. Поставила задачу изучения азиатской азбуки: китайской, японской, индийской, какой-нибудь из них.

Папа Егор не выдерживал ее болтовни на непонятных языках. Решил расспросить, куда бы она хотела поехать, что посмотреть. Он согласен оплатить все расходы. Есть много интересных мест, заявила Ника, только хватит мне ездить с вами, я уже давно не ребенок. Хочу поехать туда, где природа живая, не тронутая человеком. Вы там не сможете ходить, вам нужен комфорт. А мне хочется карабкаться по горам, лазить по джунглям. В Африку хочу!

– Верно доченька, встречаться с тиграми, кормить из рук крокодилов. Немножко пошевели мозгами, ты увидишь экзотику, но можешь попрощаться с жизнью. Всех этих бегемотов можно увидеть в хороших зоопарках Америки, Европы. И не забудь, там люди с другой ментальностью, иной психикой.

– Всюду люди одинаковые: хорошие и плохие, только где-то грамотнее, более развитые, цивилизованные, где-то нет. У каждого человека есть душа. А почему?

– Ты великий теоретик, философ! Скажи, милая, а где больше всего развит терроризм?

– Бывает, у некоторых мозги по какой-то причине прогнили, зачастую цивилизованные нации в этом виноваты. Этот гнилой запах они распространяют на других, вот и начинают стрелять, убивать, насиловать, пытаясь вырваться из плена. Они руководствуются не религией, не исламом, не правдой. Просто несколько человек хотят большего богатства, почета, большей власти.

Зачем мы о них говорим? Вспомни историю, взгляни на Англию, Францию, Испанию. Чего им не хватало в собственной стране? Они не хотели работать, но хотели жить лучше, иметь как можно больше золота. Поэтому завоевывали другие земли, грабили, убивали., заставляли на себя работать. Много ли знаешь африканских стран, где европейцы помогли улучшить жизнь, сделали такими развитыми, как они сами? Поэтому я и хочу окунуться хоть на недолгое время в их сегодняшнее существование, понять, почему они так рвутся в Америку, Европу, а не приведут в порядок свою экономику.

– Я тебе про Фому, ты мне про Ерему. Смотри, в Азии немало стран стало конкурентами развитых государств. У тебя хорошее желание, но это очень опасно. Одно дело ехать с группой туристов, а ты, как я вижу, желаешь поехать одна.

– Нет, я хотела бы найти хорошего партнера, пол не имеет значения. У нас с тобой не совсем своевременная беседа. Прежде всего, нужно окончить школу, а затем пытаться воплощать планы в жизнь, если они не изменятся.

– Правильно рассуждаешь, хвалю!

 

Десятиклассница Ника распрощалась с девчатами и направилась домой, мурлыча песенку. Тут к ней и подошел Гари Бужен, ученик из одиннадцатого класса. Заглянув в ее глаза, сказал:

– Хочу пройтись с тобой. Не возражаешь?

– Пожалуйста, – в другое время она отправила бы парня идти своей дорогой, но сегодня у нее хорошее настроение, не стоит его портить. – Я долгое время видела тебя с Эллен.

– Зря терял время. Не подумай обо мне плохо, я в том смысле, что у меня с ней не было близости, я к этому особо и не стремился. Эллен слишком непредсказуемая: бывает внимательной, понимающей с полуслова, в другой раз – будто глухая, заторможенная. В последнее время мы вообще перестали нормально общаться, что-то мне не нравилось, что-то ей не по нутру. Стали сориться, уже неделя, как мы без обид расстались.

– Решил, что со мной будет проще?

– Знаю, ты крепкий орешек, характер сильнее стали.

– Это только у тебя такое мнение обо мне?

– У большинства наших ребят. Не обижайся, но многие хотели бы с тобой дружить, но боятся, что ты их отвергнешь.

– Спасибо за информацию. Выходит, ты парень решительный, переборол мнение общества, рискнул подойти. Я в самом деле страшная волчица, могу покусать.

– Я так не думаю. Давай дружить.

– У меня в друзьях весь класс.

– Я не об этом хотел сказать, а более близком общении, о доверительности… Не смейся, не иронизируй. Не имею ввиду интим, хочу видеть в тебе друга, с которым можно поделиться взглядами на разные события, мыслями о будущем, о тех или иных человеческих поступках.

– Лично я не настроена на обсуждение поведения того или иного человека, тем более наших соучеников.

– Мне с тобой интересно, давно присматривался к тебе, но не хватало смелости подойти. Потом связался с Эллен, она не глупая девчонка, но пришло время сменить ориентиры. Ты мне нравишься.

– А на какое время хватит твоих ориентиров на меня? Не отвечай, согласна встречаться с тобой. Я уже дома. Будь!

Ника вошла в дом, положила учебники, задумалась. «Парень не плохой, рассудительный, ничего плохого о нем не слышала. Пусть поухаживает за мной, надеюсь, его Эллен не обидится. До сих пор дружила только с девчатами, с парнями перекидывалась фразами и все. Стоит обдумать. Неужели я такая страшная, что никого из них до сих пор не заинтересовала? Или представляюсь недоступной, что боятся ко мне приблизиться, считают, что не стоит им терять на меня время? Вроде веду себя также как и остальные соученики. Что ж, радуйся Ника, что хоть один обратил на тебя внимание». Конечно, она немного лукавила.

 

Гари часто провожал Нику домой, но не ежедневно, так как не всегда одновременно заканчивали учебу, тем более он увлекался футболом, а у нее никаких эмоций этот вид спорта не вызывал. Изредка встречались вечером, заходили в клуб, чтобы потанцевать, встречались с друзьями, тогда шел веселый разговор, шутки, подкалывание. Как-то Ника заметила, что он внимательно, не моргая смотрит ей в глаза.

– У тебя галлюцинация или со мною что-то не так?

– Можно я тебя сфотографирую?

– Зачем? Скажи Гари, ты хочешь стать фотографом, журналистом, писателем или философом. У тебя есть тяга к познанию людей.

– Меня больше в науку тянет.

– А философия разве не наука? Ты нормально рассуждаешь, говоришь обдуманно.

– Я хочу стать хорошим инженером, работать в самолетостроении, еще лучше в космонавтике.

 

«А на что я годна? Чем займусь после окончания школы? – думала Ника, подымаясь по лестнице в свою квартиру. – Путешественников, таких как Амундсен, Колумб, Нобель, сейчас нет и они не нужны. Но есть и на сегодняшний день малоизученные страны. Я посещу одну, другую… Потом опишу жизнь, интересы малоизвестных народностей, их быт, обычаи, как они выживают. Это же работа писателя! Над этим стоит поразмыслить.

 

Ника проснулась рано, еще была ночь, но спать не хотелось. Походила по салону, посмотрела на часы, только три часа ночи. Она взглянула в окно, хотя темно, но звезд не видно, мешает свет уличных фонарей. Легла, стала считать до ста, не помогает. Взяла книгу, зажгла свет в спальне. Вообще в библиотеке она их давно не берет, это мама ходит в библиотеку. Сейчас решила полистать страницы романа Эмиля Ожара «Вся жизнь впереди». Необычный сюжет, увлеклась и не слышала, как скрипнула дверь, и вошел отец.

– Чего так рано проснулась? Тебе же на работу идти не надо. Давно не видел тебя с книгой в руках.

– Я давно не сплю, видишь, сколько прочитала, – Ника показала папе на какой странице он остановил ее чтение.

Егор с Галей решили, что, когда их дочь вырастет, они имели в виду станет самостоятельной, выйдет замуж, то купят ей дом-машину. И будет она возить свою семью по всем местам, куда заблагорассудится. Прямо в нем готовить еду, кушать, спать.

Нике такая идея показалась абсурдной. Ей необходим простор, видеть новое, любоваться им не из окон машины, а ходить по таким местам. А замуж она выйдет лет в тридцать пять. Родители упрекнули ее, ты же мечтала о трех-пяти детках.

– Не волнуйтесь, найду и для этого время.

Как-то вся семья посетила Австрию, побывав в Вене, других городах, остановилась в небольшой одноэтажной деревянной гостинице возле красивого ландшафта. Гора перед домом была усеяна травой, на ней паслись коровы с колокольчиками. Выше были видны скалы, возле них высокие кусты, вполне возможно это были маленькие деревья. Нике захотелось увидеть все прелести места воочию, глянуть на все сверху.

– Не беспокойтесь, через семь, десять минут вернусь.

Двенадцатилетней девочке показалось, что она быстро одолеет вполне доступную возвышенность. Коровы смотрели на проходившую мимо девушку искоса, одна из них промычала, то ли поздоровалась, то ли спросила, чего ей здесь надо. Издали кажется, что раз-два и ты наверху горы. На самом деле тропа, по которой поднималась Ника, петляла туда, сюда. Пройдя мимо высоких деревьев, добравшись до скал, она увидела поляну, заросшую травой и цветами.

Их было так много, что Ника ухнула. Эти красные, белые, синие цветочки были невысокими. Она бы нарвала их для мамы, но нельзя, ей об этом сказали родители. Если каждый захочет сорвать цветок, то место, где они растут, станет голым, они исчезнут. Она помнила, что однажды, оторвавшись от мамы, взяла одну ромашку, тогда ей объяснили, что цветы растут, чтобы ими любоваться. Но есть специальные оранжереи, где их выращивают на продажу.

