Брейвик -заключительная речь в суде

Думаю, все мы согласны с тем, что акции 22 июля были варварскими.

Произошедшее в правительственном квартале и на Утойе — это варварство.

Помню, как 21 июля думал: <<Завтра я умру>>. За200 метровдо правительственного квартала сказал себе: <<Через 2 минуты я погибну>>. Так во имя чего я собирался погибнуть?..

Вот о чём я буду сейчас говорить.

Для начала — о моей вменяемости. В принципе, согласно презумпции вменяемости, все люди по умолчанию считаются вменяемыми с точки зрения закона. Тридцать пять из тридцати семи высококвалифицированных специалистов, которые обследовали меня, вообще не нашли ни одного симптома какого-либо психического расстройства. И лишь двое нашли множество симптомов. Вполне очевидно, что я хочу этим подчеркнуть. Тридцать пять против двух. Но я не собираюсь углубляться в эту тему.

Как я уже объяснял — в частности, 17 апреля, — европейская демократическая политическая модель не работает. Я буду продолжать настаивать на том, что необходима кардинальная смена руководства в Норвегии и Европе.

Процесс начался после Второй мировой войны. В 60-х годах Рабочая партия решила предоставить вид на жительство большой группе пакистанцев, которым было отказано во въезде в Финляндию, и которые прибыли в Норвегию по туристическим визам. Это стало началом норвежского мультикультурного эксперимента. Рабочая партия решила, что Норвегия должна последовать примеру Великобритании с её массовой иммиграцией из Азии и Африки.

Я уже много говорил о цензуре, издевательствах и преследованиях, которым подвергаются культурные консерваторы и националисты после Второй мировой войны, и не буду сейчас останавливаться на этом. Рассмотрю лишь некоторые ключевые моменты.

Основной характерной чертой является то, что имеет место политическая дискриминация. Неправительственные и молодёжные организации, исповедующие принципы культурного консерватизма, не получают никакой поддержки.

Возможно, кто-то помнит бывшего лидера экологического движения <<Будущее в наших руках>> Стейнара Лема (Steinar Lem), который умер от рака несколько лет назад. Незадолго до смерти он сказал, что есть нечто, давно сжигавшее его изнутри, но о чём он не смел говорить вслух. Что мы боролись за права Тибета и его народа, но при этом в Норвегии запрещено заявлять, что норвежцы имеют такое же право на свою родную землю, как и тибетцы, и что наши права столь же важны. Лем признался своему врачу, что лишь близость смерти дала ему смелость сказать правду о том, что он на самом деле думает.

Часть сборника я посвятил рассказу о разрушении моральных ценностей, начавшемся в Норвегии с 1968 года. Сегодня в Норвегии продвигаются идеалы, которые очень вредны для страны и чрезвычайно губительны для нашего будущего. Когда дело доходит до венерических заболеваний и сексуальной революции, это является острой проблемой для Европы. Утверждается идеал, что следует заниматься сексом с как можно большим количеством случайных партнёров, и вместо пропаганды семейных ценностей идёт их разложение, делается упор на то, какие проблемы связаны с семейной жизнью. Например, продвигаются идеи <<Секса в большом городе>>, где Саманта и Кэрри на протяжении 100-200 серий занимаются сексом с сотнями мужчин. Вот те идеалы, которые сегодня в почёте.

Это болезнь. Эти больные идеи должны быть подвергнуты цензуре, общество необходимо защищать от них. Поддерживая их, вы пренебрегаете своим долгом перед семьёй и нацией. Сейчас люди стремятся сначала получить образование, путешествуют, доживают до 35 лет, прежде чем заводят детей. Но женщины должны рожать, начиная с 20 лет. Наша рождаемость сейчас ниже уровня простого воспроизводства.

Япония и Южная Корея испытывали такое же давление со стороны ООН насчёт проблем беженцев и вынужденных переселенцев. Япония и Южная Корея научились говорить <<нет>>. Они не хотят, чтобы их страны использовались как свалка и инкубатор для второго или третьего мира. Политическая модель Японии и Южной Кореи свидетельствует, что страны, сказавшие <<нет>> массовой иммиграции, в долгосрочной перспективе будут сильнее, чем те, что открыты для такой иммиграции.

Нас ожидают крупные этнические, культурные и религиозные конфликты. Именно они привели к 22 июля. К нему привела политика Рабочей партии и министерства иностранных дел. Будь у них хоть немного честности, они бы признались, почему потворствуют массовой иммиграции. Рабочая партия делает это потому, что хочет разрушить норвежскую культуру. Другими словами, у них точно такие же планы, как у социал-демократов в Швеции, Дании, Германии и Великобритании.

