Эдуард Бормашенко, умный и очень славный человек, всё воюет с культурой на страницах журнала «22». Остап Бендер рекомендовал «не делать из еды культа». Что ж, культ не стоит делать ни из чего, в том числе, из культуры. Тем более, если «культура» ассоциируется для тебя со словом тарбут, всего лишь раз, оказывается, упомянутым в Торе, причем, в коннотации «отродье людей грешных». То есть в том смысле, в каком говорят «культура микробов».
В отличие от рабби Шнеура Залмана, который «не был знаком с мнениями Декарта», Э. Бормашенко с ними весьма основательно знаком. Вообще, его эрудиция удивительна. Сидя, так сказать, в ресторане, он перепробовал множество изысканных не-кошерных блюд. И всё это – чтобы, поднявшись из-за стола, объявить, что маца для него предпочтительней. Хочется сказать: уважаемый, так обедайте дома или у тёти.
Когда богослов принимается рассуждать о культуре, выбор здесь таков. Либо раскрыть внутреннее сродство культуры и религии, сетуя на неправомерность их взаимоотчуждения и показывая, как они дополняют, обогащают и преображают друг друга. (Существуют замечательные прецеденты: М. Бубер, А. Мень, А. Пятигорский). Другой выбор — отречься от культуры: она лишь способ совлечения душ с пути служения Всевышнему. Но существует, оказывается, и третий выбор. Провозгласить, что все культуры при правильной настройке мысли ведут к иудаизму. Если же из другого угла некий митрополит заявит, что все культуры ведут к православию, то ему просто не дано понять истину. Ну, а для шамана все культуры ведут к духам в верхнем мире, но с что с такого взять — идолопоклонник.
Под предлогом беседы с «заблудшими» Э. Бормашенко обращается к «своим», которые и так знают, что полёты их ребе к Богу – реальность, а и полеты гоев в космос – видимость. «Свои», конечно, поаплодируют. Но настройка на одну волну со «своими» подчас вообще лишает нашего автора способности к адекватному восприятию прочитанного. Вдруг он солидаризируется с суждениями некоего М. Выходца. Суждения эти таковы: Пастернак в стихотворении «Гамлет» (На меня направлен сумрак ночи Тысяча биноклей на оси) под сумраком ночи имеет в виду…еврейскую среду, от которой поэт отрекается. Читая подобное, испытываешь такую неловкость, что даже смешно не становится.
Пастернак имеет в виду сумрак зрительного зала, который тонет в фарисействе . Подразумевается лицемерие, холодность, неготовность людей отказаться от внушенных им штампов миропостижения – так уж сложилось представление о «фарисействе» в христианской традиции. Да, поэт не дал себе труда разобраться в том, каковы были реальные фарисеи. Он, впрочем, и во многом другом не успел разобраться. А говорит он о художническом одиночестве, сопоставимом с одиночеством Иисуса на кресте. Ключевые строки стихотворения – именно эти: Если только можно, Авва, Отче,/ чашу эту мимо пронеси. При чем тут антисемитизм? Для чего смотреть на это стихотворение «глазами еврея, перенесшего погром»?
Ларчик просто открывается. Для М. Выходца и Э. Бормашенко антисемитизм Пастернака уже в том, что он апеллирует к «тому человеку», к «Ешу». Одного этого, знаете ли, достаточно, чтобы «перегрызть пуповину, связывающую с еврейством». Так что вместе с «ихним Ешу» из еврейского народа должны быть «истреблены» и Гершензон, и Пастернак, и Мандельштам, и Гейне, и Малер, и тысячи других незабываемых творцов: они лишаются чаши на пире отцов.
Давайте успокоимся, господа: руки М. Выходца, Э. Бормашенко и всех других ревнителей веры не дотянутся до упомянутой чаши, чтобы выбить ее из рук «недостойных». А понятие культуры никогда не будет исчерпано микробиологическими коннотациями. Культура есть, среди прочего, культура диалога. Она базируется на понимании собеседника, на способности увидеть в «дальнем» — «ближнего». Что же до откровений местечковых умников, тут есть хороший анекдот. В опере: «Скажите, а Ленский – еврей? Да?! – Браво, Ленский!»
А кстати, Ленский – действительно еврей: был потрясающий поэт Хаим Ленский, погибший в советских лагерях. Посадили за то, что он …писал стихи на иврите, на языке, полюбившемся в детстве и давшем поэту непоколебимое чувство гордости за свою национальную принадлежность (см.«Из еврейской поэзии ХХ века в переводах Валерия Слуцкого». Иерусалим, 2001). О том, посещал ли Х. Ленский синагогу и пользовался ли питерским трамваем по субботам, сведений не сохранилось.
Александр Волк ( волонтер до 2021)
Хайфа
