Экономика Израиля в руинах? Но почему тогда страна заняла третье место в мире — вопреки войне и газетным заголовкам ?!!

Если судить об израильской экономике по публикациям в части местной прессы — особенно той, что традиционно именует себя «социально ответственной»,  а точнее «левой» , то картина выглядит апокалиптически.

Война. Правое правительство. Ультраправый министр экономики, который, как подчеркивается почти в каждом тексте, «не экономист». Рост бедности. Разрушенные социальные программы. Инвесторы якобы бегут, бизнес замирает, будущее туманно.

Единственное, о чём в этом потоке мрачных прогнозов говорится в относительно положительном ключе, — это израильский военно-промышленный комплекс. Его рост, впрочем, подаётся не как результат стратегической устойчивости экономики, а как циничное следствие глобальных войн. Военные компании Израиля, по признанию даже критически настроенных изданий, демонстрируют бешеную динамику, заключая многомиллиардные и миллиардные контракты с государствами, которые в политическом плане либо вовсе не признают Израиль, либо официально относят его к числу недружественных стран. В этой логике ВПК оказывается единственным «живым» сектором — изолированным, почти вырванным из общей экономической ткани, тогда как всё остальное, по утверждению авторов, погружается в стагнацию и упадок.

В этой версии реальности всё логично: экономика рушится, потому что правительство «не то», война «не та», а управление «неправильное».
Проблема лишь в одном — цифры отказываются это подтверждать.

     Пока газеты пишут о кризисе, рынки голосуют деньгами

В декабре 2025 года британская газета The Economist — издание, которое сложно заподозрить в симпатиях к израильскому правому лагерю, — опубликовала рейтинг самых успешных экономик года. Итог оказался неудобным для привычного нарратива: Израиль занял третье место в мире, уступив лишь Португалии и Ирландии.

Причём речь идёт не о «статистическом эффекте от низкой базы» и не о косметическом восстановлении после кризиса. Сам The Economist прямо пишет, что израильская экономика «мощно продолжает приходить в себя после хаоса 2023 года», а одним из ключевых индикаторов этого восстановления называет взлёт Тель-Авивской фондовой биржи.

Рынки против истерики: что показывают деньги, а не заголовки

Пока в политических колонках описывают «бегство инвесторов» и «экономику на грани», финансовые рынки демонстрируют прямо противоположную картину. Одним из наиболее показательных индикаторов стал банковский сектор. Акции Bank Leumi, одного из ключевых системных банков Израиля, за последние месяцы выросли примерно на 70%, что было отдельно отмечено The Economist как признак восстановления доверия инвесторов. Речь идёт не о спекулятивном скачке, а о накопленном росте после периода неопределённости, что для банковского сектора — наиболее чувствительного к войне и политическим рискам — является принципиальным сигналом.

Аналогичную динамику показал банковский индекс Тель-Авивской биржи, а индекс TA-35, отражающий капитализацию крупнейших компаний страны, вернулся к уровням, существенно превышающим показатели начала года.

Не менее показательной стала позиция международных рейтинговых агентств — тех самых структур, на мнение которых обычно ссылаются в минуты «плохих новостей». Международное рейтинговое агентство S&P Global Ratings пересмотрело прогноз (outlook) по суверенному кредитному рейтингу Израиля с «негативного» на «стабильный», сохранив при этом сам рейтинг на уровне A/A-1 (то есть на инвестиционном уровне).

Эти решения принимаются не под влиянием политических симпатий, а на основе оценки долговой устойчивости, бюджетной дисциплины и способности экономики обслуживать обязательства в условиях кризиса. Иными словами, пока медийная паника рисует образ экономики, «трещащей по швам», рынки, рейтинговые агентства и институциональные инвесторы голосуют деньгами за совершенно иной вывод: израильская экономика воспринимается как устойчивая, адаптивная и управляемая, даже в условиях войны и жёсткого внутреннего политического конфликта.

     Война была — экономический обвал не случился

Да, Израиль пережил войну. Да, это была не абстрактная «геополитическая напряжённость», а реальный конфликт с прямыми бюджетными, социальными и инвестиционными издержками.

Но именно на этом фоне становится особенно показательно, что международные финансовые институты — те самые, на мнение которых обычно любят ссылаться критики правительства, — не только не списали Израиль со счетов, но и улучшили оценки перспектив.

Организация экономического сотрудничества и развития (OECD) в свежем экономическом прогнозе на декабрь 2025 года (OECD Economic Outlook, Volume 2025 Issue 2) прогнозирует значительный рост реального ВВП Израиля: с 3,3% в 2025 году до 4,9% в 2026 году, а затем «сохранение высокой динамики на уровне около 4,6% в 2027 году». Этот сценарий отражён в официальном документе OECD, где подчёркивается восстановление экономической активности после прекращения боевых действий и восстановление частного сектора как главного драйвера роста.

Это — лучший ожидаемый результат среди всех стран OECD. Для сравнения: средний рост по клубу развитых экономик колеблется в районе 1,7–1,8%, а средние мировые темпы — около 3%.  ВВП на душу населения: цифры, от которых трудно отмахнуться.  По данным Международного валютного фонда, в 2025 году ВВП на душу населения в Израиле превысит 60 000 долларов. Для контекста: еврозона — около 50 500 долларов, Европейский союз в целом — примерно 46 800 долларов.

До среднего показателя стран G7 Израилю остаётся всего около 6 000 долларов — разрыв, который ещё несколько лет назад казался структурно непреодолимым.

Известный израильский экономист Шломо Маоз в газете «Марив» , комментируя эти данные, подчёркивает: это не эффект восстановления после падения, а признак структурного укрепления уже сильной экономики.

      Военная промышленность растёт — но экономика не сводится к ней

Да, оборонный сектор Израиля действительно переживает подъём.
Компании вроде Elbit Systems заключают многомиллиардные контракты — в том числе со странами, которые официально не входят в круг политических союзников Израиля.

Но сводить экономический рост исключительно к войне — значит сознательно искажать картину. Рост фондового рынка, банковского сектора, технологических и экспортных отраслей не объясняется только ВПК. Это результат:

• устойчивых институтов,
• гибкой финансовой системы,
• развитого человеческого капитала,
• и способности экономики адаптироваться к кризисам быстрее конкурентов.

     Парадокс израильской реальности

Получается почти парадоксальная ситуация.
В публичном дискурсе — «разруха и крах».
В реальности — рост, инвестиции и международное признание.

Экономика, которая, по версии критиков, «не должна была выжить»,
— не просто выжила,
— а оказалась в числе самых успешных в мире.

     Вывод

Была ли война? — Да.
Было ли сложное правительство? — Безусловно.
Были ли политические конфликты и социальное напряжение? — Несомненно.

Но факт остаётся фактом: израильская экономика не только выдержала удар, но и вышла из него сильнее, чем многие куда более «спокойные» и «правильные» демократии. Иногда реальность оказывается упрямее заголовков.  А цифры, в отличие от колонок мнений, говорят сами за себя.

И, похоже, именно это сегодня раздражает больше всего оппозицию и левый лагерь — разрыв между тревожной риторикой и реальными экономическими показателями. Когда цифры не подтверждают картину краха, их стараются утопить в эмоциях и ощущении безысходности. Поэтому важно не позволять загонять себя в мир искусственно созданных страхов.

Живите в реальности фактов, а не лозунгов, и не поддавайтесь тем, кто убеждает, будто экономика рушится, в то время как она продолжает двигаться вперёд. И не забывайте тех, кто реально движет ее вперед.

Моисей Пустынный