Ника не знала, сколько прошло времени, как она ушла от родителей. Теперь она шагала от скалы к скале, увидела несколько грибов, она в них не разбиралась, который годится для еды, а где поганка. И не думала их срывать, ведь их кормят в гостинице. Девочка потеряла тропу, когда поняла, что ей пора возвращаться. Сверху видны были поля, леса, ни одного дома.

Она стала спускаться, но под ноги попадалась колючая трава, исколовшая икры. Она стояла на небольшой скале, перед ней была в метре от нее другая. Ника решила прыгнуть, но скала оказалась слишком покатой, она упала на руки, поцарапав их и ноги. Вот и деревья рядом, тут же заметила тропу, настроение поднялось, Ника легко начала спускаться вниз.

Родители переволновались, папа хотел подняться за ней, но мать не пустила. Начали уговаривать молодых людей, но один из них сказал, что здесь невозможно заблудиться, куда бы девочка ни пошла, придет к жилью. Получила Ника взбучку хорошую. Теперь ее и на шаг не отпускали от себя. Но со временем все забылось, ей дали больше самостоятельности.

 

Ника с удовольствием направилась в школу. Последний год учебы, а там сама решай, куда направиться. Она вошла в класс, и помещение, и одноклассники показались другими. Ребята за лето подгорели, на них новая модная одежда, но дело не в этом. Они учатся в школе последний год, то есть, их судьба в их руках, они вскоре станут взрослыми, самостоятельными.

Она продолжала встречаться с Гари, хотя подружки шепнули ей, что несколько раз видели его с незнакомой девчонкой, немного моложе их. Ну и на здоровье, ответила она. я за него замуж не собираюсь.

Преподаватель по обществоведения посоветовал им познакомиться с письмами Джорджа Вашингтона. Конечно, можно залезть в интернет, попытаться там найти. У выхода из школы ее встретил Гари, узнав, что ей надо, сообщил, что у него есть такая книга, где многое подчеркнуто, не нужно все подряд читать. Ника решила зайти к нему, забрать книгу. В его классе уже прошел семинар по ней, но слушала не внимательно, заболталась. Вспомнила только дома, тут же позвонила кавалеру. Он попросил придти к нему домой, у него нет времени, чтобы занести книгу.

Ника не хотела идти дальше порога квартиры, но он затянул ее. Дома никого, кроме него не было. Он вручил книгу, она его чмокнула в щечку, но Гари ее не отпустил, стал ее целовать. Они еще в конце прошлого года обменивались поцелуями, так что Ника не удивилась. Но объятья Гари становились все более крепкими, губы горели. Запылали страстью оба, Ника отдалась ему. На прощанье он сказал, что ей, скорее всего, девчонки сообщили, что он летом встречался с другой девушкой.

– Можешь продолжать встречаться, мне все равно, я же в тебя не влюблена.

Гари в следующие дни пытался затащить ее к себе домой, пока его родители на работе. Но Ника ответила, что больше такое не повторится, и лучше вообще перестать делать вид, что между ними все прекрасно, что он ее парень.

– Это разве не так?

– Не будь маленьким, нам с тобой не по пути, а для легких отношений подыщи девушек сговорчивее.

– Но ты…

Ника не позволила ему продолжить. – Я проверяла свое понимание этого действия. Мне не понравилось. Советую тебе обо всем забыть, то же самое сделаю я. Надеюсь, ты меня понял. Прощай.

Последний год был очень трудным, приходилось больше времени тратить на учебу. Родители освободили Нику от прежних забот: уборку квартиры, готовку еды к праздничным столам, а также к приходу гостей. Эта нагрузка легла на маму.

Сдано обществоведение, получила максимальное количество балов. Теперь можно было легче вздохнуть. После завершения учебы в школе решили собраться всем классом в большом кафе. Заранее договорились с хозяином заведения, чтобы посторонних посетителей не было.

Было настолько шумно, что едва можно было услышать, что говорит твой сосед. Только, когда зазвучала музыка, стало тише. Нику на танец пригласил Гари. Как он оказался среди них студент какого-то колледжа, она могла только догадаться.

– Ника, ты сегодня пойдешь со мной, – решительно заявил он во время танца.

– Гари, если ты еще раз подойдешь ко мне, я попрошу моих товарищей, они тебя выбросят из кафе. Я тебе раньше сказала, что мы с тобой чужие люди.

– Но что-то между нами было!

– Не выдумывай, ничего не было.

Ника подошла к одному из своих соучеников, спросила, не хочет ли он стать на сегодняшний вечер ее кавалером. Тот сказал, что будет рад потанцевать с ней, поговорить. Гари к ней больше не приближался.

Теперь Нике нужно было подумать, кем она хочет стать, выбрать университет, где готовят таких специалистов, и отправить документы. Решила податься в журналисты, хотя ее предупреждали, что у таких работников заработная плата низкая, сейчас это ее меньше всего волновало. Выбрала специальность потому, что она уже опубликовала несколько интересных материалов в газете.

В одной рассказала, как много в жизни детей зависит от родителей, от их воспитания. Она привела случай с одной девушкой, которую мать чуть не довела до самоубийства своими издевательскими требованиями, желавшая особых отношений падчерицы с ее сожителем. Только помощь друзей спасло несчастную ученицу старших классов. Такое действительно случилось с пятнадцатилетней девушкой соседнего дома, Ника не назвала ни ее имени, ни места проживания.

Вторая небольшая статья рассказывала о бережном отношении к природе, о случаях варварского отношения к молодым посадкам, к урнам с мусором. В третьей делилась впечатлениями о звездном небе.

Нике было около шести лет, когда семья Уваровых прогуливалась по вечерним улицам города. Начинало темнеть. Мама спросила у нее:

– Ты видишь ту звездочку?

– Вижу, а почему она одна?

– Она встает и ложится самая первая, зовут звездочку Венера. Тот, кто вечером видит ее, будет счастлив. Для этого ей нужно посылать каждый раз приветы. Помаши ей ручкой.

– А если она не появится, будет темно, идти дождь?

– Все равно помни о ней и веди себя хорошо, чтобы Венера не обиделась.

С тех пор Ника старалась поймать глазами на небе эту звезду. Говорила ей: «Привет!», или «Добрый вечер!» Махала рукой. Она изучила по астрономии, как называются звезды, но в городе трудно было их увидеть, мешало ночное освещение. Ника залезала в интернет, чтобы прочесть что-то новое о них, о космонавтике. Родители интересовались у нее, не собирается ли она полететь в космос. Девушка отрицательно мотала головой. Привычка искать на небе Венеру осталась у нее навсегда.

 

 

Третий курс университета Филадельфийского университета окончен. На лето Ника получила задание начать подготовку к дипломной работе по одной из стран Африки, что она и желала. Отец с матерью не были довольны таким решением дочери, но что поделаешь, если задумала заранее.

Ника всегда отличалась самостоятельностью. Переехав в город Филадельфию, год снимала квартиру с одной девушкой с другого факультета, потом сошлась с однокурсником Майклом Рейтоном и поселилась с ним в другой квартире. Он был на голову выше ее, смазливый, довольно толковый. Они помогали друг другу, даже в приготовлении ужина или завтрака участвовал тот, кто в данный момент был более свободен.

Ника стала набирать команду для поездки в Африку. Согласие дали еще двое парней и одна девушка. Майкл, у которого она и не спрашивала о путешествии в далекий край, была уверена в нем, категорически заявил, что ни в какую Африку он не поедет, что удивило ее. Стала искать хотя бы еще несколько желающих, ведь поездка была не совсем простой, увеселительной, а могла стать опасной. В итоге нашелся один двадцати шестилетний инженер, случайно узнавший о поисках желающего отправиться в Африку. Он сам нашел Нику и попросился в их компанию. И так их стало пятеро.

К счастью с билетами на самолеты никаких проблем не было. Поездка с самого начала была сложной. Чтобы добраться до Хараре столицы Зимбабве нужно было совершить три перелета: вначале пересадка в Каире, затем в Аддис-Абебе, наконец посадка в Хараре. Но прежде всего Ника занялась изучением географии страны, населения, достопримечательностей Зимбабве. О водопаде Виктория, реках Замбези, Лимпопо знала еще в школьные годы. Радовало то, что государственный язык у них английский, многие граждане страны говорят на языках шона и ндебеле. Полеты заняли более суток времени. Как позже узнала Ника, Зимбабве переводится как каменный дом, здесь много гор.

В Хараре, столице государства, посетили музей королевы Виктории, в котором освещена история страны, а также животный мир Зимбабве. Понравился памятник-арка героям, как сказал один русскоязычный гость, очень напоминает памятник времен Советского Союза. Теперь им нужно было побывать в национальном парке Хванге.

Ника не раз бывала в зверинцах, парках, но этот покорял своими размерами, обитанием животных, которых редко увидишь, они свободно передвигались по саванне. Пятеро путешественников в сопровождении экскурсовода ехали мимо диких зверей, любовались ими. Огромнейшие буйволы удивляли своей мощью, были здесь белые носороги, разного типа антилопы, совершенно удивительные птицы, она и представить таких не могла.

