Главная / Полемика на сайте Хайфаинфо / Исраэль Дацковский. ЛИБЕРАЛИЗМ И ДЕМОКРАТИЯ

Исраэль Дацковский. ЛИБЕРАЛИЗМ И ДЕМОКРАТИЯ

בס»ד

Israel/Articles/Sefer Maamarim/Politic/Liberalizm and Demokratia 17.09.2015.Doc

ЛИБЕРАЛИЗМ И ДЕМОКРАТИЯ

Проф. Исраэль Дацковский, член движения «Профессора за сильный Израиль»,

dibam55@hotmail.com 17 сентября 2015 года.

В этом тексте мы будем ломиться в открытые двери, давать нечеткие определения и неисчерпывающие списки. Уточнять небрежно сказанное мы оставим специалистам, к коим самих себя мы не относим. Но нельзя не поставить вопросы, нельзя не начать обсуждение.

  1. Либерализм

Сначала поговорим о либерализме – это проще, он устроен примитивнее, чем демократия. Приведем одно из его многочисленных определений, взятое из статьи Михаэля Дорфмана «Американский либерализм: а был ли мальчик?» (http://www.9tv.co.il/news/2015/08/31/212105.html): «Идея либерализма родилась в эпоху Просвещения. Это — идея о том, что человек должен думать и жить свободно, согласно своей воле, говорить свободно о том, что думает, в отличие от воли религии, государя и любой другой навязанной извне власти, скажем, диктатуры пролетариата или корпоративного коллективизма, да и всего, что вне человеческого разума.» Определение крайне неконкретно из-за того, что не определены основные термины, которыми оно оперирует. Что такое «жить свободно»? (от чего свободно? – от общества, от морали, от любых ограничений, от влияния среды, от собственного воспитания?). Что такое «говорить свободно» (можно и против власти? Можно и против конкретных людей, например, можно разрешить расизм, антисемитизм?). Да и сама идея либерализма (в его современном понимании) родилась раньше Просвещения. Критику определения можно продолжить. Но важно понимать, что эта привычная нечеткость в определениях приводит к тому, что каждый понимает сказанное по-своему, по мере «своей начитанности и испорченности» – нет общей базы для серьезного обсуждения. Но пока оставим это ущербное определение.

Фактически либерализм утверждает, что в мире нет объективной истины (или она неизвестна и/или она не может быть воспринята людьми). Это означает, что сколь угодно обоснованное, глубокое и продуманное мнение одного человека совершенно равно по значимости и ценности любому бредовому мнению другого сколь угодно примитивного и лишенного способности думать и анализировать человека – ведь в либерализме принципиально незаконна проверка мысли на правильность, на моральность, даже на логичность — нет соответствующих шкал и способов проверки. Все мнения (а вслед за ними – и образы жизни, типы поведения) имеют право на равноценное существование. По сути, полностью отрицается необходимость поиска и познания предназначения человека, целей его жизни, путей к достижению этих целей. Оказывается вполне достаточным возведение в абсолют своих представлений, мыслей, желаний. При скромном признании, что другие могут делать то же самое – возводить в абсолют для себя и только для себя их собственные представления, мысли, желания. Человек осознанно или неосознанно переходит к служению самому себе, своим представлениям о мире без оценки обоснованности и правильности этих представлений. Человек даже не объявляет свои представления истинными – он полностью уходит от самого понятия объективной истины, от необходимости как-то оценивать свои и чужие представления о мире хоть по какой-то шкале. Он их просто исповедует и по возможности реализует потому что так ему, свободному, хочется. И тут открывается магистральный путь отказа от любой морали, от любого уровня мышления и понимания, плохо сдерживаемый только уголовным законодательством. Ф.М. Достоевский далеко не первым заметил, что если бога нет, то все позволено (такой цитаты у Ф.М. Достоевского нет, но весь роман «Братья Карамазовы» это утверждает всем своим текстом).

Этот феномен в истории рассмотрен дважды. Более позднее рассмотрение – еврейское. Базовое определение либерализма (под иными названиями, так как самого слова «либерализм» тогда еще не существовало) сформулировано во фразе: «Нет Суда и нет Судьи». Это – часть цитаты из Иерусалимского перевода (перевода Йонатана) на арамейский язык стиха 4:7 первой книги Торы, Берешит – в этом стихе приведены слова Тв-рца, обращенные к Каину после убийства Каином Эвеля (арамейский язык: «לֵית דִּין וְלֵית דַּיָּן» – лэйт дин вэлейт дайа́н, иврит: «אין דין ואין דיין» – эйн дин вээйн дайан). Цитата в принципиальном ее расширении повторена в «Берешит раба» 26:6, где впервые (из найденного нами) именно на арамите кроме отрицательной цитаты появляется и всем известная положительная фраза «Есть Суд и есть Судья» — арамейский язык: אית דין ואית דיין»» – эйт дин вэейт дайан. Именно на различии подхода к миру, описываемому этими фразами-лозунгами «Есть Суд и есть Судья» и «Нет Суда и нет Судьи» построены моральная системы иудаизма и безморальная, либеральная система постхристианства.

