Начало (детство)

Из роддома счастливые родители принесли меня в собственный дом, строительство которого закончилось только год назад. В принципе все дома, которые были в нашем переулке, строились в одно время. И кроме меня, горластого младенца, в нашем переулке было ещё пять пацанов, разного возраста. Мне довелось оказаться самым младшим из всех. Разница по возрасту с самым  большим из них, была пять лет, с остальными 2-3 года. Сейчас такая разница кажется не значительной, но в детстве  это была  дистанция большого  размера.

Годика в три  меня отвели в детский сад. Это было настолько горестное событие, что и сейчас в свои 55 лет, очень хорошо помню этот момент. Когда я понял, что мама  собирается уйти, оставив на попечение чужим и незнакомым мне тёткам, я устроил такой рёв, с хватанием мамы за колени, что она бедная разрыдалась вместе со мной. Так что в конце концов, одна воспитательница держала меня, а две других тащили маму к дверям, злобно шипя:

— Мамаша, не травмируйте ребёнка своим рёвом, идите на работу! Поплачет –поплачет и успокоится.

Увидав, что самого дорогого моего человека волокут к двери две злобные ведьмы, я изловчившись впился изо всех сил зубами в руку своего «сатрапа». «Сатрап» завизжал как поросёнок, которого ведут на заклание и выпустил меня. Слёзы мигом высохли,  эти тётки, держащие мою маму были страшны, но страх придавал мне силы. Как дикий хорёк я метнулся на них, кусая не только  ноги, но и всё остальные их части  тел до которых  мог дотянуться. К визгу первой жертвы добавился дуэт двух других.

Я как мелкий злобный крысёнок, загнал трёх здоровенных бабищ в угол, из которого они взывали к маме о спасении.  Тогда я впервые испытал это ощущение целеустремлённой агрессии. Страх порождал агрессивный порыв к его преодолению , через уничтожение причины страха. Чем сильнее был страх, тем ожесточённее была у меня агрессия к причине его породившей.

Очень скоро с этой моей особенностью смогли ознакомиться и мои друзья по переулку. Меня трудно было с подвигнуть на драку   «просто так» и с теми, кто был значительно старше меня. Но если меня доставали методично и целеустремлённо, результат был один. Я бросался на обидчика и тогда для меня переставали существовать любые другие раздражители.  Я как головка самонаведения ракеты  видел только свою цель, к которой шёл целеустремлённо, инстинктивно уклоняясь от ударов, только с одной целью, если не уничтожить , то нанести максимальный урон. Причём, эта целеустремлённая агрессия порождалась страхом возможного поражения и как следствие большей боли,  чем я мог нанести.

Очень скоро мои старшие уличные «друзья», нашли применение этой моей особенности.

• Олежа, да ты сильный и смелый, ты любому дашь люлей! Это было приятно и льстило моему маленькому  «мужскому» самолюбию. И вот в майке, шортах  и сандалиях, гордо иду по улице. Сзади меня, не поддавая виду что они со мной ,идут мои старшие «кореша». Увидав впереди парнишку,не с нашего двора, я подбегаю к нему и с ходу бью туда , куда могу дотянуться. Реакция у «жертв», как правило одинаковая.
• — Пацан, ты что, ошалел?! Следом следовал  удар, или пинок мне в ответ! СТРАХ! Красный цвет в глазах и я с яростью бросаюсь на своего визави. Между нами завязывается потасовка и тут самое время подключиться моей группе поддержки. Ты чё  маленьких  обижаешь?! Да он первый начал! Ну ни хрена, ты такой здоровый, а он, шкет, первый начал? Кого лечишь? И вот тут «мою жертву» начинали лупить всерьёз. Обычно, жертва убегала, размазывая сопли вперемешку со слезами и кровью по лицу. Клятвенно обещая привести своего брата, папу, маму или кого-либо ещё из родственников  для разборки с нами. А я получал свою толику похвал от малолетних друзей-гопников, чему был весьма  рад. К чести последних нужно сказать, что у жертв никогда ничего не отнималось, это была драка , ради драки. Так продолжалось достаточно долго. Мама не переставала сетовать на мои порванные майки, разбитые коленки и ссадины. Тщетно выпытывая, откуда такое частое разнообразие травм и порченой одежды.

В один «прекрасный» день, следуя проторенным маршрутом, меня науськали на «очередную жертву». Сухощавый пацанчик, всего на голову выше меня, катил по обочине колесо. Подбежав к нему,  в прыжке ударил его  в ухо. Присев от неожиданности и боли на корточки он обхватил голову руками. Казалось, всё будет как обычно. Сейчас он пустит слёзы и заскулит, прося пощады. И вдруг в глазах у меня, ослепительными звёздами, при свете яркого солнца, расцвёл салют. Вслед за ударом в глаз, последовал удар в подбородок. От чего  мои пятки оторвались от земли, а тело пролетев незначительную дистанцию, плюхнулось на пыльную дорогу. Как больно! Ярость ослепила меня, рванув вперёд, я вновь наткнулся на маленький, но твёрдый как сталь кулак, теперь уже другим глазом. Салют вновь ослепил меня. Когда его всполохи потухли,  разглядел что остался один на один со своей несостоявшейся жертвой… Мои великовозрастные «защитники»  исчезли как миражи. Я заревел в голос, так  как можно рыдать только в детстве, громко , отчаянно и обречённо. Боль была не главной причиной, меня впервые в жизни предали те, кого я считал своими товарищами. Сжав кулаки и ревя во всю мощь я упрямо попёр на пацана.

