Иван Рубинштейн: ШКОЛА. ИСТОРИЯ БОЛЕЗНИ.

…развитие и образование ни одному человеку не могут быть даны или сообщены.

Всякий, кто желает к ним приобщиться, должен достичь этого собственной деятельностью, собственными силами, собственным напряжением…»

(Дистервег)

Идея (модель) нынешней школьной системы была создана выдаю-щимся чешским педагогом Я.А.Коменским (1592-1670г.г) более трёхсот пятидесяти лет назад.

С тех пор она не подвергалась принципиальному теоретическому переосмыслению, хотя мир изменился кардинально.

Но назначение общеобразовательной школы готовить молодёжь к вступлению во взрослую самостоятельную жизнь ибо школа выполняет социальный заказ общества на образованного труженика и гражданина, каким должен выходить в мир её выпускник.

Заказ этот регулярно корректируется, отражая происходящие в мире перемены.

Значит меняются и содержание, и сами методы обучения.

Основной критерий, по которому должны корректироваться учебные процессы прост: степень подготовленности выпускника к динамике перемен, происходящих в мире.

Надёжность багажа, с которым выпускники выходят на свою тропу войны с ожидающими их трудностями.

Иными словами: на сколько лет вперёд школьникам хватит навыков, полученных в школе, чтобы без особых трудностей ориентироваться в меняющейся действительности.

Насколько готовы.

Это — основное, что требуется от общеобразовательной школы. мы имеем дело с живыми, а потому трудно предсказуемыми субъектами — людьми.

Именно этот критерий является залогом не только устойчивого развития общества, но и просто стабильности его.

Не знаю как где, но у нас в Израиле ничего похожего на серьёзное отношение к школьному делу нет.

Каждый министр играет судьбами учеников и огромными бюджетными суммами так, как ему покажется «целесообразным».

Известно, что система Коменского стоит на трёх «китах»: класс, урок и учебный предмет. Они определяют (ставят пределы, рамки, границы, в которых протекает учебный процесс.

По традиции, все методики преподавания тех или иных учебных предметов, будь то физика, биология, ТАНАХ, этика или любые другие дисциплины, — подгоняется под эту форму,

Но любая форма, это «прокрустово ложе» ученической активности. Самим своим существованием форма ограничивает возможности обучения и развития школьника, пределы возможному уровню его развитости.

Хочешь бОльшего — меняй форму.

В школах послабее эти пределы потеснее. В школах посильнее, где лучше преподавательский состав, уро-вень образования повыше. Но даже и в весьма сильных школах запаса знаний и навыков, получаемых учеником, не хватает для того, чтобы он без дорогостоящих занятий с репетиторами, без дополнительных курсов, подготовительных отделений и пр. смог бы поступить в университет и спокойно обучаться там. Или вышел бы из школьных стен специалистом в какой-либо профессии. А это сейчас необходимо.

Известно, что сейчас существует большой разрыв между уровнем требований к поступающим в ВУЗы и уровнем школьной подготовки Уже много лет, этот разрыв растёт неуклонно. Именно поэтому, чтобы повысить свой образовательный уровень, расширить кругозор, идти учиться дальше, успешно строить профессиональную карьеру молодой человек должен работать над собой самостоятельно: школа ему не помощник. Образовательная система, построенная на концепции Коменского, в целом удовлетворяла потребности общества достаточно долго, и надобности в её пересмотре не было – лишь вносились коррективы согласно требованиям «времени и места» (в соответствиями с условиями страны).

Идейного багажа, организационного запаса, на котором строилось образование, хватало, что называется, «на вырост».
Надобность в пересмотре образовательной системы появилась на рубеже веков, хотя ретроспективно (что называется задним умом) можно увидеть её признаки уже во второй половине девятнадцатого века.

Признаки надвигающихся бедствий века двадцатого: технический прогресс опережал прогресс в области гуманитарной мысли.

Развитие промышленности, рост городов, — всё это требовало другого типа общественных отношений, смены форм общественной жизни, а для этого уже нужно было вносить серьёзные изменения в школьное дело.

«Варвары» начали получать в собственное владение серьёзные и опасные «игрушки», а значит и школьные процессы должны были бы реформироваться таким образом, чтобы из стен учебного заведения, выходили более цивилизованные граждане.

Конечно, это несколько упрощённо.

Простая констатация фактов: взросление тела цивилизации опережало взросление её разума.

Соответствующие коррекции внесены не были. Начинался латентный период катастроф двадцатого века.

Человечество не чувствовало надвигающейся опасности. Капитализм рос и развивался, завоёвывая новые и новые рынки сбыта. Перед людьми науки вопросы нравственности в использовании знания, моральной ответственности перед обществом за свои исследования и последствия их воплощения в практику, ещё не наступили. Тогда об этом думали лишь немногие, люди с обострённым ощущением жизни. Это осознание стало приходить лишь в двадцатом веке, когда достижения в области вооружений, торжество военного знания, стало принимать угрожающие формы.

Двадцатый век. Оружие массового поражения. Боевые отравляющие вещества, как первый звонок, прозвучавший в ходе первой мировой войны. Затем открытие цепной реакции, которое привело к созданию ядерного оружия. Тоже, хоть и взволновало, но не потревожило. Только в последней четверти двадцатого столетия, сознанию людей стали чуть приоткрываться масштабы надвигающейся катастрофы, и люди интуитивно, неосознанно, начали связывать её с размыванием морально – этических норм в общественных отношениях. Как внутри этносов и общин, так и в межэтнических и международных контактах. Дальше – больше. И в поисках причин этого, взгляды стали обращаться к школе.

