Шалом Магид. На войне мне везло

   75 лет назад закончилась кровавая битва с немецкими фашистами. Тем, кому пришлось пережить ужасы тех дней: ветераны Великой Отечественной войны, узники гетто, беженцы, рады были видеть на ряде ивритоязычных каналах телевидения рассказы о судьбах некоторых людей, сражавшихся с немецкими захватчиками. Одним из них был Шалом Магид, житель Нагарии.

   В связи с каронавирусом использовали телефонную связь, чтобы тоже поговорить с с одним из бывших бойцов Советской армии Шаломом Магидом. Несмотря на возраст, он родился во второй половине августа 1923 года, голос вполне бодрый, память неплохая.

   Жил наш герой в городе Каунас Литве. У отца Хаима была своя кузня, ему помогали еще трое работников. С юных лет включался в помощь отцу и сын. Он успел окончить гимназию, а через день грянула Великая Отечественная война. Рассказывает Шалом Магид:

   – Папу призвали в армию в первые дни войны, остальная часть семьи: мама Фрейде, сестричка Сароле и я попыталась идти на север, сесть в поезд, но где там, все забито, нас не пускают. Возле Даугапилса нас бомбили немецкие летчики. Так получилось, что я оказался один, потерял своих близких. Они уехали в тыл, где мама умрет от голода.

   Собралась группа подростков, решили обратиться в военкомат, чтобы идти сражаться с врагом. Пришли, меня с товарищем задержали, документов никаких, сказали, что мы немецкие шпионы. Спрашивают что-то у нас, а мы русского языка не знаем. Нас куда-то повели, мы плачем. Навстречу полковник, оказался евреем, приказал снять штаны, убедился в нашей национальности, он нас освободил. 

   Пошли мы к Северной Двине. Там нам выдали винтовки, отправили в окопы, сказали: «Стреляйте!» А мы оружие в руках никогда не держали, представление не имеем, как нужно целиться и о дальнейших действиях. Искупались мы в реке, но голодные, никто нас не снабдил едой. Невдалеке был городок, мы зашли в столовую . хорошо, что у товарища были деньги, позавтракали.

   Вернулись в казарму, нас посадили в машину, полуторку, повезли от границы. Увидел группу евреев, которые стремились найти пути, чтобы перебраться в Палестину. Опять бомбежка, наконец, нас посадили в вагоны, довезли до Казани. Направили в один из районов Татарской республики, оттуда в колхоз. Работал там, где велели, но не долго. По реке добрались до города, зашли в райком партии: хотим воевать с фашистами. 

   Пришлось Шалому Магиду поработать и на молокозаводе, и грузчиком. Вскоре на барже добрались до Астрахани, теперь пришел в райвоенкомат, заявил: 

   – Отправьте меня в армию!

   – Мы тебе поможем.

   Попал Шалом вначале в Гурьев, затем в Среднюю Азию. Там в Казахской дивизии научили их стрелять. Оттуда на Северный Кавказ. Немецкие пули от камней отлетали и впивались в тела солдат, они получали мелкие ранения. Продержались один месяц, передислокация, Магид участвует в битвах за Сталинград.  Это был август 1942 года, артиллерийской батарее, в которой находился Шалом, пришлось отражать атаки немецких танков, пехоты под налетами гитлеровской авиации. Сам он прошел в артиллерии все обязанности от подающего снаряды до наводчика.

   – Меня трижды контузили и тяжело ранили. Очнулся я вагоне санитарного поезда, – рассказывает Шалом Магид. – Слышу крик медсестры: «Он очнулся!»  Поместили меня в один из уральских госпиталей. Немножко поправился, отправили в леспромхоз, валить лес. Очень тяжело было. А тут набор в Литовскую дивизию, я попросился в ее состав. Направили нас в город Балахна Горьковской области. Несмотря на ранения, сложности боев, считаю, что мне везло. Здесь встретил земляка.

   – Магидас, – кричит он, – Твой отец тоже в этой дивизии, здесь недалеко от нас видел его.

   Отпросился я у командира полка на денек. Нашел папу, оба обрадовались, обнялись. Отца прикрепили к артиллерийской батарее конюхом. Когда нужно было, он лошадьми перевозил артиллерийские орудия на новое место. Я остался в той же роте, где и отец. 

    Мне пришлось участвовать в битвах на Курской дуге, сражаться в районе Орла. Это был ад. Вот один из небольших эпизодов. Немецкий автоматчик забрался наверх церкви и оттуда расстреливал нас, пока его не достали наши меткие пули. Зашли мы внутрь, а в подвале церкви прятались бывшие заключенные. Как они обрадовались, что мы их спасли от смерти.

   Беда поджидала меня самого. Наш артиллерийский расчет находилился в двухэтажном здании поселка. Шел декабрь 1943 года. Неожиданно нас стали бомбить, наше убежище было полностью разрушено, мы уже прощались с жизнью. Солдаты вместе с отцом стали раскапывать нас, относить куски дерева в сторону. Отец знал, что я в где-то в здании, он настаивал, чтобы быстрее очищали дом от обломков. Он спас меня и еще четырех бойцов. Лицо и шея моя пострадали от мелких осколков стекла и дерева, в левый глаз попал кусочек стекла. Но я был счастлив, ведь и он и я живы! Меня отправили в госпиталь. 

   – Слышу, как голос моего героя обрывается, появляются слезливые нотки. – Отец в 1943 году погиб. Это было на границе с Литвой. После одного из боев, литовские артеллеристы спрятались в лесу, но немецкие самолеты продолжали их атаковать. Было много раненых, убитых. Когда они улетели, отец вышел, чтобы помочь раненым. Но новый налет, он был тяжело ранен, умер в госпитале от ран.

   После того, как изгнали немецких захватчиков из Вильнюса, часть бойцов Литовской дивизии отправили в запасной полк Министерства обороны, который должен был защищать республику от коллаборационистов. Среди них был и Магид. Несколько лет затратил на борьбу с бандитизмом.

   Шалом был награжден орденом Отечественной войны I степени, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда» и другими. После войны Шалом окончил институт, трудился экономистом, старшим инженером машиностроительного предприятия «Сигма». В конце семидесятых начал писать диссертацию, но боялся, что его не выпустят в Израиль, бросил над ней работать. В 1979 году вместе с семьей, дочерью, внуком репатриировался в Израиль.

   Несмотря на возраст, ему скоро девяносто семь лет, он помнит многие подробности своей жизни, тяжелые дни войны.       

                                                                               Давид Фабрикант