-Может  хватит?

Он смотрел на меня, сочувственно –понимающе, явно не собираясь продолжать драку. Рёв сам собой затих.

-Пойдём, проведу до дома.

Я доверчиво протянул ему руку Так, мы и шли, взявшись за руки. Не помню , что я тогда чувствовал, но какая-то глубинная  серьёзная работа произошла в душе ребёнка. Я ещё не знал как выразить эти мысли и чувства словами,  их просто не знал. Именно тогда понятия предательства и благородства сформировались у меня в душе.

На этом мои гопницкие походы закончились, а подельники старались мне на глаза не попадаться, подозреваю, им всё же было стыдно за своё позорное бегство передо мной. 

В детстве, обиды быстро забываются, мы продолжали играть вместе, ходить друг к другу в гости, но … друзьями так никогда и не стали.

 

 

Бойцовский клуб по-советски

Чёрный пистолет (детсад)

 

Родных братьев у меня не было. Зато были два  двоюродных. Сыновья родных сестёр моей  мамы, тёти Раи и тёти Нины. Тёти Раеного сына звали  Вова. Был он на четыре года старше меня. Его часто привозили к нам домой в гости , где зачастую он задерживался дня на два ,  а то и три. Мне он категорически не нравился, постоянно насмехался надо мной, дразнил.  И за всё это я обязан был сносить его присутствие в моей кровати, куда его клали ко мне на ночь «валетом». Правда, к достоинству его можно отнести врождённые дипломатические способности, что позволяло ему найти общий язык с любой компанией.  Он входил в неё легко и непринуждённо, как  горячий нож в брикет масла.

В один «прекрасный» день, он услышал, как мама обращаясь ко мне , назвала Лесиком. Не Олегом или Олежкой,  а именно ЛЕСИКОМ, да ещё при Вове!

С этого момента он, как чёртик из табакерки, в течении всего дня, выскакивал из разных уголков нашего дома, гримасничая и корча рожи.  на все лады издевательски обзывая меня Лесиком. Сначала я пытался отвечать ему, склоняя на все лады  имя Вова.  Получалось совсем не обидно! Затем пытался догнать и отлупить. Но он был старше, ноги были длиннее, а мои попытки тщетны. В конце концов он довёл меня до «белого каления». И вот тогда мой мозг заработал холодно и мстительно. Незаметно взял в руки перьевую  ученическую ручку, демонстративно повернулся к нему спиной. Не  унимаясь он продолжал  дразнить, постепенно приближаясь ко мне, будучи уверен, что сумеет дать стрекача при малейшем моём движении. А я, как охотник в засаде, притаился, ожидая момента, когда расстояние разделяющее нас, сократится до минимума. Почувствовав его дыхание на своём затылке, с диким воплем развернулся и со всего маха вонзил ручку в его спину! Почувствовав моё движение, он, к своему и моему счастью, успел развернуться спиной, чем сохранил своё лицо куда мог прийти удар ручкой.

Взвыв от боли и страха, Вова заверещал как маленький бельчонок, пытаясь руками дотянуться  до ручки, торчащей в  спине, подобно шпаге тореадора в спине быка. Усилия были тщетны. Так он и побежал к своей маме с торчащей в спине ручкой, которая симметрично колыхалась  в такт его бега. Тогда впервые  я испытал чувство холодного и глубокого удовлетворения. Надо ли говорить, что с тех пор всякие дразнилки с его стороны прекратились! Спустя десятилетия и будучи ректором государственного университета МВД Белоруссии, полковник Владимир Мороз с гордостью рассказывал своим студентам, что впервые  в возрасте восьми  лет на перо его « насадил» четырёхлетний рецидивист Олег, который по совместительству был,  его двоюродным братом.

Второй мой двоюродный  брат Игорь несмотря на своё малолетство, был известный хулиган своего района, с которым побаивались связываться и взрослые. Но в отличие от Вовы, относился ко мне покровительственно – благосклонно. Как-то раз  тайком показал мне сделанный им собственноручно пистолет! Это был примитивный самопал, зато как сделан! Отлит из свинца в форме «Парабеллума». Ствол из настоящей медной трубки. Сам пистолет выкрашен в чёрный цвет. Правда, на этом сходство с настоящим оружием заканчивалось. Заряжался он со ствола серными головками спичек, затем вбивался  пыж, после которого следовала сама «пуля». В казённой части пистолета просверлена  дырка, через которую осуществлялся поджог вышибного заряда.