Но явление либерализма встречалось и намного раньше появления еврейских текстов. Тогда это явление называлось идолопоклонством. Его основой было признание равной ценности разных богов, которые первоначально выбирались для какого-то народа, но затем принимались и другими народами наравне со своими богами. Именно наиболее последовательные в истории либералы, называемые тогда идолопоклонниками, говорили: «Мы и вашего бога примем в наш пантеон, и ваши праздники отпразднуем – ведь все боги, в общем-то, равны и выбрать главного среди них нам невозможно». Но имеется и существенное отличие современного либерализма от древнего идолопоклонства в пользу последнего. В политеизме (идолопоклонстве) боги являлись внешними, не подчиненными человеку силами, которые, будучи независимыми от человека, тем не менее сильно влияли на жизнь человека и на окружающие обстоятельства. Тогда возникала необходимость с богами договариваться, их задобрять, делать им желаемое ими, то есть осуществлять ту или иную службу этим богам чтобы снискать их снисходительность и милость. При поклонении же самому себе, своим представлениям, взглядам и хотениям, объявляя их законными и ценными для самого себя без необходимости иметь хоть какое-то обоснование своим мыслям, без необходимости осуществлять хоть какую-то проверку правильности произвольно избранного своего пути (в любых критериях правильности. Нет даже самой необходимости эти критерии правильности хоть как-то определять и устанавливать), без необходимости согласовывать свои мысли с мыслями других людей нет даже начальной необходимости и потребности воспринимать какой-либо вид службы, учить его. Достаточно служить своему образу мышления и образу жизни как придется, как придумается. Так и хочется сказать: «как бог на душу положит», но наличие внешнего бога изначально отрицается, а, значит, «положить себе на душу» может только сам раскрепощенный (окончательно распоясавшийся) человек. То есть, либерализм на самом деле, по его внутренней сути является примитивной религиозной системой, еще более примитивной, чем идолопоклонство.

Мы даже не пытаемся трогать греческий политеизм. Его даже к серьезному идолопоклонству отнести не удается, настолько тамошние боги Олимпа были морально низко расположенными, предаваясь бесконечным склокам между собой и безудержному разврату. Древние идолопоклонники были посерьезнее, хотя многобожество настолько размывало мораль (именно отсутствием истины, объявленной объективной, стоящей над человеком), что культ многих тех божеств включал в себя в виде служения публичный и узаконенный разврат.

Именно разрушение религиозного мышления (начавшее активный рост именно в эпоху Просвещения, как правильно заметил М. Дорфман в цитируемой выше статье, хотя и началось с Реформации и было продолжено Возрождением), разрушение человеческого восприятия мира, основанного на идее наличия в мире знания об объективной, неизменяемой людьми истине и об установленной свыше морали, на идее существования Проверяющего и неизбежной необходимости для любого человека стоять перед Его абсолютно справедливым и абсолютно объективным Судом и возродило древнее идолопоклонство под новым и столь модным сегодня названием «либерализм», хотя и сделало эту «новую» религиозную систему еще более примитивной чем та, которую пытались возродить. Ведь если история повторяется дважды, то сначала — как трагедия, а затем – как фарс. Сегодня мы наблюдаем стадию фарса.

Сегодня не быть либералом – значит сразу записать себя в косные, неразвитые, несовременные, отсталые. Когда в мир через евреев пришла идея Единого и абсолютной, объективной Им установленной морали, на них окружающие идолопоклонники смотрели точно также как сегодня «прогрессивные» либералы смотрят на тех, кто их бред не поддерживает, и обвиняли несогласных в несовременности и в непонимании огромных преимуществ и истинной, освобождающей разум от примитивных догматических оков гуманности идолопоклонства. При этом стоит заметить, что свобода выбора в иудаизме, подчиненном Единому, куда шире, чем в самых разлиберальных сообществах.

Итак, с либерализмом разобрались. Пошли искать в либерализме прогрессивную современность, а нашли примитивную религию службы самому себе, уступающую по уровню даже древнему идолопоклонству, но облеченную в красивые, привлекательные и современные словесные (читай: демагогоческие) одежды.

  1. Демократия

Теперь займемся демократией.

По любому определению демократии «демократия есть форма правления, которая …». Форма. Только форма. Быть содержанием правления, тем более целью правления демократия изначально не претендует.

Один и тот же кувшин (форма) может быть наполнен ядом, вином или бензином (содержание) для того, чтобы отравлять, веселить, сжигать (цель). Форма правления принципиально не может определять ни содержание правления, ни его цель. Трактат Мишны «Пиркей Авот» (Поучения Отцов) в мишне 4:20 указывает: «Рабби [Йегуда — hанаси] говорил: «Смотри не на сосуд, а на его содержимое.»». Мы же возводим еще один этаж – утверждаем, что содержимое сосуда подчинено цели. Этот этаж опускает важность формы еще на ступень.

Форма не определяет содержание и даже не ставит вопрос о цели. Например, сирийская (с Хафезом Асадом во главе) и иракская (с Саддамом Хусейном) демократии со свободными выборами, контролируемыми многочисленными международными наблюдателями, были худшей формой диктатур (тираний), а монархическая Англия, живя с королевой и без Конституции, являет нам пример признанной современной демократии. А серьезно говорить об обществе, оценивать его без определения цели практически невозможно. Наиболее крупный политический философ ХХ века Лео Штраус в своей статье «Что такое политическая философия?», в частности, пишет: «… общество не может быть определено без ссылки на его цель.» И там же продолжает: «… цель гражданского общества необходимо функционирует как критерий для суждения о нем».