На западной стороне Зимбабве разместился один из больших парков-заповедников Матобо. Больше всего Нику заинтересовали наскальные рисунки, которым более двух тысяч лет. Творениями древних жителей бушменов явились разные виды животных. Рисунки несли магическое предназначение. Многие из них она сфотографировала. Здесь было множество диких зверей, животных.

На нанятой машине добрались до водопада Виктория. Их обрадовали, сказав, что они выбрали самое лучшее время для посещения страны, в том числе водопада. Он самый высокий водопад в мире – сто двадцать метров, к тому же около двух километров ширины. Его сотворила природа с помощью реки Замбези, низвергающей свои воды вниз. Жители прозвали водопад «Гремячий дым». Как убедилась Ника, потоки воды создают такой шум, что слышно за десятки километров от него. При этом пар, капли влаги попадают в некоторых местах даже на любопытных людей.

Здесь много разнообразных увеселительных мероприятий, можно прыгать на веревке с моста, расположенного невдалеке от водопада, или прокатится на байдарке, что весьма опасно. Она мчится с большой скоростью через множество порогов, иногда переворачивается, но спасатели не дают никому утонуть.

Ника, смелая девушка, но на такие подвиги идти не согласилась. Она любовалась деревьями: акациями, терминалиями, птицами. Посмотрела на памятник первооткрывателю европейцу данного водопада Дэвиду Левинтону. Побывал он здесь в 1855 году. Он стоит на низком постаменте, прижимая к животу книгу, вытирая правой рукой пот. Памятник хорошо выполнен.

Девушка уговорила свою группу посетить какую-нибудь деревню, познакомиться с укладом их жизни. Им пришлось заплатить деньги гиду и встречающему их мужчине. Вскоре собрались местные женщины, дети. У мужчин на маленьких столиках узкие досточки, на которых они шумно отбивают не то джаз, не то другое нечто подобное – своеобразные ударные установки. На головах у них обручи, из которых спереди выпирает птичье перо. Женщины усердно двигаются под такт музыки.

Ника поинтересовалась, чем они днями занимаются, местный гид сказал, что выращивают кукурузу, питаются в основном тем, что дает земля. Главная их прибыль идет за счет туризма: проводники, сопровождающие на каноэ, спасатели, работники кафе и ресторанов, изготавливают различные сувенирные подарки. В других местах страны развита горнодобывающая промышленность, есть много полезных ископаемых, в том числе золото.

Нике вовремя экскурсий писать не было возможности, восполняла этот пробел вечером при свете луны. Она выползала из за деревьев такая огромная, что казалось совсем недалеко от них. Девушка и пользовалась этим ночным светилом.

Но Нике мало было этих парков, зверей, водопадов. Конечно, красиво, прекрасное зрелище. Она хотела увидеть дикие племена, пигмеев. Кто-то подсказал, что на юго-западе есть племя матебеле. Сообщила своим коллегам по путешествию о своем намерении поехать в этот район Зимбабве. Ее никто не поддержал, но узнав о ее желаниях, турист другой группы, тоже американской, пообещал сегодня же поговорить со своими друзьями, уговорить их присоединится к ней. Нашлось трое смельчаков.

Добрались к нужному месту на машине. Их встретили настороженно, как местные жители вскоре рассказали, кто-то постоянно нападал на них, открывал стрельбу по людям. Были они не очень маленького роста, занимались разведением скота, птиц, также земледелием. Сеяли кукурузу, рис, сорго, питались этими крупами, бататой, арахисом. Женщины занимались сбором различных ползающих, тоже шло в пищу. Выращивали табак, хлопок, продавали его.

Живут матебеле в низких хижинах-кралях. Строят их из прутьев деревьев, покрывают травой. Пол у них глиняный. На женщинах обычно одет передник, набедренная повязка, мужчины зачастую по пояс голые. Головы украшают страусовыми перьями. Но живут они не долго, средний возраст сорок лет. Очень распространена ВИЧ инфекция, узнает девушка позже от гида.

Ника отошла в сторону от поселения на несколько километров, начала собирать ягоды. Она не заметила, как к ней кто-то подкрался, схватил ее за руки и потащил. Она стала бить его ногами, как видно задела больное место, он ее на минуту опустил. Ника закричала, стала руками размахивать. Перед ней стоял страшный почти голый человек, глаз его почти не было видно, темно-грязные волосы опускались на лицо.

– Спасите! Спасите! – закричала Ника.

Разбойник вновь попытался скрутить ей руки, одновременно перекрыть рот. Ника укусила его, тогда он сильно стукнул ее по лицу. Затем перевернул лицом вниз, вывернув назад руки и ноги. Силы ее иссякли.

К сопровождающему туристов местному экскурсоводу подбежал местный паренек лет двенадцати, что-то сказал. Мужчина сразу обратился к толпе туристов, громко спросил:

– У вас никто не пропал?

Арнольд, тот, что присоединился к Нике в поездке в эти края, стал спрашивать своих, где их девушка. Один из группы видел, что она пошла в сторону от деревни в лес.

– Нужно искать нашу девушку, – попросил Арнольд гида.

Трое путешествующих, экскурсовод и пятеро молодых ребят, которых он позвал, вошли в лес, крича: «Ника! Ника!» Ответа не последовало. Далеко углубляться в лес не было смысла, так как начало смеркаться. Решили пойти завтра утром, как только рассветет.

На этот раз собралось больше людей, пришли и мужчины постарше. Рассредоточились по двое-трое и поиск начался. Один из местных парней, сказал, что приблизительно знает, где может прятаться этот разбойник. Он повел за собой гида, Арнольда и еще одного местного мужчину. Прошли километров пять, впереди виднелись холмы, а за ними небольшие горы. Когда подошли к склону возвышенности ближе, паренек остановил всех, тихо показал пальцем: ­– Он там.

– В пещере? – спросил его Арнольд. Тот кивнул головой.

Начали пробираться медленнее. Парень сказал, что он боится идти дальше, подождет их на краю леса. Вот он вход, но там темно. Гид достал из кармана фонарик, отдал Арнольду, тот включил его и двинулся вперед. Он крутил лучом света туда-сюда, но никого не видел. Потом услышал какие-то звуки с левой стороны. Посветил туда, там был еще одно помещение, а на полу кто-то лежал. Он подскочил, а у него упал фонарик и потух. Недолго думая, схватил стонущего человека и потащил к видневшемуся выходу. Здесь Арнольд увидел, что перед ним лежала связанная Ника.

Мужчины кинулись к ней, развязали. Она была без сознания. Подскочили остальные люди, у кого-то нашлась бутылочка с водой. Влили в рот Нике, она тут же пришла в себя. Говорить она не могла, только несколько слез упали из ее глаз. Тут кто-то заметил прятавшегося за кустарником человека. Экскурсовод бросился к нему, за ним еще несколько человек. Но разбойник явно испугался, тут же исчез среди кустов.

Арнольд рассказал Нике, как ее искали. Она была так благодарна, что бросилась целовать его. Затем так расхохоталась, что не могла остановиться, просто до слез. Вскоре истерика прошла. Он завел ее в палатку, чтобы отдохнула, но Ника никак не могла успокоиться.

– Мамочка моя, я же так хотела побывать в исключительных незабываемых местах, экстремальных условиях. Сбылась моя мечта. Ой, не могу, смех снова меня душит. Арнольд, я не представляю, что он хотел со мной сделать: скушать, изнасиловать, сделать своей подругой? Ты спас меня от дальнейшего экстрима. Так я познаю мир. Обними меня, успокой, оторви от воспоминаний этих страшных минут, иначе сойду с ума.

Ника, так прижалась к Арнольду, что он раздел ее, уложил на кровать. Она была готова полностью отдаться спасителю. В тот же день они уехали в Хараре. В аэропорту Нью-Йорка им пришлось расстаться. Она отправлялась к родителям в Лузиану, он в Сент-Луис.

– Ника, я от тебя без ума, ты мне очень понравилась. Поехали со мной, там зарегистрируем брачный союз.

– Согласна, ты хороший человек. Но сейчас я не могу к тебе перебраться. Мне необходимо повидать родителей, они волнуются. Потом подготовить работы для университета. Если хочешь, то потерпи с полгода. Мы с тобой будем созваниваться.

– А ты вновь в какие-нибудь дебри не полезешь?

– Хватило тех.

– Я буду ждать тебя, Ника!

Они обнялись, расцеловались на прощанье, каждый пошел к своему месту посадки на самолет.

 

Родители встретили дочь-путешественницу объятьями, пытались расспросить ее, но она попросила, чтобы ей дали два дня отдохнуть, самой переварить события, впечатления африканских дней, а пока ей хотелось попробовать домашней пищи. Тщательно помывшись в душе, Ника кушала, будто неделю голодала, кушала и хвалила маму, приготовленное ею, не ресторанное блюдо, а свое, тем более отличавшееся от африканской пищи. Глянула на часы и убежала в спальню, разделась полностью, поцеловала подушку, легла. Не прошло и двух минут, как можно было услышать сопение уснувшей девушки.

Утром она достала из тумбочки чистую тетрадь, на обложке написала «Африка». У нее уже было несколько тетрадей-дневников, начала писать их еще в десятилетнем возрасте, конечно, в них немного детских размышлений присутствовало, но выбрасывать их Ника не собиралась. Заглянула в кухню, мать что-то готовила.