Я с первого взгляда влюбился в этот «пистолет». Он снился мне по ночам, обладание им казалось высшим счастьем на земле. Я канючил и умолял Игоря отдать мне его, предлагал взамен те немногие игрушки, которыми владел. Бесполезно, Игорь согласен был его поменять исключительно  на настоящие лётные отцовские очки, правда, с треснувшим стеклом одного окуляра. В конце концов, сделка состоялась. Обладание этим пистолетом, наполнило всё моё существо какой-то неведомой силой и уверенностью. Я тайком от мамы пронёс его в детский сад, расстаться с ним хоть на миг не было сил! Он, пистолет, засунут за двойную резинку от трусов и шорт, а сверху его прикрывала рубашонка. В песочнице, играть с машинкой он не мешал. Зато его тактильное  присутствие наполняло всё моё существо тайной радостью обладания. Вдруг ко мне подошёл самый крупный и высокий мальчик нашей группы, Саша.  Схватив мою машину, он по-хозяйски направился в свою песочницу. Классика жанра! Страх, гнев и вот я мчусь на него. Толчок в спину, Саша кубарем летит на песок.  Машина вновь в моих руках. Он встаёт, в  руках у него какой-то кусок то ли фанеры, то ли картона. С размаху он бьёт меня им. Чувствую удар чем-то острым под нос и рот мгновенно наполняется какой-то солёной жидкостью,  красного цвета. Кровь! Я выхватываю пистолет и направляю его на Сашу. Немая сцена. Понимая, что выстрелить из него не получится при всём желании, я бью свинцовой рукояткой пистолета Сашу в лоб. Он падает на спину. По всему детскому городку слышен визг детей и крики: «Анна Павловна, а Мицура Олег из пистолета убил Сашу Кондратенко». С иссиня-белыми лицами сбегаются на крики воспитатели детского сада и что они видят? По среди детского городка,  с залитым кровью лицом, держа в руках пистолет , стою я.  У моих ног с закрытыми глазами лежит Саша…

Да-а, не хотел бы я оказаться в этот момент на их месте. Но тут Саша открывает глаза и спокойно встаёт, демонстрируя присутствующим растущую прямо на глазах свою лиловую шишку на лбу. Общий вздох облегчения и весь воспитательский состав бросается ко мне, предварительно отобрав пистолет. Кровь хлещет не переставая. Оказывается, он ударил меня не фанерой и не куском картона. Это был кусок жести, ,отвалившийся от крыши деревянного грибка. И этим куском жести он практически отрезал мне верхнюю губу.

Меня на руках несут в лазарет, приезжают врачи и прямо там, в лазарете садика, пришивают мне губу. От чего-то мне не больно, а щекотно и всё время хочется чихнуть.

На память о пистолете, который мне так и не вернули, остался едва заметный шрам под носом. Ну а Саша, ныне действительный член Академии Наук РФ в области молекулярной физики. Хочется думать, что именно тот удар в лоб пистолетом, способствовал появлению выдающегося светила в этой области ! 

 

Школа

 

Все десять школьных лет — это  не прекращающаяся череда больших и малых драк.

Школа наша была большая  и большинство детей, учащихся в ней,  были из простых рабочих семей. Мне сподобилось мало того, что относится к семье городской интеллигенции, так ещё попасть   в специализированный класс с «физическим уклоном»! Тогда это модное поветрие, только начинало проникать в школьные стены. Класс подбирался по социальному статусу родителей учеников. В нём культивировался дух идеализации отличников, нашёптывания учителям о «грехах» одноклассников и прочие гадости, которые мной никак не могли быть восприняты.

Поэтому я выпадал из этой «дружной» среды. Боролся с выпадами в мой адрес некоторых лизоблюдов,  жёстко. Отчего их родители частенько приходили с жалобой на меня. А я забившись за шкаф, ждал пока гнев мамы перейдёт в стенания по поводу моего безрадостного будущего в стенах тюрьмы и её горестной доли носить до конца своих дней передачи сыну –уголовнику. Тогда я выбирался из своего укрытия, молча обнимал её за плечи . В такие моменты мне редко доставались её  болезненные, но заслуженные мной затрещины.  Клятвенно заверял,  что больше такого никогда не повториться.

Но сдерживать данное слово мне мешали родители моих рафинированных одноклассников, не забывавшие дорогу в наш дом.

Мало этого, мне чуть ли не ежедневно приходилось отстаивать своё право на индивидуализм, перед всеми хулиганами нашей школы. Это были школьные «авторитеты», главенство которых нужно было либо беспрекословно принять , либо драться  , доказывая своё право не пресмыкаться перед ними. Драки проходили, как правило, за котельной и велись строго один на один и только до первой крови. В большинстве поединков я выигрывал,  имел определённый авторитет, поэтому мне прощалась моя «особистость».

Бедная моя мама не переставала стенать над моими ссадинами, разбитыми губами и фингалами, периодически расцветавшими то под одним, то под другим, а то и сразу под обеими глазами. Было бесполезно доказывать, что все мои драки инициированы не мной, дрался я вовсе не из желания победить. Я защищался из страха быть побеждённым.

К девятому классу я передрался  в школе с кем было возможно. Постепенно стали появляться новые увлечения, девушки, дискотеки, спорт.

Мама постепенно успокаивалась, видя, как бережно я отношусь к своей одежде и тщательно причёсываюсь перед зеркалом. Правда, иногда после дискотек возникали небольшие коллективные драки, но с моими приобретёнными бойцовскими навыками удавалось выйти из них с минимальными потерями. Тогда я уже имел звание кандидата в мастера спорта по лёгкой атлетике, что давало мне целый ряд преимуществ. Так, провожая на свидании девушку из чужого района домой, я чувствовал себя достаточно уверенно. Хотя нас сопровождала группа пацанов её района, ожидая пока мы расстанемся, с тем, чтобы мне «ввалить»:  А не фиг, мол,  с нашими девчонками гулять! Таковы были не писанные  «джентльменские» законы улицы. При девочке морду  ухажёру не бить! Ну а потом, дай бог ноги унести чужаку!  Если ловили, то били долго, со вкусом, но не до смерти. А уж ноги, Боже мне дал хорошие! Как только моя очередная пассия скрывалась в проёме двери, я с места рвал такую стометровку, что мои преследователи мигом оставались где-то далеко позади. А ещё, пользуясь хорошей растяжкой, мог без всякого  труда закинуть обе ноги за голову. Что после просмотра первых боевиков с участием Брюса Ли  давало мне возможность «фехтовать» нижними конечностями не хуже, чем киногерои этих фильмов, издавая к месту и нет душераздирающие крики «Ки-и-йя!».