Поэтому заявления о приверженности демократическим ценностям (столь принятые у либералов) на самом деле, не имеют смысла – ведь нельзя быть приверженным форме сосуда (кроме любования произведениями искусства) и не задумываться ни о его наполнении, ни о целях этого содержимого.

Но проблемы демократии намного глубже клятв о верности форме.

2.1 Этапы демократии

Заметим, что демократия исторически прошла, по крайней мере, три этапа, причем на каждом этапе название демократии «приклеивалось» совершенно разным формам правления.

      1. Греческая (античная, афинская) демократия

Первой была греческая демократия. Она была совсем недемократичной в современном понимании. Главной особенностью античной демократии была ее полисность. Та демократия не была формой правления государства, состоящего из многих территориальных структур, а была формой управления отдельным городом – полисом (не столь уж многонаселенным. Не путать с современными мегаполисами). Поэтому классикой той демократии является наиболее развитая в то время афинская демократия и термины «античная демократия», «греческая демократия» чаще всего могут быть заменены объединяющим синонимом «афинская демократия». Объединение городов-государств в государство, имеющее относительно большую территорию, территориальные и национальные структуры, всегда приводило к монархии (чаще – к тирании без добровольного согласия большинства граждан и структур (территориальных и национальных) на подчинение верховной власти) и попыткам еще большего территориального расширения до уровня империи.

Кстати, заметим, что устройство Страны Канаан во время прихода в нее евреев состояло из полисных монархий (но не тираний, с относительно добровольным подчинением народа царю, у которого не было военной силы превратить монархический полис в тиранию).

Другие особенности греческой демократии для нас менее важны, но мы их назовем. Та демократия была прямой, а не представительской, все граждане имели не право голоса на выборах (их не было), а право голоса при принятии решений и обязанность брать на себя общественные функции. Кроме этого, при той демократии не было разделения властей (функций) на законодательную, исполнительную и судебную – все концентрировалось в одном органе управления (по сути – собрании граждан), включающем в себя всех граждан. Было отдельное учреждение для исключительно судебных функций, но оно не имело монополию на судебную власть, и большая часть судебной власти оставалась в руках общего руководящего органа.

Отметим основные отличия условий функционирования афинской демократии от современных условий вообще и в особенности от условий, сложившихся в современном Израиле:

Все граждане греческого полиса:

А) стояли на близкой идеологической базе,

Б) в большинстве своем любили свою страну и не хотели ее потерять, чтобы насолить идеологическому противнику,

В) не имели иллюзий по поводу миролюбивости и истинных целей соседей,

Г) имели не столь уж отличающийся уровень образования, а потому примерно равные возможности играть в слова или противостоять такой игре,

Д) древние греки еще не знали политтехнологий манипулирования общественным сознанием для получения результата голосования, не совпадающего с истинным мнением граждан,

Е) граждане Греции были в меньшинстве в своей стране (при большинстве рабов, свободных людей, не имеющих гражданства и при отсутствии избирательного права у женщин — по разным оценкам гражданами, имеющими право на управление полисом были не более 15% населения полиса), а потому избирательное право было глубоко цензированным (от слова «ценз»), где под «демократической» формулировкой об избирательном праве, данном всем гражданам, оно на самом деле не было всеобщим, а было уделом избранных, вынужденно составляющих достаточно сплоченную группу.

2.1.2 Демократия промышленной революции

Следующим периодом прилива демократии (после ранней Греции (примерно 500-321 годы до н.э.), с временным интервалом от нее почти в две тысячи лет) была последовавшая за Реформацией и Ренессансом (Возрождением) промышленная революция в Англии, тихо начавшаяся с аграрного переворота XVI—XVII веков и развернувшаяся в полную силу во второй половине XVIII века, в начале Просвещения. Новые производственные отношения потребовали соответствующего изменения «надстройки». Сначала через очень цензированные выборы, бесконечно далекие от всеобщих, новые капиталисты подвинули феодальную и клерикальную верхушку, приняв власть на себя лично (без посредников), но быстро были вынуждены передать ее не столь богатым, но образованным их представителям, в первую очередь юристам, чем заложили зерна сегодняшнего разрушения цивилизации доведением до абсурда принципов, которые могли бы быть логичными при логичном же, ограниченном, разумном их применении. Электоральная база в эти века постепенно, но сильно расширялась, хотя реальное представительство во власти почти исключительно образованных защитников крупного капитала сохранялось практически до середины – до конца XIX века (и конец такого вида демократии совпал с Эмансипацией, хотя эти изменения не только эмансипацией определялись). Несколько формально можно сказать, уходя от целей и этики правления, что Платон в своем «Государстве» (название часто ошибочно переводится как «Республика», вроде бы, чтобы показать близость Платона к демократии, против которой он бескомпромиссно выступал, особенно после казни демократически приговоренного к смерти Сократа) говорил примерно о таком представительстве власти – власти высшего слоя образованных и специально обученных управлению людей.

2.1.3 Современная «демократия»

Начало третьего, ныне идущего этапа демократии, относится к середине XIX века. В описании этого этапа мы широко воспользуемся текстом Дана Михмана «Катастрофа европейского еврейства». Открытый университет, Израиль, 1995. Части 1-2, стр. 25-47., а именно концом главы 1.2 «Антиеврейская традиция в европейской культуре» (подразделом 1.2.4 «Юдофобия в Европе во второй половине XIX в.»), взятом нами в переводе на русский язык из второго урока прекрасного заочного интернет-курса института «Яд ваШем» о Катастрофе европейского еврейства).

