Вступление: Европа услышала правду, которую давно боялась услышать
Когда в Женеве Госсекретарь США Марко Рубио разъяснял » мирный план Трампа» он однозначно заявил, что «русские имеют здесь право голоса» и что США «с самого начала исходят из понимания позиции России», это прозвучало как публичное объявление новой реальности. Вашингтон фактически дал понять: Россия — обязательный участник процесса, её условия встроены в будущий план, и именно США ведут с ней прямой диалог. Европа — не архитектор, а наблюдатель. А Трамп позже намекнул ещё жёстче: вопросы войны и мира в Европе будут решать те, кто способен остановить войну. И адресат этого намёка никто не перепутал.
В европейских столицах это вызвало не дипломатическую, а почти физиологическую реакцию — от удивления до паники. Брюссель не может позволить себе выглядеть статистом в конфликте, который происходит у него под окнами, а не за океаном.
Дедлайн Трампа — нож под рёбра Европы
Есть ещё одна причина, о которой в Европе предпочитают говорить шёпотом. Дональд Трамп установил конкретный срок, крайний, жёсткий дедлайн для подписания мирного соглашения между Россией и Украиной.
Трамп, большой любитель шоу и громких пиар-жестов, явно хочет сделать себе эффектный подарок ко Дню Благодарения 27-му числу — красиво объявить миру, что именно он остановил очередную войну.
Срок, который, по сути, распространяется на всех участников, а не только на Киев. И каждый европейский лидер прекрасно понимает: если Европа не покажет хоть какую-то субъектность до этой даты, то после дедлайна она будет выглядеть просто зрителем на переговорах, к которым её не приглашали.
Поэтому теперь в Брюсселе, Лондоне и Париже стоит не просто нервное шевеление, а настоящая гонка. Европейцы буквально выпрыгивают из штанов, чтобы успеть к обозначенному Трампом рубежу, спеша доказать миру — и в первую очередь самим себе — что они ещё могут влиять на архитектуру безопасности, а не только комментировать решения США и России.
Так появился «альтернативный план» ЕС. Формально — другой. По содержанию — тот же.
Но пафос — как будто Брюссель лично остановил войну.
И вот что же решила объединённая Европа — как она попыталась защитить себя, Украину и собственную политическую репутацию от нависающего дедлайна и от реальности, которую диктуют США и Россия, — об этом ниже.
Европа надувает щёки: «Мы тоже участвуем!»
Контрплан Лондона, Парижа и Берлина — это не самостоятельный проект, а переформатированная версия американского документа. Пункты переставлены, формулировки слегка пере разбавлены, тональность сделана максимально солидной. Это попытка внушить европейскому избирателю мысль, что ЕС — равноправный участник переговоров. На деле же участие Европы ограничивается тем, что она соглашается с тем, что уже было согласовано без неё. Но пафос — как будто Брюссель лично писал конституцию послевоенной Европы.
Великое стратегическое достижение: добавить 200 тысяч солдат
Одним из «достижений» европейских правок стало увеличение лимита украинской армии с 600 до 800 тысяч человек. Это подаётся как серьёзное усиление украинской обороны. Звучит красиво, но ничуть не меняет реальности. Через ВСУ и так прошло более миллиона людей, и итог конфликта этот показатель так и не переломил. Европа просто заранее страхует свои бюджеты: миллионную армию она содержать не хочет, а 800 тысяч — ещё можно объяснить налогоплательщикам. Но в реальном военном смысле это цифра не больше, чем политическая декорация.
Гуманитарный блок: меньшинства, языки и “уж мы-то знаем, что Украине нужно”
Здесь Европа решила блеснуть своим идеологическим стилем. В документ включили обязательные пункты о «религиозной терпимости» и «защите языковых меньшинств». Формулировки благородные, европейские, наполненные гуманистической риторикой. Но под этой аккуратной обёрткой скрывается весьма конкретный смысл — фактическая защита русского языка. Европа не может официально записать «русский — второй язык», но формула «языковые меньшинства» делает то же самое, только более дипломатично.