Но существовало главное табу.

Никогда не ходить на танцевальные вечеринки в чужую школу.

Я его нарушил.

Мой товарищ, который раньше учился со мной в одном классе, пригласил меня на вечер в свою новую школу. Основным побудительным мотивом для меня, было желание увидеть одну девушку, о которой я много слышал восхищённых слов от другого своего товарища, но знаком с ней не был.  Искус был настолько велик, что я нарушил неписаный закон школ!

Вначале я вёл себя скромно, стоял в уголке и внимательно рассматривал девушек, но искомой среди них не было. Как потом я узнал, предмет моего интереса игнорировал такие мероприятия. Но была среди присутствующих  школьниц одна, которая невольно обращала на себя внимание. Достаточно откровенное платье выгодно подчёркивало восхитительно длинные ноги. Всё остальное, тоже соответствовало ярким эротическим устремлениям юноши пятнадцати лет! Памятуя о неписанном законе школьного «этикета», я и в мыслях не держал возможность знакомства с явной  «звездой» чужой школьной дискотеки. Объявили «белый танец» —  дамы приглашают кавалеров. И это длинноногое чудо, через весь зал направляется ко мне. Меня приглашают на танец. Отказаться? Тогда мой фейс останется не тронутым, как честь монахини. Но это позор! Мой трусливый поступок станет достоянием всей школьной общественности нашего небольшого города! Такого позора я не переживу!  Принимаю приглашение, с полным осознанием неизбежной экзекуции. Шепчу  товарищу на ухо, чтобы бежал мне за подмогой, а сам вывожу прекрасную фемину в круг танцующих. Краем глаза наблюдаю формирование многочисленной группы ребят, недобро поглядывающих в нашу сторону. Понимаю, что бить будут, возможно ногами. Единственное моё спасение, танец. Пока я танцую с девушкой, бить не будут. Сразу же после медленного танца, приглашаю девушку на быстрый. Фонтанирую анекдотами и юмором, выделываю сумасшедшие танцевальные па. Короче, делаю всё возможное , чтобы продлить непрекращающийся танцевальный марафон с длинноногой чаровницей и оттянуть неизбежную развязку. Надежда  дождаться подкрепления  греет душу. Но всему, рано или поздно  приходит конец.

Танцевальный вечер закончился. Группа парней оттесняет меня от моей новой знакомой. И я последним забираю свой модный плащ  из школьного гардероба.

Осенний сырой вечер. У школьного крыльца стоит группа ребят моего возраста из десяти-пятнадцати человек. Выражение их лиц и мрачные взгляды, не оставляют сомнения, ждут меня. Тоскливо оглядываюсь вокруг, моей группы поддержки нигде не видно. Придётся выкручиваться самому.

Растягиваю лицо в широкой улыбке и иду прямо на них, словно увидел старых , добрых друзей.

На встречу выходит сухощавый приблатнённый паренёк. Кепка на затылке, окурок небрежно приклеен к нижней губе:

• Ты чё клеешь чувиху, кент которой ушёл в армию?
• — А какое отношение ты имеешь к  ней? — Вопросом на вопрос отвечаю я, следя, чтобы вопрос мой звучал дружелюбно и где то весело. А он мой кореш и просил меня за ней присмотреть!

Здесь я начинаю действовать, как было написано в нотной тетради Ференца Листа. Играть быстро, на следующей странице — ещё быстрее. На третьей странице — играть быстро, как только возможно! И на четвёртой — ЕЩЁ БЫСТРЕЕ!

• А, ну так, если он тебе поручил, значит  мы с тобой и будем разбираться, правильно?!-  Он ошарашенно кивает. Снимаю часы и протягиваю их стоящему рядом с приблатнённым пареньку — подержи пожалуйста, подарок отца, жалко если разобью.  Тут же разворачиваюсь к третьему и снимая модный плащ протягиваю ему. — Это шуринский, не хочется рвать, будь добр, подержи. Очки в модной оправе достаются четвёртому. Невольно расположив их к себе, не теряя темп, перехожу к ритуалу драки. Если я невольно оскорбил тебя –это я  блотняку, бей первым. С размаху он выбрасывает правый кулак в область солнечного сплетения. Напрягаю пресс и слегка демпфирую удар локтем. Но на лице у меня выражение дикой боли. Радостный гул одобрения слышен со стороны зрителей.
• — Дай ему ещё!
• Звучат призывы к блатному. Принимаю ещё пару ударов, совершенно незначительных по ущербу. Но мои сценические гримасы свидетельствуют ровно об обратном. Одобрительный гул зрителей становится громче. И в этот момент, с разворота ногой   бью его по шее. Снопом он падает прямо, где стоял. Зависает напряжённое молчание.  Подскакиваю к поверженному противнику, опускаюсь на корточки и как  заботливая «мамаша» похлопывая  по щекам, привожу его в чувство. Пошатываясь он вскакивает, демонстрируя готовность к продолжению драки. Мы снова сходимся. На этот раз я не подпускаю его к себе, не сильно отталкивая ударами ноги в грудь. Ему только и остаётся, как бессильно махать руками ни на йоту не приблизившись. Однообразие наших телодвижений, начинает надоедать публике. — Да он каратист, нечестно с ним драться! Эй, чувак, покажешь пару приёмчиков?
• Этот вопрос из толпы адресован мне.
• — Да без проблем. — Харе драться, ты же не собираешься чуву дальше клеить?
• -Зуб даю, не нужна она мне.
• — Тогда давайте мириться! — Это призыв к нам обоим. Мы обмениваемся рукопожатиями  под одобрительный гул публики. Меня похлопывают по плечу, возвращая в целостности плащ, часы и очки.

