Забрал власть, но не тронул деньги. История краха Зеленского
Украина на протяжении 30 лет существовала в режиме «олигархической демократии»: бизнесмены, контролирующие металлургию, энергетику, газ, медиа и банковские сети, были важнее большинства политиков. Ринат Ахметов (крупнейший промышленник), Виктор Пинчук (олигарх, владелец медиа и металлургических активов), Дмитрий Фирташ (газовый бизнес) и другие фактически определяли курс страны, финансировали партии, создавали телеканалы для поддержки своих кандидатов и диктовали условия президентам.
Владимир Зеленский, несмотря на свою публичную мягкость, сделал то, чего не делал ни один украинский лидер: он забрал у олигархов политику, не прикасаясь к их активам. А это — смертельная ошибка любого правителя: нельзя оставлять поверженного врага с целыми клыками. Такой враг поднимается на лапы — и кусает больнее, чем прежде. Первая заповедь власти гласит: если ты пришёл на трон, вырви не только жало политического влияния, но и клыки экономической силы. Зеленский же оставил им зубы — и в итоге сам оказался загнанным в угол.
Парадокс в том, что Зеленский сломал не экономику элит, а их исторический рычаг — парламентские фракции, партии, политические проекты и медийные инструменты влияния.
Как бы иронично это ни звучало, но сериал «Слуга народа», оплаченный Игорем Коломойским (олигарх, владелец «Приват»), стал для Зеленского не только раскруткой, но и учебником. Он увидел ключевую слабость украинских элит — зависимость от политики, а не от денег.
Поэтому уже в 2019 году он построил огромную парламентскую фракцию из «новых лиц», которую полностью контролировал Офис президента. Партийная система, позволявшая олигархам влияния через Порошенко (экс-президент), Лёвочкина (политтехнолог и куратор партии «Оппозиционная платформа»), Авакова (бывший министр внутренних дел) и других, была разрушена.
Экономические группы остались при своих заводах, шахтах и медиа, но лишились сценариев влияния на власть. Это стало первой точкой будущего конфликта.
Вертикаль Зеленского: почему абсолютная власть в мирное время стала слабостью в военное
Когда Зеленский выстроил вертикаль власти, это казалось беспрецедентным успехом: парламент подконтролен, правительство подчинено, силовой блок централизован, а Офис президента во главе с Андреем Ермаком (глава ОП, важнейшая фигура режима) стал единственным центром принятия решений.
Но война обнулила все преимущества такой системы. Вертикаль, построенная на личной лояльности и PR, оказалась не способна выдержать вес кризиса:
- Генералы ВСУ начали формировать собственный политический капитал — первый сигнал был конфликт с Валерием Залужным (бывший главком ВСУ, позже посол Украины в Великобритании).
- Министры в кабинетах стали искать поддержки на Западе напрямую, минуя Офис.
- Премьер Юлия Свириденко (глава правительства) начала продвигать инициативы без согласования с Ермаком.
- НАБУ (антикоррупционный орган) перестало ориентироваться на сигналы из Банковой и явно при поддержке американцев стало играть самостоятельную роль.
Рейтинг Зеленского упал, усталость общества усилилась, а отношения с западными столицами перестали быть безусловными. Вертикаль, созданная ради контроля, превратилась в структуру с множеством автономных центров, которые начали действовать каждый в своих интересах.
Почему олигархи начинают возвращать своё влияние именно сейчас: экономика, политика и «день после войны»
Традиционные украинские элиты выжидали. Пока шла активная фаза войны, никто из них не рискнул бы лезть в политику — слишком велик был риск быть обвинённым в «работе на Россию». При этом в условиях колоссальной внешней помощи элите невыгодно трогать Зеленского: он был единственным проводником денег Запада. Да и пока Вашингтон считал Зеленского эффективным, элиты не двигались. Но время изменилось.