Лица, которые поддерживают организации культурных консерваторов, после Второй мировой войны подвергались в Норвегии и Западной Европе систематическим издевательствам, притеснениям и преследованиям. Несколько сотен человек в Норвегии на протяжении последних десятилетий были уволены и заклеймены как фашисты и расисты, поскольку являлись противниками иммиграции. И самое печальное, что подобная демонизация — это лучше, чем игнорирование. Игнорирование хуже всего. Несколько сотен человек в Европе и Норвегии покончили жизнь самоубийством после того, как были публично распяты за свои консервативные, антикоммунистические и националистические взгляды. Это то же самое, что происходило в Советском Союзе.

Ещё один момент, о котором я ранее не говорил. Это культурная ненависть к самим себе. Норвежское общество страдает от серьёзного культурного психического заболевания, которое выражается в презрении к самим себе за собственные норвежские идеалы. Этот коллективный психоз объясняется десятилетиями культурного марксизма.

Хорошим примером является участие Норвегии на <<Евровидении>> в последние годы. В 2009 году мы доверили представлять страну белорусскому иммигранту. Само по себе это неплохо, если мы изредка позволим беженцу представлять нас на конкурсе. Однако что же происходит? — Через два года, победив в зрительском голосовании, на <<Евровидение>> едет Стелла Мванги с африканской песней. Это издевательство и серьёзная провокация для тех норвежцев, которые придерживаются культурно-консервативных взглядов. Что делает Норвегия, выбирая беженцев в качестве своих послов? В стране что, не хватает норвежцев, или же они ненавидят сами себя? В этом году на <<Евровидении>> от Норвегии выступал беженец из Ирана. Это оскорбление для всех норвежцев.

Многие страдают от культурного отвращения к самим себе и нуждаются в немедленном лечении. И лекарство в этом случае одно — больше национализма.

Я перехожу к вопросу коренных народов. Те, кто утверждают, что этнические норвежцы не являются коренным народом Норвегии, не правы. Нам, конечно, известно, что ООН не признаёт этнических европейцев в качестве коренных народов. Чтобы понять, почему так произошло, необходимо вспомнить программу ООН и то, что эта организация была создана в 1945 году, после разгрома гитлеровской коалиции. ООН не поддерживает коренных европейцев, потому что находится под контролем культурных марксистов.

Деструкции европейских государств способствует не только ООН, но и ЕС — достаточно вспомнить, что председателем Европейской комиссии на протяжении многих лет является Жозе Баррозу, лидер португальской социал-демократической партии.

Почему борьба за свои права коренных народов Тибета, Боливии и других стран поддерживается, в то время как борцов за права европейцев называют <<расистами>>? А ведь суть борьбы та же самая — это борьба против этнического и культурного уничтожения. То, что их поддерживают,а нас преследуют, воюют с нами как с <<болезнью>> — это незаконно и несправедливо.

Мулла Крекар, которого мы хотели вызвать на этот суд в качестве свидетеля защиты, один из немногих мусульманских лидеров, который честно признаётся в стремлении исламистов захватить власть в Европе. Он как-то сказал: <<В Дании напечатали антиисламские карикатуры, но в результате поддержка ислама продолжает расти. Вам так и не удалось изменить нас. Это мы собираемся вас изменить. Посмотрите на население Европы, где мусульмане размножаются, как комары. На каждую европейскую женщину приходится 1,4 ребёнка, а на каждую мусульманку в тех же странах — 3,5 ребёнка>>. Я также хочу напомнить вам слова Муаммара Кадаффи, который в 2007 году сказал: <<Есть все признаки того, что Аллах дарует нам победу в Европе, даже без меча. Нам не нужны террористы и шахиды — миллионы мусульман в Европе превратят её в мусульманский континент в течение нескольких десятилетий>>.

Примеры документально подтверждают, как на практике ведётся исламская демографическая война. В 1900 году в Косово было 60% христиан. В 1913 году этот показатель составил 50%, в 1925 году — 25%. В 1948 году там было уже 72% мусульман, а в 1971-м — 79%. В 2008 году, после натовских бомбардировок наших сербских братьев-христиан, в Косово было 93% мусульман. На то, чтобы Косово из христианского стало мусульманским, потребовалось всего 100 лет. В Ливане в 1911 году доля мусульман составляла 21%. Сегодня — около 80%. Это демографическая война. Война, ведущаяся против Европы и Норвегии.