К прибытию моей «группы поддержки» , конфликт исчерпан. Все присутствующие сбросились деньгами, у кого сколько было. Купили в ларьке у дяди Феди ящик портвейна « 777» (мы ещё называли его «топорики») и десять плавленых сырков «Дружба». Была распита «мировая» и взято с меня слово , обучить приёмами махания ногами!

Прошли годы.

И та, ради свидания с которой,  я нарушил «неписанные святые законы» школьного этикета, стала моей женой!

Но это совсем другая история!

 

 

После школы, но перед военным училищем.

Или — Прощай зубы!

С первого раза мне не удалось поступить в военное училище. При необходимых 25 балах проходных, я набрал 24, 5. Хотя из всей группы поступающих, у меня были лучшие оценки, но я не поступил…

Тогда на личном примере я столкнулся с проблемой «Блатных». Но об этом отдельно.

А пока  перед следующим этапом поступления,  работал каменщиком-плотником в строительном управлении на пару с таким же несостоявшимся студентом «Бауманского университета». Работа была тяжёлая и грязная. Бригадир снисходительно называл нас «студики» Если нужно было разгрузить вагон негашёной извести или разобрать по кирпичику старый дом, сомнений кого отправить на такую работу  у него не возникало. После таких работ  сил оставалось только доползти до кровати и не раздеваясь, рухнуть в объятия «морфея»!

А по субботам я ходил в баню. Хорошенько попарившись и выпив литра два нашего знаменитого Мозырьского пивка, я не спеша поднимался в гору по родной, знакомой мне с детства улице. Смеркалось. В конце подъёма, из проулка на встречу  вывернул незнакомый пацанчик, лет семнадцати от роду.  Краем глаза заметил,  за  его спиной маячащих  два тёмных силуэта. Проигнорировав, тревожный «звоночек»  в голове,   самоуверенно успокоил себя –мыслью о СВОЕЙ с детства территории, где  мне некого опасаться.

— Закурить не найдётся? — Он стоял передо мной, рыжий, не складный, с неуверенной улыбкой на дрожащих губах.  Правая рука  за спиной, левая чуть подрагивает. Жалкое зрелище.

• Не курю!  Уверенно отстраняю его  плечом, продолжая движение.  Вдруг, взрыв ! Яркая вспышка ослепила глаза, всё тело содрогнулось от сильного удара,  звон в ушах.   Рот, наполнен невесть откуда то взявшимся песком…

Машинально сплёвываю, и  с ужасом чувствую,  язык не встречает преграды   передних зубов…  Их просто нет! Губы  разорваны в клочья.Как потом выяснилось, ударил он меня гирей для весов, висящей на цепочке. Этакий кистень, грубый и беспощадный.

Ужас случившегося, а затем слепая ярость охватили меня. Описание этого момента заняло несколько минут, но тогда всё это произошло мгновенно и сублимировалось в одно стремление — убить!

Пацан,  рванул к двум тёмным силуэтам. Я за ним. Эти двое набросились на меня. Как дрался с ними, не помню. Они были всего лишь досадным препятствием, мешающим свершению моей мести.  Помню, хватали за руки, плечи, ноги. Стряхивая их с себя как собак, рвался к тому, кого уже приговорил. Одно желание владело мной,  убить негодяя!

В конце концов,  на ногах в процессе драки против меня из троих, остались двое.Тот, кто выбил мне зубы и второй, намного меня старше.Теперь у меня стало две цели для убийства!

В моём исступлении, было то, что повергло их в ужас, биться с ними до конца, до их конца!

Бросившись от меня на утёк, они по незнанию, выбрали дорогу в гаражный тупик. Я сознательно загонял их туда.  Вот и всё!  Тот, что старше, ,первым догадался о ловушке. Лицо  разбито в кровь. Моя работа, удовлетворённо промелькнула мысль. В руке, он что-то сжимал. Сквозь звон в ушах, стали пробиваться хлёсткие щелчки. Это выстрелы. Он стрелял в меня из пистолета. Близкие звуки рикошета пуль, были  рядом. Он шёл прямо на меня, пистолет «гулял»  в руке. Пришло холодное понимание —  надо отступать. Так мы и шли. Они на меня, я синхронно,  шаг в шаг, отступал назад.  Выйдя из тупика и оказавшись на краю оврага, они  одновременно прыгнули в него. Вслед им я запустил большой кусок цемента. Бегом домой. Там, на ковре, висит отцовский парадный кортик. Единственное оружие в доме. «Убить, убить»! Набатом звучало в голове! Вихрем, промчавшись мимо родителей сидевших в зале, бросился к ковру, одним махом сорвав с него кортик.

Отец всё понял. Рванувшись к двери,  увидел стоящего в проёме двери НА КОЛЕНЯХ ОТЕЦА!

Тот, кто ни разу меня не то, что не поцеловал, по голове   не погладил. Чей авторитет для меня был абсолютен и не зыблемым! Он стоял передо мной, на коленях:

— Сын, остановись! Не соверши того, что сломает и твою,  и наши с мамой судьбы!

