Главная / Новости / Связь со страной исхода / Олег Мицура. Рассказ. “АХ, ЭТА СВАДЬБА…”

Олег Мицура. Рассказ. “АХ, ЭТА СВАДЬБА…”

Львов…

Помню, с каким восторгом я, юноша осьмнадцати лет из провинциального белорусского городка, всматривался в строгие кружева готических соборов, остроконечными шпилями устремлённых в небо.
Старинные жилые дома городских улиц с вкраплением тенистых аллей и резкими росчерками булыжных мостовых, казалось, уводили в глубь истории. И уже явственно слышался цокот копыт на соседней улице и позвякивание доспехов благородных рыцарей. А меж ветвей старых разлапистых лип мелькали яркие перья дивных птиц, украшающие головные уборы прекрасных дам.
Я влюбился в этот город сразу и навсегда! 

С десяти лет я зачитывался рыцарскими романами Вальтера Скотта, штудировал учебники по истории Средневековья, лепил из пластилина фигурки рыцарей и устраивал между ними турниры. А спустя время, заразив духом рыцарства своих друзей по улице, устраивал нешуточные поединки, отважно рубясь деревянным мечом и отражая выпады соперника крышкой от огромной алюминиевой кастрюли, заменяющей щит. Полуразрушенный сарай на краю оврага сказочным образом обретал черты средневекового замка, за стенами которого томилась принцесса (в простонародье – соседская девочка Валя), ожидающая своего доблестного рыцаря. И вдруг я оказался в городе моей мечты, где историей дышал каждый булыжник мостовой. Честно говоря, мне уже неважно было, на кого учится, главное – остаться в этом городе. Каким счастьем было оказаться сопричастным к его судьбе.

 

Само училище гармонично вплеталось в его уникальный ансамбль, наполняя город тем романтическим духом рыцарства, без которого это был бы уже совсем другой Львов. Город любил своих курсантов, бесплатно подвозя на такси, пропуская без платы в театры и на кинопремьеры, вкусно (за символическую плату) кормя ароматной сдобой. Курсанты отвечали взаимностью, радуя горожан стройностью рядов и красотой строевого шага на парадах, хоровым многоголосьем новых и старых песен, исполняемых в тесноте и отзывающихся эхом старинных улиц. Эта обязывающая любовь города заставляла нас соответствовать ей. Культ формы был поднят на очень большую высоту: небрежность в её ношении искоренялась самими же курсантами порой самым жёстким способом – путём битья морды лица «чмошника позорного». Так что, даже те, кому от природы не была присуща любовь к опрятности, были вынуждены подчиниться общепринятым правилам курсантской жизни. Выход в город превращался в процедуру, подобную отбору в отряд космонавтов: проверялось всё – от стрижки до чистоты носков и носового платка. О стрелки брюк, казалось, можно было порезать пальцы, в отражении глянца на ботинках можно было глядеться, как в зеркало. Кроме того, в училище насаждался культ рыцарского отношения к женщинам и лицам старшего возраста: быть в форме и не уступить место женщине или пожилому человеку в общественном транспорте было немыслимо! Но была и ещё одна особенность…

Зачастую романтические улицы и аллеи города, пропитанные запахами цветов и хорошего кофе, пробуждали в душах молодых курсантов, воспитанных на шедеврах мировой литературы, безумно-томительные, горячительно-необузданные любовные чувства.

Выбравшись из тесноты казарм на городские просторы, «курсачи» напоминали молодых волков, обуреваемых чувством здорового голода.

И тогда, казалось, глаза их вспыхивали в ночи обжигающим, ярким светом, рассыпая искры подобно бенгальскому огню.