В Европе (и достаточно параллельно, а то и обгоняя европейские процессы – в Америке) произошли большие изменения:

«1. Демократизация власти и обоснование принципов представительного правления. Право выбирать органы власти постепенно распространилось в Центральной и Западной Европе. Широкие массы, ранее не участвовавшие в политике, включились в политический процесс, и это привело к появлению новых партий, соревнующихся в борьбе за голоса избирателей и с этой целью готовых угождать их желаниям [добавим – известно, что хороший правитель делает то, что нужно народу, а не то, что хочет народ. Желание угождать народу, чтобы тебя избрали, автоматически порождает ТОЛЬКО И ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО плохих руководителей. И.Д.];

  1. Новая система образования. Последнее намного улучшилось со времени эпохи Просвещения, когда Джон Локк, английский философ XVII в., заявил, что человек при рождении есть «табула раса», чистая доска, на которой с помощью системы воспитания и образования можно начертить все, что угодно. Образование распространилось теперь на все слои общества, и грамотность перестала слыть искусством, доступным лишь высшим сословиям.»
  2. Как следствие массового распространения грамотности и совершенствования, удешевления издательской деятельности появилась масса доступных газет, газет доступных по цене и доступных по уровню для чтения низшим слоям общества, газет, несущих ранее недоступную для них политическую информацию и открывших свои страницы (давших массовую трибуну) тем, кто раньше и мечтать не мог воздействовать словом на массы избирателей.

«Вследствие этого изменился характер текущей политики:

а) для завоевания большинства голосов необходимо было соответствовать самому низкому уровню избирателей [подчеркивание наше. И.Д.]. В итоге воцарилось господство предельно упрощенных лозунгов («Правда на моей стороне!», «Я — сила номер один». [добавим современные израильские лозунги – «Только Ликуд может», «Хватит извиняться», «Нет отчаянию» и все остальные лозунги всех партий на нескольких последних выборах в Кнессет; все лозунги похожи друг на друга своей звонкой вопиющей пустотой – И.Д.]), повысилась цена демагогии и, особенно, способности сразу же предложить решение всех проблем («измы»!);

б) изменился тип людей, участвующих в политике. Это уже были не представители высших классов общества или интеллектуалы. Дорога в политику приоткрылась и для простолюдина — вожака своей среды. Совершенно изменились стиль и методы общественных действий: исчезли сдержанность, мягкость, открытость, утвердилась пресс-политика, позже окрещенная «бульдозерной».

Доступность образования позволила простым людям письменно выражать свои мысли, получив для себя читателей своего же уровня. Важные идеи теперь формулировались в значительной мере этими людьми — отнюдь не гениями.»

Безгранично развились политтехнологии, ставящие открыто объявленную цель – выдать желаемое за действительное, всучить образ, форму, а не содержимое, продать электоральный «товар» любого качества, миражно представив его как первосортный. Фактически выборы превратились в соревнования набранных на предвыборную кампанию денег и в соревнования политтехнологов, а потому можно сказать, что демократия отступила, исчезла. Замена слова «демократия» на термин «парламентаризм» не столь уж много добавляет в отношении смысла произошедших изменений.

Это и породило тот тип выбора руководящих органов государств, который мы сегодня условно, в определенных интересах определенных сил называем «демократией». К власти пришли почти исключительно пустые люди, те, кто мог безоглядно и без всяких оснований обещать удовлетворить сиюминутные смутные желания самого низкого уровня избирателей. Исчезла культура и этика власти. Исчезла отчетность власти перед избирателями. Исчезла сменяемость и преемственность власти. Исчезла возможность для серьезных интеллектуалов прийти во власть – хорошо натренированный на пустом словоблудии демагог всегда переспорит в глазах малограмотной в политике массы глубоко мыслящего интеллектуала. Исчезло долгосрочное планирование на времено́й отрезок дольше краткой каденции. Воцарилась глубокая пустота мысли и безудержная ложь и демагогия. Исполнилась мечта В.И. Ленина — кухарки обоих полов (даже получившие университетские дипломы, чаще – гуманитарные) пришли к управлению государствами. А Ицхак Рабин (договор Осло) и Ариэль Шарон (изгнание евреев из Гуш Катифа и северной Самарии) доказали, что власть даже не собирается действовать в пределах своих же предвыборных платформ и обещаний – только изберите нас, а уж мы будем править, плюя и на вас, и на наши собственные обещания, будем творить, что хотим – все равно мы в этой каденции несменяемые, а на следующих выборах вы за нас же опять проголосуете, так как альтернативу мы и близко к выборам не подпустим. «Рабы правят нами …» (Эйха 5:8). «Кухарки правят нами …» (наше современной прочтение свитка Эйха).

Краткое описание достигнутого результата позаимствуем у Алекса Тарна (http://maof.rjews.net/actual/10-2009-07-22-07-05-36/29351-2015-08-04-07-21-02):

«Как-то арабы затеяли в Кнессете

камни метать в сионистских врагов.

Кто-то сказал им: зазря куролесите –

здешние бошки уже без мозгов.»

Нынешняя «демократия» уже не вписывается ни в какое понятие демократии. Осталось только название. Осталась власть демагогии и пустоты. Левые победили.