И разумеется, в этот же блок европейцы добавили строку о правах ЛГБТ-групп — фирменный штамп Брюсселя. На Украине это вызывает смешанные эмоции, но Европа уверена: если защищать демократию, то сразу в полном наборе — и территорию, и язык, и религии, и гендеры. Чтобы никто не сомневался, ради каких ценностей ведётся борьба.
НАТО: Европа рисует мускулы, США смотрят с лёгкой усталостью
Это крупнейший блок европейской демонстративной активности. Чтобы показать, что Европа не сдаёт позиции, из документа удалили американскую формулировку о прекращении расширения НАТО. Не потому, что собираются расширяться, а потому что признать отсутствие расширения — значит признать, что Россия добилась своего.
Чтобы компенсировать удалённый пункт, европейцы придумали громкую, но бессодержательную конструкцию: в документ внесли фразу о размещении истребителей НАТО в Польше. Эти самолёты находились там и раньше, но теперь их записали как вклад в международную безопасность.
Европа делает вид, что укрепляет Альянс, хотя на деле НАТО нужно Европе куда больше, чем Европа нужна НАТО. США устали финансировать европейскую безопасность, а Европа не готова жить без американского зонтика. Поэтому каждый пункт про НАТО — это скорее психологическая таблетка для Евросоюза, чем реальная мера безопасности.
Европа создала видимость влияния, чтобы скрыть отсутствие влияния
Если отбросить дипломатическую обёртку и сравнить оба документа честно, без риторики, становится очевидно, что европейская версия почти дословно повторяет американскую. Все ключевые элементы будущего соглашения — прекращение огня, заморозка линии фронта, переговоры по статусу территорий, гарантии безопасности, ограничения украинской армии, нейтральный или «отложенный» статус НАТО, использование замороженных российских активов в качестве компенсаций, участие России в разработке финального текста, продление ядерных договорённостей и запуск Запорожской АЭС под международным контролем — полностью совпадают по сути.
Европейские правки отличаются лишь формой. Меняется порядок пунктов, сглаживается тональность в отношении НАТО, появляются характерные для Брюсселя акценты на правах меньшинств и доступе к рынку ЕС, чуть иначе звучат гуманитарные положения. Но это косметика, а не стратегия. В дипломатическом смысле документы идентичны: различаются не решения, а стиль их подачи.
Именно поэтому европейские коррективы выглядят как политический грим, а не как реальный вклад. Они предназначены прежде всего для внутреннего потребления — чтобы Брюссель мог сказать своему избирателю: «Мы тоже участвуем», — хотя участие ЕС в процессе фактически сводится к комментированию уже согласованных пунктов.
И в заключении. Европа не едина — и “европейский план” не европейский
Важно понимать, что так называемый «европейский план» — это вовсе не позиция всего Евросоюза. Это продукт трёх столиц — Лондона, Парижа и Берлина — которые традиционно считают себя «большой Европой» и говорят от её имени даже тогда, когда остальные страны молчат. На деле же Восточная и Северная Европа этот проект не поддерживают.
Польша, страны Балтии и Скандинавия живут в совершенно иной системе угроз и не собираются подписаться под документом, который рассматривает безопасность как дипломатическую формальность. Для Варшавы и Вильнюса — это вопрос выживания, а не красивых формулировок. Они воспринимают Россию как прямую опасность и не готовы принимать план, где ключевые параметры уже согласованы между США и Россией.
Есть и другой лагерь — Венгрия, Словакия, частично Болгария, у которых собственные экономические расчёты и политические интересы. Кому-то важен российский газ, кому-то — транзит, кому-то — кредиты, кто-то пытается удержать внутреннюю стабильность. Эти страны не спешат поддерживать проект, который может ударить по их экономике и электоральной базе. Они будут действовать осторожнее, чем стремительные Берлин и Париж.
Таким образом, «европейский план» — это не единая позиция Евросоюза, а политическая записка трёх столиц, которые пытаются представить собственные интересы как общеевропейские. В реальности же Европа расколота, и единства по вопросу будущего соглашения у неё нет.
Марк»с» Колярский