– Доброе утро доченька, как спалось? Тебе подать завтрак в салон или в кухне покушаешь?

– Мамочка, я сейчас немножко разомнусь, сделаю зарядку, потом душ, а тогда приду к тебе, будем завтракать.

Как хорошо дома, никаких забот, чистота вокруг, теплая водичка на голову льется, промывает волосы, хорошо бы промыть бы и мозги. Хотя совсем неохота думать о завтрашнем дне, но нужно. Пока она не поняла, как закончить учебу, как быть с Арнольдом. Парень успешный, любит путешествовать, как и она. На прощанье он подарил ей картину, купленную у озера Виктория, а внизу была приклеена лента с надписью «Я тебя люблю!»

Когда Ника сказала, что ей нужно время, чтобы закончить учебу в университете, Арнольд посмеялся, сказал, что диплом – бумажка, важнее личный успех, чтобы всегда у тебя были деньги, чтобы ты был свободен в своих действиях, ни от кого не зависим. Ой, там мама меня заждалась.

Дочка завтракала и рассказывала, какие красоты она видела, как беседовала с местными жителями. Мама сидела напротив, подперев рукой щеку, внимательно ее слушала. завтрак растянулся на полтора часа.

– И никаких происшествий не было?

– Как же без них. Там был один мужчина, все на меня поглядывал. Как-то я забыла взять воду, он побежал и принес ее мне. (Не рассказывать же ей о том, как ее похитили.)

– На этом твои отношения с ним закончились?

– Мамочка, я ведь не такая уж замухрышка, чтобы он сразу отстал от меня. Хочет, чтобы я приехала к нему навсегда. Он живет в штате Сент-Луис, бизнесмен, не из бедняков.

– Ты же не маленькая. Деньги человеку нужны, а семье, в первую очередь нужна любовь, душевность, добрые взаимопонимания. Он признался тебе в любви, а ты что ответила?

– Сказала, что спрошу у мамы совета, – и дочь, и мать рассмеялись. – Ответила, что поговорим на эту тему после завершения моей учебы.

– Правильно сказала.

– К сожалению, не всегда в жизни знаешь, где ты правильно ответил, где ты верно поступил. Все мама, сегодня отдых, завтра за мою учебу. Тебе моя помощь нужна? Тогда я направлюсь в магазины одежды. То, в чем я была нужно выбросить в мусор, слишком испачкалась.

Пришедшие дни были загружены до предела, а отдых наступал, когда мама или папа тащили ее кушать, когда нужно было идти спать. Без хорошего сна не может быть хорошей работы. Партнер по путешествию прислал ей много фотографий, где были отражены моменты их поездки по Африке, там, где было ее изображение, Нику не интересовало. Часть остальных можно использовать в ее труде. У нее и свои были фотографии. Изредка она посещала университет для консультаций.

Хоть раз в неделю Ника созванивалась с Арнольдом, иногда виделись по скайпу. Он все уговаривал ее бросить все учебники и приехать к нему, иначе он найдет другую, более сговорчивую девушку.

– А ты до сих пор один? Никого еще не нашел? – интересовалась она.

– Тебе нет замены.

– Тогда терпи.

Арнольд хотел приехать к ней, но Ника просила подождать, он только будет мешать сосредоточиться ей на работе. Она пообещала, как только окончит университет, примчится к нему быстрее ракеты. Родителям она показала фотографию жениха. Те сказали, что так тяжело охарактеризовать человека, нужно увидеть его, поговорить. Даже тогда не всегда поймешь, хороший он человек или нет.

Наконец, все позади, она магистр! Тут же связалась с Арнольдом, тот попросил подождать два дня, готовить свадебное платье, они оформят брак в Лузиане. Такого времени для торжества явно было мало. Договорились организовать свадьбу через две недели.

Арнольд прилетел с большим чемоданом, привез подарки невесте и ее родителям. Все уже было договорено с местом проведения праздника. Жених достал из чемодана свой костюм, оделся и явно преобразился. Егор и Галина, родители Ники, улыбнулись, перед ними был красавец мужчина, который мог бы соблазнить не одну сотню девушек. Говорить с ним тоже было приятно. Дай бог им счастья.

Через день после торжественной свадьбы Арнольд и Ника улетели в штат Миссури город Сент-Луис. Привез он ее в большой двухэтажный дом, пока он снимал его, но договорился с хозяевами, как он только сможет, выкупит его.

Она до сих пор не знала, чем конкретно занимается ее муж. Только войдя в новое жилье, поинтересовалась, где он берет деньги на жизнь, на поездки. Ника еще в Зимбабве услышала, что Арнольд бизнесмен. В Сент-Луисе он сообщил, что договорился с торговцами некоторых африканских стран о поставке шкур редких животных. Здесь у него есть купцы, которые ему за это платят большие деньги.

У Ники возник вопрос, как он один здесь живет. Арнольд ответил, что наездами. Еще перед свадьбой она у него спросила, кто его родители, приедут ли они на свадьбу сына. Он сказал, что, как только окончил школу, стал самостоятельным человеком, родители его уехали во Францию, где до Второй мировой войны жили их предки. Он на них обижен, что не помогали ему налаживать собственную жизнь, не давали денег. Теперь он только поздравляет их с днем рождения. Стали чужими, подвел итог разговору Арнольд.

– Я сообщил им заранее о свадьбе, они меня поздравили, но сказали, что больны, приехать не могут.

– Но ты теперь, как говорится, на коне. Они тебя вырастили, дальше пошел своей дорогой, но более частое общение с родителями необходимо, – Ника взглянула на мужа, он не прореагировал. – Арнольд, нужно быть не только богатым и здоровым, но и умным и добрым. Никогда не держи зло в своей душе, избавляйся от него как можно быстрее.

Ее интересовала его жизнь до нее, наверное, увлек немало девушек. Но об этом спрашивать бесполезно. Только глупец будет хвастаться перед женой своими интимными подвигами, умный остережется делать такое и с другими людьми. Ника поговорила с Арнольдом об устройстве на работу, но он выступил категорически против.

– Гуляй по городу, отдыхай, заведи себе знакомых, только не среди мужчин. Учти, наш город славится бандитами, ворами, насильниками, будь осторожна.

– Что тебя здесь держит? Могли бы в Атланте замечательно и спокойно жить. Не мог ты раньше об этих людях мне сказать? Давай переедем.

– Это город моего детства, где я знаю каждый уголок, где много моих хороших знакомых. Запомни, если что с тобой случится, скажи, что ты жена Арнольда. Меня и в тех трущобах неплохо знают.

В этом она вскоре убедилась. В поисках необходимого крема, которым Ника пользовалась в Атланте, она случайно зашла в тот район, который славился такими отморозками. Когда она выходила из магазина, так и не найдя то, что искала, к ней подошел темнокожий молодой юноша, по-спортивному одет.

– Сумочку свою открой, – мягким голосом попросил он.

– Больше ты ничего не хочешь? – Ника оглянулась, ни одного человека, будто это не город, а кладбище.

Парень слегка потянул за ремешок сумочки. – Ты же не хочешь травмировать себе руку? Отдай, я проверю, что там, и верну ее.

Ника не растерялась. – Ты Арнольда знаешь? Он мой муж.

– Не рассказывай байки. Арнольд твой муж? Ха-ха-ха, – его смех слышен был далеко. Удивительно, откуда появилось человек пять вблизи от них. – Нет, вы слышали? Арнольд ее муж! – Он опять зашелся в смехе, остальные заулыбались.

– Отпусти ремешок, я сама сумку открою и покажу свидетельство о браке. – Он убрал руку. Ника достала бумагу из сумочки. – Читать можешь? Смотри!

– Ребята, Арнольд действительно женился! Здорово! Встречу, поздравлю его. Извини меня, я провожу до конца улицы, чтобы тебя никто не тронул. Теперь можешь наш район посещать, хоть каждый день.

Ника была рассержена, ее мало волновало, что парень хотел забрать деньги. Но почему и откуда у ее мужа авторитет среди такой воровской публики? Правильно она сделала, что вышла за него замуж, уж не поспешила ли? Ведь она так мало его знает. Ника рассказала Арнольду о случившемся, он разозлился.

– Говорил же тебе, что нельзя заходить в далекие от центра районы. Мало тебе магазинов здесь, свяжись по интернету с другими, тебе все пришлют, что надо.

У Арнольда были такие злые глаза, что Ника испугалась, еще может и побить. Ведь ничего страшного не случилось. Когда он успокоился, постель и Ника помогли ему в этом, муж рассказал ей, что в юности был в составе одной из крупных шаек, со временем стал ее главой, потом ушел головой в бизнес, сказал им, что уходит, но их не забудет. При нем избрали нового руководителя группы. Теперь он не хочет, чтобы его в чем-то могли обвинить местные власти, поэтому и ей нельзя с такими парнями встречаться.

Прошло несколько лет. Обстановка давила ее. Однажды Ника, бродя по улицам города столкнулась с группой девушек, которые увидев ее, засмеялись. Одна сделала несколько шагов к ней, спросила:

– Тебя твой муженек удовлетворяет? Мы согласны присоединиться к тебе, раньше он неплохо справлялся сразу с несколькими. Ты готовься, мы обязательно придем, – она небрежно отвернулась и вернулась к остальным, где снова зазвучал смех.