Потом я долго думал, кто и  что меня могло в тот момент остановить?

Пожалуй, только этот поступок отца !

Это он убедил  съездить в  больницу и снять побои.

Написать заявление в милицию.

Что спасло меня в дальнейшем от обвинения в нападении на двух несовершеннолетних бандюков,  всего на пол года младше меня. Физический урон  им мной  был нанёс не слабый. Присутствовали там и поломанная челюсть, и сломанный нос.

Вдохновителем этих ублюдков, был матёрый уголовник, который и стрелял в меня из револьвера. Был суд, главарь получил большой срок, а  «сладкой» парочке малолетних негодяев дали условный. Шёл год защиты детей!

Но главное —  я никого не убил, а ведь в тот момент был очень близок к этому. Не стань отец у меня на пути…

Спустя пятнадцать лет после происшедшего, в возрасте 32 лет с женой и двумя детьми, проводил отпуск в родном городе. На автомобильном вокзале подошёл ко мне пьяный мужичок. Без зубов, руки в наколках, от него сильно разило мочой. На вид , лет пятьдесят. — Мужик, дай рубль на опохмел! —  Я протянул ему три рубля одной купюрой, чтобы он поскорей свалил и не пугал детей. Ну, ты мужи-и-к!! Радостно зашепелявил тот. Вдруг его лицо расплылось в широкой улыбке. Не узнаёшь, это же я тебе выбил зубы, братишка! Ничего кроме брезгливости,я к нему уже не испытывал. Жизнь  или Бог, взяли с него сполна.

 

 

 

Военное училище

Странно, но в училище, казалось бы при такой плотности физически крепких, амбициозных молодых людей на один квадратный метр, межличностные конфликты были ничтожно малы! Лично у меня  за четыре года учёбы произошёл лишь один, если его можно так назвать — конфликт. 

Одногрупник Сергей, этакий  львовский  щёголь, дабы унизить кого-либо,  снисходил до уничижительного обращения-«Эй ты, Ванька, русский» ! Произносилось это уменьшительно-покровительствованно. Что не могло не задеть. На первом курсе это сходило ему с рук из опасения, что его гражданские друзья подловят в городе . Но на втором , это достало, а возможность встречи с львовскими «гопниками» скорее приятно будоражила!

К этому времени на занятиях по рукопашному бою, мы успели пройти хорошую школу выживания при встрече с одним и более противниками. Занятия по самообороне у нас вёл настоящий  работник ГРУ,  переведённый по каким-то показателям с оперативной, на преподавательскую работу. Бродили слухи, что за чрезмерную жестокость.

Демонстрируя очередной приём, он  для спарринга,  выбирал самого крупного и высокого курсанта, как правило,  это «почётная» обязанность выпадала нашему добродушному увальню Феде.  Демонстрируя боевые приёмы, он только чуть  не доводил их до конца.  Заставляя бедного Федю орать благим матом. Так же и контролировал, чтобы в наших спаррингах мы «работали» на тонкой грани допустимого. Наверно поэтому у нас и не возникало желания  разбираться между собой. С лихвой хватало занятий по рукопашке.

На всю жизнь запомнил его уроки, как жизненные аксиомы:

1. Выигранное сражение то,  которое тебе удалось избежать.

2. Поединок, длящийся больше трёх секунд — проигранный.

3. Конечная цель схватки — убийство соперника с первого удара. Второй удар-  твоя смерть.

4. Убить человека можно пальцем или любым бытовым предметом, главное знать, куда ударить.

5.Чтобы победить, необходимо соперника обмануть. Для этого «напруди» в штаны, покажи, как ты напуган. Как только противник ослабит контроль, нанеси единственный удар, но смертельный.

И вот, во время очередной самоподготовки проходящей в учебной аудитории, на мою просьбу  убрать ноги с прохода , Сергей в своём стиле  заявил:

-Ничего, Ванечка-русский, перешагнёшь, не обломаешься.

Через минуту он с грохотом приземлился попой на пол.

Я просто подбил его ноги в верх, обрушив нижнюю часть  туловища вниз.

Подскочив с пола, Сергей разразился целой речью. Мол,  «Ванечке» по жизни надо знать своё место и не рыпаться. Ни  то его львовские друзья  мигом мне мозги вправят при выходе в город. Это было его  ошибкой,  я воспринял  угрозы всерьёз. Рванувшись, был готов  разобраться с «источником» потенциальной угрозы прямо в учебном классе.

-Стоп! Все разборки в курительной комнате!

Команда командира группы остановила мой порыв. Все остаются  на месте, а я и ещё   двое со мной присутствуем на разборке, драться не до смерти. Сказано, сделано.  В курилке мы разошлись по разным углам,  «секунданты» удобно расположились на широких подоконниках,  ожидая захватывающего зрелища. У Сергея решимости поубавилось, да и у меня запал  утих, причина ссоры не казалась уже столь значительной. Поединок грозил закончиться, так и не начавшись…. И тут Сергея дёрнул «чёрт» за язык. Он не правильно истолковал мою неуверенность. Распушив «перья», с новой силой, стал угрожать «Ванечьке»!  Дальнейшее происходило на «автомате». Шаг вперёд, обманное движение ногой и с правой руки удар в челюсть. Сергея от удара развернуло на сто восемьдесят градусов. Ухватившись за подоконник руками,  он уткнулся лицом в оконное стекло. В комнате повисло напряжённое молчание…  Вдруг в установившейся тишине, раздались звуки всё усиливающихся всхлипываний! Достав из кармана брюк круглое зеркальце и громко всхлипывая, Сергей с трагическим выражением  лица, рассматривал расцветающий кровоподтёк на  левой скуле.