  1. Термины-лозунги и разрушение цивилизации

Собственно, нашу критику либерализма и демократии мы пишем уже постфактум. Эта постхристианская цивилизация в историческом понимании уже разрушена и исчезла, а во временно́м понимании современников доживает свой последний период (который, кстати, может тянуться десятилетиями – агония цивилизаций редко бывает короткой).

Ситуация в Европе на редкость точно напоминает последний период Западной Римской империи, когда потерявшая цели и возможности их защищать, пресытившаяся и обленившаяся Империя стала легкой добычей варваров. Варвары не только завоевали империю, но и разрушили ту цивилизацию, даже не поняв, ЧТО они разрушают, после чего Европа на 7-8 веков погрузилась в темноту раннего периода средневековья.

Именно такая же пресытившаяся, обленившаяся, стареющая, бессильная, вымирающая Европа, сначала отдавшаяся во власть разрушительной левой идеологии, затем вынужденно, в своем бессилии, возведшая толерантность в свой «высший моральный императив», открыла двери Нашествию, заменив любые моральные оценки формальной юриспруденцией, которая вроде бы занимается рассмотрением вопросов нелегалов. Это Нашествие варваров быстро и неизбежно кончит и эту цивилизацию вслед за Римом.

А в Сети появились мысли о том, что это Нашествие – неслучайно и не отдельными беженцами, собравшимися в случайные группы определяется, а является плановой, хорошо организованной и щедро оплаченной акцией ЗАХВАТА ЕВРОПЫ при полном понимании, что стареющая (если не сказать «вымирающая») Европа, жутко нуждающаяся в многотысячных рабочих руках на неквалифицированных или малоквалифицированных, а в последнее время и на высококвалифицированных рабочих местах, задыхающаяся от своего доведенного до абсурда гуманизма заведомо не сможет ничего противопоставить нашествию сотен тысяч (пока) и миллионов (в ближайшие дни) «беженцев», которые просто ее сначала разорят, а затем – покорят, даже не имея мысли об изменении своей веры и своих идеологических и культурных ценностей на европейские. Страшновато, но уж очень похоже на правду. Саудовская Аравия уже предложила профинансировать строительство 200 (двухсот!!!) мечетей в Германии. Похоже, что в Халифате не только секс-джихадом и бандитизмом занимаются, а думают глубоко и на перспективу о мировом господстве. И предпринимают весьма разумные действия с хорошим пониманием и учетом имеющихся условий и слабостей Запада.

Кстати, термин «толерантность», начертанный на знамени «прогрессивной» Европы, сегодня является почти синонимом либерализму и терпимости к разным мнениям. А ведь изначально этот термин означал хитрость, ловкость, бесконечную гибкость и полную беспринципность, готовность повиноваться и служить любой власти, тут же предать ее при смене власти и начать столь же истово служить новым начальникам. Передают анекдот о том, что Талейран (Шарль Мори́с де Талейра́н-Периго́р 1754-1838, французский политик и дипломат, занимавший пост министра иностранных дел при трёх режимах, начиная с Директории и кончая правительством Луи-Филиппа) при очередном окончании уличной стрельбы в Париже сказал своему слуге: «Наши победили». На вопрос слуги о том кто же «наши», Талейран мгновенно ответил: «Завтра узнаем». Изменение смысла терминов без их нового определения надежно скрывает суть дискуссии.

Правда, Википедия дает другое определение толерантности, производя это значение от не от фамилии Талейрана, а от латинского слова   tolerantia — терпение, терпеливость, принятие, добровольное перенесение страданий. Толерантность по Википедии — социологический термин, обозначающий терпимость к иному мировоззрению, образу жизни, поведению и обычаям. Она заключается в предоставлении другим права жить в соответствии с собственным мировоззрением.

Но эти значения не столь далеки, как может показаться на первый взгляд. Терпимость (к чужому мнению) очень легко переходит в приспособляемость, в необходимость продолжать функционировать, выживать, а то и строить карьеру в окружении иного мнения (или иных мнений), что уже почти совпадает с приспособительством и беспринципностью.

Одним из знамен умирающего постхристианского общества является возникший где-то на стыке Возрождения и Просвещения гуманизм, во многом заимствованный из идей еврейских пророков, но доведенный до совершенно бездумного абсурда, неузнаваемо изуродованный и потерявший всякие логические границы восприятия и применения. Мы воздержимся даже от его поверхностного анализа.

Америка, в общем-то, принадлежавшая той же постхристианской цивилизации (цивилизации Эйсава, сдающей позиции перед стоящей несравненно ниже по развитию цивилизацией Ишмаэля), разрушается несколько дольше (просто раньше начала) и менее заметно, но сегодня ее гибель уже проявилась в полной мере. И разрушение идет тем же путем – НЕпредотвращением потока нелегальных иммигрантов, периодической их легализацией и использованием на работах, на которые «чистые и благородные» американцы не готовы идти за любую оплату. Появление откровенного мусульманина Барака Обамы в Овальном кабинете Белого Дома (по поводу происхождения которого и, следовательно, права занимать этот пост, сомнения «замазаны», но не решены, но этот вопрос уже потерял всякую актуальность) просто резко ускоряет и завершает давно идущий процесс разрушения американского крыла все той же постхристианской цивилизации.