В СССР качество школ стало заметно падать в конце пятидесятых годов, что и вызвало беспокойство у думающих людей, работающих в сфере образования. Начались поиски новых моделей учебных процессов. Эти попытки, в лучшем случае, не поддерживались властными структурами, а в худших — просто запрещались, иногда пресекались физически. Оно и понятно: в любом государстве основа основ, фундамент его – образование. Образование, это идеологический фундамент режима.

Как правило, у таких людей центральной идеей, был поворот к ученику. Личность учащегося, раскрытие её внутреннего потенциала, являлось главной целью учебного процесса. Цель достигалась с помощью найденных предыдущими поколениями педагогов и проверенных временем законов обучения, применённых в современных обстоятельствах, и к конкретным предметным знаниям и навыкам.
*****
Сто лет непрерывных войн сотни миллионов унесённых жизней и многие сотни искалеченных судеб.

Всемирный террор, оружие массового поражения, огромный накопленный производственный потенциал, неумелое и безответственное обращение с которым грозит тяжелейшими техногенными катастрофами — всё это поставило перед нами ясную альтернативу:

или мы продолжаем существовать и развиваться,

или гибнем как исчерпавший себя эксперимент Природы.

Первейшие среди них: надёжный контроль над оружием массового поражения и нераспространение его по миру, а также экологические угрозы.

А это — смена мировоззренческой парадигмы, разделяющей людей на расы и национальности, как источника подавляющего количества конфликтов на Земле.

Смена парадигмы — необходимое (но не достаточное) условие чтобы развязать клубок (именно развязать, а не сжечь в огне ядерной или биологической войны), необходимо знать как это сделать.

Нужно иметь целостное видение мира. Мира как поля, в котором взаимодействует огромное, немеряное количество субъектов активности – индивидуумов, общин, этносов, народов. У каждого свой интерес, свой менталитет и свои наработанные способы поведения в различных ситуациях.
* * *
«…В конце двадцатого века глобальный кризис образовательных институтов не оставил никакого сомнения в том, что именно «информационный» ( опирающийся на триаду: знания – умения – навыки. прим. моё) тип обучения и воспитания полностью исчерпал свои, ещё не так давно весьма продуктивные возможности.

Однако только уж очень тупые консерваторы от педагогики до сих пор не желают замечать, что и классно — урочная система, отметившая недавно четырёхсотлетие своего создателя – Яна Амоса Коменского — ведущая форма среднего (в большинстве случаев и высшего) образования, и атрибутивный для неё беспроблемный внеисторизм содержания, так же как авторитарность методов обучения, вошли в противоречие с изменяющимся характером всех тех видов человеческой деятельности, от которых зависит не что иное, как само сохранение культуры.

Или, что то же самое, сохранение условий, средств и форм духовной и духовно – практической общественной жизни землян…Что и осознано не как предугаданная тенденция, но и как уже совершающаяся и развивающаяся реальность…» ( Ф.Т.М. «Избранное» стр.406).

Учебный процесс — это передача жизненного опыта. Процесс формирования человека как личности. Не прочувствовав важности этой процедуры, мы никогда не добьёмся того результата, которого хотим достичь. В чём выражаются знания о мире? В сетке принятых учебных дисциплин? Нет, конечно. Они проявляются в выборе учащимся своего пути.

—Человек это то, что он ест.Так считают врачи. Это физиология.
—Человек это то, что ему внушают. Так считают психологи.
— Человек есть то, что он делает. Так считают педагоги..

Задача формирования социального мировосприятия как основы поведения. В выполнении порученной работы, в обучении разным ремёслам и профессиям, поведению в незнакомых ситуациях, Это тот фундамент, на котором вырастает характер учащегося, что в конечном счёте и определяет человеческую личность. Отсутствие подобного стержня чаще всего толкает её к антисоциальному, то есть разрушающему данный социум поведению. Именно этот принцип воспитания (обучения) и невозможно осуществить в системе Коменского.
Относиться к вопросам чему и как учить так, как мы относимся к ним сегодня — опасно. Если же такой цели мы перед собой не ставим, то всё сильно упрощается. Тогда можно строить учебные процессы на глазок, но и результат получится такой же, как если бы мы лечили рак увеличенными дозами анальгина.

Однако, если с онкологией борются всё успешнее, то в случае социальных болезней всё иначе.

Если рак локален и угрожает конкретным людям, то социальные болезни охватывает огромную часть социума и всё больше прогрессирует.

Люди теряют чувство здравого смысла и социальной ответственности, дающие устойчивость.

Без них мы, как барон Мюнхгаузен, должны тащить сами себя за волосы из болота, не имея точки опоры. Он, правда, говорил, что ему это удалось, но то был Мюнхгаузен, а нам, лишённым его богатого воображения, остаётся лишь одно: искать точку поры.

Ту, с помощью которой Архимед собирался

перевернуть мир.

В следующих статьях мы покажем один из вариантов, которым можно было бы с успехом заменить существующее пока уродство по имени «Израильская средняя государственная школа».