• Как же я теперь с таким фингалом в увольнение пойду?! В голосе звучала «шекспировская» трагедия, а по лицу  катились крупные, как градина, слёзы.
• С досадой сплюнув, неудовлетворённые секунданты  вернулись в учебную аудиторию.

После происшедшего, к Сергею намертво привязалась кличка-«Ванечка». Как говориться, за что боролся, на то и напоролся.

Зато, когда возникала коллективная агрессия гражданских парней против наших курсантов, как правило на дискотеках,  «ответка» следовала незамедлительно, организовано и жёстко. После чего года на три-четыре, подобные случаи сходили на нет!

А впереди меня ждал последний курс обучения, длиной в полтора года, но это уже  после  училища.

 

 

 

Дисциплинарный батальон

После вручения диплома и лейтенантских погон, родное училище отправило меня, как тогда говорили военные:

в «кузницу офицерских кадров»!

Так называли Уральский военный округ.

Почему «кузница»?

Потому что на всей его не маленькой территории, располагались в основном кодированные войсковые части, где комплектация  офицерским составом была 100 процентов, в то время как солдатами срочной службы, каких то жалких — 10. Только в случае войны эти части срочно доукомплектовывались отмобилизованными солдатами с гражданки и становились полноценными войсковыми подразделениями.

Попасть в такую часть, считалось малоперспективным  с точки зрения  офицерской карьеры. Прибыв в штаб округа, располагавшийся в  городе Свердловске, ныне Екатеринбург, был препровождён в кабинет заместителя командующего округа. Выслушав мой доклад о прибытии в его распоряжение и не без удовольствия оценив искусство львовских евреев-портных, чьё произведение в качестве парадной формы, ладно облегало мою фигуру, поинтересовался, нет ли у меня пожелания о месте предстоящей службы?

• Готов служить там , куда отправите, товарищ генерал-лейтенант! — Бодро начал я. — Но есть одно пожелание. — Говорите. — Моя жена учится на последнем курсе медицинского университета, хотелось бы, чтобы она закончила его по месту моей предстоящей службы! Глаза генерал-лейтенанта озорно блеснули.
• — Есть такое место. Он повернулся к своему помощнику:
• – В Перьми у нас же есть медицинский университет? Так точно есть , отозвался помощник . Улыбка понимания скользнула  по его губам.
• — Поздравляю вас товарищ лейтенант, вы направляетесь в  развёрнутую специальную воинскую часть,  расположенную в городе Перми! Да ещё сразу на капитанскую должность!
• — Служу Советскому Союзу! Я не верил своему счастью! Служить в городе-миллионщике, с возможностью перевести жену в университет, в развёрнутой части специального назначения! Вот это удача! Получив предписание, пулей вылетел из приёмной, суеверно опасаясь ненужными вопросами спугнуть удачу!

А это было бы нелишним. Но пока  мчал на такси в строну железнодорожного вокзала, окрылённый надеждами.

В купе вагона, мои  мысли  постоянно  вращались вокруг одного вопроса, что это за специальная воинская часть, в которой мне предстоит служить?Наверно десантники, а вдруг, чем чёрт не шутит, секретное подразделение специальных операций! Впрочем, меня устроил бы любой вариант!

В штабе спец частей города Перьми  вручил своё предписание дежурному офицеру.

• Через пол часа  подъедет автобус, на нём и убудете в ваше подразделение. И вот я в автобусе. Вместе со мной  два молчаливых капитана из этой части, никак не соответствующие образу супер солдат. Обоим далеко за тридцать, форма хоть и чистая , но достаточно поношенная. Оба, не скрывая хитрых ухмылок,  с интересом поглядывают в мою сторону.  Восторженное настроение начинает медленно, но верно сходить на нет. За прошедшее время, мне никто так и не разъяснил, что это за спец часть. Ладно, раз они играют в молчанку, то  я поддержу их. Посмотрим кто первый не выдержит. Между тем, автобус миновав центр города,  уверенно направился в сторону  окраины. Ничего страшного, можно служить и в городской черте. Но вот уже последние огоньки редких поселений остались далеко позади, а транспорт не снижая скорости,  уносит меня в глубину распахнувшийся уральской тайги!

Мыслей не осталось , только ожидание неизбежного. Автобус сворачивает с магистральной асфальтовой на хорошо накатанную, просёлочную дорогу. На пригорке замечаю чётко  прорисованные на фоне закатного неба очертания колючей проволоки и сторожевых вышек. Странно, тюрьма рядом с воинской частью? Автобус уверенно сворачивает в сторону этих сооружений.

Что это? Ворота странного заведения гостеприимно раскрываются,  мы въезжаем на территорию…. тюрьмы. В том, что это тюрьма — нет ни малейших сомнений. Два ряда колючей проволоки окружают четыре серых корпуса. По периметру ограждённой территории вышки с вооружёнными часовыми.

Спец часть  оказалась дисциплинарным батальоном. А в подчинении у меня, 22 летнего лейтенанта, двести сорок душ лиц переменного состава, осужденные солдаты за воинские преступления. Или, как мы их неофициально называли — «воры».