Попав в сердце выбранной жертвы, эти искры были способны мгновенно зажечь ответное, всепожирающее чувство у предмета страсти. Широко раздутые ноздри втягивали пахуче-ароматный, возбуждающий воздух городских улиц с шумом хорошо отлаженного насоса, отделяя сладостно-возбуждающие ароматы городских чаровниц от других городских запахов. Уши начинали жить собственной жизнью, чутко реагируя на колокольчиковые переливы девичьих голосов и глубокое контральто молодых женщин. Раз взяв след, этот «хомоэрэктокурсантиус» уже не терял его ни за что, упорно преследуя и настигая жертву. То был особый голод: его не могли заглушить ни ежедневная муштра, ни изматывающие наряды и караулы, ни ударные дозы брома, подмешиваемые щедрой рукой полковых коновалов в ежедневный кисель. Лишь наступала минута покоя, он сразу же напоминал о себе бунтом восставшей плоти, или утренними неприятностями, прерывавшими горячечно безумные сны финальным, стыдливо-постельным освобождением.

Но в отличие от волков, эти молодцы были вооружены безжалостно-беспощадной наукой обольщения, включающей в себя совершенное владение языком, соблюдение правил хорошего тона, отличной спортивной статью и, наконец, магией безукоризненно подогнанной военной формы. Жертва была обречена! Атака развивалась стремительно и беспощадно. В отличии от своих гражданских соплеменников, курсанты были крайне ограничены во времени: для достижения победы и утоления «голода», массировано применялся весь спектр умений и навыков, неизбежно ведущий к безоговорочной капитуляции прекрасных фемин!

svadba

Эта история случилась, когда я был на третьем курсе. К этому времени у меня уже был ряд знакомых и «очень знакомых» девушек, отношения с которыми носили лёгкий и «очень лёгкий», ни к чему не обязывающий характер.

Из этого ряда выбивалась одна, звали её Наташа Львова. В отличие от прочих, отношения с ней так и не переступили ту черту, после которой либо женятся, либо расстаются с обоюдными проклятиями и стенаниями. Причём причина была весьма рациональна: она поняла, что я тот самый «фрукт», который ни при каких обстоятельствах не сделает решительный шаг в сторону брачных уз, а у меня хватило ума понять, что девушка находится в том самом состоянии, когда ей не до ни к чему не обязывающих отношений с молодым повесой, а нужен конкретный кандидат на должность мужа и звание (как я «проинтуичил») отца будущего ребёнка. Придя к взаимному пониманию невозможности развития наших отношений в сторону «уси-пуси», мы с облегчением стали друзьями. Благо, девушка она была умная, и склад ума имела неординарный. Жила она в отдельной квартире рядом с училищем, куда я частенько на правах друга заглядывал, беспощадно поглощая бутерброды с докторской колбасой под неторопливую беседу о жизни.

Она не переставала мне сватать своих подруг, а я лениво отнекивался, ссылаясь на неизбежность разрыва в этом случае наших дружеских взаимоотношений ввиду неизбежного последующего расставания с её визави. Вздыхая, она соглашалась с моими аргументами, и наши взаимоотношения плавно возвращались на проторенные рельсы взаимопонимания.

В один из таких вечеров Наташа поставила вопрос ребром:

  • «Мицура, мне пора замуж!»
  • – «А что? Кандидат уже есть!» – взбодрился я. Надо сказать, что в эту квартиру захаживали и до меня ребята с нашей роты. О Генке Бее я уже рассказывал, а вот Женя Стойчук и Андрей Дегтярёв, пожалуй, заслуживают отдельного описания.

Женька представлял собой тип диспропорционального субъекта: вроде, в целом ничего особенного, но стоило задержать взгляд на нём чуть подольше, как невольно бросалась в глаза его согбенно-сухощавая фигура с длинными до колен руками.

Вслед проявлялся приспущенный удлиненный нос под высоким, с ранними морщинами лбом. Его печальный (с лёгкой грустинкой) взгляд вызывал невольное сочувственное участие, чуть кривоватая улыбка довершала сложившийся образ кронпринца в изгнании, вынужденного влачить свои печальные дни в окружении в общем-то славных людей, но… ироничная улыбка снисходительно намекала о том действительном месте, которое они занимали в его жизни. Умница парень вместе с тем был помешен на всякой импортной дребедени. Не имея возможности покупать импортные сигареты (страшный дефицит тех лет), он собирал пустые пачки от них, искусно вырезал мельчайшие фирменные детали с разных пачек и компоновал их на одной, делая из неё шедевр неведомой табачной компании, в которой (увы!) хранились сигареты советской «Орбиты» или болгарской «Родопи». Зато как эффектно он мог достать эту пачку на дискотеке или в кафе, чтобы угостить своих друзей и произвести впечатление на окружающих!