Когда-то я, бывший москвич, наблюдал нечто-то подобное среди граждан одной моей в то время страны, но в которой уровень жизни в Москве (полной больших и неразрешимых проблем для коренных москвичей) сильно, очень сильно отличался в лучшую сторону от оного на периферии. И имя тому потоку эмигрантов внутри своей страны было «лимитчики». Но и этот процесс можно было описать в возвышенно-лирических («гуманистических») тонах, как это и было показано в отличном фильме «Москва слезам не верит».

То есть, цивилизация, в которой я вырос и к представителям которой себя отношу, доживает последний свой период, по сути, уже погибла и не существует. А мы продолжаем считать, что жизнь цивилизации продолжается, разрабатывать идеи, писать статьи и книги, заниматься культурой, спорить в пределах уже несуществующей цивилизации.

Когда в эпоху Возрождения (во многом – как следствие Реформации, начала перехода к постхристианству через протестантизм) возникли и потом долго развивались понятия «либерализм», «толерантность» (терпимость к иному мнению в хорошем, гуманистическом смысле), гуманизм (во многом развитие смысла этих терминов связано с Жан Жаком Руссо, Вольтером и другими французскими гуманистами XVIII века), затем – «свобода, равенство, братство», многие интеллектуалы думали, что цивилизация продвигается вперед, прогресс уже неостановим. Долго, очень долго, было незаметно, что эти понятия, обеспечившие временный прогресс, содержали в себе губительную для цивилизации ловушку. Начало ловушки было положено в признании гражданства негритянских рабов в США, эта ловушка в виде цветочков стала явственно видна в 70-е годы ХХ века, когда в ООН оказалось большинство у «неприсоединившихся» государств, новых, свежеобразовавшихся из колоний стран и мусульманских государств, большей частью феодальных монархий и тираний того или иного типа и внешней окраски, причем у каждой такой иногда микроскопической единицы оказался такой же по весу голос, как у СССР и США. Ягодки пришли в начале XXI века в виде захлестывающего потока нелегальных иммигрантов в США, затопляющего Нашествия в Европе. О губительной для цивилизации роли лозунга всеобщего равенства задолго до возникновения ежедневно доказывающей эту губительность ООН, еще в конце XIX века писал французский мыслитель Густав Ле Бон (некоторые пишут: Лебон, но его фамилия в оригинале пишется Le Bon), но мало кем был услышан. Кратко изложение его взгляда мы позаимствуем из статьи Виктора Вольского «Порочная доктрина, или Его пример — другим наука» (http://club.berkovich-zametki.com/?p=19071):

«На протяжении истории мало что приносило столько несчастья человечеству, как лозунг равенства, звучащий крайне заманчиво для незрелых мозгов. Моря крови были пролиты во имя того, чтобы втиснуть общество в прокрустово ложе всеобщего равенства. Во имя равенства французские якобинцы рубили головы «врагам революции» (а заодно сводили личные счеты: не более 13% жертв якобинского террора были аристократами, остальные принадлежали к среднему и низшему сословиям).

Трезвые мыслители испокон веков указывали, что существует лишь один разумный вид равенства — равенство перед законом, все остальное — зловредные бредни, звонкая фраза, оружие демагога. «В каждой луже среди водных гадов есть свой гад, других гадов иройством превосходящий», выражал свое презрение к этой идее ядовитый Салтыков-Щедрин.

И тем не менее, при всей своей очевидной нелепости этот лозунг обладает неодолимой привлекательностью для тех, кто не дает себе труда или не в состоянии вдуматься в смысл на первый взгляд чрезвычайно заманчивой идеи и разглядеть неприглядную изнанку за мишурным фасадом.

Среди особенно рьяных поборников равенства выделяются две категории людей. Равенства жаждут те, кто не может или не желает самостоятельно стоять на ногах и, исходя завистью и ненавистью к «богатым», требует своей «законной» доли пирога. Эта категория людей — пушечное мясо революции, дубина в руках ее вождей.

Равенство — это также «светлая мечта» революционных вождей. Самозваные благодетели человечества одержимо рвутся к власти, маскируя свои бешеные амбиции состраданием к «униженным и оскорбленным» и требованиями перераспределения национального богатства в их пользу, т.е. ограбления состоятельных классов и передачи награбленного бедным (сейчас это называется «отнять и поделить», Ленин был откровеннее: «Грабь награбленное!»).

Однако многие в остальном нормальные люди совершенно искренне верят в благотворность идеи всеобщего материального равенства. Бешеная пропаганда уравниловки находит отзвук в сердцах этих идеалистов, а некоторые из них даже пытаются реализовать свои мечтания на практике.» (конец цитаты из В. Вольского)

Однако сейчас видно, что эти такие красивые, «человечные» и «прогрессивные» понятия: либерализм, толерантность, гуманизм, не предотвратили ни обе Мировые войны, ни дикую гонку вооружений (кстати, эти события развивались в пределах самой постхристианской цивилизации), ни, самое главное, не стали общемировыми, всеми принятыми понятиями, что и определило их губительность перед варварами для той цивилизации, которая поместила их на свои знамена. Зато эти понятия, доведенные до абсурдного предела, обезоружили постхристианское общество (Европу и Америку) и его, распластавшегося, неспособного себя и свои ценности защищать, отдали в лапы варваров точь в точь, как варвары когда-то захватили Западную Римскую империю. Эйсав проиграл Ишмаэлю. Похоже, что вопреки мнению пророков Израилю судить Эйсава уже не придется – некого будет судить за отсутствием подсудимого.