Арнольд познакомил Нику с несколькими семейными парами, она иногда встречалась с ними, несколько раз новые друзья приходили к ним на праздники, отмечали в шикарных ресторанах. Но Нике женщины не нравились, их интересовали деньги, дорогие украшения, модная в данное время одежда. Ей было скучно с ними и без них, из развлечений только телевизор и смартфон. Беседовала Ника с родными, с друзьями. Она скучала по Лузиане, где прошли ее школьные годы, по Атланте, где училась в университете.

Последнее время Арнольд приходил злым, вечерами беседовал с неизвестными ей людьми по телефону, ругался. И на жену за дело и просто так кричал. В этот вечер он был ласков с ней и нежен.

 

– Ника, дела в моей фирме плохи. У моих торговцев все перекупили, я прогорел. От моих денег остался пшик. Я в отчаянье. Попроси своих родителей подкинуть мне хотя бы тысяч пятьдесят долларов. Наметил другое место увеличения моих доходов. Иначе мы будем нищенствовать. Нет, я лучше утоплюсь. Поговори с отцом, прошу тебя.

Пришлось дочери обращаться к папе с просьбой о помощи. Чтобы выдать такие деньги, ему пришлось бы лишиться своего неприкосновенного запаса. Но что не сделаешь для любимой дочери. Он предупредил ее, что больше денег он не сможет дать ни сейчас, ни через год, так что пусть ее муж, прежде чем их тратить, хорошо обмозгует, куда он их вложит.

Арнольд получил деньги, но стал приходить поздно вечером, иногда под утро. Ника интересовалась, не забыл ли он, что деньги папе нужно возвратить. Он весело смеялся, спрашивал, зачем родителям деньги. Оставили бы себе небольшую сумму, чтобы жить без забот, остальные отдали любимой доченьке.

– Помогли же, а тебе все мало. Совесть у тебя есть?

– Совесть продать можно? Эй! Кто больше даст за мою совесть? К сожалению, на ней много не заработаешь. А бизнес постоянно требует вложений.

Ника не знала причин, но сегодня настроение у нее было препаршивое. С утра занялась усиленной зарядкой, которая вошла уже в обычный график распорядка дня. Затем прошлась по городу, вернулась домой с покупками продуктов. Обедать не хотелось, приготовила ужин, вдруг муж придет вовремя. Последние дни Арнольд появлялся веселый, она к этому времени лежала в кровати, притворялась спящей. Но в этот раз он появился после полуночи веселый и пьяный. При Нике вытянул из кармана пачку денег, засмеялся.

– Видишь, сколько я сегодня заработал! Еще месяц и мы войдем в свою колею, – Арнольд приблизился к Нике, хотел поцеловать, но она отвернулась.

– Иди, проспись, – она почувствовала исходящий от его одежды запах женских духов.

– Ты чем недовольна, чего злишься? – Я тебе предоставил жилье, кормишься, одеваешься за мой счет и еще возникаешь? – С каждым новым словом он свирепел. – Ты мне нужна только в постели и то не всегда. Ха-ха-ха-ха. Не возникай, поняла? – Арнольд сильно ударил ее в нос, Ника пошатнулась, приложила ладонь, она вся была в крови. – Так с тобой всегда будет, понянчился, хватит! Иду спать, чтобы тихо было.

Ника растерялась, она совсем не ожидала такой реакции. Они иногда спорили, но чтобы ударить?! Ее могли обидеть, отругать, но бить кулаком по лицу, впервые в жизни мерзкий тип позволил такое. Что делать? Нужно уйти от него, уехать домой. Она не войдет в его спальню, не будет спать с ним, ляжет в другой комнате, а утром соберет вещи и уедет. Ей только нужны деньги на самолет. Арнольд весь капитал держал у себя, выдавая их ей на покупку вещей, продуктов. Раньше у нее была банковская карточка, но там деньги закончились, а новые поступления ее муж не делал. Она легла, но уснуть ей не удалось.

Арнольд встал в десять часов, сразу же стал извиняться перед ней, на него дурно подействовало спиртное, что-то явно подмешали, поэтому он так поступил. Он виноват, признается, впредь никогда ни за что не обидит ее. Чтобы Ника чувствовала себя более свободной, он дал ей солидную сумму денег.

– Это от обилия выигрыша, я стал таким дурным. Ника, прости меня.

Ника решила повременить с отъездом. Она в какой-то мере сама виновата, слишком доверилась, толком не разобравшись в нем, выскочила замуж. Она предложила мужу завести ребенка.

– Ты обязательно родишь мне сына, но погоди еще годика два. Нужно не только накопить деньги, но и вложить в нужное место, чтобы получить хорошую прибыль.

Она не оставила мысли об отъезде, пока вместо ответа на его слова промолчала. Сумму денег, необходимую на перелет в родной город, Ника на всякий случай припрятала. Остальные шли на хозяйские расходы.

Месяца четыре в доме была хорошая атмосфера, но она понимала, что изменить в человеке устоявшиеся привычки очень сложно, поэтому была всегда на стороже. Уговорила мужа отпустить ее к родителям. И те, и она были настолько рады встрече, что объятья продолжались до позднего вечера. Ника отдыхала, свободно дышала. «Разведусь с ним и больше никогда замуж не выйду». Но нужно было возвращаться домой, теперь он у нее в Сент–Луисе.

Такси довезла Нику к дому, она расплатилась с таксистом, поднялась на второй этаж, открыла двери. Она не успела занести чемодан, когда услышала женский визг. Оставив открытой двери, Ника заглянула в спальню. На кровати лежала блондинка, рядом, повернувшись к девушке телом, приподнявшись на локте, улыбался ее муж, губная помада перебралась частично на щеку Арнольда. Девушка держала руки внизу, ее визг перешел в хохот.

– Вам смешно? Может быть, поделитесь впечатлениями? Хотя, оставьтн их при себе.

– Раздевайся, и тебе места хватит. Она сейчас уйдет, как только трусишки свои найдет, – серьезно заявил ее муж, улыбка быстро сошла с его губ.

– Вы продолжайте, не стесняйтесь. Хотя откуда у вас такая может быть черта характера.

Вечером, когда Арнольд с дамой ушел, Ника вышла из квартиры, даже не закрыла двери, спустилась с чемоданом вниз. Где бы ей найти такси? Нужно пройти немного назад, там чаще они попадаются. Тут из подъезда показался Арнольд.

– Ты куда собралась? Шагай в дом! – Он засмеялся. – Не хочешь вернуться? Ну и скатертью дорога. Одумаешься – не пущу. Последний раз предупреждаю! Мало я тебя бил, иначе была бы более покладистой. Быстрее проваливай отсюда, не мозоль мне глаза.

Как хорошо, что папа дал ей немного денег, да плюс припрятанные ею, на обратный путь вполне хватит. Стыдно будет перед родителями, она им ничего не рассказала, но они догадывались, что в ее семье неладно. «Какая я дура! Везла такую вкусную булку с маком, изюмом, мама испекла. Для кого? Теперь тащи все обратно, может испортиться. Я ему купила несколько теннисок, приеду в аэропорт, не поленюсь, достану их и оставлю там, не повезу их домой.

Когда она неожиданно появилась перед очами родителей, те все поняли. – Не отчаивайся, – успокаивал ее отец, – у тебя вся жизнь впереди. Думай не о прошлом, а о завтрашнем дне. Ты встретишь достойного парня, может быть, он тебя сам найдет.

В поисках работы Ника побывала в редакциях нескольких газет. Пролистывая один журнал, наткнулась на объявление о вакансии в его издательство. Она не стала звонить, поехала по адресу, указанном в журнале. Как ей рассказали, один из сотрудников находится под следствием, его арестовали за изнасилование несовершеннолетней девушки. Хотя зарплата небольшая, Ника согласилась. Когда у нее спросили, умеет ли она хорошо фотографировать, сказала, что с детства занимается этим. Тут же предложила ряд фотографий с ее поездки по Зимбабве, причем в большинстве из них автор не она, а посему хотела бы, чтобы и тот фотограф получил гонорар. В редакции сказали: «Приноси!»

Заодно Ника хотела начать работу над большим очерком о своем путешествии. Набралось столько материала, что можно было издать брошюрку. Она обратилась в издательство.

– Понимаешь, твое имя ни нам, ни читателям ничего не говорит. Поэтому рекомендуем издать ее за свой счет, привлечь органы печати к рецензированию ее, телевидение. Мы можем у тебя взять небольшое количество экземпляров на продажу. Если будет спрос, то мы организуем издание большего количества твоих очерков.

Ника стала зарабатывать больше. Журналисту все интересно. Разговорилась с мамой, поинтересовалась, почему у нее одна фамилия, а у папы другая. Не хотела менять, новая не понравилась?

– Разве эта тебе не подходит?

– Фамилия, как фамилия, но все женщины переходят на фамилию мужа.