Первым, кто познакомился с Наташей, был он. По крайней мере впервые я оказался у неё на квартире вместе с ним. Бедняга, он был по уши в неё влюблён, чего нельзя было сказать о Натали. Для неё он был всего лишь мостиком для знакомства с новыми кандидатами. Зато у Жени было одно, но неоспоримое преимущество пред всеми мужиками нашей роты. Это преимущество мы увидели в городской бане, куда нас строем водили через полгорода. Когда я увидел, как он в «костюме Адама», намыливал своё «преимущество», аккуратно выложив его на всю длину бедра согнутой в колене ноги, что называется, «в зобу дыханье спёрло»! «А ведь оно ещё не в возбуждённом состоянии! – мелькнула мысль. – Это ж страшно подумать, какое оно в боевом положении! Убивец, ей-богу, убивец!» Народ при виде этого зрелища (кто восторженно, а кто завистливо) громко выражал свои эмоции, что впрочем нисколько не мешало Жене наводить лоск на своего «красавца», снисходительно поглядывая на окружавших его «пигмеев».

Андрей Дегтярёв был совершенно другого типа:

коренной москвич, казалось, в своём облике воплотил лучшие многовековые селекционные черты мужской части столицы.

Высокий рост, тонкие, правильные черты лица, длинные аристократические пальцы, которыми он умело перебирал струны гитары.

Другими достоинствами он не блистал, и размеры прочих органов имел вполне общечеловеческие. Его, как и меня, но только позже, в квартиру Натальи привёл всё тот же Джон.

Уже через неделю после знакомства с Наташей он поинтересовался, насколько серьёзные у меня намерения к нашей общей знакомой. Я развеял его беспокойство. «Она будет моей!» – решительно заявил он. С моей стороны протеста не последовало.

А теперь вернёмся к поставленному ребром вопросу Наташи. Я, согласно нашей предварительной договорённости, автоматически выпадал из числа кандидатов. Женя явно не дотягивал до звания соискателя. Хотя уже в наши дни зайдя в «Одноклассники» на страницу Стойчука, я увидел молодую и очень даже симпатичную женщину на фото рядом с Женей. Всё же, судя по всему, «награда-таки нашла героя». Ну а тогда из претендентов оставались две кандидатуры – Гена и Андрей. «А как тебе Андрей? – вопросом на вопрос ответила она. Итак, «Рубикон был перейдён» – имя счастливчика названо! «А что? Он вполне подходящая кандидатура. Да и он уже давно заявил на тебя права.» – «Но нудноват…, – задумчиво нахмурив брови и прикусив губу, с сомнением произнесла она, – особенно когда начинает гнусавить песни и заглядывать в глаза. В такие минуты хочется запустить в него тапком». – «Он что, таракан, чтобы его тапком? –вступился я за Андрея. – Да и вообще, вы – красивая пара. Опять же, москвич…»

Больше она к этому разговору не возвращалась, но судя по участившимся самоволкам Андрея и всё более обильным продовольственным передачам, приносимых ему Натальей, локомотив любви успешно набирал скорость.

Меня всё реже приглашали в гости. Андрей буквально летал от счастья, и когда он спустя недолгое время задыхаясь от восторга сообщил, что Наталья приняла его предложение стать женой, мне стоило труда изобразить на лице радостное удивление от «неожиданной» новости. Кроме того, он предложил мне быть свидетелем на их свадьбе с его стороны. Свидетелем со стороны Наташи была её подруга, судьбу которой (несмотря на мои увёртки) она настойчиво пыталась соединить с моей. Ей был составлен даже хитроумный план (как она мне потом сама призналась), как затащить меня в постель своей подруги. Все должно было произойти на Новый Год, который я, Андрей, Наталья и её подруга Татьяна должны были встретить в её квартире. Заранее было оговорено праздничное меню, закуплено спиртное. В предвкушении новогоднего вечера я стоял в карауле, с нетерпением поглядывая на часы, невыносимо медленно отмеряющие время до сдачи караула.