Во-первых, Запад демонстрирует усталость. Изменение риторики в ЕС, спор о финансировании, заминка с замороженными активами России — всё это создало вакуум уверенности.
Во-вторых, восстановление Украины оценивается в сотни миллиардов евро — крупнейший инфраструктурный проект в Европе за последние 70 лет. Олигархи видят в этом не просто возможность, а исторический шанс вернуть политическое влияние, распределив строительные контракты, тендеры, кредитные линии и рефинансирование ключевых отраслей.
В-третьих, элиты отмечают, что Зеленский перестал быть тем гарантом стабильности, которого они готовы были терпеть в 2019–2022 годах. Для Ахметова, Пинчука, Лёвочкина и других куда важнее, кто будет контролировать Украину в момент послевоенной реконструкции.
Именно поэтому в Киеве заговорили об активизации влияния старых игроков. Порошенко, несмотря на второстепенную роль в последние годы, активно подключился к борьбе. Лёвочкин снова задействовал свои контакты в европейских столицах. Даже Коломойский, находясь под следствием, по слухам, сохранил влияние на отдельных силовиков и медиа. Старинная формула украинской политики возвращается: «Кто контролирует политику — тот контролирует экономику».
Коррупционные дела как инструмент передела власти
Антикоррупционная повестка — это лишь оболочка. На самом деле серия скандалов представляет собой точечные и продуманные удары по структуре влияния Зеленского. И важно понимать: речь идёт не просто о чиновниках или бизнес-партнёрах, а о людях, которые фактически стали кошельками президента, его финансовой инфраструктурой и системой политического обеспечения.
В украинской политике давно известно, что любое решение власти — от формирования парламентского большинства до управления медийными ресурсами — требует постоянного финансирования. После прихода Зеленского именно его близкие партнёры, выходцы из «Квартала 95» и связанные с ними предприниматели превратились в тот самый ресурсный слой, через который проходили деньги, обеспечивающие работу вертикали. Миндич, Цукерман, Гринчук, Галущенко — каждый из них контролировал свои «сектора» экономики, и именно через такие сектора традиционно формируется личный финансовый фундамент любой украинской администрации.
Именно поэтому нынешние скандалы — это не борьба с коррупцией как таковой. Это системный удар по денежным артериям, которые обеспечивали Зеленскому политическое дыхание. Удар по людям, которые финансировали его проекты, обеспечивали лояльность элит, закрывали кассовые разрывы и решали вопросы с подрядчиками. Это — расчистка пространства вокруг финансовой вертикали президента, которую оппоненты стремятся обрушить.
Последние громкие дела — против Тимура Миндича (бизнес-партнёр Зеленского по «Квартал 95») и Александра Цукермана (финансист), обвинённых в схемах на «Энергоатоме», и отставка Светланы Гринчук (министр энергетики) вместе с её предшественником Германом Галущенко (бывший министр, один из ключевых игроков энергетического сектора) — уже не выглядят как обычная антикоррупционная зачистка. Это начало системного перераспределения влияния.
И здесь главное — адресность удара. По сути, он направлен в сердце финансовой сети, которая подпитывала политический режим Зеленского. Без этих людей, без их каналов, договорённостей и частных касс президентская вертикаль теряет то, что в украинской политике является ключом ко всему: деньги, которые удерживают лояльность, управляют парламентом и питают механизмы влияния на медиа и силовые структуры.
Принцип работы депутатов Верховной Рада: «я свой, пока мне платят»
Традиционно украинская политика всегда работала по одному простому и циничному принципу: лояльность депутата существует ровно до тех пор, пока ему платят. Парламентские фракции, коалиции, голосования — всё это годами держалось не на идеологии и не на партийной дисциплине, а на стабильных финансовых потоках. В Верховной Раде любой созыв строился одинаково: «я свой, пока мне платят», и никакие реформы, революции и смены власти эту модель не меняли.
