ЯКОВ КЕДМИ НА ПЕРВОМ РАДИО

Сегодня на «Первом радио» в программе«ВОПРОС РЕБРОМ» собеседником её ведущего — журналиста Александра ВАЛЬДМАНА — был ЯКОВ КЕДМИ (бывший Глава Спецслужбы НАТИВ – Бюро по связям с восточно-европейским еврейством).

Для жителей Севера Израиля это радио, увы, доступно только в интернете – радиоприемники от Хадеры-Хайфы и далее на север – трансляцию не принимают…

По просьбе читателей «Русской Хайфы» сообщаем координаты Первого радио в интернете — http://www.891fm.co.il/ — и публикуем краткую распечатку этой беседы:

Александр Вальдман (ведущий):

Мой первый вопрос к Вам, Яков, может показаться несколько пафосным, но, тем не менее — мне очень хочется его задать: в январе 1967 года Вы, 19-летний студент Московского института инженеров транспорта, каким-то чудом прорвались в израильское посольство с одной единственной целью — узнать, как уехать в Израиль? Спустя 43 года воспринимаете ли Вы свой тогдашний поступок как первый шаг к Исходу, или он начался раньше?

Яков Кедми:

Это было в феврале. Да — это мой первый шаг к Исходу. С этого началась моя дорога в Израиль.

А.Вальдман: У вас есть какие-то разочарования тем шагом или нет?

Яков Кедми:

Нет, почти ни в чем из того, что я сделал, у меня нет разочарования. Это было оправдано и правильно. Я почти ни о чем не жалею. Меньше всего я могу жалеть именно об этом шаге.

Александр Вальдман:

До момента Вашего ухода из НАТИВа в 1999 году эта организация имела статус Спецслужбы и подчинялась непосредственно премьер-министру. Вам довелось работать и общаться практически со всеми израильскими премьер-министрами, начиная с Менахема Бегина. Кто из них в наибольшей степени отвечает Вашему личному представлению о главе правительства?

Яков Кедми:

Из тех, с кем мне пришлось общаться, наиболее продуктивно и эффективно была построена работа с Ицхаком Рабиным.

Александр Вальдман:

А поподробней…

Яков Кедми:

Ицхак Рабин отличался от всех остальных несколькими качествами.

Во-первых, он очень профессионально подходил к своей должности, и рабочие встречи с ним были очень интенсивные. За одну встречу он проходил 20-30 пунктов, которые я приносил. Встречи проходили раз в полтора-два месяца, кроме общих совещаний, на которых я тоже присутствовал. Помимо этого были встречи и по его инициативе. Он всегда вникал в курс дела, у него была способность быстро схватывать ситуацию, он был готов поменять свое мнение, выслушивать. И то, о чем было договорено, всегда выполнялось. Если у него были возражения, также как и если у меня, каждый из нас должен был четко аргументировать свою позицию. А дальше решал тот, кто принимал решение — то есть, он был абсолютно честен и с интеллектуальной точки зрения, и как человек.

Он был одним из самых скромных премьер-министров, хотя и Менахем Бегин, и Ицхак Шамир отличались еще большей скромностью, если не аскетизмом.

У Рабина меня поразило его горячее отношение к самой проблеме и к тому, чем занималась наша организация. Он всегда готов был пойти нам на встречу. И, если мне это надо было, и я доказывал, что это надо для Службы, он был готов ломать решения других министерств и ведомств.

И я помню, как незадолго до его убийства, он пришел к нам поздравить с Новым годом. Он сказал, и в его голосе я услышал волнение: «Вы делаете самое важное для государства дело после проблем безопасности, и за это — большое спасибо».

Александр Вальдман:

Работа спецслужб, особенно за границей, просто невозможна без так называемых агентов влияния. Если сравнивать Советский Союз, а позже Россию того времени, когда Вы возглавляли НАТИВ, и сегодняшний период — эффективность еврейских агентов влияния тогда и сегодня разнится на ваш взгляд?

Я.Кедми:

Ну, во-первых, агенты, неважно как называть, агенты влияния или агенты для сбора информации — это совершенно другая дисциплина. «Натив» никогда не занимался вербовкой. Даже во всех документах советских спецслужб было записано: «Кедми не занимается прямой вербовкой». Другое дело – создавать и находить способы передать наше видение и убедить, что наше видение отвечает, как нашим интересам, так и интересам собеседника или его страны — это уже другое искусство. Я бы не называл таких людей агентами влияния.