Проблема заключалась в том, что его у нас принимал старший курс. А так как мы его сдавали вечером 31 декабря, то старшекурсники не спешили принять его у нас, искусственно затягивая момент сдачи. Когда мы, наконец, получили увольнительные, на часах было 23 часа 15 минут. Подхватив на КПП училища ожидающих нас девчонок под руки, бросились на остановку трамвая. Спустя десять минут стало очевидно, что его не будет, и нам светит вполне реальная перспектива встретить Новый Год на остановке вдали от салата оливье и шампанского. Решение могло быть только одно – бежать со всех ног на квартиру к Наташе. Девушек пришлось нести буквально на руках. Все оставшиеся после караула силы были брошены на этот бросок. А минутная стрелка между тем неумолимо приближалась к цифре двенадцать. Из последних сил взлетая на четвёртый этаж к вожделенной двери, мы услышали первые удары курантов. С ходу влетев в квартиру, прямо в шинелях начали разливать по бокалам шампанское, которое с последним ударом курантов под дружное «Ура!» выпили, едва переведя дух. Стол ломился от яств: особой живописной группой стояли бутылки с водкой и коньяком. После выпитого бокала шампанского неимоверное напряжение последних суток спало. Вслед за первым бокалом последовал второй, третий… По правую руку от меня сидела подруга Натальи, чей образ с каждой выпитой рюмкой становился всё милее, а декольте всё глубже. И… провал. Проснулся от страшной головной боли и сухости во рту. Я в одежде лежал на кровати, рядом полусидя и тоже в одежде спала та самая подруга. Скосив глаза на циферблат своих наручных часов, отстранённо осознал, что уже 12 часов дня 1 января наступившего года, и через час мы должны явиться на проверку в училище. Когда я уходил, моя несостоявшаяся сексуальная партнёрша даже не шелохнулась.

И вот теперь волей всё той же Рыжовой (а то, что инициатива выбора меня в качестве свидетеля принадлежит ей, не вызывала у меня ни малейшего сомнения) мы с Татьяной встретились вновь, но уже в качестве дружек жениха и невесты. По этому случаю Андреем мне был выделен один из костюмов, привезённых ему родными из Москвы. Татьяна же была в чём-то невыразимо инфантильном: этакое обилие депрессивно-синих розочек на бледно-зелёном крепдешине. Когда мама спустя время увидела на фото нас двоих, стоящих у стола распорядителя брачной церемонии с букетами цветов, она немедленно решила, что это я женюсь. Стоило большого труда разубедить её в обратном. Особенно в том, что эта худенькая девушка в меланхоличном платье не её невестка. «Бедненькая, – причитала она, – что ж её так плохо кормят?»

Ну, а тогда церемония шла своим чередом. После ЗАГСа мы поехали в кафе, где был накрыт (услада голодных курсантских глаз) обильный стол, помимо еды уставленный стеклянными сосудами с горячительными и не очень напитками. Забыл сказать, что переоделся в гражданку я в квартире Наташи, куда потом молодые после свадьбы должны были вернуться для проведения первой официальной новобрачной ночи. Квартира находилась на четвёртом этаже пятиэтажного дома старой постройки, где потолки в квартирах были под три метра. Соответственно, высота пятиэтажного дома была вполне сопоставима с высотой нынешней девятиэтажки.

Почему я говорю об этом так подробно, станет понятным чуть позже. А тогда я отдавал должное угощению, не забывая добросовестно исполнять обязанности свидетеля: следить, чтобы у гостей были налиты рюмки, и паузы между тостами не были мучительно затяжными.