– Просто родителей моего папы немцы сожгли в Освенциме. Они жили в Бресте, эвакуироваться не смогли. Когда я собиралась выходить замуж, папа попросил, чтобы я, если родится мальчик, дала ему свою фамилию – Гольдберг. Поговорила с Егором, будущим твоим отцом, он согласился. Но родилась девочка, ты, поэтому носишь его фамилию, а не мою. Ты ведь тоже не поменяла фамилии, когда вышла замуж за этого…, не хочу даже имени его называть.

– Хочешь, я попрошу дать своему сыну фамилию Гольдберг?

– Нет, не хочу. Не желаю, чтобы твой будущий хороший муж хоть чуточку был тобою недоволен.

– Мамочка, скажи, кто же я тогда: русская, еврейка, христианка, иудейка или мусульманка?

– У тебя есть выбор, ты подумай и решай, к какому народу, к какой религии склонна твоя душа.

– Но моя душа не принадлежит ни к одной религии.

– А ты с знакома с их трактатами? Познакомься и решай, оставаться тебе вне религии или примкнуть к какой-то либо.

Времени у Ники было достаточно. С Библией она познакомилась еще в школе. Тогда все в классе разделились, большая часть была приверженцами католицизма, немного ребята ратовали за православие, учились с ними несколько мусульман и пять евреев. Поэтому галдеж при опросе учеников был невообразимый. Ника не вмешивалась, она ни в какие церкви, соборы, синагоги не ходила.

Ее отец изредка по праздникам мог заглянуть в собор, послушать пастыря, внести лепту в казну и спокойно уйти. Мать в такие дни оставалась дома. Откуда же у Ники могла появиться приязнь к какой-нибудь религии.

Темноволосую с карими глазами девушку иногда принимали за еврейку. Иногда с ней даже пытались заговорить на идиш. Одна из евреек класса раз затянула ее в синагогу. Ей понравилось дружное песнопение молитв, но она так ничего и не поняла. Теперь после разговора с мамой о религиях, Ника решила выучить иврит, тем более, что она знала многие известные изречения еврейских мудрецов. Девушка каждый раз удивлялась уму царей Израиля Давида и Соломона. Многие из притч запомнила наизусть.

«Я перестала задумываться о своем будущем. Мне уже двадцать девять лет, а я несамостоятельная, живу вместе с родителями, без забот. Но пора уже устраивать свою личную жизнь. Посетила много стран Европы, побывала в Африке, была замужем, получила высшее образование. И зациклилась на этом. Разве не глупо я веду себя? Ни вперед, ни назад. Срочно необходимо менять свою жизнь. Я должна уехать куда-нибудь и пожить самостоятельной жизнью, окунуться в другую стихию. Нет, в Африку меня никакими посулами не затянешь. Почему бы не поехать в Израиль? Там тепло, вокруг море, евреи, вроде, люди добрые, умные. И я еврейка, пусть только по маме. Оформляю документы, и в путь-дорогу».

 

Крутой поворот в жизни Давида

Я увлекся плаванием. Купался в море, озерах, бассейнах лет с семи, но любил заходить в теплую воду. Мой коллега по работе уговорил меня продолжить ходить на пляж и после уменьшения температуры воды. Октябрь, ноябрь, декабрь… море остыло до девятнадцати градусов.

То, что раньше казалось мне страшным – войти в такую холодину в воду, теперь стало нормой, самочувствие улучшается. В России зимних пловцов называют моржами. Но там они окунаются в вырубленные во льду проруби. Здесь проще, самая низкая температура в январе, феврале не менее семнадцати градусов. Немного неприятно, когда выходишь из воды и тебя пронизывает холодный ветер. Главное не бояться, тем более, что даже в ранние часы есть компаньоны по плаванью. подбодрят, похвалят.

Мотик, родившийся в Израиле, всегда интересуется, как у меня дела. Высокий, стройный, прекрасный пловец. Ему не раз приходилось спасать тех, кто был неосторожен, заплывал далеко, а сил вернуться назад не хватало, особенно если море волновалось. Другой пловец Бени тоже высокий, но с выпуклым животом. В плаванье ему нет равных, не страшны большие волны, дождь. Один его гребок резко отправляет его тело вперед. Зато, когда эти двое и другие их коллеги собираются в раздевалке, то в ней сплошной гвалт, тихо разговаривать они не приучены.

 

В один из обычных декабрьских дней я только вышел из душа, подошел к вешалке, достал полотенце, услышал едва слышный звон моего смартфона. Брать его мокрыми руками не хотелось, кому надо, перезвонит, тем более в таком шуме я ничего не услышу. Когда оделся и вышел из раздевалки, открыл телефон, посмотрел номер, он был мне не знаком. Набрать его не захотел, нужно мчаться на работу. Хоть бы обошлось без пробок.

Новый звонок прозвучал во время обеда. Обедал я в ресторане предприятия, обходилось не дорого, так как нам частично его оплачивали. Смотрю, тот же номер, что и утром.

– Алло! Я слушаю.

– Давид, это ты? – услышал я женский голос, кто это я не понял.

– А кто же еще.

– Давид, ты меня забыл?

Мое сердце забилось чаще, волосы на голове стали мокреть. Кажется, я догадался, кто на линии, но не мог в это поверить.

– Ты меня плохо слышишь? Перезвонить?

Уверенности прибавилось. – Ника? Ты где, откуда звонишь?

– В Хайфе. Как ты поживаешь?

– С тобой встретиться можно?

– Конечно, буду рада тебя видеть.

– Когда ты свободна? В семь вечера тебя устраивает?

– Вполне. Давай на той же площади, где ты увидел меня впервые.

– Договорились. Как твое самочувствие?

– При встрече обо всем поговорим. Буду ждать тебя.

Она положила трубку, а я еще больше заволновался, чем при разговоре с Никой. Мне нужно было договориться с ней о немедленной встрече, отпроситься с работы и бежать увидеть ее. Могу перезвонить, нет, придется набраться терпения, каких-то пять часов, и я увижу Нику. В голове вертелись мысли не о работе, а о ней. Интересно, ноги ей подлечили или она и сейчас на коляске? С момента нашей встречи прошло около двух лет. Думаю, она не очень изменилась, сразу узнаю ее.

Я успел приехать домой, побриться, переодеться, добраться к площади за пятнадцать минут до назначенного времени. Не забыл купить и букет красных роз. Я их не люблю, но остальные цветы были жухлые, не свежие. Сел на ту же скамейку, рядом мой букет, и жду. Семь часов, ее не видно. Поднимается с отдаленной скамейки дама в длинном зеленом платье и идет в мою сторону. Хотел отвернуться, но екнуло сердце, я подскочил.

– Ника! Здравствуй!

– Не узнал меня? Старая стала?

– Не узнал, потому что ты стала краше.

– Ты рад?

– Нет, я счастлив! Чего же ты хочешь, ты так изменилась, похорошела. Но я и рад видеть тебя подвижной, здоровой.

– Мне не приснилось, кажется, ты меня один раз поцеловал.

– Извини, я настолько взволнован этой встречей, что забыл на каком свете. – Я вплотную приблизился к Нике, нежно обнял ее и стал целовать. Место, конечно, не особо удобное для такого дела, кругом масса людей, но иначе поступить не мог. Пусть они смотрят, пусть удивляются, но это моя девушка, я ее люблю.

– Ты дедушку давно навещал? Я бы хотела его увидеть.

– Это невозможно. Четыре месяца назад у него было кровоизлияние в голове, через неделю он скончался.

– Соболезную. За несколько дней знакомства с ним поняла, какой он замечательный человек.

– Я трижды перечитал твой рассказ-дневник. Он так меня впечатлил, что после первого прочтения ночь не спал. Очень взволновала как история в Африке, так и твое замужество. Но он заканчивается тем, что ты собираешься приехать в Израиль. Когда я услышу его продолжение?

– В субботу ты свободен? Вот и приезжай в мою квартиру, там поговорим. Я тебе папку на хранение оставляла, ты ее не выбросил, не продал?

– Что ты! В такой же целости, какой ты мне вручила. Интересно было читать, я представлял себя на твоем месте.

– Захвати ее с собою.

Мы еще два часа провели вместе. Ее интересовала моя жизнь, мои девушки, но я не собирался хвастаться моими небольшими жизненными приключениями. Ника и не настаивала. На мои вопросы о ней, просила немножечко потерпеть. Мы поднялись, она захотела немножко пройтись. Взяла меня под руку, правую ногу немного тянула, но не стал спрашивать, сама обещала рассказать в другой раз. Мы зашли в сквер, где и провели остаток вечера. Перед прощанием оставила адрес своей квартиры.

Идя один домой, продолжал говорить с Никой. Я соврал ей, говоря, что она похорошела. С правой стороны лица появилась морщинка, вид ее был не таким жизнерадостным, как в первые дни нашего знакомства. Тогда она светилась, теперь на лице мелькала едва заметная грусть. А ведь несколько лет назад Ника не могла ходить, находилась в инвалидной коляске. Куда делась ее жизнерадостность? Пока еще хромает, ну и что. Даже если со временем сей дефект останется, ничего страшного. Знаю одну женщину, что тоже ходит с палочкой, но не редко вижу ее в море, плавает так, что позавидовать можно. В этот поздний вечер я заснул мгновенно. Что-то снилось, но к утру все из моей памяти исчезло.