Спектр преступлений, за который они отбывали наказания, был широк и многообразен. Начиная от соучастия в убийстве , заканчивая гомосексуальными отношениями ( в те времена вы не поверите, но за это сажали!) и опозданием в свою часть из отпуска.

По возрасту  осужденные в основном мои ровесниками, а то и  значительно старше. Вот  мне и предстояло стать для них  командиром.  Это для тех, кто во многом и попал то сюда   благодаря тому , что и в грош не ставили авторитет  офицера, вне зависимости от его воинского звания! Для меня этот этап жизни  стал самым главным и наиболее болезненным университетом «Бойцовского клуба»! Там я вынужденно освоил способ «бесконтактного поединка», когда победа достигается через волю и решительность, транслируемую через взгляд, в самую глубину зрачков оппонента. Успех такого поединка возможен  только при условии, если весь свой энергетический мысленный посыл передашь взглядом в глубину  черепной коробки супостата.  Со вкусом, в  деталях мысленно живописуя, процесс смешивания его с земным прахом.

Меня  никто не учил этой методике. Но вся предшествующая жизнь и опыт бесконечных училищных, дворовых и школьных «Бойцовских клубов» подготовили  к этому.

Впервые этот навык я вынужденно применил именно в дисбате. Там, на одном из первых построений личного состава роты, которое я проводил, это и произошло. А дело было так.

Отвязанный громила, осуждённый за соучастие в убийстве сержанта из «воров в законе», или как их называли на зоне — «Зехер». Отказался выполнить мой приказ – стать в строй, чуть ли не открытым текстом послав на три известных буквы.

Это был вызов! Его физические кондиции раза в два превосходили мои. Один кулак был размером с мою голову, чем вызывал неподдельный  приступ ужаса.  Было два официальных способа принудить его к повиновению.  Вызвать вооружённый караул, или применить своё табельное оружие. Оба варианта были проигрышны, так как никоим образом не способствовали упрочению моего авторитета!

Рота с интересом наблюдала  за исходом нашего поединка. Мне было  страшно, как никогда. И от этого  ярость, охватившая меня, была подобна  испепеляющей стихии лесного пожара. Я впился взглядом в зрачки его глаз. Как потом мне рассказывали очевидцы,   приблизил вмиг побелевшее своё лицо, с вытаращенными глазами, вплотную к его физиономии, не на секунду не отпуская его взгляд. Он мог раздавить меня одним движением кувалда подобной руки. Но этого я уже не осознавал! Своим пылающим взором, буквально продирался в глубину его зрачков, ставшими вдруг  широкими метро тоннелями.  Я прожигал их стены огнём ярости, страха и ненависти. Я буквально видел его череп изнутри! Слова мои звучали отстранённо, холодно и чётко.

В какой- то миг я физически ощутил его духовный слом!

С опущенными плечами и потухшим взглядом  он молча стал в строй. Мне же стоило большого труда сдержать ту бурю эмоций, которая рвалась из меня наружу! Бешеным взглядом  окинул, вмиг замерши строй из двухсот  рыл. Ещё мгновение назад они жаждали весёлого представления, в котором для меня была уготована бесславная роль. Теперь же никто не решался посмотреть мне в глаза. Это был мой триумф, но он нуждался в закреплении.

В этот же день я написал рапорт на имя командира батальона, с изложением происшедшего и просьбой не засчитывать в зачёт срок, проведённый   рядовым переменного состава в заключении. Назначить  ему повторный срок отбывания наказания с момента и даты совершения дисциплинарного проступка в отношении меня. Даже для видавшего  виды комбата, моя просьба показалась слишком суровой.

• А если он у вас, товарищ лейтенант, перед строем батальона попросит прощения?
• — Спросил он. Я молча пожал плечами.

На утреннем построении батальона, на плацу, после прохождения личного состава,  строем и с песней.

Комбат, обращаясь к всему батальону,  спросил:

— У кого есть вопросы?

• Разрешите обратиться к товарищу лейтенанту! — Обращайтесь!
• Чётко  печатая строевой шаг, ко мне вышел вчерашний кувалда рукий.
• — Товарищ лейтенант!- Громко начал он. — Вчера на вечернем построении я вас оскорбил перед строем.  Был не прав, прошу простить меня!
• На плацу стало так тихо, так, что было слышно чирикание одинокого воробья.
• — Как простой человек, — начал я, —  прощаю. Но как офицер — простить не могу!

Казалось, весь плац одновременно выдохнул.

-Разрешите стать в строй? — Разрешаю!

Так же печатая шаг, но с поникшими плечами, он занял своё место в строю.

Таким образом, срок его заключения был продлён на 6 месяцев. Жестоко ? Наверное.  Но конкретно в той ситуации, это было единственно правильное решение. Мой авторитет как принципиального командира был упрочен раз и навсегда  в среде этих отчаянных дебоширов, убийц и пидарасов. Любое  распоряжение исполнялось в точности и в срок.  Свои навыки бесконтактного воздействия продолжал совершенствовать, доводя нарушителей дисциплины до полуобморочного состояния .

Столько смертей, подлости, грязи как в дисбате, я потом нигде не встречал за все свои двадцать пять лет календарной службы в армии!

Но это была отличная закалка, позволившая с минимальными потерями пережить мне безвременье проклятых девяностых годов!

Тогда вся огромная страна превратилась в  дисциплинарный батальон со своими «нефелями», «деловыми», «зехерами».

Я был к этому готов!