К восьми вечера моё состояние можно было назвать состоянием «орла»: язык слегка заплетался, координация отчасти нарушена, но в поступках и мыслях – орёл! Как бы там ни было, но в девятнадцать часов таймер в мозгу сработал, напомнив, что в двадцать ноль-ноль я должен прибыть в расположение части, и только смерть может быть оправданием этой неявки. Андрей вручил мне ключ от квартиры, предупредив, что им нужно открывать только нижний замок и по часовой стрелке: «Ключ оставишь у соседки напротив. Уразумел?» Я уверенно, как дрессированная лошадь, закивал головой. «Ну, с Богом», – он по-дружески хлопнул меня по спине, тем самым придав начальный импульс движению и задав нужное направление. Правда перед этим я несколько задержался, прощаясь с невестой: видимо, мой дружески затянувшийся поцелуй подвиг Андрея к скорейшему выпроваживанию свидетеля в родные стены казармы. Бедняга, он и не подозревал о том, что за две недели до свадьбы Наташа навестила меня в госпитале, где я лежал после операции по исправлению носовой перегородки. Причём она была не одна… с ней был молодой человек, привезший её на собственных, в экспортном исполнении Жигулях. Всё бы ничего, но характерный запах недавней страсти и лихорадочный блеск глаз с головой выдавали «непорочную» невесту. «Ну и что! – с вызовом ответила она на незаданный мной вопрос – ты же не захотел. А у меня, может быть, больше и возможности не будет». И я поверил. Ах, молодость, молодость! Андрею я тогда ничего не сказал. Да и скажи, он бы не поверил.

Итак, нетвёрдой походкой я отправился в направлении дома Наташи. Подойдя к двери, стал лихорадочно припоминать, в какой из двух замков нужно вставлять ключ. Так ничего и не вспомнив, решил начать с верхнего. Ключ с глухим чавканьем вошёл, но повернулся всего на пол оборота, дальше ни-ни. После третьей неудачной попытки методом исключения решил попробовать с нижним замком. Ключ вошёл как по маслу, но дальше этого дело не пошло. Безуспешно попытался повернуть ключ против часовой стрелки, с тревогой поглядывая на часы, стрелки которых с неотвратимой беспощадностью палача отсчитывали оставшееся время пребывания на свободе. У меня началась тихая паника: время идёт, а я, как жеребец в стойле, переминаюсь с ноги на ногу, время от времени всхрапывая и обильно потея, «а воз и ныне там». С отчаянием обречённого приналёг на ключ и… хрясь! В руке у меня головка ключа, а ножка его издевательски торчит в самом замке без всякой возможности достать её оттуда…

Это катастрофа! В голове только одна мысль: я во чтобы то ни стало должен попасть в квартиру. Дверь не вышибить, сделана из метала. Решительно звоню в соседнюю дверь, на пороге молодая девушка. Включаю своё обаяние на полную мощность: «Мадмуазель, не будите ли вы столь любезны позволить мне с Вашего балкона перелезть на соседский? Не подумайте плохого, я свидетель молодых. Да-да, Наташи и Андрюши. Там мои вещи, мне нужно всего лишь переодеться. Да, я тоже курсант. Ах, Вы видели меня раньше? А что Вы делаете завтра вечером? Ну, скажем часиков так в восемь? Как мило, я тоже ничего. Тогда, быть может, мы встретимся и будем делать тоже самое, но вместе? Какая милая у Вас на стене вышивка, узнаю репродукцию с картины Левитана. Это Вы вышивали? Боже, да Вы талант! Не отрицайте, я сам художник. Коллега, это гениально! Котики, вышитые на подушках, тоже милы. Это Ваша кровать? Как она чиста и непорочна! Я с удовольствием присяду, но в другой раз. Ротный у нас сатрап, и если я не приду вовремя, меня посадят на гауптвахту! Это такая тюрьма, только ещё хуже. Не пугайтесь! Я ещё на свободе, а, значит, шанс встретиться завтра ещё есть. Кстати, это печенье изумительно! Как, Вы и его сами приготовили? Вы просто скопище добродетелей и мечта поэта! Кто поэт? Да, я иногда пописываю, в перерывах между стрельбой. Только никому! Я учусь на факультете контр полит разведки, сокращённо КПР. Когда не стреляем, то разведываем. Что? Да всё, что угодно! Вот вас зовут Евгения, а фамилия Молох. Ваша школьная фотография здесь ни при чём, вообще я её не видел. Да, признаюсь, Вами я интересовался давно, и нынешний визит всего лишь повод для знакомства. Женя, какие у тебя восхитительно мягкие и нежные губы. Так меня ещё никто не целовал! Но труба зовёт! Можно воспользоваться твоей гладильной доской?» С этими словами я перекинул гладильную доску с перил балкона новой знакомой Жени на перила балкона Наташи. «Хорошо, на обратном пути я возьму с собой твоё печенье. А пока, милая, приготовь мне чай. Я ступил на предательски скрипнувшую доску и в три шага птицей перелетел над двадцатиметровой высотой на балкон Наташи. Путь обратно был ещё короче. Крепко обняв податливо тёплые плечи Евгении, подавив мгновенно вспыхнувшее желание и взяв пакет с печеньем, бросился по направлению к училищу. Благо, оно было в двух остановках от дома. Да и забег зимой на время уже был, а по лету бежать было куда как сподручней.