  1. Израиль

А Израиль…

Сначала приведем цитату из статьи Виктории Мартыновой, опубликованной в израильской газете «Новости недели» и заимствованной нами из публикации 16.05.2015 на сайте http://kontinentusa.com/absorbciya-legkoj-ne-byvaet/ :

«На тему расовых взаимоотношений в Израиле мне доводилось беседовать с депутатом Кнессета Мариной Солодкиной, ныне покойной.

«Давайте наконец скажем честно: делалось это все [массовый привоз эфиопов в Израиль] под давлением Соединенных Штатов Америки, которые добивались, чтобы этнорасовый состав населения в нашей стране примерно соответствовал тому, что есть у них, – рассказывала Марина. – Почему американцы решили, что их образцовая модель должна быть непременно взята за основу еврейским государством, сказать трудно. В самих Соединенных Штатах поныне возникает немало проблем с чернокожим населением, а ведь прошли столетия с тех пор как первые пароходы привезли из Африки рабов в Новый Свет. Возможно, американцам казалось, что ввоз фалашмура в Израиль и обеспечение им лучших условий жизни, чем в родной стране, это тоже некая компенсация былой вины перед потомками «дяди Тома»».

Далее. Сначала преступное правительственное попустительство приезду десятков тысяч суданцев и эритрейцев в Израиль, фактически, политика открытых границ, затем многолетние пустопорожние обсуждения что с этими нелегалами делать. Теперь, во время Нашествия «нелегалов» в Европу (берем в кавычки, потому что наблюдаемое сегодня явление гораздо шире, чем простое объяснение «инфильтрация нелегалов») стало ясно, что с этими суданцами и эритрейцами имеющаяся власть уже ничего не сможет поделать. Ципи Ливни в приливе сильного чувства собственного бессилия предложила их легализовать. Во всяком случае, уже проявилось, что их изгнания из Страны не будет, особенно в свете последних заявлений «лидера» оппозиции Ицхака (Бужи) Герцога, что Израиль еще и обязан из гуманитарных соображений принимать сирийских беженцев.

Израиль, добровольно отдавшийся в абсолютное и безграничное идеологическое и культурное рабство постхристианам (Европе и Америке), точно следует их пути в пропасть.

Процитируем р. Михаэля Гитика (из его комментария на недельные главы Ницаним и Вайелех книги Дварим с использованием мнения Виленского Гаона – рава Элияху бен Шломо Залмана, 1720-1797): «Наступившая [после Второй Мировой войны и Катастрофы европейского еврейства] эпоха, так или иначе связанная с Государством Израиля, по мнению Гаона, в качестве основной проблемы будет иметь «эрев рав» – евреев по форме, но не по существу, которые захватят все ключевые посты в еврейском мире … «Эрев рав» – это неевреи, вслед за евреями вышедшие из Египта и стоявшие у горы Синай. Но поскольку они вышли не за Всевышним (как Исраэль), а за евреями (рациональная приичина), то в результате Синая они стали евреями по форме, но не по существу [добавим – как многие прошедшие сегодня облегченный, по сути, липовый гиюр без приклеивания себя к Тв-рцу]. Их фунцкция в поколениях перед приходом Машиаха – исключительно руководящая. А их цель – противодействовать … нашей взаимной ответственности друг за друга. Процитируем рава Моше Шапиро: » Эта примесь [эрев рав] не желает соединения Израиля с народами мира (ассимиляции). Они хотят своим влиянием превратить Израиль в народ как все народы…»».

А что же дальше? Ужель все так темно впереди? Нет, не темно. Впереди – реки крови, а за ними, для выживших – свет. Свет, обещанный еврейскими пророками – царство Машиаха, Третий, вечный Храм на той же Горе, все в том же Городе, в той же Стране, служба Тв-рцу мира. Сначала: «Вот, Г-сподь делает землю безлюдной и опустошает ее, и искажает лицо ее, и рассеивает жителей ее. И одинаковы будут народ и священник, раб и господин его, рабыня с госпожою ее, покупающий с продающим, должник с заимодавцем, истец с ответчиком. Вся земля обезлюдеет и будет совершенно разграблена, ибо Г-сподь изрек слово это. Скорбит, поникла земля. Обомлела, поникла вселенная, погублены знатные народы земли. И земля осквернена была живущими на ней, ибо они преступили законы, изменили уставу, нарушили завет вечный. За то проклятие пожирает землю и несут наказание живущие на ней; за то чахнут жители земли и осталось людей немного» (Йешаяhу 24:1-6). А затем: «полна будет земля знанием Г-спода, как полно море водами» (тот же Йешаяhу 11:9).

Но если либерализм – современная разновидность идолопоклонства, а демократия – лишь внешняя оболочка, надежно и сознательно скрывающая исподволь протаскиваемое гнусное содержание и тем более скрывающая необходимость цели, то какая схема правления будет лучше?

Опять обратимся к государству древнего Израиля. Да, монархия. Но нужно понимать, что монархия, диктатура и тирания – совершенно разные слова, описывающие разные общества. Монархия вполне может быть тиранией, но может быть и демократией (как сегодня в Англии). Отделенность монархии (исполнительная власть) от Санхедрина (законодательная власть и вершина судебной власти — кстати, эти ветви не разделены, как постулируется в современной демократии) идет гораздо дальше современного понимания конституционной монархии.

Формирование органов управления идет двумя различными путями для исполнительной и судебной ветвей власти.