От этого страдают не только христиане. В 1941 году в Пакистане было 25% индусов, в 1948-м — 17%. Сегодня там менее одного процента индусов. Такая вот пакистанская терпимость к инакомыслящим. В 1941 году в Бангладеш было 30% индусов, сегодня их менее 8%. Посмотрите на темпы демографического роста мусульманских стран. В 1951году в Пакистане проживало 33 миллиона человек, сегодня, всего 60 лет спустя — почти 200 миллионов. По официальной версии, коэффициент рождаемости составляет 3,58, но это, конечно, обман.

Для успокоения общественности СМИ любят писать, что большинство мусульман поддерживают демократию, но это неправда. Университет штата Мэрилэнд провёл исследование, в ходе которого опросил 4000 мусульман. 65% из них заявили, что хотят объединить все мусульманские страны в халифат и выступают за строгое соблюдение шариатских законов.

Я перехожу к последнему пункту. Адвокаты потерпевших ранее назвали меня убийцей детей. Но известно, что средний возраст погибших на Утойе составляет более 18 лет, даже если исключить взрослых. Средний возраст солдат, участвовавших в мировых войнах, составлял 18 лет. Многим из наших солдат в Афганистане 18 лет. Значит ли это, что мы отправляем на войну детей?..

Судьи, сидящие сегодня здесь, могут судить меня, как им угодно. Но им необходимо помнить, что история осудила тех предвзятых служителей Фемиды, что работали на гитлеровскую Германию. Так же история будет судить судей и в данном случае. И история показывает, что иногда необходимо действовать варварски, чтобы предотвратить варварство гораздо больших масштабов.

Мои братья из норвежского и европейского движения сопротивления следят за этим делом, планируя новые атаки, в результате которых может быть до 40 000 жертв. Вчера в Швеции на одной из АЭС была обнаружена взрывчатка, и это могут быть мои шведские братья. В сборнике я рассказывал о нападениях на шведские и германские АЭС. Службы госбезопасности знают, что воинствующие националисты имеют доступ к оружию. Я считаю своим долгом предупредить об этом, потому что, при наличии политической воли, новых жертв можно будет избежать. В сборнике я описывал решение, которое позволит предотвратить конфликт с ультра-националистами и новые атаки.

Самая разумная вещь, которую можно было бы сделать — это предоставить нам автономию в определённой области Норвегии. Автономию для людей, которые выступают против массовой иммиграции и мультикультурализма — другими словами, для национал-консерваторов, ортодоксальных христиан и национал-социалистов. Такое решение было бы хорошо для обеих сторон: марксисты и либералы были бы избавлены от страха перед нашим гневом, а нам не пришлось бы жить в многонациональном и мультикультурном аду. Подобное решение может быть использовано во всех европейских странах и, таким образом, предотвратить дальнейшую эскалацию конфликта между культурными консерваторами и мультикультуралистами.

Для начала мы могли бы взять под контроль 1-2% площади страны. Площадь будет увеличиваться пропорционально приросту. Если мы не добьёмся успеха и процветания, автономия не будет расширяться. Эта модель похожа на политические решения, принятые в других частях мира относительно коренных народов. Многие ультра-националисты и другие люди положительно бы отнеслись к подобному решению вопроса. Альтернативой является то, что мы сосредоточимся на захвате всей страны, чему марксисты и либералы совсем не обрадуются. Но нынешний режим не заинтересован в диалоге с нами, а нам нечего терять, так что в течение ближайших нескольких лет конфликт будет обостряться. Может быть, тактически неправильно выступать с подобным радикальным предложением в настоящий момент, когда прокурор настаивает на признании меня психически недееспособным. Но я должен выразить своё мнение о возможности мирного урегулирования, которое может спасти много жизней в будущем.

Этот судебный процесс связан с поиском истины. Мои заявления о происходящем в стране — правдивы ли они?.. И если они правдивы, как можно назвать мои действия противозаконными? Норвежские учёные и журналисты работают сообща, используя методы, разрушающие норвежскую идентичность, христианство, нашу нацию. Как может быть незаконным участие в вооружённом сопротивлении против этого? Прокуроры спрашивали, кто дал мне полномочия сделать то, что я сделал.

Я уже отвечал на этот вопрос, но повторю снова. Эти полномочия мне дали всеобщие права человека, международное право и право на самооборону. Мои действия были ответом на действия тех, кто сознательно и бессознательно разрушает нашу страну. Ответственные норвежцы, имеющие чувство долга, не будут сидеть и смотреть, как мы превращаемся в меньшинство на собственной земле. Мы будем сражаться. Атаки 22 июля были превентивным ударом в защиту моей этнической группы, и я не признаю свою вину. Я действовал от имени моего народа, моей религии и моей страны. Поэтому я требую, чтобы меня оправдали.

Перевод Натальи Мошиной