Молодые между тем, ничего не подозревая, ближе к ночи возвращались домой. Каково же было их изумление, когда Андрей не смог вставить ключ в замок: из него торчал обломок собрата с безжалостно оторванной мной «башкой». Мало того, обломок был повёрнут в замке так, что достать его не представлялось никакой возможности. Кляня меня, на чём свет стоит, и вооружившись соседской фомкой, Андрей принялся взламывать дверь, заодно демонстрируя жене мужское умение обращения с инструментом. Молодой было не до того: она очень хотела в ту маленькую комнатёнку, где женщины «пудрят носики», а мужики «жмут руку» своему самому «близкому другу». От нетерпения она притоптывала ножкой и торопила благоверного. Как только дверь с металлическим скрежетом поддалась, она тут же юркнула в вожделенную комнату, громко хлопнув за собой дверью. Андрей, вытирая пот со лба, пытался хоть как-то временно прикрыть выломанную дверь, как вдруг, вслед за шумом сливаемой воды из туалета послышалось истерично-безутешное рыдание невесты: у бедняги в спешке соскользнуло с пальца и упало в унитаз обручальное кольцо. Не заметив этого, она спустила воду и лишь потом обнаружила пропажу. Помянув меня «незлым», «тёплым» словом и засучив по плечо рукав рубашки, Андрей принялся изучать нутро унитаза, но дотянуться до сифона так и не смог. Оставался один путь: в руках сурового молодожёна мрачно-матово блеснул метал слегка погнутой фомки…

До двух часов ночи соседи не могли уснуть из-а звуков яростных ударов метала по керамике. Только в пол третьего ночи торжествующий клич возвестил весь подъезд о победе молодого мужа над унитазом.

Кольцо было добыто из нутра фаянсового чудовища и после дезинфицирующей обработки водружено на палец возлюбленной. Поклявшись страшной клятвой утром меня расчленить, Андрей возложил молодую на свадебное ложе. Но все волнения и физические нагрузки перенесённые им сыграли свою печальную роль.

Первая свадебная ночь получилась ну очень целомудренной.

В это же самое время ваш покорный слуга, закусив печеньем новой знакомой Жени, сладко спал в своей курсантской, по-девичьи узкой койке. Улыбка младенца играла на его с прилипшими крошками печенья устах. Ему снилась свадьба… Чья (его или Андрея) – было непонятно. Но в ушах звучали слова песни в исполнении неподражаемого Муслима – «Ах, эта свадьба, свадьба, свадьба…»

О Редакция Сайта

Статья размещена с помощью волонтёра сайта. Волонтер сайта не несет ответственность за мнения изложенные в статье. Статья написана не волонтером. Артур Клейн arthurhaifa@gmail.com

Оставить комментарий

Ваш email нигде не будет показан