Я пришел к Нике, обнялись, поцеловали друг друга. На ней висели укороченные светлые легкие брюки, голубая кофточка. На столике стояли несколько видов сока, печенье, шоколад. Она включила чайник, села за стол напротив меня.

– Как твое самочувствие? – поинтересовался я.

– Как видишь на ногах. Немножко еще болит правое колено, но постоянно массажирую, натираю мазями. Обещали, что пройдет.

– Ты мне так и не рассказала, что с тобой случилось. Держи твою папку. Все действительно было так в твоей поездке в Африку? Я люблю бывать в других странах, но после прочтения твоего дневника в этот континент ни ногой.

Ника пролистала несколько листиков папки, отложила ее на диван.

– Стоит ли ворошить дела минувших лет. Но у нас сегодня времени много, попытаюсь пересказать некоторые события. Я их даже родителям не сообщала. Ты мне помог выкарабкаться из той атмосферы, что царила в Гериатрии.

Там не просто находиться, смотреть, как вывозят или выезжают сами на колясках на свежий воздух несчастные люди, некоторые плачут, кто-то стонет, кричит. Вот Яков, непоседа, заядлый курильщик, поглощает дым одной за другой сигареты. Покурит немного, не просит, а кричит, чтобы медработники или люди, пришедшие проведать родных, отвезли его к лифту, к телевизору. Он не может долго находиться на одном месте. Через пять минут опять попроситься, чтобы вывезли его на воздух покурить. Иногда хриплым голосом может запеть песенку на иврите, но вскоре замолкает.

Женя живет на первом этаже, на веранду не выходит, спускается сам на коляске вниз вместе с компьютером и сидит часа два-три за ним. Наверное, с кем-то переписывается, иногда к нему подъезжает на своем «фургоне-коляске» Таня, он включает для нее какую-нибудь песенку, сообщает что-то интересное, она возвращается на веранду, там, в не очень жаркую и не очень холодную погоду, веселее, можно вдохнуть свежего воздуха, пообщаться.

Эти еще ничего. Одна старая женщина постоянно кричит не своим голосом. Вторая чешет все тело. И никто им помочь не может. Ой, не хочу больше об этом говорить. Спасибо тебе, ты тогда отвлек меня от страшных видов и мрачных мыслей. Я закончила дневник тем, что рассталась с Арнольдом и собиралась поехать в Израиль. Слушай дальше.

 

Приехала в Израиль, сняла квартиру, заходила в редакции разных газет, но никому я, как журналист не понадобилась. Только в одном издании обещали подумать о том, чтобы привлечь меня к переводам с английского на иврит, но он у меня не настолько хорош для этой цели, поэтому наняла учительницу, которая каждый день, кроме выходных, занималась со мной этим языком. Мне не хотелось быть все время зависимой от папиных денег. Подыскала детей, которым необходим был улучшенный английский, обучала их. Когда почувствовала, что могу свободно читать на иврите газеты, говорить с людьми, снова обратилась в редакции газет. Места не нашлось. Но я не переживала: есть ученики, мне стали давать переводить некоторые материалы для одной хорошей газеты и кое-какие другие труды.

В один из дней иду я от своего подопечного паренька, смотрю, навстречу мне идет мой бывший муж Арнольд. Остановилась, он подошел, хотел поцеловать, но я его к своему лицу не подпустила.

– Что ты тут делаешь, что-то забыл?

– Тебя, – говорит он.

– Мы же с тобой расстались, сам сказал, что у тебя, таких как я, тысячи.

– Сгоряча, что не ляпнешь. Хочу с тобой серьезно поговорить. Давай зайдем в кафе или ресторан, найдем укромное местечко, вспомним прошлое, как я тебя спас.

Нашли мы уютный уголок. Я обязана ему жизнью, иначе бы послала бы его подальше. Он заказал коньяк, я пить отказалась. Удовлетворилась несладким кофе с пирожным. Арнольд стал говорить, какая я была хорошая, а он себя под конец нашей семейной жизни повел себя мерзко. Я перебила его.

– Арнольд, ты приехал с какой целью? Жить в Израиле, вспоминать прошлое? Я все это выбросило вместе с грязным бельем.

– Ника, мы же с тобой долгое время жили дружно. Я приехал к тебе за помощью, согласен на любые твои условия, только вытяни меня на свет божий.

– Уж не хочешь ли ты на мне по новой жениться? Сыта по горло.

– Милая, хорошая моя Ника, мне нужны позарез деньги. Ссуду мне не дают. Пусть твой папа одолжит мне тысяч пятьсот долларов, верну ему через год с процентами.

– Ты верни ему вначале то, что я тебе с помощью отца дала, потом поговорим.

– Но ты сама ссуду можешь здесь взять, через половину года все отдам.

Я встала со стула, сказала, что на никакие сделки с ним не пойду. Услышала, как он кричит мне в спину: – Куда ты денешься!

На завтра звонит мне: – Не буду тебя докучать, отвези меня только к университету, хочу посмотреть на Хайфу сверху. Пожалуйста.

Я никогда не считала себя глупой, об этом не раз говорили мои знакомые. То ли он гипнотизировал меня, то ли я расслабилась, согласилась завести его к университету на гору Кармель. Доехали, я остановила машину, хотела открыть дверцу, но тут почувствовала укол в шею, я заснула.

Очнулась, руки, ноги связаны, рот заклеен, мы мчимся с бешеной скоростью мимо какого-то города, потом увидела с двух сторон дороги горы. Машину качает из стороны в сторону, как видно он свернул с дороги. Налетел на какой-то камень, вроде колесо стало спускать воздух. Арнольд остановился, посмотрел, вернулся в кабину.

Обернулся, спросил у меня: – Попроси деньги у отца, иначе ты останешься здесь навсегда. Что тебе дороже жизнь или деньги твоего папы? Ты ответить не можешь, сейчас сниму повязку, – Арнольд снял со щек наклейку.

– Ты никогда ничего не получишь, можешь хоть сейчас убить меня, – я чувствовала, что мое лицо горит, так же как и глаза, в них была моя ненависть к нему, презрение. Удавила бы его, но у меня руки были связаны.

Арнольд повез меня дальше не по дороге, а по каким-то колдобинам. остановился, вылез из машины. чувствую, что толкает ее сзади, так спустил с дороги в большой откос мой автомобиль вместе со мной. Я не потеряла сознание, хотя от удара голова трещала. Потом сам слез вниз, поджег ее. Я все видела, но ничего не могла сделать. Час или два находилась в бессознательном состоянии. Как я выкарабкалась связанная из горевшей машины, не могу сказать, как видно при ударе о землю дверца кабины открылась. Очнулась, вокруг пусто, подняться не могу, ноги страшно болят, самое легонькое движение и я теряю на несколько минут сознание. К голове не притронуться, пылает, лицо обожженное. Поняла, конец моей жизни. Никто не увидит, никто не узнает, шакалы и птицы оставят от меня только большие кости. Время шло, стало смеркаться.

Вдруг сверху стал спускаться мальчик лет одиннадцати, остановился метрах в десяти от меня, стал писать. Я начала кричать, но мой голос был настолько слаб, что он не слышал. Увидел паренек обгоревшую машину, сам стал звать кого-то, наверное, родителей. Те спустились вниз, посмотрели в ту сторону, куда указывал мальчик, и только тогда заметили меня, подошли, развязали мне руки.

Я ничего толком не смогла сказать, вновь потеряла сознание. Они вызвали скорую помощь, я очутилась в больнице. Со всеми частями тела понемногу разобрались, но ноги были настолько искалечены, что требовался хороший специалист. В больнице знали одного хирурга, но он недавно перевелся в клинику города Палермо, что в Сицилии. После лечения в больнице, я все равно осталась беспомощной, ни в туалет сходить, ни одеться, не говоря уже о приготовлении еды. Так очутилась в Гериатрии, где познакомилась с тобою, ждала ответа от этого специалиста. Как только пришло приглашение, меня тут же отвезли в аэропорт, посадили на самолет, а там встретили. Остальное тебе понятно. Видишь я здесь, живая, бегать пока не могу, но хожу по нашей земле.

– А что с Арнольдом?

– Когда мне стало немного лучше, в больницу пришли следователи. Я им все рассказала. Они нашли его в аэропорту, арестовали его, затем судили. По договоренности с Америкой его отправили туда. Вроде бы он и в Штатах набедокурил порядочно.

– Как лечение прошло?

– Полгода была в клинике, затем на полгода уехала к родителям.

– Как же твой дневник в сгоревшей машине сохранился?

– Зачем же мне его было брать с собой? Он находился в моей съемной квартире. Когда я с больницы попала в Гериатрию, попросила хозяйку привезти некоторые необходимые мне вещи и дневник. Уезжая на операции, попросила ее в каком-нибудь уголке, если возможно, сохранить оставшиеся одежды, все, что там было до моего возвращения. Она согласилась, а я ей хорошо оплатила. Хозяйка вчера их и привезла. Хватит обо мне, я тебе все детально нарисовала.

– Публиковать свои переживания будешь?

– Не знаю, насколько они будут людям интересны. Мне необходимо немного придти в себя. Помоги мне пересесть на диван.