Ничего не изменилось и при Зеленском. Да, он полностью обновил парламент и привёл во власть «новые лица», но политическая механика осталась прежней. Чтобы удерживать большинство, обеспечивать голосования, лояльность, стабильность и даже просто тишину внутри фракции, нужно было финансировать своих людей. А финансирование всегда требует источников.
Именно поэтому Зеленскому пришлось создавать собственную финансовую инфраструктуру — людей, компании и сектора экономики, которые выполняли роль его “кошельков”, обеспечивая вертикаль политическими деньгами.
У каждого президента Украины всегда были свои покровители, свои доноры, свои олигархи. Зеленский решил, что может обойтись без старой элиты — и построил систему собственных «кошельков», распределённых по энергетике, инфраструктуре, оборонным закупкам и медиа.
И теперь именно по этим кошелькам — по тем, кто обеспечивал его власть деньгами, — наносится главный удар. Возможно впервые удар наносится не по оппонентам президента, а по его друзьям, партнёрам и людям, формировавшим его финансово-политическую платформу.
В кулуарах Киева говорят, что Порошенко и Коломойский вложили руку в процесс. Скандалы дают им возможность обрушить доверие к Офису президента и подготовить общественное мнение к транзиту власти. Для старых элит это игра на долгую дистанцию — чем больше трещин в вертикали Зеленского, тем легче будет вернуть себе политическое влияние.
Западный фактор: почему Европа хочет стабильность, но не знает, что делать с Зеленским
Роль Запада в украинской политике огромна. Но сейчас ЕС и США оказались в трудном положении. С одной стороны, они боятся резкой смены власти — это станет подарком Москве. С другой — Зеленский перестал быть идеальным партнёром: его вертикаль нестабильна, коррупционные скандалы множатся, а институции выглядят дисфункциональными.
В Брюсселе уже открыто обсуждают вопрос: кто станет следующим лидером Украины? Имя Валерия Залужного упоминается чаще всего, но его считают слишком самостоятельным. Европейцы привыкли работать с политиками, а не с генералами — их пугает непредсказуемость армейского командования после войны.
Поэтому Запад действует осторожно: продолжает финансирование, но всё чаще дистанцируется от внутренней политики Киева. Европа не хочет падения режима Зеленского, но и защищать его бесконечно она не намерена. Это создаёт пространство для элит, которые начинают возвращать своё влияние.
Итог: Украина вступает в фазу тихого транзита власти, где Зеленский — уже не центр, а прелюдия
Украина входит не в эпоху Майдана, а в куда более знакомую для себя фазу — тихий, бескровный транзит власти, где всё решают не лозунги, а кошельки. Страна делает вид, что борется с коррупцией, но на деле идёт методичный демонтаж президентской вертикали: расследования, утечки, падения министров, удары по «финансовым окружениям» — это не очищение, а перераздача влияния. Зелёный флаг на Банковой остаётся, но его хозяина всё более аккуратно отодвигают в сторону от реальных рычагов: правительства, силового блока, парламентских сделок и, главное, финансовых потоков.
Война постепенно перестает быть единственным фокусом. На первый план выходит куда более прагматичная повестка — борьба за контроль над будущей реконструкцией страны, над сотнями миллиардов евро, которые определят украинскую политику на десятилетия вперёд. В этой игре Зеленский уже не архитектор и даже не вершина пирамиды, а всего лишь удобный фасад для внешней аудитории, за которым старые группы влияния возвращают себе привычные позиции.
Можно сказать и проще — с лёгким украинским юмором: всё возвращается на круги своя. В Украине снова не политика определяет экономику, а экономика диктует политику. Точнее — те, кто контролирует экономику, медиа, логистику и связи на Западе.
Каждый новый «антикоррупционный» скандал — лишь очередной ход в большой игре, где ставки куда выше сегодняшних заголовков. Речь идёт не о Зеленском — речь идёт о том, кто будет хозяином Украины после войны.
Урий Бенбарух