Для исполнительной ветви – тремя путями: 1) сверху вниз – прямые назначения (царем – министров, министрами – высших чиновников), 2) в середине – конкурсными комиссиями для отбора и проверки кандидатов на замещение вакантных должностей чиновников и специалистов.

Особенно интересно для нас третье направление – снизу вверх, ограниченная демократия. Совет района избирается всеми жителями района. Глава совета избирается самим советом (уже без участия жителей). Совет города формируется выдвижением кандидатов от советов районов (опять без участия жителей), а ушедший «наверх» член совета района восполняется всеобщим голосованием жителей района. То есть, народ избирает только ближайшее к нему самое низкое звено общественного управления. Народу без соответствующего образования и навыков управления, без знания структуры управления, законов, построения деловых внутри- и межструктурных связей управления тяжело судить о способах более высоких ступеней управления и о пригодности людей для занятия тех или иных относительно высоких должностей, а потому он должен быть отделен от их выбора. Это вам не разнузданная современная «демократия» кухарок, а обоснованный выбор людей в многоэтажной структуре управления.

Для судебной ветви основным способом подбора деятелей, функционеров (в положительном смысле слова) является кооптирование, втягивание в себя выбранных наверху, в самом органе кандидатов снизу. Крупный рав собирает вокруг себя суд, лично приглашая членов суда из наиболее подготовленных с точки зрения этого рава людей своего окружения. Из этого состава формируются суды как 23 членов, так и судебные тройки (не путать со сталинскими тройками). И только в отдельных случаях для решения частных проблем весьма ограниченная часть общества формирует судебную тройку для одноразового разбора относительно небольшого имущественного или несколько другого дела (например, для попытки обоснованного освобождения от непосильного обета). Санхедрин кооптирует в себя наиболее подготовленных и проявивших себя членов нижестоящих судов. Правда, нужно отметить, что эти наиболее подготовленные кандидаты были на виду общества, давно участвовали в разборе дел Санхедрином (без права решающего голоса) и общество хорошо видело справедливость кооптирования того или иного кандидата. Решения в судах всех уровней принимались демократически – открытым голосованием и следованием за большинством, но эта судебная демократия была глубоко цензурированной – решали только отобранные и образованные члены суда. Кухарки туда не попадали.

Ты, читатель, можешь спросить: и что, при этой схеме невозможны протекция, коррупция, родственные назначения, «пошив» конкурсов под определенного кандидата, изначальное знание конкурсной комиссией кого из кандидатов следует избрать? Является ли эта схема свободной от взаимно-родственных, плохо отслеживаемых, практически нераскрываемых назначений типа «я приму на работу и буду продвигать твою дочку, а ты примешь на работу и будешь продвигать моего сына»? Уйдут ли в прошлое тайные фильтры, просеивающие кандидатов, допущенных к конкурсам, в первую очередь, с точки зрения исповедуемой кандидатом идеологии, типа секретной комиссии из двух бывших судей, фильтрующей кандидатов в новые судьи и на продвижение в судебной иерархии и не допускающей появление в судейском корпусе людей с «неправильной» не-левой идеологией и превращающей официальные конкурсные комиссии в резиновую печать, о чем сообщили газеты в последние дни, причем, совершенно понятно, что такой или подобный механизм существует во многих областях? Разобьется ли «стеклянный потолок»? Уйдет ли в прошлое власть всесильных и разветвленных кланов по занятию должностей и получению жирных заказов и фантастических льгот от государства? Расцветет ли действительная, не вредящая обществу и не разрушающая базовые ценности этого общества свобода слова и свобода мнений в университетах?

Ответ: все возможно, никакая схема не может обеспечить моральность как общества в целом, так и отдельных его членов. Схема управления – только форма. Мораль общества вообще и мораль управления обществом в частности лежит НЕ в сфере схем управления. Кроме приличной схемы нужен еще тонкий эфир, в который будет погружено общество – мораль. Мораль единая для всего общества, базирующаяся на единых ценностях и целях. Необходимо полное и явное понимание обществом всеобъемлющего знания Тв-рца даже мельчайших деталей действий и мыслей каждого члена общества, осознание нашей тотальной ответственности перед Ним даже за мимолетную мысль, за любое наше тайное действие. Необходима всеобщая служба Ему всем обществом в целом и каждым человеком в отдельности, оценка деятельности любого человека иди структуры по шкале раскрытия Его целей в этом Его мире. Именно этот неотъемлемо встроенный в общество, но не конституированный в письменных документах механизм обеспечит правильное функционирование общества, именно этот невидимый механизм навечно (или, по крайней мере, на очень долго) выбросит из руководящих структур запятнавшего себя деятеля.

А схема – она останется схемой, более отвечающей нуждам справедливого, морального правления или плохо обслуживающей эти цели. Она останется формой. Но часть схем-форм управления государством может обслуживать как «хорошую», так и «плохую» власть, а нынешняя искаженная «демократия» может порождать и обслуживать только власть серости, демагогии, некомпетентности, власть рабов и кухарок.

Итак, ничего хорошего нам не удалось найти в идолах современного, но уже фактически ушедшего в историю постхристианского общества – ни в либерализме, ни в современной «демократии», ни во всеобщем равенстве – только тлен, гниение, разрушение.

О Александр Волк

Александр Волк  ( волонтер до 2021) Хайфа

Оставить комментарий

Ваш email нигде не будет показан