Я обнял Нику, стал целовать. Она всем телом прижалась ко мне. У меня не было слов, не было мыслей, одни чувства. Пытался найти точку опоры, но не находил. Сейчас она будет моя… Меня остановила Ника, попросила успокоится, лучше всего вернутся домой. Она устала, ей нужно отдохнуть, еще осмыслить, на каком она свете. Я болтался по городу, не знаю, видели люди мое лицо, но чувствовал, что оно горело. Пришел в свою обитель за двенадцать ночи. Утром убежал на работу, когда появился перед очами родителей, получил выговор.

– Ты не маленький ребенок, можешь уходить, приходить когда угодно, но сообщать нам должен. Мы же за тебя волнуемся, хорошо хоть с работы соизволил позвонить, сказать, что ты жив, здоров. Совсем о нас не хочешь думать, – папа Иосиф явно обиделся на меня.

– Все мои мысли только о вас. Так получилось, заговорился, потом было поздно звонить. Папа, мама, прошу прощения. В следующий раз обязательно свяжусь с вами, расскажу, где я и с кем.

– Это совсем не обязательно, нам твои временные похождения не интересны, – отец взял паузу, затем спросил: – Она хорошенькая? Может быть, она подходит тебе в жены?

– Все в свое время, папа.

Вступила в разговор мама Роза: – Слушай сынок, тебе же не восемнадцать лет, а двадцать семь. Когда нам было столько, ты уже в школу идти собирался. Пора нам пару внуков подарить.

– Дайте мне покушать, потом побреюсь и пойду искать внуков. Точно не знаю, когда вернусь, возможно, завтра. Видите, я исправляюсь.

– Да, у тебя серьезно, парень, мозги поехали.. Два свидания подряд, – отец усмехнулся, я промолчал.

По дороге к Нике заехал в цветочный магазин. Там уже лежали готовые букеты, но я к ним даже не подошел, иди, знай, сколько они лежат. Но полно одиночных цветов: розы, хризантемы, тюльпаны разных расцветок. Выбрал семь белых хризантем, они наиболее пахучие. Работник магазина обложил их мелкими голубыми цветочками, завернул в целлофан. Хотел наклеить какую-нибудь бумажку с поздравлениями, но я отказался.

Ехал к Нике взбудораженный. Новая встреча волновала меня больше чем вчерашняя, и первая после ее возвращения. Я собирался признаться ей в любви. Вручил Нике цветы и удивился, на столе стоял раскрытый чемодан, куда были сложены ее вещи.

– Переезжаешь?

– Уезжаю. Давид, я вчера не хотела тебе ничего говорить. Вчерашний вечер был прощальным для нас. Ты не представляешь, как я тебе обязана. Ты вселил в меня надежду на выздоровление. Я благодарна, но честно признаюсь, я не люблю тебя. Осталась бы с тобою, но в Италии профессор, который вправлял мои кости, влюбился в меня, а я в него. Он хороший надежный человек. Завтра я лечу к нему в Палермо. Будь счастлив, Давид! – Ника приткнулась ко мне, поцеловала в щеку, затем охватила голову двумя руками. Поцелуй в губы был долгим.

– Желаю тебе счастья, любви. Уходи, пожалуйста.

Как я сдержался в номере ее гостиницы, не знаю, но выйдя наружу у меня закапали слезы. Пришлось отвернуться, чтобы прохожие не обращали на меня внимание. Уняв волнение, вернулся домой, старался казаться веселым, жизнерадостным, отпустил в адрес родителей несколько шуток и сел за компьютер. Я ничего не делал, только включил новостную программу, но ничего не слышал, все еще был рядом с Никой. По-моему, родители поняли мое состояние.

Прекрасное создание

Около месяца никуда не ходил, большую часть времени отдавал работе, потом разбирал дома в интернете почту от друзей и знакомых, рано ложился спать. Я даже поправился за это время. Куда годится? Пора заняться упражнениями, физкультурой, плаванием.

Перед сном сделал пробежку, умылся и в кровать. Снился какой-то кошмар, один схватил меня за горло, второй весело бренчал колокольчиком, третий исполнял джаз, в ушах звенело. Проснулся, дотронулся до горла, оно в порядке. Только теперь понял, что звонит смартфон.

– И кто так поздно беспокоит меня. Ночь ведь уже.

– Эдна. А ты посмотри в окно, девять часов утра. Я давно тебя не видела, не звонишь мне. У тебя все в порядке? Извини за беспокойство, главное, чтобы ты был здоров и счастлив.

– Ты говоришь, как моя мама. На твоем месте я бы строго спросил: «Какого черта ты забыл о моем существовании?»

– Разве я такая плохая?

– Мы это выясним сегодня вечером. У тебя он свободен7

– Действительно придешь?

– Слово джентльмена.

Эдна открыла мне дверь, я тут же ее обнял. И прежде так делал, но на сей раз взглянул на нее, и у меня в душе что-то перевернулось: ее лицо светилось нежностью, счастьем. Это передалось мне. Я продолжал обнимать ее, целовать. Удивительно, но мне не хотелось сиюминутной близости с ней. Просто сидеть и смотреть на нее, целовать в мягкие слегка дрожащие розоватые уста девушки. Не снимал ни с нее, ни с себя одежды. Мы сидели рядышком, впитывая запахи, мысли друг друга. Мне хватило видеть ее, слушать ее. Это не были минуты, когда весь дрожишь от желания соития, это были минуты блаженства, минуты душевной чистоты. У меня раньше никогда такого не бывало. Сегодня не понимал до конца, что со мною происходит.

Рядом была моя Эдна. Я сказал ей, что она мне очень нравится, если она не против, буду приходить к ней как можно чаще.

– Давид, я тебе никогда прежде не говорила, что видела и запомнила тебя не тогда у автобусной остановки, когда ты впервые привез меня домой, а раньше, месяца полтора до нашего знакомства. Мы были почти рядом. Одна старушка несла в двух руках покупки, ты предложил ей свою помощь. Она испугалась, боялась, что заберешь и убежишь. Потом посмотрела на тебя, увидела твои честные глаза и доверилась тебе. Я уже тогда влюбилась в тебя, а после знакомства вообще растаяла.

Я встречался с Эдной еще с месяц, никак не мог поверить, что тоже полюбил ее. Вот она сидит на диване, повернувшись телом ко мне. На ней узкая юбчонка, оттягивающая ее бедра, голубая кофточка с вырезом впереди. Вижу, как дышат ее груди, маня меня к себе. Мне трудно сдержаться, но продолжаю разглядывать милую прекрасную даму. Курчавые темные волосы сжаты наверху красивой желтой заколкой, из чего она, не знаю, так как в женских аксессуарах не разбираюсь. Выдержки у меня хватило ненадолго.

– Эдна, иди ко мне. – Я посадил ее к себе на колени, поцеловал. – Милая девушка, у меня есть очень опасное предложение.

Она немного испугалась. – Что за предложение?

– Не пора ли тебе,– я выдержал паузу, – познакомиться с моими родителями.

Эдна обняла меня и долго, долго целовала.

– Ты хочешь…, — теперь она замолчала, внимательно всматриваясь в меня.

– Я не хочу, а просто делаю тебе предложение: выходи за меня замуж. Ты неповторимая девушка, я люблю тебя. Извини, что не сразу это понял. Попробую доказать на деле. – Я поднял Эдну и понес ее в спальню.

Эти ночи будут долгими в нашей жизни, так думал я. На следующий день, спросил у родителей, свободны ли они сегодня вечером. У меня для них есть необычный сюрприз.

– Главное, чтобы твой сюрприз был хорошим, – ответил отец, он явно догадывался о моей затее. Тем лучше.

Предупредил Эдну. Зная заранее, что сегодня произойдет встреча с моими предками, она посетила парикмахерскую, хотя ее волосы всегда были в порядке, разве что в определенные минуты счастья, когда мы меньше всего думали о сохранении прически.

Я распахнул двери квартиры, увидел папу и маму перед собой, воскликнул: – Сюрприз заходи!

Она не могла не понравиться родителям. Ни о каком шарме и речи не могло быть. Эдна была сама скромность, даже на меня боялась смотреть. Представил ее.

– Папа, мама, знакомьтесь, это Эдна, моя любимая девушка, моя невеста. Эдна, это мой отец Иосиф и мама Роза. Через месяц мы гуляли на нашей свадьбе. Во время первого танца жениха и невесты, она прошептала мне: – Я хочу ребенка.

Я ответил: – Он у нас будет.

В свободную минуту накануне свадьбы я задумался. Мне раньше казалось, что я влюблен в Нику, готов был за ней куда угодно пойти. Не прошло шести месяцев, сделал предложение Эдне. Что я бросаюсь от одной к другой? Нет, это не так. Ника разожгла во мне страсть, распахнула душу для настоящей любви. Но в эту раскрытую душу вошла не Ника, а Эдна, потому что у нее сердце другое, отношения к человеку иные. Она отдалась мне по любви, заметив, что я в тот период не готов был оценить ее поступок, не влез к ней в душу. Ника, таково мое мнение, всю жизнь находилась в коляске, до травмы, во время лечения и после него. Иногда вырывалась на свободу, но толком не знала, что с ней делать. Уезжая в последний раз из Хайфы, она спасала и себя, и меня. За это ей спасибо.

Уверенно могу сказать: я люблю Эдну! Мы будем жить долго и счастливо.