Потому что агент — это все-таки какие-то определенные рабочие отношения. Мы никогда не считали, что роль еврейского населения России при формировании того или иного политического вектора должна быть ключевой. Мы всегда считали, что предпочтительней договориться с людьми, которых не подозревают в двойной лояльности, как евреев по отношению к Израилю.

Другое дело, мы всегда хотели, чтобы евреи и положение евреев в России было составной частью политических отношений между двумя государствами. Чтобы России было безоговорочно ясно, что основной наш интерес и основная наша забота — это еврейское население на территории России, его безопасность, его развитие, его свободные связи со своим народом и с Еврейским Государством.

Но для решения общих проблем, государственных проблем — мы задействовали еврейское население, насколько это было возможно, но не считали его основным проводником нашего влияния.

Александр Вальдман:

Когда я готовился к сегодняшней нашей программе, встрече с Вами я, естественно, «прошерстил», что называется, интернет, прочитал много Ваших интервью и наткнулся на одно, на мой взгляд, интересное Ваше высказывание. Оно датировано 2002 годом: «… Я считаю, что Израиль погубит наша местечковая тупость и безграмотность. И что отсутствие профессионализма в принятии государственных решений действительно угрожает существованию нашей страны уже сегодня». За прошедшие 8 лет Ваше мнение изменилось?

Яков Кедми:

Я думаю, к моему мнению присоединятся еще сотни тысяч, ибо то, что произошло за эти 8 лет, только доказало — опасения справедливы, и именно эти качества и представляют угрозу развития государства, а не какие-то внешние враги или внутренние враги.

Александр Вальдман:

В конце 90-х наряду с высшими офицерами армейской разведки АМАН и внешней разведслужбы «Мосад» вы входили в состав специальной группы, которая по распоряжению тогдашнего премьера Биньямина Нетаниягу занималась проблемой военного сотрудничества России и Ирана. Рассматривался ли тогда вариант обретения Ираном ядерного оружия ?

Яков Кедми:

Это не совсем точно. Я никогда не входил в эту группу. Я занимался этой проблемой автономно. По согласованию с главой правительства имел к этому отношение, присутствовал на совещаниях, которые были. А серьезной разносторонней группы, которая бы этим занималась, так и не было создано. Те решения, которые были приняты во время визитов Б.Нетаниягу и А.Шарона в Москву на совещании с Е.М.Примаковым о создании совместной группы, так и не были осуществлены. А потом Нетаниягу проиграл выборы. Его преемник не позаботился, чтобы такая группа была создана. Сама идея может быть была здоровой. А то участие, которое я принимал, было достаточно интересное с моей точки зрения. К сожалению, мне не удалось тогда привести к тем изменениям в подходе Израиля в оценке ситуации, которые были необходимы и с которыми Израиль смирился через 8 лет.

Александр Вальдман:

Сегодня появилась информация о том, что в вашингтонском Центре Международных и Стратегических Исследований был заслушан доклад «Возможные варианты прекращения иранской ядерной программы», Приводится также мнение бывшего полковника ВВС США, эксперта по Ближнему Востоку, Сэма Гардинера, который считает, что, если иранская ядерная проблема не будет решена, то Израиль «сможет созреть»

для применения тактического ядерного оружия.

Вы с этим согласны?

Яков Кедми:

Если говорить о том, что на основании зарубежных источников в Израиле есть возможность применить тактическое ядерное оружие, то теоретически это возможно. А на практике я не думаю, что какое-нибудь правительство Израиля примет решение о применении ядерного оружия против страны, которая или не обладает ядерным оружием, или не ведет ядерную войну, или не пытается нанести ядерный удар против Израиля. На сегодняшний день только одна страна применила ядерное оружие за всю свою историю. Но в 1945 году США применили ядерное оружие против Японии, у которой такого оружия не было. В то время это был враг, которого просто добивали. Я не думаю, что для Израиля подобный шаг реален. Но если кто-то пойдет на это, то это будет одной из самых больших глупостей, которые сделали израильские правительства.